юси,  Дуглесс  на  расстоянии  чувствовала,  сколь  же
одинока эта девочка: ведь она, по сути, незнакомка в доме, где  проживает  с
детских лет!
   - Привет! - сказала Дуглесс.
   Люси сначала ответила ей  широкой  улыбкой,  но  затем  лицо  ее  приняло
обычное каменное выражение. И она чопорно произнесла:
   - Доброе утро! - Когда же Дуглесс стала снимать  с  себя  одежду,  она  с
любопытством спросила:
   - А вы что, опять станете этим заниматься, да?!
   - Ну конечно, ежедневно! - ответила ей Дуглесс, ступая в фонтан и свистом
давая знать мальчишке, что пора  поворачивать  колесо.  От  ледяной  воды  у
Дуглесс прямо-таки перехватило дыхание, но чистота тела стоила,  разумеется,
кое-каких неудобств!
   Пока Дуглесс плескалась в фонтане и мыла шею, Люси смотрела в сторону, но
не уходила, и Дуглесс поняла, что ей  что-то  от  нее  нужно.  А  может,  ей
всего-навсего нужна подруга?!
   Вылезши из своего душа-фонтана, Дуглесс насухо вытерлась и,  оборачиваясь
к Люси, спросила:
   - Мы нынче утром  собираемся  поиграть  в  шарады.  Может,  И  вы  к  нам
присоединитесь?
   - А что, лорд Кристофер тоже там будет? - тотчас поинтересовалась Люси.
   - А... - понимающе протянула Дуглесс. - Да нет, я не думаю.  Люси  как-то
враз сникла на своей  скамье  -  будто  из  пляжного  надувного  мяча  вдруг
выпустили воздух.
   - Нет, - сказала она. - Я к вам не приду.
   Обмотав влажные волосы полотенцем, Дуглесс  задумчиво  глядела  на  Люси.
Интересно, что можно сделать, чтобы эта пухленькая и не очень-то хорошенькая
девочка-подросток сумела обратить  на  себя  внимание  такого  великолепного
парня, как Кит?
   - Он только о вас и говорит! - угрюмо проговорила Люси.
   - Что? Кит говорит обо мне?! - удивилась Дуглесс и присела рядом  с  Люси
на скамейку. - А когда же вы с ним видитесь?
   - Он почти ежедневно навещает меня, - сказала Люси. Да, Кит так именно  и
должен поступать! - подумала Дуглесс. -  Он  кажется  очень  внимательным  и
добрым.
   -  Ну,  хорошо.  Кит  говорит  обо  мне,  а  вы  сами-то  с  ним  о   чем
разговариваете? - спросила она.
   - Ни о чем, - ответила Люси, нервно сжимая лежащие на коленях руки.
   - Как ни о чем?! - воскликнула Дуглесс. - Вы, значит,  с  ним  совсем  не
разговариваете, да? То есть - он к вам ежедневно приходит, а вы, стало быть,
просто сидите и молчите, будто нарост какой-то  на  древесном  стволе,  так,
да?!
   - Но леди Холлет говорит, что мне не подобало бы...
   - Что? Опять леди Холлет?! Это та великанша-людоедша,  что  ли?!  Да  эта
старуха настолько страшна собой, что любое зеркало  трещинами  пойдет,  если
даже она затылком в него поглядится!
   Люси захихикала.
   - А знаете, - сказала она, - как-то раз ручной ястреб сел на голову ей, а
не своему хозяину. Думаю, по ошибке принял ее за свою подружку!
   - Да уж! - засмеялась Дуглесс. - С таким-то  шнобелем,  как  у  нее...  я
лично вполне понимаю, почему он мог ошибиться!
   Не выдержав, Люси громко расхохоталась и тут же прикрыла ладошкой рот.
