хотел что-то новое и современное. Но Лесли не понравился ни один из домов, выбранных мужем: это были квадратные коробки.
     Лесли никогда ничего не желала так сильно, как покупки этого большого, беспорядочно построенного старого дома, нуждающегося в основательном ремонте. Ее отец был строительным подрядчиком, и она знала, что требуется переделать в доме, и могла проследить за ремонтом.
     - А это нужно будет убрать, - заметил Алан, увидев старый летний домик, спрятанный за пятидесятилетними деревьями и сплошь покрытый глицинией.
     - Но это здесь самое красивое! - возразила Лесли.
     Алан собирался возразить, но тут Ребекка так лягнула Лесли, что спор о судьбе летнего домика остался незавершенным. Алан тогда только начинал работать в страховом агентстве и был очень амбициозен. Он работал с утра до вечера, ходил в клубы, посещал собрания.
     В семье заправлял все-таки Алан. Он наполнил чудесный старый дом антиквариатом, на котором нельзя было сидеть и к которому нельзя было прикасаться. Три комнаты в доме заперли. Их открывали только для уборки или на Рождество, когда Алан приводил клиентов.
     Последней цитаделью Лесли оставалась кухня, но в прошлом году и она пала под натиском Алана. Лесли допила чай, сполоснула чашку и опять посмотрела на летний домик. Раньше он принадлежал ей. Здесь она пряталась от мира, продолжала заниматься танцами, завивала волосы, читала в дождливые дни.
     Она улыбалась, глядя на домик. Пока у женщины нет детей, она думает о том, чем заняться в дождливый день, но после их рождения ее жизнь подчиняется обязанностям, а не желаниям.
     Постепенно Лесли потеряла свой летний домик. Теперь это не ее домик, а их. И она точно знала, когда все изменилось. Она была на восьмом месяце беременности и с таким животом, что ей приходилось поддерживать его во время ходьбы.
     В гостиной был ремонт, и текла крыша. Алан пригласил своего брата и трех друзей по работе выпить пива и посмотреть футбол, но в тот день шел дождь, и им негде было сесть посмотреть телевизор. Когда Алан предложил забрать телевизор в летний домик всего на один вечер, Лесли была благодарна ему за тишину и спокойствие. Она с ужасом представляла себе множество мужчин, дым, запах пива и очень обрадовалась, что они соберутся не в доме.
     В следующие выходные Алан пригласил в летний домик двух клиентов, чтобы обсудить новые страховые полисы. Это было разумно, так как в гостиной все еще шел ремонт.
     Через две недели родилась постоянно торопившаяся Ребекка, и весь следующий год Лесли не знала ни минуты покоя. Ребекка постоянно требовала внимания от своей усталой матери. Когда дочка в десять месяцев пошла, Лесли была снова беременна.
     Когда она была на третьем месяце, то выбралась, наконец, в летний домик. Может, ей удастся вытянуться в плетеном шезлонге и почитать что-нибудь. Ее вторая беременность проходила легче, чем первая, к тому же мать Лесли стала брать внучку на прогулки по городу и давала дочке отдохнуть. Но с тех пор, как Алан поставил в летнем домике телевизор, Лесли почти забыла о своем убежище. Когда она распахнула дверь, у нее перехватило дыхание.
     Всю мебель залил дождь. Еще до первой беременности Лесли сделала чехлы на кушетку и кресла, сшила шторы и сама их повесила. Но теперь в набивке кушетки жили мыши, и, похоже, соседская кошка подрала когтями ручки кресел.
     Лесли чуть не заплакала и бросилась к большому дому. Она пыталась высказать все мужу, но тот разумно заметил, что ее раздражение может повредить ребенку, и Лесли пришлось успокоиться.
     - Мы все приведем в порядок после родов. Обещаю! - сказал он, поцеловал ее и помог справиться с Ребеккой, а после они провели чудесную ночь вдвоем.
     Но так ничего и не исправил.
     А позже Лесли была так занята, ухаживая за детьми и помогая Алану сделать карьеру, что не смогла бы выкроить время для отдыха, даже если бы летний домик был в порядке. С годами они стали использовать домик как склад.
     - Как сегодня моя милая старушка? - раздался голос Алана у нее за спиной.
     Он был на два месяца младше Лесли, и ему нравилось подшучивать над их разницей в возрасте. Жена не видела в этом ничего смешного.
