Аманда, что ты им не поверила. Ты ведь не станешь  на  сторону
врагов твоего собственного отца?
   - Нет, папа. Но я хотела бы услышать правду от тебя самого.
   - Рад, что ты пришла ко мне. Пора  узнать  немного  больше  о  плантации,
которая  кормит  тебя,  Видишь  ли,  я  не  впервые  сталкиваюсь  с   такими
проблемами.  Последние  одиннадцать  лет  случались   и   попытки   устроить
забастовку, и перестрелки. Но я не пытался спрятаться и сумел справиться  со
веем. Все тут думают, что я получаю кучу денег от плантации, а на самом деле
я едва свожу концы с концами. Эти, из профсоюза, умеют только  подсчитывать,
почем я продаю хмель, но они не учитывают расходы, на которые я иду. Аманда,
вырастить один тюк хмеля стоит двадцать четыре доллара, и  двадцать  из  них
идут на неквалифицированный труд. Черт, да  я  каждый  год  трачу  девятьсот
долларов, чтобы подвязать хмель. А никто не вспомнит о подвязке. Небось, они
думают, что кто-то делает это для меня бесплатно. А  ведь  хмель  еще  нужно
подсушивать и переправлять. В этом году была засуха, и я получу две трети по
сравнению с тем урожаем, что был в прошлом году., И  это  тоже  -  потеря  в
деньгах. - Он остановился и посмотрел на дочь.
   - Я бы с радостью платил сборщикам  хоть  двадцать  долларов  за  тюк,  -
продолжал Гаркер. - Я знаю, что им нужны деньги и что они  думают,  будто  я
достаточно богат, но я плачу столько, сколько могу.  В  этом  году  цена  на
хмель такая низкая, что я урезал себя, в чем только  мог,  но  я  не  снизил
оплату за сбор. Я обделяю себя во всем, чтобы платить этим беднякам по самым
высоким расценкам. Например, каждый год я разрешал владельцам  магазинов  из
Кингмана открывать свои лавки прямо на полях. Люди получают товар,  торговцы
- деньги, а я бесплатно предоставляю землю и возможности  для  этого.  Я  не
жалуюсь - всегда готов поделиться, чем могу. Но  в  этом  году  я  не  смогу
позволить такую щедрость.  Тейлор  сейчас  обустраивает  лавки,  товары  для
которых закупил я. Это принесет кое-какую прибыль, но зато я не буду снижать
расценки за тюк собранного хмеля.
   Аманда ликовала. Ее отец не был чудовищем, как считали все остальные. Они
ничего не понимали.
   - А если представители профсоюза придут к  тебе  и  потребуют,  чтобы  ты
привозил воду на поля, ты выполнишь это?
   Гаркер улыбнулся:
   - Я уже распорядился, чтобы на поля привозили лимонад.  И  еду.  А  также
холодную питьевую воду.
   - Ox, - Аманда расплылась в улыбке. Каждая ее  клетка  улыбалась.  Теперь
членам профсоюза не надо будет чего-то требовать. Рабочие будут знать, что у
них есть право на протест, но против чего им протестовать?  Кто  может  быть
недоволен человеком, который привозит на поля лимонад?
   - Спасибо, - сказала она, продолжая улыбаться. - Я  расскажу  об  этом  в
штабе, - Она направилась к двери. - Спокойной ночи, папа, - попрощалась  она
и покинула комнату.
   Аманда взлетела на верхний этаж, не чувствуя  под  ногами  ступенек.  Все
устроилось. Насилия не будет. В сущности, отпадет необходимость в профсоюзе.
Если бы каждый землевладелец был таким, как ее отец, и доставлял лимонад  на
поля, рабочим не надо было бы организовывать профсоюзы.
   Аманда разделась и,  все  еще  улыбаясь,  легла  в  постель.  Завтра  она
заставит этого противного профессора Монтгомери проглотить  его  собственные
слова. Будет ли разочарован Уитни? Ему не выгодно привлекать внимание  газет
к человеку, который платит сборщикам по высшим расценкам  и  доставляет  для
них на поля лимонад и еду. Теперь можно не бояться идти в штаб завтра. Она в
безопасности - ее защитил отец, который, что  бы  о  нем  ни  говорили,  был
хорошим человеком.
   Она заснула, даже не вспомнив о Тейлоре. И она не проснулась, когда тот в
три часа ночи с туфлями в руках прокрался по ступенькам наверх.

***

   - Лимонад! - кричал на нее Хэнк. - Ты  рисковала  своей  жизнью,  приходя
сюда, из-за лимонада!
   Как только она вошла в штаб, Хэнк схватил ее за руку и потащил в каморку,
где хранились швабры. Теперь он стоял, глядя на  нее  сверкающими  от  гнева
глазами, крича так, что на шее выступили жилы.
   - И зачем прятаться здесь? - спокойно спросила она. - Ты так кричишь, что
всем все слышно.
   - Мне наплевать, кто там меня слышит! Какого черта, Аманда! Чего ты  сюда
пришла?
