е пользовались телеграфом, а письмо до Мэна могло идти недели и даже месяцы. Может, пойти в банк и взять там ссуду? А обеспечение? Двадцать два тюка с дамской одеждой, даже не совсем новой; и личными вещами?
     Кэрри скривилась. Интересно было бы увидеть выражение лица Джоша, когда он, в очередной раз приехав в город, услышит историю о том, как мисс Кэрри Монтгомери была вынуждена, используя имя своего отца, достать деньги буквально из воздуха. Он, скорее всего, самодовольно ухмыльнется и скажет, что был прав - от нее самой никакого толку. Убери ее отца - и ничего не останется.
     - Я сама сделаю это, - громко произнесла Кэрри.
     - Вы что-то сказали, миссис Грин?
     Кэрри рассмеялась.
     - Нет, ничего. - Она встала. - Не знаете ли вы, где я могла бы тут найти работу?
     Казалось, ее слова сочли остроумной шуткой.
     - Работа? В этом городе? Да самым щедрым работодателем были вы на прошлой неделе. Поэтому люди и уезжают отсюда каждый день.
     "Обнадеживающие новости", - подумала Кэрри. Улыбнувшись, она поблагодарила и вышла из здания станции. Оказавшись на улице, она подняла глаза к небу и натянула свои мягкие кожаные перчатки. Как она сможет достать денег? На что ей жить до следующего дилижанса?
     Глядя на груду чемоданов в повозке и дремлющего в холодке возницу, она осознала, что еще не готова к тому, чтобы вернуться домой и признать перед всей семьей, что потерпела неудачу, что мужчина, ради которого она была готова на все, отверг ее.
     Она еще не чувствовала в себе достаточно мужества и силы воли, чтобы вернуться затем, чтоб целыми днями проливать слезы. Кэрри словно слышала голоса братьев, упрекающих ее в том, что она испорчена и избалована - конечно, это не они баловали ее, - словно видела переживания матери и грустное лицо отца. Кроме того, она должна будет отчитаться перед старшим братом, на что истратила деньги, В отличие от остальных, отец не будет ее бранить, он просто не поймет ее, а это еще хуже.
     Кэрри потуже натянула перчатки. Нет, она не может вернуться домой, как побитая собака, поджавшая хвост.

Глава 12

Прошло шесть недель

     Напротив нового магазина женского платья, носящего странное название "Париж в пустыне", стояло шесть карет. Их общая стоимость превышала стоимость всего движимого и недвижимого имущества в Вечности. Никто в городе не жаловался на то, что вся улица перегорожена каретами, ибо покупательницы, посещающие этот магазин, часто останавливались у галантереи и тоже делали кое-какие покупки или даже заходили, в скобяную лавочку.
     Кроме того, лошадей нужно было напоить и накормить, так что конюхи тоже были не в претензии.
     Мужья дам, делавших покупки, коротали время в салуне. Шесть жительниц Вечности открыли два ресторанчика которые были весьма популярны в обеденное время, да и в гостинице жильцов прибавилось. Еще две женщины из Вечности совместно открыли шляпный магазинчик через дорогу от магазина одежды. Он назывался "Левый берег". Чтобы спасти обладательниц карет от грязи, везде был настелен деревянный тротуар.
     В "Париже в пустыне" миссис Джошуа Грин присматривала за клиентками, не испытывая ни малейшего напряжения. Все дамы были очень состоятельны, и каждая привыкла, что, когда она заходит в магазин, все внимание отдано ей. Сначала они пытались дать Кэрри понять, что им не нравится, когда она отвлекается на других покупательниц. Но Кэрри умела справляться с обиженными дамами. Одних она угощала чем-нибудь, с другими присаживалась поболтать, а третьим предлагала книги. Кэрри прекрасно угадывала, что кому нужно.
     - Этот цвет ужасно выглядит на вас, - заявила Кэрри покупательнице, примерявшей дорогое шелковое платье. - И вырез старит вас лет на десять. Нет-нет, это платье совершенно не для вас.
     - Но оно нравится мне, - заныла женщина, но тут же гордо приосанилась. - Мне это платье нравится, и моему мужу тоже. Я покупаю его.
     Все присутствующие глядели на них во все глаза, ожидая развязки. Предполагалось, что Кэрри уступит - ведь покупатель всегда прав.