     - Я сделала блины, - она отвернулась, чтобы скрыть мрачное выражение.
     - Гм... - буркнул Алан. - Очень жаль, но у меня сегодня много дел.
     Он читал газету, погрузившись с головой в раздел финансов. За семнадцать лет брака Алан не сильно изменился. По крайней мере, внешне. Волосы поседели, но ему это шло. Он говорил, что страховой агент кажется более надежным, если выглядит постарше. И регулярно ходил в спортзал, чтобы быть в форме.
     Хотя некоторые изменения произошли: он больше не замечал домашних. Ну, Ребекка еще могла устроить шоу "Посмотрите на меня!" и добиться его внимания, но жену и сына он попросту не видел.
     - Тебе надо развестись, - советовала Лесли ее мать.
     Но Лесли знала, что случается с женщинами ее возраста, которые уходят от своих красивых и преуспевающих мужей, и ей не хотелось жить в мрачной квартирке и работать в магазине уцененных товаров.
     - Если ты бросишь его, вся его жизнь рухнет! - недавно сказала мать. - Ты для него все! Если ты уйдешь, он...
     - Сбежит к Бэмби, - быстро добавила Лесли.
     - Ты сама виновата: разрешила ему взять на работу эту маленькую дрянь! - отрезала мать.
     Лесли смотрела в сторону. Незачем матери знать, как она боролась за то, чтобы ее муж не брал на работу эту юную красотку.
     - Твоей секретаршей будет девушка по имени Бэмби? - спросила Лесли, еще не верившая в это, и засмеялась. - Ей хоть больше двенадцати?
     Происходящее казалось ей шуткой, но когда она увидела лицо Алана, то поняла, что его новая секретарша - это серьезно.
     - Она профессионально работает, - резко сказал он, глядя жене прямо в глаза.
     Лесли отвела взгляд и больше никогда не шутила насчет Бэмби; Но любопытство заставило ее позвонить своей бывшей сокурснице, работающей вместе с Аланом, и пригласить ее на ланч. Сокурсница рассказала ей, что Алан взял Бэмби на работу еще полгода назад и что она не просто секретарша, но и личный ассистент.
     Как-то раз Ребекка, услышав советы одной дамы по поводу новой секретарши Алана, заявила:
     - Мам, да пошли ты их всех к черту!
     - Как ты выражаешься! - строго сказала Лесли.
     - Конечно, у отца роман с его драгоценной секретаршей, а тебя волнует только, как я выражаюсь! - фыркнула дочь.
     Лесли недоумевала. Кто тут старший? Откуда ее дочь узнала?..
     - Церковь и клуб! - объяснила Ребекка, словно ей стукнуло тридцать пять, а не пятнадцать. - Да, мужики гуляют! У них вообще зудит в штанах. И это нормально. Ты должна завязать его в узел!
     Лесли от изумления раскрыла рот.
     - Хочешь продолжать жить в девятнадцатом веке? Но учти: эта сучка Бэмби охотится за отцом, и, по-моему, ты должна бороться! - с этими словами Ребекка вышла из комнаты.
     Мать посмотрела ей вслед. Она не имела ни малейшего представления о том, как поступать с ребенком, разговаривающим на манер ее дочери.
     Лесли часто в последнее время притворялась, что все нормально. Она старалась забыть о существовании Бэмби.
     Но теперь, глядя на Алана, уткнувшегося в газету, она гадала, не отказывается ли он от блинов потому, что боится располнеть, и Бэмби это не понравится.
     - Ну что ты будешь делать со своими подругами в выходные? - спросила Ребекка, входя в комнату. - Устроишь оргию с загорелыми юношами?
     Лесли хотела сделать замечание слишком бойкой на язык дочери, но промолчала. Муж, видимо, не слышал и посмотрел на часы. Было только семь утра.
     - Увы, мне пора: сегодня у нас встреча с клиентами и много работы с документацией.
     "У нас" - значит, у Алана с Бэмби. Муж подошел к Лесли и поцеловал ее в щеку.
     - Надеюсь, ты хорошо проведешь время, - он взял пиджак со спинки стула и вышел.
     - "Ты хорошо проведешь время!" - передразнила Ребекка, отправив в рот ложку овсянки, похожей на прессованные опилки. - Дерьмо!
