Именно в этот момент, когда она заливалась слезами, появился Николас -  и
она нисколечко не удивилась при виде его: ей почему-то показалось совершенно
естественным, что он знал, где ее искать,  и  отправился  за  ней  в  дождь!
Естественным ей показалось и то, что он подхватил ее своими сильными  руками
и понес!
   Дуглесс вылезла из ванны, вытерлась и надела цветастый халатик. Посмотрев
в зеркало, она обнаружила, что весь грим с лица смыт, а уж волосы...  ладно,
чем меньше об этом думать, тем лучше!
   Испытывая робость, она постучала в полуприкрытую дверь. Открыл ей Николас
в одних трусах!
   - Ванная - в вашем распоряжении! - сообщила она. Выражение его  лица  при
этом ни чуточки, однако, не смягчилось.
   - А вы, - распорядился он, - немедленно марш в  постель  и  не  вздумайте
убегать! Я вовсе не намерен вторично  изображать  из  себя  этакого  ночного
птицелова!
   Она согласно кивнула, и он прошел мимо  нее,  направляясь  в  ванную.  Не
снимая хлипкого халатика,  она  юркнула  в  постель  и  накрылась  шерстяным
пледом. Они с ним потом побеседуют, когда он вернется из ванной: тогда она и
выяснит, как это он узнал, где она, и  как  разыскал  ее  в  темноте  и  под
дождем!
   На  том  и  порешив,  она  стала  ожидать  возвращения  Николаса,   чтобы
поговорить с ним, и только  на  секундочку  прикрыла  глаза  -  больше  она,
однако, ничего уже  не  воспринимала  до  самого  утра.  В  лицо  ей  ударил
солнечный луч, но она не сразу открыла глаза.
   Около окна стоял в трусах какой-то мужчина, повернувшись  к  ней  спиной.
Спина эта смотрелась превосходно, мускулы так и играли на ней, живым клубком
спускаясь к строй-пой и тонкой талии.  Ноги  же  у  мужчины  были  мощные  и
мускулистые, как если б он регулярно использовал их для какой-нибудь тяжелой
работы.
   Еще не вполне проснувшись, Дуглесс  сперва  не  сразу  поняла,  кто  этот
мужчина, но потом вспомнила их первую встречу в церкви, когда  он  наставлял
на нее шпагу, вспомнила и вчерашний вечер, когда он  под  дождем  принес  ее
сюда, в гостиницу.
   Она присела на постели, и, обернувшись, он уставился на нее.
   - А, так вы пробудились! - равнодушным тоном произнес он, - Ну, вставайте
же, нам многое предстоит сделать!
   Он стал одеваться, а она, отвернувшись, схватила  свою  совершенно  мятую
одежду и пошла в ванную. У нее даже не  было  расчески,  чтобы  хоть  как-то
причесать свои патлы! Глянув на себя в зеркало, она подумала,  что,  если  б
каждой из  живущих  на  свете  женщин  пришлось  довольствоваться  лишь  тем
обликом, которым наградил их  Господь  при  рождении,  то  это,  несомненно,
привело бы к значительному увеличению числа женских самоубийств!
   Кое-как пригладив волосы, она вышла из комнаты. Николас  поджидал  ее  на
площадке лестницы.
   - Сперва, сударыня, мы с вами поедим, а потом уж поговорим! - произнес он
с вызовом.
   Дуглесс только кивнула в ответ и стала спускаться по лестнице.
   Пребывая в Англии, следует уделять внимание  двум  трапезам:  завтраку  и
чаю. Они с Николасом уселись за маленький столик, и хозяйка подала  им  еду:
тарелки с  пухлой  взбитой  яичницей,  хлеб  трех  сортов,  ломтики  бекона,
напоминавшие по вкусу лучшие разновидности американской  ветчины,  запеченые
помидоры, порезанную на дольки  и  обжаренную  картошку,  золотистого  цвета
копченую селедку, порезанную кусочками, сливки, масло и  варенье!  И  еще  -
большой  красивый  фарфоровый  чайник  со  свежезаваренным  чаем:  англичане
обожают чай и также обожают подавать его в изысканных фарфоровых чашечках!
   Дуглесс ела и ела, пока не наелась до отвала, по ее аппетит не шел  ни  в
какое сравнение с аппетитом Николаса! Тот съел чуть ли не  всю  поданную  им
еду! Покончив с трапезой, Дуглесс увидела, что хозяйка с любопытством глядит
на Николаса: тот ел абсолютно все, пользуясь только ложкой или же  пальцами.