     Кэрри мило улыбнулась стоящей перед ней женщине:
     - У меня вам его купить не удастся. Я не хочу, чтобы люди судачили обо мне, что я позволила моей клиентке одеться как старухе. Мои покупатели всегда выглядят превосходно. Ну а сейчас будьте добры снять платье и отдать его мне.
     Женщина, к которой Кэрри обращалась, терроризировала продавцов в четырех штатах и не собиралась так просто признавать свое поражение.
     Она высокомерно улыбнулась Кэрри.
     - Собственность - девять десятых закона. - Высоко вздернув подбородок, она проследовала к двери. - Разумеется, я заплачу вам, миссис Грин.
     - Она уже взялась за ручку двери, но тут почувствовала, как платье расползается у нее на спине.
     Глаза женщины расширились от изумления, и она обернулась.
     Кэрри улыбнулась, держа в руках большие ножницы.
     - Очень жаль, - сказала она, - но, боюсь, платье пропало. - Кэрри держала в руках большой кусок дорогого шелка, вырезанный ею из спины платья.
     Покупательница, в гневе и слезах, стояла у двери, не зная, что делать.
     - Почему бы вам не вернуться и не взглянуть на прелестный шелк персикового цвета? Этот цвет так пойдет к вашей нежной, бледной коже. Я просто вижу вас с белой эгреткой из перьев в волосах! Вы будете неотразимы.
     Женщина не двигалась. Кэрри властно взяла ее под руку и отвела в комнату, которую она сама и три ее продавщицы называли между собой "палатой для выздоравливающих".
     - Обслужи ее, - попросила Кэрри свою ассистентку и вздохнула, взглянув на шелковый лоскут, который она все еще держала в руках. Ну вот, еще одно платье испорчено, и убытки придется нести ей. "Глупая женщина, - думала Кэрри. - У нее совершенно нет вкуса". Кэрри считала своим долгом спасать женщин от них самих. Кроме того, необходимо было поддерживать собственную репутацию. Ее предприятию не пойдет на пользу, если "ее" дамы будут выглядеть не лучшим образом.
     Кэрри оглянулась на пятерых женщин, терпеливо ожидавших своей очереди, и вздохнула снова. Ей постоянно приходилось указывать им, что носить, и подобная ответственность зачастую тяготила ее.
     - Я отправляюсь забрать почту, - сказала она, обращаясь к продавщицам. - Вам придется понянчиться с клиентами, но если миссис Миллер будет докучать вам по поводу того белого платья, скажите, чтобы она дождалась меня. - Кэрри улыбнулась. - Правда, я думаю, она будет достаточно послушной после того, как увидела, что я делаю с теми, кто мне перечит. Я вернусь... - Тут она посмотрела на низкое осеннее солнышко. - Вернусь, когда вернусь.
     Джошуа Грин и его дети въехали в город, восседая втроем на спине старой рабочей клячи. Несколько недель прошло с тех пор, как они последний раз покидали ферму и общались с кем-нибудь из посторонних. Брат Джоша, Хайрем, не показывался с того времени, как новая невестка забросала его обедом. Трижды на ферму являлись люди из Вечности, и трижды выпроваживал их Джош, не желая ни с кем иметь дела. На следующий день после отъезда Кэрри он оставил миссис Эммерлинг записку, извещавшую о том, что в ее услугах больше не нуждаются. Она наготовила для него и детей еды впрок и даже отказалась от денег, выплаченных ей Кэрри до конца месяца.
     После того как еда, приготовленная миссис Эммерлинг, закончилась, Джош попробовал снова сам готовить для себя и детей. Первый раз, когда детям пришлось есть его пригоревшую стряпню, он ожидал нелестных отзывов, но они ничего не сказали, а молча съели все, что было у них в тарелке.
     Тогда, шесть недель назад, когда он сообщил им об отъезде Кэрри, они тоже промолчали. Всю дорогу домой он ломал голову, как объяснить ее отъезд, и приготовился к душераздирающей сцене.
     Он ожидал истерики и слез, но совершенно был не готов к подобному смирению. Он думал, что после заявления о том, что Кэрри вернулась в Мэн, разразится шторм.