     - Я запрещаю тебе так говорить об отце! - резко отозвалась Лесли.
     Ребекка встала. Она была одного роста с матерью, так что они смотрели друг другу в глаза через стол.
     - Ты заботишься лишь о том, чтобы все было прилично! Хорошие слова, хорошие манеры, хорошие мысли! Только в мире нет ничего подобного! А то, что отец выделывает с этой стервой - хорошо?
     У дочери на глазах показались слезы.
     - Она хочет разрушить нашу семью! Отнять у нас то, что у нас есть! И серебряный сервиз, и кухню за пятьдесят тысяч долларов, которую ты ненавидишь, но боишься сказать об этом отцу! Мы потеряем все, потому что ты такая чертовски хорошая!
     Ребекка выскочила из кухни и помчалась вверх по лестнице.
     И тотчас раздался автомобильный гудок - пришел пригородный автобус, который отвезет Лесли в аэропорт. Секунду она колебалась. Она должна вернуться к Ребекке. Дочь расстроена и нуждается в ней, а разве мать не должна всем жертвовать? Она так всегда делала... Хорошая мать там, где она нужна. Хорошая мать и хорошая жена...
     И вдруг Лесли поняла, что не хочет быть ничьей женой и ничьей матерью. Она хочет сесть в самолет и полететь на встречу с двумя женщинами, которых не видела с юности, с тех пор, когда еще не была ничьей матерью и женой.
     Лесли почти выбежала из кухни, схватила сумку со столика в прихожей и два чемодана, открыла дверь и прокричала детям:
     - Пока! До вторника!
     Через минуту она была в автобусе. Впереди в ее полном распоряжении - целых три дня. Неужели ее никто не будет спрашивать: "Где мой галстук? Где мой второй ботинок? Дорогая, принеси мне что-нибудь поесть! Мама, почему ты не взяла мои красные шорты? Как же я без них?"
     Неожиданно она заметила, что водитель, симпатичный молодой человек, смотрит на нее в зеркало заднего вида и улыбается. Они были одни в автобусе.
     - Рады выбраться из дома? На месте вашего мужа я бы не оставлял вас надолго одну! - игриво сказал водитель.
     Лесли улыбнулась ему, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, чувствуя себя так спокойно, как никогда за последние годы.

Глава 2

     В самолете Элли Эббот взяла с подноса пластиковый стаканчик с содовой, но не отпила, заметив, что рука трясется. Она поставила стаканчик обратно и посмотрела в окно, пытаясь успокоиться.
     Она летит в Бангор. Хорошо, что салон самолета не разделен на классы, ведь она больше не может летать первым классом. Элли считала, что не заслуживает такой роскоши - она теперь не Александрия Фаррел, автор бестселлеров. Когда-то ее первые пять книг, вышедшие одна за другой, принесли ей огромный успех.
     За последние три года Элли не написала ни строчки. Три года назад она развелась. И теперь, после того, что с ней сделала американская система "правосудия", она не может писать.
     - Ты не должна праздновать этот день рождения одна! - сказала ее психолог Джин.
     Сейчас Элли ни с кем, кроме нее, почти не общалась. Эти три года Элли скрывалась от мира, пытаясь прийти в себя. Бывшая писательница не хотела никого видеть.
     Джин никак не могла пробить стену, которой Элли себя окружила, расшевелить ее и вытащить из постоянной депрессии.
     - Ты такая же, какой была всегда! Пора перестать думать об одном и том же и жить дальше.
     - Меня сейчас никто и знать не хочет! - мрачно сказала Элли.
     Джин прищурилась.
     - Тебе неплохо похудеть. Начни ходить в спортзал! Вдруг встретишь там кого-нибудь и...
     - Опять?! Ни за что! - не выдержала Элли. - Кому я нужна?! Толстая, богатая!
     Джин удивленно смотрела на клиентку. Через секунду обе смеялись. Мало кто считает богатство недостатком.
     - Но все-таки тебе нужно с кем-то отметить свое сорокалетие! - настаивала Джин.
     - Вообще-то... - начала Элли, разглядывая свои ногти без маникюра. - Мне тогда исполнился двадцать один год... Как раз в свой день рождения здесь, в Нью-Йорке, в управлении автотранспортом, я встретила двух девушек. У них тоже был день рождения, и мы...
     Элли впервые упомянула этих девушек.
