лод и красив? - прошипела она.
   Все поспешили в столовую, а Нэлли покорно  отправилась  на  кухню.  И
хотя она говорила себе, что произошло  то,  чего  и  следовало  ожидать,
Нэлли  внезапно  почувствовала  такой  голод,  как  никогда  прежде.  На
серванте стоял пудинг с вареньем, который она сделала на  десерт.  Нэлли
даже не подумала, что  делает,  не  удосужилась  взять  другую  тарелку.
Моментально пудинг оказался перед ней, и она тут же съела его,  а  потом
уставилась на пустую тарелку, словно удивляясь чему-то.
   На кухню прибежала Анна, которую с трудом нашел мистер  Грэйсон.  Она
перевела взгляд с пустой тарелки на  измазанный  вареньем  рот  Нэлли  и
усмехнулась.
   - Вы опять съели весь десерт?
   Нэлли отвела глаза. Она не будет плакать.
   - Сходи в кондитерскую, - сказала она, стараясь сдержать слезы стыда.
   - Она закрыта. - В голосе Анны звучало неприкрытое злорадство.
   - Зайди к ним с черного хода. Скажи, что у нас срочная необходимость.
   - Как в прошлый раз?
   - Ну, иди же! - сказала Нэлли, почти умоляя. Она  не  хотела  слышать
напоминаний о тех случаях, когда были  съедены  десерты,  приготовленные
для семьи.

***

   Сгорая от стыда,  Нэлли  сидела  с  опущенной  головой.  Анна  угрюмо
накрывала обеденный стол, в то время как Чарлз и Терел продолжали беседу
с мистером Монтгомери. Нэлли не вмешивалась в разговор, с ужасом ожидая,
когда обнаружится ее проступок. Отец сам попросил испечь сегодня  пудинг
с вареньем. Она знала, что он рассердится, если  не  получит  десерта  и
моментально догадается,  что  произошло.  Нэлли  вспоминала  каждое  его
слово, произнесенное по этому поводу в  течение  многих  лет.  Во  время
продолжительного обеда она молилась,  чтобы  отец  ничего  не  сказал  в
присутствии мистера Монтгомери.
   Вскоре Анна принесла из кондитерской угощение. Отец и  Терел  хранили
молчание, а Нэлли еще ниже опустила голову.
   - Это опять повторилось? - спросил Чарлз Грэйсон.
   Нэлли глубоко вздохнула, и опять никто не проронил ни слова.
   - Анна, - сказал Чарлз, - вы поставите пудинг на стол, но  я  уверен,
что моя старшая дочь уже сыта.
   - У Нэлли проблема, - зашептала Терел мистеру Монтгомери. - Она часто
съедает целые торты и пирожные. Однажды она...
   - Извините меня, пожалуйста, - сказала Нэлли и,  бросив  салфетку  на
стол, выбежала из комнаты. Она  остановилась  только  в  саду,  постояла
немного, стараясь  утихомирить  сильно  бьющееся  сердце  и  давая  себе
привычные обещания.
   Она клялась, что  в  будущем  будет  контролировать  свой  аппетит  и
похудеет. Нэлли повторила про себя  все  обещания,  которые  многократно
давала отцу во время бесед в его кабинете.
   "Почему ты приводишь меня и сестру в  замешательство?  -  говорил  он
сотни раз; - Почему ты не можешь  стать  предметом  нашей  гордости?  Мы
боимся идти с тобой куда-либо. Мы боимся,  что  ты  в  присутствии  всех
съешь полдюжины пирожных. Мы..."
   -  Привет,  -  услышала  знакомый  голос  Нэлли   и   вздрогнула   от
неожиданности.
   - Ох, мистер Монтгомери! Я не видела вас. Вы ищете Терел?
   - Нет, я искал вас. Вообще-то ваша семья не знает, где  я.  Я  сказал
им, что должен уйти. Вышел из парадной двери  и  вернулся  через  черный
ход.