     Но дети, услышав новость, кивнули, как будто в ней не было ничего для них неожиданного. Они были похожи на двух мудрых старичков, которые много чего повидали на своем веку и знали - от этой жизни ничего хорошего ждать не приходится. Он хотел уверить их, что отослал Кэрри для их же пользы, что он знал - она уже устала изображать домохозяйку и что рано или поздно она и ее нелепая собачка все равно покинули бы их. Он хотел сказать, что лучше им было потерять ее через неделю, нежели потом через месяц, и сравнивать ее со сказочной принцессой, ненадолго вошедшей в их жизнь. Он хотел сказать, что они должны забыть Кэрри, потому что она была воображением, а нереальностью.
     Но время шло, а образ Кэрри преследовал как детей, так и самого Джоша. Они не говорили о ней, даже Даллас не задавала вопросов, и Джош силился убедить себя, что скоро жизнь наладится и все будет так, словно Кэрри и не нарушала никогда привычного хода событий. Когда они остались одни, их поглотила тоска, царившая здесь да того, как мисс Кэрри Монтгомери приехала к ним.
     Но, несмотря на то что Джош уговаривал себя, что все будет, как было, и Кэрри забудется, он знал - все это самообман. Ничего не станет по прежнему. Ничего. Ни он, ни дети, ни ферма. Все изменилось.
     Дело было не в том, что они скучали. И не в том, что, взглянув на дом с розами внутри и снаружи, они сразу вспоминали Кэрри. Она изменила их взгляд на собственную жизнь, ненадолго сделав счастливыми. Она дала им возможность вновь улыбаться, смеяться, петь, рассказывать сказки.
     Сперва Джош старался заменить детям Кэрри, притворяясь, что ничуть не тоскует по ней. Он, например, пытался завязывать за столом какую-нибудь интересную непринужденную беседу. Дети же пытались подыгрывать ему, но у них ничего не выходило. Однажды Джош попросил ребятишек изобразить животных, но обнаружил, что, вместо того чтобы наслаждаться представлением, критикует их. Вскоре дети сели, потупив глаза, и заяви ли, что устали и больше не хотят играть.
     Как-то раз Джош и Тем отправились в поле.
     Джош старался как мог, но вскоре бросил мотыгу.
     - Чертовы растения знают, что я их ненавижу, - в сердцах бросил он. Тем согласно кивнул.
     Джош ходил с детьми на рыбалку, но всем опять было не слишком весело. Некому было дразнить их и подзадоривать, некому было превратить все это в увлекательную игру.
     Прошлым вечером их состояние выплеснулось наружу. Они ужинали жареным окороком и кон сервированными бобами, когда откуда-то донесся лай собаки. Они могли бы понять, что это вовсе не собака Кэрри - лай был низкий, так мог лаять только большой пес, - но это никому не пришло в голову. Даже не переглянувшись, не сказав ни слова, все трое выскочили одновременно из-за стола и кинулись к дверям. Двери были узкие, и они столкнулись на бегу. Даллас ткнулась в плечо брата, а Джош чуть не сбил с ног детей, торопясь выскочить на улицу. Поняв, что он чуть было не натворил, Джош схватил детей под мышки и выбежал во двор.
     Пес убежал, увидев троих взбудораженных людей. Это был большой, худющий пес с фермы, сов-
     Сем не такой, как Чу-Чу;
     Опустив детей на землю, Джош уселся на ступеньки крыльца, глядя на залитый лунным светом двор. Как всегда, о Кэрри не было сказано ни слова, но Даллас принялась тихонько всхлипывать.
     Джош молча посадил девочку к себе на колени и начал поглаживать по голове. Тут за его спиной шмыгнул носом Тем, и Джош понял, как тому больно, - мальчик готов был умереть, но не позволить другим видеть его слезы. Джош обнял сына.
     - Почему она уехала? - прошептал Тем.
     - Потому что я дурак, болван с куриными мозгами, - так же тихо ответил Джош.
     Даллас, прижавшись к груди отца, кивнула, и на глаза Джоша навернулись слезы. Его всегда удивляло, насколько дети его любят. Он заставил уехать женщину, которую они успели полюбить, но не услышал от них ни одного вопроса, ни слова упрека. Они обожали его и верили, что он все делает правильно, они были готовы принять любое его решение, не обращая внимания на то, как оно затронет их самих. Они любили отца и всецело ему доверяли.
     Джош вытер слезы тыльной стороной ладони.
     Кэрри сказала, что любит его. Достаточно ли сильна ее любовь, чтобы заставить ее вернуться к нему?