     - Я не знаю, где они сейчас. Мы встретились в тот день, поболтали несколько часов и больше никогда не виделись. Такое случается: встретишь неизвестного человека, а разговариваешь с ним как со старым знакомым.
     Элли улыбнулась воспоминаниям. У нее был такой вид, что Джин поняла: надо хвататься за эту соломинку.
     - Отыщи их! Ты знаешь имена и дату рождения. А лучше давай я сама найду через Интернет. Посидите втроем, вспомните старые добрые времена!
     Элли с сомнением посмотрела на настаивавшего психолога.
     - Одна из них была танцовщицей с потрясающим телом, а другая - моделью...
     Элли снова умолкла. Она не может показаться им на глаза теперь, когда так ужасно выглядит...
     Джин мрачно взглянула на нее, потом взяла с полки фотоальбом, раскрыла и передала Элли: На фотографии была балерина: высокая, тонкая, изящная... И Элли вдруг догадалась...
     - Это вы?
     - Я, - кивнула Джин.
     Элли слабо улыбнулась. Джин было за шестьдесят, и фигурой она напоминала картофелину.
     - Человек - это не только тело. Если вы ладили тогда, поладите и сейчас. К тому же это было девятнадцать лет назад. Ты видела их лица или имена на афишах или плакатах?
     - Нет... - не очень уверенно ответила Элли.
     - Значит, ни одна из них не сделала карьеру. И кто знает, как они сейчас выглядят? Может, набрали по пятьдесят килограммов и...
     - И вышли замуж за алкоголиков, - продолжила Элли, явно оживляясь.
     - Вот именно, - разулыбалась Джин. - Думай о хорошем! А вдруг у них все еще хуже, чем у тебя? Попробуем отыскать в Интернете все об этих женщинах, и ты пригласишь их на день рождения. Я очень хочу прочитать твои новые книги. Вы можете провести выходные в моем домике в штате Мэн. Так как их зовут?
     Она была очень настойчива.
     И вот Элли летела в Бангор, штат Мэн, чтобы отметить день рождения с женщинами, которых не видела девятнадцать лет. Она не могла понять, как Джин удалось втянуть ее в эту авантюру.
     Элли стала вспоминать их первую встречу...
     Все началось с того коротышки из нью-йоркского управления автомобильным транспортом. Она до сих пор помнила его имя - Ира Джервин. Оно было написано на карточке у него на груди и находилось как раз на уровне глаз маленькой Элли. Получалось, что он был не выше метра шестидесяти пяти.
     - Подождите там, - сказал он, и Элли подумала, что ему нравится заставлять людей ждать.
     Она взяла анкету и повернулась. Вдоль стены стояла скамейка, на противоположных концах которой, глядя в разные стороны, сидели две самые удивительные девушки, каких Элли когда-либо видела.
     Одна была в черном трико и шелковой темно-зеленой юбке, чудесно обрисовывавшей ее стройные, длинные, мускулистые ноги. Золотисто-каштановые волосы девушки были собраны в хвост, она выглядела танцовщицей, только что вернувшейся из репетиционного зала. Ее фигуре позавидовала бы любая женщина: высокая шея, широкие сильные плечи, маленькая грудь, упругие живот и бедра... Очень приятное лицо.
     Вторая была настолько красива, что Элли даже моргнула несколько раз, не веря своим глазам. Ростом, по крайней мере, метр восемьдесят. На ней было простенькое короткое летнее платье с оборочками на груди, купленное в каком-нибудь городишке на Среднем Западе. Но эта девушка носила его так, будто оно от кутюрье. Казалось, что это дешевое платьице из прихоти надела богиня.
     У девушки были длинные светло-русые волосы, высокие скулы, идеальный нос, полные губы. Миндалевидные глаза с густыми черными ресницами, брови, изогнутые ровными дугами... Совершенные руки и мраморные ноги, обутые в сандалии...
     Элли медленно подошла к скамейке, втиснулась между девушками и попыталась разложить анкету на коленях. Она вертелась и изгибалась, но ей не удавалось сесть так, чтобы было удобно писать. Когда же она, наконец, положила ногу на ногу, а сверху - анкету, выяснилось, что ее ручка не пишет.