   Нэлли было невыносимо тяжело смотреть на мистера Монтгомери в  лунном
свете. Он был так мил и обаятелен, а она никогда в жизни не  чувствовала
себя такой неуклюжей толстухой.
   - Обед был очень вкусный, - сказал гость.
   - Спасибо, - только и смогла пробормотать она. - Мне  нужно  пойти  в
дом. Вы хотели бы видеть Терел?
   - Нет, я хочу видеть вас! Подождите!
   Не уходите, Нэлли, пожалуйста, посидите немного со мной.
   Она бросила быстрый взгляд на него - он впервые назвал ее по имени.
   - Хорошо, мистер Монтгомери, я посижу с вами.
   Нэлли села на качели, на которых они так мило беседовали сегодня чуть
раньше, однако не проронила ни слова.
   - Чем же можно заняться здесь, в Чандлере? - спросил он.
   Нэлли вздохнула. , - Церковные  собрания  и  мероприятия,  гуляние  в
парке, верховая езда. Наш городок маленький и скучный. Терел здесь знает
всех, поэтому может представить вас.
   - Пойдете ли вы со мной на бал урожая у Таггертов через две недели?
   Нэлли внимательно посмотрела на него.
   - Каких Таггертов?. - спросила она, оттягивая время.
   - Кейн и его жены Хьюстон, -  ответил  мистер  Монтгомери,  словно  в
городе были другие Таггерты.
   Нэлли не знала, что и говорить.  Кейн  Таггерт,  один  из  богатейших
людей Америки, жил в  великолепном  доме  на  холме,  возвышающемся  над
Чандлером. Его жена, красавица  Хьюстон,  устраивала  приемы  для  своих
друзей и раз в году пышный бал. Год назад Нэлли и Терел были  приглашены
к Таггертам. Терел пошла, а Нэлли осталась дома,  но  что-то  случилось,
она не помнила что, и в этом году, к большому  огорчению  Терел,  им  не
прислали приглашений.
   - Терел с удовольствием пошла бы. Она с радостью...
   - Я приглашаю вас, а не вашу сестру Нэлли вспомнила:  когда  ей  было
двадцать,  ей  присылали   приглашения,   но   она   редко   могла   ими
воспользоваться,   ведь   ей   приходилось   заботиться   об   отце    и
двенадцатилетней  сестре.  Кроме  того,  отец  не  любил,   когда   обед
задерживался.
   - Мистер Монтгомери, я...
   - Джейс...
   - Простите, пожалуйста, - Меня зовут Джейс.
   - Мистер Монтгомери,  вряд  ли  я  смогу  называть  вас  христианским
именем. Я ведь только что встретила вас.
   - Вот пойдемте со мной на бал, узнаете меня получше.
   - Вряд ли это возможно. Я должна... - Она не могла придумать ни одной
причины отказа, но знала, что для  нее  пойти  на  бал  без  Терел  было
невозможно.
   - Я соглашусь на работу, которую ваш отец предлагает  мне,  только  в
том случае, если вы пойдете со мной на бал.
   - И если будете называть меня Джейсом, - засмеялся мистер Монтгомери.
   - Я... Я не знаю, мистер Монтгомери. Не знаю, сможет ли папа обойтись
без меня. И Терел нуждается...
   - Эта юная леди нуждается в... - Он замолчал, не договорив.  -  Я  не
буду работать у вашего отца до тех пор, пока вы, Нэлли,  не  согласитесь
пойти со мной. Один вечер - это все, что я прошу  у  вас.  -  Теперь  он
говорил серьезно.
   Нэлли представила себя входящей под руку с таким красавцем в  большой
белый дом на холме, и, неожиданно для себя, ей очень  захотелось  пойти.
Просто хоть раз провести вечер вне дома.
   - Я согласна, - прошептала Нэлли. Мистер Монтгомери улыбнулся, и даже
в темноте она увидела ямочки на его щеках.
   - Хорошо. Я очень рад. Буду ждать встречи.