   Аманда попыталась открыть дверь, но Хэнк ее запер.
   - Я не останусь здесь, чтобы выслушивать твои оскорбления.
   Он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.
   - То, что сказал твой отец,  хуже  любых  оскорблений.  Он  солгал  тебе,
Аманда. От первого до последнего  слова.  Если  бы  он  хорошо  обращался  с
рабочими, мы бы сюда не приехали.
   - Об этом я и пытаюсь тебе сказать.  Насилия  не  будет.  Можешь  сказать
своим друзьям, в том числе этому ужасному Уитни, что можно  разъезжаться  по
домам. Пусть он пугает какого-нибудь другого землевладельца.
   Хэнк бессильно опустил руки, выражение его лица изменилось.
   - И ты веришь этому, Аманда? - тихо спросил он. - Неужели мы для  тебя  -
дикари? Ты думаешь, мы просто так  приехали  сюда?  Только  чтобы  испортить
жизнь такому невинному, любящему человеку, как твой отец?
   - Думаю, вы ошибались в нем. Я же не говорю, что другие землевладельцы не
притесняют своих рабочих. Но мой отец - хороший человек.  Он  старается  изо
всех сил. У него такие расходы,  а  никто  их  не  учитывает.  Он...  -  Она
замолчала, увидев, что Хэнк оттолкнул ее и открыл  замок.  Он  держал  дверь
открытой.
   - Идите домой, мисс Колден, - устало сказал он. - Это место - не для вас.
Вы говорите сейчас, как попугай, обученный Колденом. Если я захочу выслушать
откровения Колдена, я  обращусь  к  нему  лично.  А  сейчас  идите  домой  и
запритесь там,  пока  хмель  не  уберут  и  не  произойдет  то,  что  должно
произойти.
   Аманда прошла мимо Хэнка в коридор.
   - Вы уже все для себя решили, и я не могу ничего  изменить,  -  сдержанно
сказала она. - Но вы сами убедитесь. Надеюсь, что в вас окажется  достаточно
от мужчины, чтобы признать себя не правым, когда придет время. До  свидания,
профессор Монтгомери, - Она повернулась и вышла из штаба.
   Пока  Аманда  возвращалась  на  ранчо,  ее  гнев  достиг  высшей   точки.
Организаторы профсоюза хотят верить тому,  что  на  самом  деле  ложно,  они
предпочитают считать себя этакими рабами, строящими пирамиду  для  жестокого
фараона. Но сегодня начинается сбор хмеля, и уже завтра они поймут,  что  на
ранчо Колден с людьми обращаются так, как нужно обращаться с людьми.
   Она  улыбнулась,  представив  реакцию  Монтгомери.  Расстроится  ли   он,
убедившись, что необходимости в профсоюзе нет? Он хотел составить петицию  с
требованием доставлять воду на поля. Ей захотелось увидеть его  лицо,  когда
он обнаружит, что рабочих снабжают не только водой, но и  едой,  и  холодным
вкусным лимонадом. Она представила, как  протягивает  профессору  Монтгомери
высокий  запотевший  стакан  и  любезно  улыбается  при  этом.   Она   очень
сомневается, что он признает, что был не прав.
   Она вышла из лимузина и направилась к дому. Первым человеком, на которого
она наткнулась, оказался Тейлор. Он выглядел уставшим, но  он  компенсировал
это, держа спину особенно прямо.
   - Аманда, - строго сказал он, - я как раз собирался за тобой. Твоя работа
в штабе закончена. Уборка начинается сегодня, и у тебя нет причин  и  дальше
общаться с этими людьми.
   -  Они  не  "эти  люди",  а  разумные  существа,  заслуживающие  должного
обращения. Если ты так не  думаешь,  то,  по  крайней  мере,  мой  отец  так
считает.
   - Не разговаривай со мной этим непозволительным тоном, Аманда.
   Аманда собралась было дать отпор, но  промолчала.  Через  несколько  дней
Монтгомери, опозоренный, уедет домой, а она  останется  с  Тейлором.  Лучше,
пока не поздно, помириться с ним.
   - Прошу прощения. Это все жара. Она меня так раздражает. Я уже  уволилась
и не вернусь на работу.
   - Хорошо, - быстро ответил он. - А  теперь  тебе  лучше  побыть  в  своей
комнате, пока все не кончится. Ты и так вмешана выше всякой меры.
   - Конечно, - пробормотала она и  начала  подниматься  по  ступенькам,  но
остановилась и повернула назад. - Тейлор, нельзя ли мне прийти  помогать  на
поля? Я бы могла разливать лимонад.
   Глаза Тейлора расширились.
   - Разливать... - Он постарался взять  себя  в  руки.  -  На  полях  много
мужчин, не думаю, что это подходящее место для леди.
   - Но я работала с ними в штабе...
   - Аманда! Я не могу позволить тебе прийти на поля,  и  даже  не  возражай
мне. Ты будешь очень мешать. Неужели тебе хочется добавить другим работы?