     Элли подняла глаза к небу. Ну почему она не продлила водительские права дома? Сегодня ей исполняется двадцать один год, и если она их не продлит, они будут недействительны. Вряд ли, конечно, ей понадобятся права в Нью-Йорке, но, когда она станет великой художницей, ей надо будет водить машину, а лишний раз проходить эту процедуру...
     Она посмотрела на стойку, где Ира принимал заявления других посетителей. Если Элли подойдет к нему, он наверняка скажет, что прокат ручек не входит в сферу деятельности управления автомобильным транспортом.
     - Простите, - тихо обратилась Элли к двум спинам справа и слева, - у вас не найдется лишней ручки?
     Ни слова в ответ.
     - Конечно, откуда взяться мозгам в красивой голове... - прошептала Элли.
     Она не ожидала, что ее услышат. Элли выросла в доме с четырьмя старшими братьями, которые словно постоянно соревновались, кто наделает больше шума. Элли защищалась только тем, что шептала в ответ колкости. Это была веселая игра, потому что, если кто-то из братьев слышал ее едкое замечание, ей ерошили волосы или делали "крапивку", или еще что-нибудь, что могли придумать туповатые братцы.
     Но девушки услышали, и Элли не сразу поняла, что они смеются. Она видела, как подрагивают мускулы на спине у танцовщицы и как несуществующий ветерок шевелит оборки на воротнике другой. Элли опустила голову и улыбнулась.
     - Кто-нибудь умеет читать? - кротко спросила она.
     - Я немного, - ответила танцовщица со смехом.
     Красавица тоже повернулась. Разве бывает, что женщина кажется вблизи красивее, чем на расстоянии?.. Она не пользовалась косметикой, но ее кожа была идеальной. Люди платят миллионы, чтобы добиться такой чудесной персиковой кожи и нежного румянца...
     Неожиданно девушка широко просияла улыбкой, и Элли изумилась. Одного из передних зубов не хватало. На его месте зияла огромная черная дыра.
     - А я не читаю и не пишу! - произнесла красавица жутким деревенским говором.
     Элли все еще пыталась прийти в себя, когда услышала сзади смех танцовщицы.
     - Мэдисон Эплби, - представилась красавица и протянула ей руку над головой Элли.
     Красавица посмотрела на Элли и тоже протянула ей руку.
     - Мэдисон Эплби, - повторила она, наклонилась, вытащила что-то изо рта и улыбнулась.
     И Элли поняла: девушка залепила зуб, чтобы казалось, будто там дыра. А она, всегда доверчивая, не догадалась так быстро, как танцовщица. Элли рассмеялась и пожала протянутую руку. Как хорошо, что такая красавица не боится показаться страшной!
     - Зуб - это чересчур, но у каждого должны быть недостатки.
     - А безмозглость - не порок? - спросила Мэдисон, улыбаясь.
     - Я думала, у нас только ручек не хватает, оказывается, еще и мозгов! - хихикнула танцовщица за спиной у Элли.
     - Ни ручек, ни мозгов! - заключила Мэдисон. - Пора выкинуть нас на свалку!
     Элли сидела между ними и не успевала вставить ни слова, хотя обычно шутила лишь она.
     - А как же длинные ноги и смазливые мордашки? - спросила Элли.
     - У тебя-то самой что? - парировала Мэдисон, глядя на Элли сверху вниз.
     - Талант! - мгновенно ответила Элли, и все трое дружно рассмеялись.
     Вот какого они были тогда о себе мнения... Танцовщица Лесли дала Элли ручку. Элли заполнила свою анкету и отнесла ее Иру.
     - Так что привело вас в Нью-Йорк? - спросила она, снова садясь на скамейку. - Собираетесь подметать улицы?
     - Огни Бродвея, - произнесла мечтательно танцовщица. - Я сбежала прямо от алтаря.
     - Ты, видимо, сожалеешь об этом, - торжественно сказала Мэдисон, и все трое снова рассмеялись. - Небольшой город?
     - Окраина Коламбуса, штат Огайо, - ответила Лесли. - А ты?
     - Эрскин, Монтана. Когда-нибудь слышали о таком?
     Элли и Лесли отрицательно помотали головами. Элли посмотрела на Мэдисон.
     - Значит, мы скоро увидим твое лицо на обложках журналов?
     - Я только вчера приехала, так что не слишком много успела сделать. Сегодня я отнесу свои фотографии, и...
     - Они у тебя с собой? Можно посмотреть? - с нетерпением