   - Я тоже буду ждать этого вечера. Он ушел, а Нэлли продолжала  сидеть
на качелях. "Какой удивительный, добрый, красивый", - думала она.  Нэлли
откинулась назад на качелях, вдыхая сладкий аромат цветов. Она пойдет  с
ним на бал! Не с толстяком, сыном мясника,  о  котором  всегда  говорила
Терел, или с семнадцатилетним сыном бакалейщика, иногда поглядывавшим на
нее, и не с тем противным стариком, которого однажды ей представил отец.
И не...
   - Нэлли, где ты была? - раздался недовольный голос Терел. - Мы  везде
тебя искали. Анна моет кухню, и папа хочет, чтобы ты присмотрела за ней,
а мне ты нужна расшнуровать платье. Мы страдаем, а  ты  сидишь  здесь  и
мечтаешь неизвестно о чем. Нэлли, иногда мне кажется, что ты ни  о  ком,
кроме себя, не думаешь.
   - Ох, извини меня, Терел. Я сейчас побегу на кухню.
   Она покинула сад и из мира грез вернулась в обыденную жизнь.
   Только спустя несколько часов, наведя порядок  на  кухне  и  выслушав
очередную нотацию отца за съеденный пудинг,  она  наконец  добралась  до
комнаты Терел.
   - Анна помогла мне расшнуровать корсет, - ворчала Терел,  сидя  перед
зеркалом в ночной рубашке и халате и расчесывая волосы.
   Нэлли молча убирала платье Терел. Она очень устала и мечтала поскорее
лечь в постель.
   - Он божественный, не так ли? - сказала Терел.
   - Кто?
   - Мистер Монтгомери, конечно. О, Нэлли, неужели  ты  не  видишь,  что
происходит вокруг?
   - Да, он был очень мил.
   - Мил?! Это не то слово! Более чем мил. Никогда  в  жизни  не  видела
более  красивого  джентльмена,  за  исключением,  может  быть,   доктора
Вестфилда. Но он уже не в счет. Папа думает, что он из зажиточной семьи.
   - Я думаю, что мистер Вестфилд - довольно приличный человек, - устало
ответила Нэлли.
   - Не доктор Вестфилд! Нэлли, почему ты не слушаешь, что тебе говорят?
Папа говорит, что мистер Монтгомери имеет деньги. Не могу понять, почему
он согласился  работать  с  отцом,  если  у  него  есть  капитал,  разве
только...
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ну, хорошо... Я сама терпеть  не  могу  говорить  об  этом,  но  ты
видела, как он смотрел на меня во время обеда?
   Нэлли наклонила голову, чтобы сестра не могла  видеть  ее  счастливое
лицо.
   - Но, Терел, ты, должно быть, привыкла к восхищенным взглядам.
   - Да, -  тихо  ответила  Терел,  глядя  на  себя  в  зеркало.  Мистер
Монтгомери действительно смотрел на нее, но не так, как ей хотелось  бы.
Она подумала с досадой:
   "Я все равно завоюю его!"
   - Интересно, какое у него имя? - пробормотала она.
   - Джейс, - сказала Нэлли, не подумав.
   Терел взглянула на сестру  в  зеркало.  Нэлли  стояла  так,  что  над
маленькой  ширмой  около  умывальника  было  видно  только  ее  лицо.  В
мерцающем свете  свечи  оно  было  прекрасно:  безупречно  чистая  кожа,
длинные ресницы и полные губы. Глядя на свое отражение в зеркале,  Терел
подумала, что она и вполовину не так хороша, как сестра. По сравнению  с
Нэлли ее лицо было слишком удлиненным,  нос  слишком  коротким,  а  кожа
далеко не такая гладкая. Терел выдвинула ящик своего туалетного столика,
вынула маленький пакетик карамели и протянула его Нэлли.
   - Очень жаль, что отец был так разъярен за обедом. Конечно, не  нужно
было говорить мистеру Монтгомери о том, что ты съела весь  десерт.  Надо
было видеть выражение лица нашего гостя.  Извини,  Нэлли!  Я  не  хотела
обидеть тебя! Думала, что ты оценишь весь юмор ситуации. Это же  смешно,
что девушка может съесть целый пудинг.