Бекон он резал своим ножом, придерживая его пальцами, но так ни  разу  и  не
прикоснулся к вилке!
   Покончив наконец с едой, он рассыпался в комплиментах хозяйке, затем взял
Дуглесс под руку и вывел ее на улицу.
   - И куда же мы направляемся? - осведомилась Дуглесс,  проводя  языком  по
зубам: она уже сутки не чистила зубы, и они были шероховатыми. Да еще голова
чесалась!
   - Мы идем в церковь, - сообщил он. - А там подумаем!
   Они быстрым шагом двинулись к церкви, и по пути Николас остановился  лишь
раз - чтобы поглазеть на небольшой грузовичок "пикап". Дуглесс  хотела  было
рассказать ему про грузовики сразу с восемнадцатью колесами и о машинах  для
перевозки скота, но подумала хорошенько И не стала.
   Старинная церковь была открыта и пуста, и Николас провел  ее  к  скамьям,
что стояли под прямым углом к надгробию. Она притихла,  когда  он,  еще  раз
посмотрев на мраморную  скульптуру  на  надгробии,  провел  затем  рукою  по
вырезанным в камне дате и собственной фамилии.
   Наконец, отвернувшись от надгробия, он стал расхаживать  взад  и  вперед,
заведя руки за спину и сжав их.
   - Насколько я понимаю, госпожа Монтгомери, - наконец произнес  он,  -  мы
нуждаемся друг в друге: похоже. Господь знал, что делал,  когда  сводил  нас
вместе!
   -  Да?!  А  я-то  воображала,  что  это  совершила  я  сама   посредством
чародейства! - саркастически воскликнула она.
   - Сперва-то и я в это поверил, но с тех самых пор, как вы призвали меня к
себе во время дождя, я не сомкнул глаз, и у меня было много  времени,  чтобы
все хорошенько обдумать!
   - Что?! Я призвала вас?! Да я ни разу и не подумала о вас, не говоря уж о
том, что, если б и вздумала вас звать, то телефона ведь там не  было,  а  уж
заорать так громко, чтобы вы оттуда меня услышали, я бы, конечно,  никак  не
смогла!
   - И тем не менее вы  взывали  ко  мне!  И  вы  разбудили  меня  тем,  что
выказывали нужду во мне! - сказал Николас.
   - А, теперь понятно! - воскликнула  Дуглесс,  начиная  сердиться.  -  Мы,
стало быть, вновь пришли к тому же: вы отчего-то вбили себе в голову,  будто
я каким-то непостижимым образом, за счет каких-то фокусов-покусов,  извлекла
вас из могилы и притащила сюда! Нет, я этого больше выносить не в  состоянии
и потому сейчас же ухожу!
   Но не успела она двинуться с места, как он уже был рядом. Одна  его  рука
так и осталась заложенной за спину, другой же он  оперся  о  высокую  спинку
скамьи и, наклонившись над Дуглесс всем своим массивным туловищем, буквально
пригвоздил ее к месту!
   - Для меня, - начал он, - не имеет  никакого  значения,  верите  вы  моим
словам или нет, но вчера утром, когда я проснулся, был  год  тысяча  пятьсот
шестьдесят четвертый от Рождества Христова, а стоило мне пробудиться сегодня
поутру, и оказалось, что на дворе уже...
   - Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год! - подсказала она.
   - Именно! - согласился он. - То есть прошло уже более четырехсот  лет!  И
это вы, ведьма, - причина того, что я оказался здесь, и вы же - залог  моего
возвращения обратно!
   - Но поверьте же, если б только я могла, тотчас отослала бы вас  обратно!
У меня и так предостаточно своих проблем, не хватало только забот о...
   Склонившись и пристально глядя на нее, он вскричал:
   - Но не осмелитесь же вы и в самом деле утверждать, что это вам  пришлось
заботиться обо мне!  Это  ведь  я  вынужден  был  посреди  ночи  тащить  вас
откуда-то с полей!
   - Да, но это случилось лишь раз! -  запротестовала  было  она,  но  потом
затихла и спросила только:
   - Но как все-таки вы расслышали этот мой... зов, как вы его называете?
   Он постоял молча, затем вернулся к надгробию и, уставясь на него, ответил
ей:
   - Между нами существуют какие-то  узы  -  противоестественные,  греховные
узы, но они существуют! Я  слышал,  как  вы  взываете  ко  мне!  Слышал  так
отчетливо, как будто вы были рядом, вот, как сейчас, и я услыхал ваши слова!
Это... это ощущение зова и разбудило меня, и  я  последовал  за  ним,  чтобы
отыскать вас!