   - Мне бы так хотелось быть похожей на вас! - с тоской проговорила она.  -
Если бы только я могла рассмешить моего Кита... больше ей  ничего  не  нужно
было говорить, ибо Дуглесс и так все поняла: ведь "мой  Кит"  звучало  почти
так же, как "мой Николас"!
   - А может, мы с вами придумаем, как рассмешить Кита! - воскликнула она. -
Я как  раз  собиралась  разыграть  кое-какие  водевильные  сценки  и  хотела
привлечь к этому Гонорию, но не исключено, что вы и я могли бы  это  сделать
вместе?!
   - Водевиль? Сцены? Но, мне кажется, леди Холлет...
   - Послушай, Люси, - сказала Дуглесс и взяла ее руки в свои. -  Я  усвоила
одну вещь, которая, по-моему, никак  не  меняется,  сколько  бы  времени  ни
миновало: хочешь завоевать мужчину - борись за него!  Ну,  что  тебе  сейчас
нужно? Чтобы Кит обратил на тебя внимание! А что тебе для  этого  требуется?
Немножечко  больше  уверенности  в  себе!  И  еще:  тебе  нужно  иметь  свои
собственные суждения обо всем, а не чьи-то еще! Так что вполне вероятно, что
мы кое-какие из этих целей  могли  бы  осуществить,  если  бы  устроили  это
представление! Кит поймет, что ты уже не маленькая девочка, - а  заодно  это
осознает и леди Холлет! Мы обе, ты и я, еще и  повеселимся  вволю!  Ну,  как
тебе такое предложение?!
   - Я... я не знаю... - промямлила Люси. - Я...
   - А  что  сказал  один  герцог  другому?  -  перебила  ее  Дуглесс.  Люси
растерянно глядела на нее.
   - Так вот, он сказал: "там не было никакой  леди,  там  была  просто  моя
жена"!
   У Люси от неожиданности даже рот открылся, потом она захихикала.
   - А знаешь ли ты, куда садится кенар стоимостью в три сотни фунтов, а?  -
опять спросила Дуглесс и, выждав паузу, сама же и ответила:
   - Да куда только ему заблагорассудится!
   Люси рассмеялась - на этот раз еще громче.
   - У тебя все получится!  -  решительно  заявила  Дуглесс.  -  Да-да,  все
непременно получится! Ну, а теперь давай-ка все обдумаем  хорошенько!  Когда
начнем репетировать? И не надо ни  на  кого  оглядываться!  Ведь  это  ты  -
наследница, помни об этом! И помни, что леди Холлет у тебя в услужении!
   К тому времени, когда Дуглесс вернулась в дом,  день  уже  наступил.  Она
понимала, конечно, что многие из живущих в доме, где не  существует  никаких
секретов, догадываются, чем она занимается каждое утро,  но  решительно  все
вежливо воздерживаются от того, чтобы задавать ей прямые вопросы!
   Выяснилось, что сегодня утром леди Маргарет слишком занята и не нуждается
в новых развлечениях, так что Дуглесс решила побродить по  парку,  и  -  это
получилось как-то само собой - вскоре занялась тем, что стала рисовать прямо
на земле буквы алфавита, обучая трех работавших на кухне детей письму.  Лишь
к обеду она поняла, что занималась этим довольно долго.
   Ни Николас, ни Кит обедать не явились. Дуглесс мысленно дала себе  слово,
что после трапезы обязательно отыщет Николаса и вновь попытается  поговорить
с ним. Хорошо, что Кит еще не успел  показать  Николасу  потайную  дверцу  в
Беллвуде,  и,  насколько  она  понимает,  "несчастье"  с  Китом  еще   можно
предотвратить!
   Улыбаясь, она вышла из-за обеденного стола и согласилась,  чтобы  Гонория
вновь поучила  ее  делать  кружево  из  кусочка  полотна.  Сама  же  Гонория
доделывала дивной красоты манжеты, на  которых  красовалось  вышитое  имя  -
"Дуглесс" - в окружении причудливых маленьких птичек и зверюшек.