   - А мне не совсем смешно, - холодно сказала Нэлли.
   - Хорошо, я не буду смеяться, если ты не  хочешь.  Но  право,  Нэлли,
если бы ты научилась хоть иногда смеяться, тебе было бы легче  жить.  Ты
еще сердишься?
   - Нет, совсем нет.
   - Да, ты сердишься, я вижу. Ты сердишься  на  меня  из-за  того,  что
сказал папа. В этом нет ничего хорошего. Я никогда  не  говорила  гостю,
что моя сестра может съесть целый пудинг.
   Нэлли почувствовала голод.
   - У меня есть кое-что для тебя.  -  Терел  протянула  сестре  пакетик
карамели. Нэлли не хотела конфет, но теперь, при мысли о том,  что  этот
красивый мистер Монтгомери узнал правду о ней, муки голода одолевали ее.
   - Спасибо, - пробормотала она, взяла конфеты и, прежде чем  дошла  до
своей комнаты, съела половину карамели.

Кухня

   Сгустившийся туман накрыл сцену, и Полин вернулась к Берни.
   - Это и есть мое задание? - задумчиво спросила Берни.  -  Думаю,  что
смогу его выполнить. Что за тип этот Монтгомери? Есть ли у него  деньги?
Прекрасно.
   - Ваше задание - Нэлли.
   - Он мог бы купить ей особняк или, еще лучше, построить для  нее.  Он
мог бы... Что вы сказали?
   - Ваша задание - помочь  Нэлли.  Берни  недоуменно  замолчала,  затем
продолжила:
   - В какой помощи она нуждается? У нее есть все. Семья, которая  любит
ее...
   - Вопрос в том', любит ли ее семья?
   - Должна любить. Отец и Терел терпеливо сносят ее выходки. Вы видели,
как она ела этот пудинг. Отвратительное зрелище! Я бы не смогла  жить  с
человеком, похожим на нее.
   - Даже если этот человек готовит обед для  вас,  убирает  ваш  дом  и
собирает с пола вашу одежду?
   - Понятно. Вы хотите, чтобы я посочувствовала  этой  толстухе?  Никто
силой не заставлял ее есть этот десерт. Целыми днями она жует конфеты. -
От волнения Берни вскочила с банкетки. - Вам просто нравятся живущие  на
земле люди с кровоточащими сердцами, вечно болтающие о проблемах питания
и своей беспомощности. Вы полагаете, я всю  жизнь  оставалась  стройной,
потому что от природы такая? Нет. Я стройная, потому что голодала,  была
на диете. Каждый день я питалась по схеме и, если прибавляла в весе хоть
бы двести граммов,  весь  день  голодала.  Вот  как  человек  борется  с
полнотой! Дисциплина!
   - Не думаю, что Нэлли такая же сильная, как  вы.  Некоторые,  подобно
вам, могут всю жизнь быть на диете, а другие,  как  Нэлли,  нуждаются  в
помощи.
   - Но ей помогают. У нее семья, которая мирится с ее  недостатками.  И
вот, пожалуйста, перед вами толстая старая дева и  отец,  поддерживающий
ее:
   - Несомненно, он намерен разбогатеть.
   Берни пристально посмотрела на Полин.
   - Вы думаете, что знаете эту толстуху. Но  это  не  так.  Я-то  знаю,
какие эти толстяки на самом  деле.  Нэлли  кажется  образцовой  дочерью,
заботящейся об отце и сестре. Она неохотно соглашается пойти на прогулку
с великолепным джентльменом. Она может выглядеть совершенным ангелом, но
под слоем жира бьется сердце, полное ненависти. Я знаю это.
   - Вы так хорошо знаете Нэлли? - удивилась Полин.