   Дуглесс немного помолчала. Она понимала, что говорит  он  правду,  потому
что никаких иных объяснений тому, как он сумел отыскать ее, не было!
   -  Так  значит,  по-вашему,  между   нами   установилось   что-то   вроде
телепатической связи, да? - спросила она. И когда он недоуменно  вытаращился
на нее, пояснила:
   - Ну, я хотела сказать, что это произошло как бы путем перемещения мыслей
в пространстве, мы оказались способны читать мысли друг друга!
   - Возможно, что так, - отозвался Николас, продолжая взирать на надгробие.
- Мне представляется, что я услышал, как я необходим вам!
   - Я абсолютно ни в ком не нуждаюсь! - гордо заявила Дуглесс.
   Глядя теперь на нее, он сказал:
   - Не могу понять, почему вы все еще не в доме своего отца!  Мне  пришлось
бы здорово потрудиться, чтобы встретить женщину, которая в большей  степени,
чем вы, нуждалась бы в опеке!
   Дуглесс хотела было встать с места, но взгляд Николаса заставил ее  снова
сесть.
   - Ну, допустим, вы услышали этот мой, как вы выражаетесь, "зов"! И что же
это должно значить?!
   - А то, что, по-видимому, я явился сюда, в это странное  место,  где  все
так несутся куда-то, с какой-то целью, и вы должны помочь мне найти  причину
этого! - сказал он.
   - Но я не могу! - мгновенно отреагировала  Дуглесс.  -  Мне  нужно  найти
Роберта, получить свой паспорт и отправиться  домой.  С  меня  хватит  этого
отпуска, я больше не в состоянии это выдерживать! Еще одни  такие  сутки,  и
кому-нибудь придется гравировать эпитафию на моем собственном надгробии!
   - Разумеется, моя жизнь и смерть для вас - лишь объект для  насмешек,  но
для меня-то самого это не так! - сказал Николас.
   - Но ведь вы же не умерли - вы здесь и живы! - воскликнула Дуглесс.
   - Нет, сударыня, - откликнулся он, глядя на  могилу,  -  я  там!  Дуглесс
раздраженно махнула рукой: ей бы следовало уйти или, быть может,  закричать,
позвать на помощь, но она почему-то не могла этого сделать! И потом, он ведь
так добр к ней и всерьез верит в то, что явился из другого времени.
   - Ну, так что же вы надумали? - мягко осведомилась она.
   - Я помогу отыскать вашего любовника, но  взамен  вы  должны  помочь  мне
уяснить причину, по которой я оказался здесь.
   - Но как же вы поможете мне найти Роберта?
   - Я могу вас кормить, одевать  и  предоставлять  вам  кров,  пока  он  не
отыщется.
   - Ага, понятно! А как насчет "теней" для глаз. ими тоже снабдите?  Ладно,
я просто шучу! Хорошо, предположим, "мы с вами" отыщем Роберта.  А  чего  вы
ожидаете от меня, чем я могу помочь  в  поисках  этого  вашего...  хм,  пути
назад?!
   - Прошлой ночью вы сообщили мне  кое-что  относительно  Роберта  Дадли  и
королевы Елизаветы - похоже, вам известно, с  кем  ей  предстоит  сочетаться
браком?
   - Она ни  с  кем  не  сочеталась  браком.  В  истории  она  известна  как
"королева-девственница". В  Америке  даже  есть  парочка  штатов,  названных
соответственно в ее честь - Вирджиния и Западная Вирджиния.
   - Чепуха! Такого не может быть: ни одной из женщин никогда не позволялось
править страной единолично!
   - Однако она не только управляет единолично, но и чертовски много  делает
для страны, точнее - делала! И Англию она  превратила  в  господствующую  во
всей Европе державу!
   - Неужто так?
   - Вам необязательно верить мне, это ведь - история! - сказала Дуглесс.
   Он призадумался, потом проговорил:
   - Да, конечно, история. Но ведь все, что происходило в истории, наверное,
где-нибудь да записано, верно?
   - А, теперь понятно! - улыбнулась Дуглесс. -  Вы,  видно,  предполагаете,
что вас отправили вперед во времени, возможно, ради того, чтобы вы... что-то
такое тут отыскали, да? Что ж, это звучит интригующе! - Потом,  насупившись,
поспешила пояснить:
   -  Я  просто  хотела  сказать,  что,  ежели  б  кого-то  и  впрямь  могли
переправить вперед во времени, это было бы, конечно, событием  впечатляющим,
но коль скоро такое просто исключено, то нет тут и ничего интригующего!