     Джош обнял Тема:
     - Как думаешь, она сможет меня простить?
     Как только дети поняли, что сказал отец, они, переглянувшись, улыбнулись, спрыгнули с крыльца и пустились в пляс по двору. Такого бурного проявления эмоций Джошу не приходилось видеть в течение вот уже шести недель.
     - Я так понимаю, вы думаете, что она меня простит. - Джош саркастически улыбнулся.
     - Она же тебя любит, - пояснила Даллас.
     Джош расхохотался. В устах его дочери это прозвучало так, словно она не понимала, за что его можно любить.
     - Может, написать ей письмо и объяснить...
     Дети прекратили танцевать и взглянули на отца. Через секунду они уже тащили его в дом, где Даллас достала перо, чернила и бумагу, пока Тем, заложив руки за спину, прямо-таки по-отцовски наставлял Джоша:
     - Прежде всего, ты должен написать, что любишь ее, затем напиши, что она лучше всех в мире.
     Скажи, что тебе нравится ее... ее имя. Нравятся ее платья и ее волосы. Напиши, что она ловит рыбу лучше, чем ты, и что ты уверен, что фермер из нее получится гораздо лучший, чем из тебя.
     - Что-нибудь еще? - вскинул бровь Джош.
     Дети, казалось, не поняли иронии, заключенной в его словах, а если и поняли, то не обратили на это внимания.
     - Еще скажи ей, что нам приходится есть всякую гадость, - попросила Даллас, как будто именно этот факт мог заставить Кэрри пожалеть их и вернуться.
     Тем, все еще держащий руки за спиной, выглядел миниатюрной копией своего отца. Он посмотрел на пол, нахмурился и принялся расхаживать взад-вперед.
     - Скажи, что с ней весело. Напиши, что, если она вернется, она сможет спать по утрам сколько захочет. Кэрри любит спать допоздна. Скажи, что я больше не буду убегать из дома. - Он выглядел по-взрослому серьезным, когда поднял глаза на отца. - И напиши, что ты сожалеешь о том, что наговорил ей кучу разных обидных вещей, и что, если она вернется, ты будешь обращаться с ней как с королевой, не будешь с ней спорить и отдашь ей одной всю большую кровать.
     Услышав последнее изречение Тема, Джош улыбнулся:
     - Она... м-м-м... ей нравится спать там со мной.
     Даллас фыркнула:
     - Ты толкаешься, и ты слишком большой. Кроме того, ты иногда храпишь.
     - Не пиши ей, что ты храпишь, - потребовал Тем.
     Дети смолкли и посмотрели на Джоша, словно ожидая чего-то. Поняв намек, он взялся за перо.
     - Что-нибудь еще ей написать?
     - Напиши, что ей не придется видеться с дядей Хайремом. Я и сама его не люблю, - заявила Даллас.
     Тем набрал в легкие побольше воздуха:
     - Расскажи ей про маму. И про себя.
     Положив перо на место, Джош посмотрел на детей. Потом заключил их в объятия, прижал к себе и поцеловал каждого в лоб.
     - Я напишу ей обо всем, о чем вы просили, и даже больше. Я расскажу, как мы скучали по ней и... любили ее, и хотим, чтобы она вернулась. И я расскажу ей все о себе.
     Тем вопросительно посмотрел на отца.
     - Все-все, - пообещал Джош. - И может быть, когда она узнает это, она не захочет жить со мной. Может, она захочет остаться в Мэне со своей семьей.
     У Даллас глаза опять были на мокром месте.
     - Скажи ей, что она сможет целовать тебя, сколько захочет.
     Джош рассмеялся:
     - Я буду очень рад сообщить ей это. Ну а сейчас я хочу, чтобы вы отправлялись спать. И не нужно так на меня смотреть. Клянусь, я напишу это письмо.
     - А нам можно будет прочесть? - спросил Тем.
     - Ну уж нет. Это мое личное письмо.
     - Не забудь написать Кэрри, - начала Даллас, - что...
     - Мне больше не нужны ваши советы, малышня. Марш немедленно спать, чтобы я мог спокойно заняться письмом. И не стоит обижать меня недоверием, я вполне в состоянии написать его сам.
     Дети направились к лестница. Джошу показалось, что Тем шепнул:
     - Без нас ему еще ничего не удавалось сделать как следует.
     Джош хотел было начать оправдываться, но его остановила мысль о том, что Тем прав. Улыбнувшись, он склонился над листом бумаги.