   - Я знаю женщин, подобных ей. Моя сестра-толстуха ненавидела  меня.:;
Она сгорала от ненависти, когда мальчики приглашали  меня  на  прогулку,
когда все смотрели на меня, а не на нее. Более того, скажу я  вам,  если
вы сможете разглядеть сущность Нэлли, то увидите не маленькую кроткую  и
земную маму, а демона.
   - В это трудно поверить.
   - Я знаю, что говорю.  Каждая  толстая  девушка,  которая  когда-либо
видела меня, мечтала выглядеть как я. И все они ненавидели меня, так как
ревновали, как Нэлли ревнует эту милую Терел.
   - Вы уверены, что Нэлли на самом деле ненавидит сестру?
   - Да, конечно. Если бы Нэлли дали  то,  что  она  в  действительности
хочет,  у  Терел,  наверно,  опустились  бы  руки.  Она  бы...  -  Берни
замолчала, затем спросила:
   - Что мне делать, чтобы помочь Нэлли?
   - Все зависит  от  вас.  Я  уже  говорила,  что  вы  можете  получить
магическую силу, а нам отдать мудрость.
   - Мудрость, - повторила Берни, улыбаясь. - Не знаю, кто выбирает  для
нас задания, но на этот раз он попал пальцем в небо. Не Нэлли,  а  Терел
нуждается в помощи, и я могла бы это доказать, если бы имела возможность
дать Нэлли то, что она на самом деле хочет.
   - Вы можете это сделать. Берни задумалась.
   - Хорошо, я дам ей три желания. Не  такие  пустяковые,  вроде  "хочу,
чтобы посуда была  вымыта",  а  искренние,  сокровенные.  Необязательно,
чтобы Нэлли говорила о них вслух, просто она втайне мечтает об этом.  Вы
понимаете, что я имею в виду?
   - Да. Вы полагаете, что между напускными и истинными желаниями  Нэлли
есть разница?
   - Разница? Вы дурачите меня? Толстуха Нэлли спит и видит, чтобы  этот
тип принадлежал ей, а Терел  поскорее  сошла  в  могилу.  Запомните  мои
слова. Я вернусь, и Терел  будет  старательно  мыть  полы.  Кроме  того,
Нэлли, наверно, хочет отправить отца в богадельню.
   - Вернусь? - переспросила Полин. - Вы хотите дать ей  три  желания  и
уйти? Вы не собираетесь остаться и посмотреть, что случится дальше?
   - Мне нравится Терел. Она  мне  напоминает  меня,  и  мне  невыносимо
трудно наблюдать, что собирается с ней сделать Нэлли.
   - Вы уверены, что сердце Нэлли полно ненависти?
   - Больше чем уверена. Я знаю этих толстух.  А  что  я  должна  теперь
сделать, чтобы подарить ей три желания?
   Полин вздохнула.
   - Объявить их, и больше ничего.
   - Итак, толстуха, ты получишь  три  сокровенных,  искренних  желания.
Терел, прости! - помахала ей рукой Берни, повернувшись лицом к экрану. -
Теперь, - обратилась она к Полин,  -  какие  еще  комнаты  есть  в  этом
городе? Как насчет "комнаты роскоши"?
   Оглянувшись на экран, Полин  вздохнула  и  повела  Берни  через  арку
вперед, к залу.

Глава 3

Чандлер, Колорадо, 1896 год

   Джейс Монтгомери спешился, бросил поводья мальчику, поджидавшему  его
у особняка Таггертов, и вошел в дом. Дворецкий даже не встал  с  кресла.
Не прерывая чтения газеты, он только мельком взглянул на Джейса и кивнул
ему.
   - В офисе? - спросил Джейс.
   Дворецкий снова кивнул и  продолжил  чтение.  Для  него  существовали
гости и родственники. Джейс  знал,  что  в  глазах  дворецкого  он  был,
несомненно, родственником.
   В  просторном  доме  звучали   голоса,   которые   заставили   Джейса
улыбнуться. Этот шум был так похож на его родной дом в Мэне. В  большом,
очень старом и растянутом в длину отцовском доме, в двух шагах от океана
в Ворбурке,  штат  Мэн,  всегда  эхом  отдавались  голоса  родственников
Таггертов и Монтгомери, а в  дальних  комнатах  матери  звучала  музыка.