   Склонившись над пяльцами, Дуглесс чувствовала  себя  умиротворенной:  она
очень хочет помочь бедняжке Люси, вчера Николас все-таки, кажется,  вспомнил
кое-что из их жизни в двадцатом столетии! И Дуглесс полюбовалась на кольцо с
большим изумрудом на своем пальце. Теперь, когда она хоть как-то расшевелила
память Николаса, он наверняка вспомнит что-то еще! Дуглесс была преисполнена
решимости сделать то, что ей не удалось во время их первой встречи!
   Голова у Николаса болела, и он не слишком твердо стоял на  ногах.  С  тех
пор, как минувшей  ночью  он  намеренно  не  позволил  себе  спать,  никакие
туманные образы его более не посещали,  однако  под  утро  его  вновь  стали
мучить те же видения. "А что, если ты ошибаешься?" - все  спрашивал  у  него
женский голос. Ошибается? Действительно, в чем?! В том, что она - ведьма? Но
видения эти - только лишнее тому доказательство!
   В раздражении, не замечая испуганного выражения лица рыцаря перед  собой,
Николас сделал резкий выпад шпагой  в  его  сторону.  Обычно,  упражняясь  в
фехтовании, он не бывал напорист, но сегодня, когда голову ломило и  в  душе
поднимался гнев, он испытывал какую-то потребность в агрессии. Он сделал еще
несколько подобных же выпадов, потом еще и еще. Рыцарь отскочил от него и  в
изумлении спросил:
   - В чем дело, сэр?
   - Ну что, ты намерен сразиться со мною по всем  правилам  или  нет?  -  с
вызовом воскликнул Николас, вновь направляя на противника шпагу. Быть может,
если он сильно устанет от фехтования, эта женщина более не  будет  надоедать
ему и он перестанет постоянно видеть и слышать ее!
   Николас измотал трех противников, пока полный  свежих  сил  четвертый  не
одолел его: Николасу следовало бы уклониться влево,  а  он,  наоборот,  ушел
вправо, и противник острием своей шпаги довольно аккуратно  резанул  его  по
левому  предплечью  почти  до  самой  кости.  Николас  стоял  и  смотрел  на
струящуюся из раны кровь, и внезапно его посетило очередное видение.  Нельзя
даже сказать, что видение это попросту пришло к нему,  ибо  он  сам  как  бы
участвовал в нем, был внутри него!
   Ему чудилось, что он идет пешком рядом с рыжеволосой женщиной, в каком-то
очень странном месте. Они остановились перед зданием со множеством окон. Эти
окна были такими, каких он не мог представить себе даже  во  сне:  стекла  -
абсолютно прозрачные, будто их и  вовсе  не  было!  Рядом  проехал  какой-то
большой, странного вида механизм на колесах, но  его,  Николаса,  даже  этот
механизм будто бы совершенно не заинтересовал - он был всецело  сосредоточен
на разговоре с женщиной, которой объяснял  происхождение  шрама  у  себя  на
предплечье. Он рассказывал ей, что это - след от раны, которую  он  получил,
упражняясь в фехтовании, в тот самый день, когда утонул Кит!
   Так же внезапно,  как  появилось  перед  ним,  это  видение  пропало,  и,
вернувшись к действительности, Николас обнаружил, что лежит  на  земле,  над
ним склонились люди с озабоченными лицами, и один из них пытается остановить
кровь, которая хлещет у него из раны на руке.
   Чувствуя, что у  него  нет  времени  заботиться  о  своей  ране,  Николас
распорядился:
   - Седлайте двух коней! - Потом добавил тише:
   - На одну из лошадей поместите дамское седло!
   - Вы что, поедете куда-то? - переспросил один  из  слуг.  -  То  есть  вы
хотите сказать, что поскачете куда-то с дамой, но ваша рука...