     Прошлой ночью он написал письмо Кэрри и теперь вместе с детьми собирался отправить его. Утром Тем нашел своего отца спящим. Голова его лежала на столе рядом с длиннющим письмом, написанным на нескольких страницах. Когда Тем попытался вытащить письмо, Джош проснулся.
     - Который час? - спросил он, потирая небритую щеку.
     - Поздно уже. Ты собираешься отправить письмо сегодня?
     Джош усмехнулся, взглянув на умоляющее лицо сына.
     - Мы отправим его сегодня. Все втроем поедем в город. Кукуруза за один день не станет хуже, чем она уже есть. Иди оденься и помоги Даллас, пока я побреюсь.
     Когда они въехали в город, его было не узнать.
     Последний раз Джош был в Вечности вместе с Кэрри, тогда его узкие грязные улочки были заполнены людьми, покидающими городишко. Теперь здесь и там стояли богатые экипажи. Мужчины были облачены в такие костюмы, каких Джош не видел с тех пор, как поселился на Западе.
     - Мы в раю? - выдохнула Даллас.
     Джош было подумал, что он не туда свернул и приехал в другой город (может, в Денвер), но он узнал достопримечательности, которые могли принадлежать только Вечности.
     Доехав до галантерейного магазинчика, где так же помещалась и почта, Джош остановил лошадь.
     Первым на землю спрыгнул Тем, затем спустился Джош и помог слезть Даллас. Они, затаив дыхание, наблюдали за веселой суматохой на улицах этого обычно полупустого городка.
     - Что происходит в городе? Когда я был здесь в последний раз, он будто вымер, а теперь тут такое творится! - обратился Джош к продавцу, как только они вошли внутрь.
     Прежде чем кто-либо из присутствующих успел ответить Джошу - а им было что сказать мужу такой героической личности, который даже не удосужился ни разу навестить жену, - Даллас взвизгнула.
     Обернувшись, Джош увидел стоящую в дверях Кэрри. Он не верил собственным глазам. Она стала еще красивее. Ему захотелось подбежать к Кэрри и обнять ее. В первую минуту ему показалось, что ее взгляд излучает любовь, но ее лицо тут же приняло равнодушное выражение.
     Дети кинулись к Кэрри так, словно расстались с ней только вчера. Казалось, у них не было ни малейшего сомнения в том, что она их все еще любит. Джош видел, как его сын, не стесняясь, поцеловал Кэрри в свежую розовую щечку и крепко обнял; как Даллас, обхватив Кэрри ногами, буквально повисла на ней и явно не собиралась сдавать завоеванных позиций.
     Дети и Кэрри принялись оживленно болтать, Чу-Чу носился вокруг них и восторженно лаял, и Джош почувствовал боль, ребятишки взахлеб рассказывали Кэрри то, о чем отказывались разговаривать с ним. Они докладывали ей обо всем, что они делали и о чем думали с тех пор, как она. уехала. Тем рассказывал, как он несколько раз ходил искать дикарку, - Джош об этом даже не знал.
     - А папа скучал по тебе, - сообщила Даллас, - и написал тебе письмо.
     - О? Неужели? - Поверх головы Тема Кэрри взглянула на Джоша. - Я ничего не получала, - Мы приехали сегодня, чтобы его отправить, - пояснил Тем Кэрри посмотрела на мальчика и улыбнулась.
     Ей казалось, что невозможно тосковать так, как она тосковала по этим детям. Ежедневно, ежечасно она старалась представить себе, чем они сейчас занимаются, и, думая о них, она начинала мечтать о том, чтобы пристрелить Джошуа Грина. Или зарезать. Утопить. Или провести три недели в его постели.
     Когда она вновь взглянула на Джоша, ее губы были плотно сжаты.
     Он подошел к ней.
     - Я хотел бы поговорить с тобой, - тихо произнес Джош.
     - Да? Ты хочешь повторить мне то, что сказал на прощание, оставляя меня на станции?
     - Пожалуйста, Кэрри.
     Но Кэрри не собиралась сдаваться. Все еще держа на руках Даллас, она обошла его и обратилась к клерку, ведавшему приемом корреспонденции:
     - Есть что-нибудь для меня?
     Клерк перевел взгляд с Кэрри на Джоша. Затем он подал ей письмо, а другое п