   Он озадаченно глядел на нее, но она уже начинала  привыкать  к  подобному
выражению его лица.
   - Возможно, есть нечто, известное вам, и мне предназначено узнать  это  у
вас, - сказал Николас и, пододвинувшись, навис над нею. - Скажите, а что вам
известно о королевском декрете? Кто мог сказать королеве,  будто  я  собираю
войско с намерением свергнуть ее?
   - Я совершенно не понимаю, о  чем  вы  говорите:  ведь  все  эти  события
произошли давным-давно! - воскликнула Дуглесс. - Слушайте, а почему  бы  вам
не остаться тут, а? Зачем вам возвращаться? Вы могли бы найти  себе  работу.
Например, в качестве преподавателя  истории,  специализирующегося  на  эпохе
королевы Елизаветы, вы были бы просто неподражаемы! Да даже попросту  продав
свои монеты, вы могли бы получить достаточно средств, чтобы жить безбедно, -
если бы, конечно, с умом вложили деньги! Мой отец мог бы вам помочь  с  этим
или мой дядя Джей Ти - они оба отлично разбираются  во  всем,  что  касается
денег!
   - Но я обязан вернуться! -  шепотом  ответил  Николас,  обхватывая  левой
рукой свою сжатую в кулак правую. - Честь моя под угрозой,  и  само  будущее
рода Стэффордов поставлено на карту. Если я не вернусь, все конфискуют!
   - Конфискуют? - переспросила  Дуглесс.  Она  была  достаточно  сведуща  в
истории средних веков, чтобы иметь представление, о чем он говорит!
   -  Обычно  высокородный  подданный  вынужденно  передавал  свои  земли  в
собственность  короля  или  королевы  в  случаях,  когда   его   обвиняли...
обвиняли... - Тут она запнулась, и он, повернувшись,  воззрился  на  нее.  -
...В предательстве, - закончила она уже шепотом. -  Скажите,  а  как...  как
именно вы ушли из жизни?
   - Я полагаю, что меня казнили, - ответил он.

Глава 4

   Дуглесс как-то перестала думать о  том,  правда  ли,  что  он  прибыл  из
шестнадцатого столетия.
   - Расскажите же мне все! - шепнула она. Он еще  немного  походил  взад  и
вперед, потом остановился, разглядывая надгробие,  и,  подойдя  к  ней,  сел
рядом.
   - У меня земли в Уэльсе, - тихо проговорил он. -  Когда  стало  известно,
что на мои земли  собираются  напасть,  я  собрал  армию.  Но  в  спешке  не
обратился к королеве за дозволением. И ей... - Он не  договорил  и  устремил
взор куда-то в пространство, и выражение его глаз было при  этом  гневным  и
жестким. - В общем, - продолжил он, - королеве  сообщили,  будто  армия  эта
предназначена для того, чтобы  оказать  помощь  войскам  юной  правительницы
шотландцев.
   - Марии, королеве Шотландии, - подсказала Дуглесс, и он согласно кивнул.
   - Меня поспешно осудили и приговорили к казни через отсечение  головы.  И
до казни оставалось всего три дня, когда вы... когда вы вызвали меня сюда!
   - Ой, ну в таком случае вам. просто повезло!  -  воскликнула  Дуглесс.  -
Отсечение головы - это так отвратительно! В наше время такого не делают!
   - А разве у вас не бывает измен? А какой же род наказания у вас есть  для
людей благородного  звания?  -  Она  хотела  было  ответить,  но  он  жестом
остановил ее. - Неважно, я все-таки должен договорить. Моя  мать  -  женщина
влиятельная, и у нее есть друзья. Она потрудилась над доказательствами  моей
невиновности, и, если я не вернусь и не  спасу  себя,  она  потеряет  все  и
станет нищей!
   - То есть королева все у нее изымет? - спросила Дуглесс.
   - Да, все, - ответил он.
   Дуглесс погрузилась в размышления. Разумеется, на  самом-то  деле  ничего
этого просто нет, но, если б подобное было реальностью, то и  сегодня  можно
было бы извлечь кое-какие уроки из написанного в исторических сочинениях!
   - А вы подозреваете кого-нибудь, кто мог бы  наговорить  королеве,  будто
ваше войско предназначено для того, чтобы лишить ее трона? - спросила она. -
Нет, никого, - ответил он и в отчаянии закрыл лицо ладонями.
   Дуглесс захотелось подойти к нему, погладить по волосам, быть может, даже
помассировать ему шею. Она уже хотела шагнуть к нему, но остановилась:  ведь
это его, не ее проблемы! С какой стати  именно  она  должна  помогать  этому
мужчине, несправедливо обвиненному в предательстве, и выяснять  причины,  по
которым это произошло?!