   Николас смерил его ледяным взглядом и сказал:
   - Да, одна лошадь - для госпожи Монтгомери, она...
   - Но ведь она при езде только и способна на то, чтобы  не  вывалиться  на
скаку из седла! - проговорил мужчина с явным презрением в голосе.
   - Хватит! - крикнул Николас и, вставая, распорядился:
   - Руку мне перевяжи  покрепче,  чтобы  остановить  кровь,  а  потом  вели
оседлать двух лошадей - пусть па обеих будут мужские седла!  И  поскорее,  -
добавил он, - времени терять нельзя! - Голос у него сейчас был тихим,  но  в
нем чувствовалась решимость.
   - Может, мне позвать женщину? - предложил другой приближенный.
   Но Николас, вытянув руку, пока слуга  крепко  заматывал  порез  тряпицей,
посмотрел на окна дома и уверенно произнес:
   - Не надо, она сама придет!
   Склонясь  над  пяльцами,  Дуглесс  вместе  с  другими  дамами  занималась
вышиванием,  одновременно  прислушиваясь  к  даме,  рассказывавшей  какую-то
смачную историю о женщине, которая всячески  старалась  заманить  к  себе  в
постель  супруга  другой  женщины.  Она  довольно  внимательно  слушала  это
увлекательное повествование, когда вдруг скорчилась от сильной, жгучей боли:
казалось, будто что-то резануло ее по левому предплечью.
   Издав болезненный стон, Дуглесс свалилась с табуретки на пол.
   - Ой, рука! - громко воскликнула  она,  обхватывая  и  поглаживая  правой
рукой свою левую. - Я чем-то поранила руку! - проговорила она,  и  глаза  ее
из-за мучительной боли мгновенно наполнились слезами.
   Вскочив с места, Гонория кинулась к Дуглесс  и,  опустясь  перед  ней  на
колени, скомандовала:
   - Трите ей руки, не дайте  ей  потерять  сознание!  -  Выпалив  все  это,
Гонория столь же быстро развязала закрепленный под плечом узелок  от  рукава
Дуглесс и стала стягивать рукав вниз. Заставляя Дуглесс отвести  прижатую  к
груди руку, пока она стаскивала рукав, Гонория тоже морщилась, как от  боли.
Но вот рукав сняли, и, закатав вверх широкий рукав  нижней  рубахи,  Гонория
внимательно осмотрела предплечье Дуглесс.
   На нем решительно ничего не было, даже кожа нигде не покраснела!
   - Я что-то ничего не вижу! - воскликнула Гонория и внезапно почувствовала
страх:  ее  приставили  присматривать  за  Дуглесс,  но  женщина  эта  такая
странная! Вот и сэр Николас обвинял ее в том, что она, мол, ведьма! А может,
подобная боль и есть проявление ее ведьмаческой природы?!
   От боли в руке у Дуглесс потемнело в глазах, но, поглядев на руку, она  и
сама ничего на ней не обнаружила.
   - Такое чувство, - прошептала она, - как если бы кто-то вонзил в нее нож!
   Она попробовала помассировать левое предплечье, но почти  не  чувствовала
собственных прикосновений.
   - Я не ощущаю пореза! - прошептала она, стараясь не  застонать  от  боли.
Столпившиеся вокруг женщины глядели на Дуглесс  как-то  очень  странно,  как
если бы она была невменяемой.
   И внезапно Дуглесс осознала, что слышит внутри себя голос Николаса: они с
ним как будто бы лежат в постели, и она прикасается пальцами к шраму на  его
левом предплечье - к тому самому шраму, который он  получил  в  день,  когда
утонул Кит!
   Мгновенно вскочив, Дуглесс спросила, изо всех сил стараясь  не  выглядеть
безумной:
   - А где тут мужчины упражняются в фехтовании? - "Господи Боже ты  мой!  -
молилась она в душе. - Не допусти только, чтобы я пришла слишком поздно!"