После смерти жены Джейс не мог  видеть  благополучие  и  счастье  других
людей.  Ему  невыносимо  больно  было  слышать  смех  детей  или  видеть
влюбленные парочки. Спустя месяц после похорон Джулии и сына, прожившего
всего три дня, он сел на поезд и отправился путешествовать. Джеймс  мало
с кем встречался  и  сторонился  людей.  Полгода  тому  назад  он  начал
приходить в себя и был уже способен  думать  о  чем-либо  другом,  кроме
своей беды. Он навестил в Калифорнии родителей матери и провел некоторое
время со старыми горцами, жившими на ранчо дедушки Джеффа. Именно  тогда
тетушка Ардис в ворчливых письмах стала настоятельно  рекомендовать  ему
посетить кузенов Таггертов в  Колорадо.  Джейс  уступил  ее  просьбам  и
узнал, что кузен Таггерт с женой намереваются побывать в  Сан-Франциско.
Джейс на поезде приехал на юг и познакомился с ними. Оказалось, что, так
же как и Таггерты, Кейн говорит  хрипловатым  голосом,  всегда  весел  и
добродушен. Они быстро подружились. Джейс  почти  влюбился  в  красавицу
Хьюстон, жену Кейна. Затем Таггерты вернулись в Колорадо, а Джейс  снова
уехал на север,  чтобы  провести  еще  несколько  недель  с  бабушкой  и
дедушкой. После этого началось его путешествие по Колорадо. На одной  из
остановок поезда произошла его  встреча  с  Чарлзом  Грэйсоном.  Однажды
ночью, изнывая от бессонницы, Джейс из окна вагона увидел двух бандитов,
которые пытались ограбить какого-то  человека.  В  считанные  минуты  он
выскочил на перрон, и два-три удара кулаком  разогнали  негодяев.  Чарлз
был очень признателен за спасение и тотчас в поезде заговорил о том, как
нужен ему работник, подобный Джейсу. Джейс не сказал, что не нуждается в
работе, он только слушал,  как  Чарлз  рассказывал  о  себе  и  о  своей
красивой дочери. Узнав, что Чарлз живет в  Чандлере,  он  решил  нанести
визит семье Грэйсонов и поэтому принял приглашение на обед. Однажды, уже
находясь в Чандлере, Джейс вдруг очень затосковал по дому и, зная о том,
что Чарлз был в своей конторе, пришел в  дом  Грэйсонов  на  час  раньше
назначенного времени. Ему захотелось увидеть дочь Чарлза, о которой  тот
говорил с такой гордостью.
   Десять минут встречи с  Нэлли  убедили  Джейса  в  правильности  слов
Чарлза. Она была ласкова, добра и забавна, и впервые за четыре  года  он
заговорил о смерти жены. Было так приятно сидеть с ней в саду и  чистить
фасоль. Она не заигрывала с  ним,  как  многие  женщины.  Напротив,  она
краснела, как школьница, а ее красота заворожила его. Каково же было его
недоумение, когда Чарлз Грэйсон, вернувшись домой,  отругал  Нэлли.  Это
так ошеломило Джейса, что с минуту он сидел в полной  расстерянности.  В
поезде Чарлз только и говорил о своей любимой дочери, а теперь вел  себя
так, словно стыдился ее.
   В замешательстве Джейс сидел весь долгий и  скучный  обед,  во  время
которого Нэлли не проронила ни слова, в то время как ее  сестра  болтала
без умолку. Понадобилось некоторое время, чтобы Джейс понял, что в своих
разговорах  Чарлз  имел  в  виду  младшую  дочь.  Насколько  Джейс   мог
вспомнить, Чарлз ни разу не сказал, что у него две дочери.
   Обед  уже  подходил  к  концу,  когда  Джейс  начал   понимать,   что