   Но сама  мысль  о  творящейся  несправедливости  вызывала  у  нее  дрожь.
Возможно, это у нее в крови! Ведь ее дедушка, Хэнк Монтгомери, до  того  как
осесть  и   начать   управлять   Варбрукской   судоходной   компанией,   был
организатором профсоюза. Он  и  нынче  ненавидит  любую  несправедливость  и
жизнью готов рисковать, только бы предотвратить ее.
   - Мой отец - профессор и занимается историей средних исков,  а  я  иногда
помогала ему в исследованиях, - произнесла вслух Дуглесс.  -  Может,  вас...
хм, как бы это сказать? - подключили ко мне именно потому,  что  я  способна
оказывать помощь в научной работе? Или  еще  потому,  что  меня  безжалостно
бросили и я призывала на помощь мужчину в рыцарских штанах  и  со  шпагой  в
руке? Не так уж много таких женщин на свете.
   Услыхав это, Николас так и замер на месте, и выражение лица его сделалось
сперва недоуменным, а затем сердитым.
   - Так вы имеете в виду мои штаны? Вы что, потешаетесь над моим  одеянием,
да?! Да эти... эти ваши... - ну, как их?
   - Брюки.
   - Да, брюки! Да они ведь сковывают мужчину,  путаются  в  ногах!  Я  даже
нагнуться как следует не могу! А это что такое?! - возмущенно  произнес  он,
засовывая руки в карманы. - Да в них ничего нельзя положить! А вчера  ночью,
на дожде я совершенно замерз и...
   - Но хоть сегодня-то не горячитесь! - улыбаясь попросила она.
   - Ну, а это?! - воскликнул он и, отодвигая в сторону планку  на  ширинке,
продемонстрировал ей молнию. - Да это  же  способно  только  вред  причинить
мужчине!
   Заливаясь смехом, Дуглесс воскликнула:
   - Но если б вы надели трусы,  а  не  оставили  их  валяться  на  постели,
молния, очевидно, не нанесла бы вам никакого ущерба!
   - Трусы? - недоуменно переспросил он. - А что это такое?
   - Ну, такие, синтетические - помните?
   - Ах да! - проговорил он, и на губах его тоже появилась улыбка.
   А что же мне еще остается, как не смеяться? -  почему-то  вдруг  подумала
Дуглесс.  -  Или  еще  поплакать,  что  ли?  Когда  она  собиралась  в   эту
романтическую пятинедельную поездку, шестеро подруг устроили прощальный ужин
и пожелали ей счастливого путешествия! А в результате -  не  прошло  и  пяти
дней, а она уже стремится домой!
   Спросить бы по-честному себя, как бы она  предпочла  провести  оставшиеся
четыре с половиной недели отпуска: торчать при  Роберте  с  Глорией  или  же
помогать этому человеку в его копаниях в  том,  что,  может  быть,  было,  а
может, и не было его прошлым?! Вся эта история ей живо напоминает один роман
о призраках: героиня, придя в библиотеку только что снятого ею на лето  дома
и прочтя одну из книг, узнает, что на этом доме лежит проклятье.
   - Ну, ладно, я стану помогать  вам!  -  к  собственному  удивлению  вдруг
выпалила Дуглесс.
   Николас уселся с нею рядом, взял ее руку в свою и пылко поцеловал тыльную
сторону ладони.
   - Сердцем вы  -  настоящая  леди!  -  воскликнул  он.  Глядя  поверх  его
склоненной головы, она улыбнулась, но затем улыбка исчезла.
   - Что значит "сердцем"?  -  с  возмущением  спросила  она.  -  Вы  хотите
сказать, что во всем остальном я - не леди, да?! Слегка  пожав  плечами,  он
ответил:
   -  Ну  кто  же  способен  постичь  пути  Господни,   связавшие   меня   с
простолюдинкой?!
   - Да как вы... - начала было она и уже готова была выпалить ему, что дядя
ее - король Ланконии и что она  нередко  целое  лето  проводит,  развлекаясь
напропалую со своими шестью кузинами и  кузенами,  и  все  они  -  принцы  и
принцессы! Но что-то ее остановило, и фразы эти так и не сорвались у  нее  с
языка. Черт с ним, пусть думает все, что ему угодно! - решила она.
   - Так может, мне следует титуловать вас не иначе как  "ваша  милость"?  -
насмешливо спросила она.
   - Что  ж,  -  отозвался  Николас,  задумчиво  хмуря  брови,  -