   Всех дам ее вопрос, по-видимому, только убедил в том, что  Дуглесс  не  в
себе, - всех, кроме Гонории, которой поведение Дуглесс уже более не казалось
странным и которая тотчас ответила ей:
   - Это - на задах дома, за лабиринтом  из  естественных  изгородей,  нужно
пройти через северо-восточные ворота. Дуглесс лишь кивнула  в  ответ  и,  не
теряя времени, подхватив юбки, пустилась бегом, мысленно  благодаря  Господа
за эти фижмы, удерживавшие подол платья на достаточно большом расстоянии  от
ног. Пробегая через холл, она сбила с ног какого-то  мужчину  и,  когда  тот
рухнул на пол, попросту переступила через него. Женщина  на  кухне  пыталась
что-то снять с высоко подвешенной  полки,  и  Дуглесс,  пригнувшись,  но  не
замедляя бега, проскочила у нее под руками. Затем на ее пути оказалась целая
баррикада снятых с телеги бочек, и Дуглесс принялась скакать через них, так,
прыгая, она миновала пять бочек, одну за другой, и выглядела  при  этом  как
обряженный в причудливый наряд участник бега с препятствиями на какой-нибудь
из олимпийских игр! На задах лабиринта из зеленых изгородей  она  наткнулась
на леди Маргарет, но пронеслась мимо, даже  не  попытавшись  остановиться  и
заговорить с нею. Ворота в стене за кустами естественных изгородей оказались
притворенными, и тогда она с силой саданула по створкам ногой и  настежь  их
распахнула.
   Оказавшись за пределами парка,  она  помчалась  так  быстро,  как  только
могла.
   Николас  уже  восседал  на  лошади.  Одна  рука  у  него  была   обмотана
окровавленной тряпкой.
   - Кит! - вскричала Дуглесс еще на бегу. - Мы должны спасти Кита!
   Дуглесс опомниться не успела, потому что слуга подхватил  ее  на  руки  и
закинул на спину лошади. О чудо, спасибо всем святым на  свете  -  седло  на
этот раз было мужским! Дуглесс сунула ноги в стремена, ухватилась за поводья
и глянула на Николаса.
   - За мной! Поскакали! - воскликнул тот и, пришпоривая лошадь,  устремился
вперед.
   Встречный ветер порошил пылью в глаза, и рука у  нее  все  еще  пыла,  но
теперь внимание Дуглесс было приковано лишь к  тому,  чтобы  не  отстать  от
Николаса. За  ними  поспешали  еще  трое  всадников,  старавшихся  держаться
вровень с Николасом и Дуглесс.
   Они скакали через вспаханные поля, через какие-то огороды  с  капустой  и
репой на грядках. Мчались мимо грязных крестьян, по  их  жалким  угодьям,  и
впервые за все это время Дуглесс не думала о необходимости  равенства,  хотя
копыта лошадей, на которых гнали вперед она и ее спутники,  начисто  сметали
посевы и даже разрушили вчистую парочку навесов на пути. Затем они въехали в
лес, и ветви деревьев свисали над самыми их  головами.  Дуглесс  пригнулась,
прижавшись к шее лошади, и та продолжала нестись вперед. Вот Николас, съехав
с дороги, устремился куда-то прямо через лес. Под деревьями было  совершенно
чисто - никаких гниющих бревен или  чего-либо  подобного,  ибо  даже  коряги
использовались жителями на топливо, так что, если не  считать  свешивавшихся
древесных ветвей, путь был свободен.
   Ей как-то и в голову не пришло расспрашивать Николаса, откуда тот  знает,
где Кит, но она была уверена, что он это знает!  Так  же,  как  знал,  когда
поранил руку, что она непременно придет.
   Они пронеслись сквозь деревья к какой-то полянке, и перед  ними  блеснула
гладь красивого, питаемого ручьями лесного озера, со всех сторон окруженного
еще более  густым  лесом.  Николас  на  скаку  спрыгнул  с  лошади,  Дуглесс
последовала  его  примеру  и  при  этом  порвала   тяжелую   длинную   юбку,
зацепившуюся за седло.
   Она подбежала к озеру, и  кровь  застыла  у  нее  в  жилах:  трое  мужчин
извлекали из воды обнаженное, на вид безжизненное тело Кита.  Лицом  он  был
повернут вниз, длинные темные волосы свешивались на плечи,  а  шея  казалась
какой-то слабой, такой, какая бывает у мертвых.
   Николас в отчаянии смотрел на брата.
   - О нет! - вскричал он наконец. И опять повторил:
   - О нет же! Нет!
   Обойдя Николаса, Дуглесс подбежала к мужчинам, державшим Кита.
   - Кладите его сюда! Ничком, на живот! - приказала она.
   Слуги Кита в нерешительности замешкались.
   - Слушайтесь ее! - прикрикнул на них Николас. Дуглесс тотчас приступила к
делу, применив новейшие приемы, позволявшие извлечь воду из легких. Усевшись
на Кита верхом, она сдавила ему ногами легкие, а руками стала поднимать  его
сведенные руки, прижимая их к своей груди, чтобы загнать внутрь легких  Кита
воздух. Раз, второй, третий - безрезультатно!
   - Молитесь! - приказала она окружавшим ее мужчинам. -  Мне  нужна  любая,
какую только можно оказать, помощь, молитесь же, чтобы свершилось чудо!
   И мужчины стали на колени, опустив головы и сжав руки перед грудью.
   Николас тоже встал на колени рядом с недвижным телом Кита, положил ладони
обеих рук на мокрые волосы брата. Голова  его  была  опущена,  глаза  плотно
закрыты.
   Дуглесс же продолжала начатое: вперед - назад, вперед - назад!
   - Ну, пожалуйста, Кит! - молила она. - Пожалуйста, оживи! И когда она уже
почти потеряла надежду. Кит вдруг кашлянул.
   Николас поднял голову и  поглядел  на  Дуглесс,  которая  все  продолжала
поднимать и опускать сведенные руки Кита, проводя ими по его спине.
   Кит кашлянул еще раз, потом еще и наконец зашелся в приступе рвоты  -  из
легких его полилась вода.
   Скатившись с Кита, Дуглесс закрыла лицо руками и разразилась слезами.
   Пока брат извергал из себя воду, Николас придерживал его за  плечи.  Один
из рыцарей прикрыл своим плащом обнаженный торс Кита,  а  остальные  мужчины
стояли и смотрели на Дуглесс. Волосы у нее  растрепались  и  рассыпались  по
плечам, платье было порвано, она где-то потеряла туфлю, на одном рукаве была
кровь - кровь из руки Николаса, другой вообще отсутствовал.
   Наконец Кит перестал кашлять и откинулся назад,  прислонившись  спиною  к
брату. Потом он изумленно поглядел на руку Николаса, крепко прижатую  к  его
груди, - с руки на голую мокрую грудь Кита падали  капли  крови.  Затем  Кит
посмотрел на своих шестерых спутников, которые уставились на женщину из рода
Монтгомери - та, прикрыв лицо ладонями, тихо плакала.
   - Ничего себе, отличный  способ  отмечать  возвращение  человека  с  того
света! - нашел в себе силы пошутить Кит. - Мой братец поливает меня  кровью,
а хорошенькая женщина продолжает лить по мне слезы! Тут что,  никто  не  рад
тому, что я жив, а?!
   Пропустив эту шутку мимо  ушей,  Николас  все  же  обнял  Кита  покрепче.
Дуглесс же, вытирая слезы, шмыгнула носом. Один из рыцарей подал ей  носовой
платок.
   - Благодарю вас! - пробормотала она и громко высморкалась.
   - Эта девушка спасла вам жизнь! - воскликнул один из ры