   - Нет, - ответила она и поняла, что слишком сильно сжимает рукой  перила.
Похоже, она всем мешает. Она не нужна в штабе и не нужна на полях.
   - Я составил расписание для тебя. Оно - на столе. Я  не  смогу  проверить
тебя, так как занят  на  полях.  Да,  Аманда,  когда  закончится  уборка,  я
поговорю с тобой об увольнении миссис Ганстон. Она была так оскорблена,  что
я не смог уговорить ее остаться. - Он стоял и смотрел, как  она  поднимается
по лестнице.
   Оказавшись в комнате, Аманда поняла, что от хорошего настроения ничего не
осталось. Она взяла новое расписание и вспомнила,  как  Тейлор  обещал,  что
больше не будет никаких расписаний. Она вспомнила также, как он говорил, что
она станет его возлюбленной. Но Тейлор, которого она только что видела,  был
холоден и официален, как никогда раньше.
   Она швырнула так и не прочитанное  расписание  на  стол  и  бросилась  на
кровать. Было жарко, и Аманда ощущала смутное беспокойство. Она  попробовала
поднять себе настроение, представив, как профессор Монтгомери признает,  что
был не прав, но ей не удалось сосредоточиться.
   Она встала, посмотрела на расписание и застонала, обнаружив,  что  должна
перевести "Походы Цезаря" с латыни.  Она  увидела,  как  за  окном,  в  тени
дерева, ее мать растянулась на шезлонге и ела что-то,  похожее  на  шоколад.
Аманда взяла письменные принадлежности, учебник по латыни, и  присоединилась
к матери.
   Она приятно провела день, валяясь в тени в компании матери. Грейс дала ей
увлекательнейшую книгу, написанную некой  графиней  де  ла  Глейс.  Это  был
роман,  полный  страстей,  о   страданиях   женщины,   полюбившей   мужчину,
недостойного этих страданий. Аманда ушла в книгу с головой и  съела  полтора
фунта шоколада.
   На следующий день и отец, и Тейлор были слишком заняты,  чтобы  заметить,
что она не там, где должна быть, и делает не то, что должна делать,  поэтому
она провела большую часть времени с мамой. Аманда, чувствуя прилив мужества,
спросила мать о том времени, когда та танцевала на сцене. Грейс рассказывала
несколько часов, и Аманда начала понимать,  что  то,  чем  занималась  мать,
больше походит на тяжелую работу, чем на греховные развлечения.
   - Ты очень храбрая, - сказала Аманда.  -  Я  бы  хотела  стать  такой  же
храброй.
   - Мне кажется, ты уже такая, - ответила Грейс. - Просто ты еще не знаешь,
для чего тебе нужна храбрость.
   - Как Ариадна? - спросила Аманда, вспомнив героиню романа графини  де  ла
Глейс. - Чтобы решить, что я люблю мужчину и бороться за него?
   - Кого ты любишь, Аманда?
   - Тейлора, конечно, - быстро ответила она и покраснела. То, что произошло
с  Монтгомери,  было  только  экспериментом.  Но   Аманда   все-таки   опять
представила себе, как он поразится, когда  обнаружит,  что  ошибался  насчет
рабочих на ранчо Колден. Будет ли его раскаяние  настолько  велико,  что  он
сделает ей предложение?  Она  представила,  как  он  говорит:  "Я  ошибался,
любимая моя. Я хочу провести остаток своих дней с такой мудрой женщиной, как
ты". Ей понравилось представлять, как он признает, что она далеко не глупа -
он слишком часто заставлял ее чувствовать себя глупой. Но любит ли она  его?
Вышла бы она за него замуж? Бросить родителей и Тейлора, чтобы разъезжать по
свету на желтом "мерсере" Хэнка?
   - Аманда,  -  сказала  Грейс,  прервав  ее  мечтания,  -  похоже,  к  нам
приближается твой профессор Монтгомери.
   Аманда повернула голову и посмотрела.
   Это был он и направлялся к ним со стороны полей. "Ну вот, - подумала она.
- Он идет, чтобы извиниться и..." Может ли она надеяться на большее?
   - Аманда, - сказала Грейс, и в ее голосе  звучала  уверенность.  -  Я  не
знакома близко с профессором Монтгомери, но,  насколько  я  могу  судить  по
походке, он очень зол.
   Аманда улыбнулась:
   - Злится на самого себя. Думаю, он обнаружил, что напрасно приезжал сюда.
Он очень гордый человек, и ему тяжело признать, что он был не прав.
   Аманда встала и одернула юбку.
   - Не будешь возражать, если я приглашу его на чай? А еще лучше, я  закажу
лимонад. Надеюсь, он понимает шутки.
   - Как скажешь, дорогая, но, похоже, профессор Монтгомери...
   - Вот ты где! - заорал Хэнк, еще не дойдя до  Аманды.  Его  рубашка  была
такой мокрой от пота, как будто он попал под дождь. - Я велел тебе сидеть  в
комнате, а ты выставляешь себя на всеобщее обозрение. Ты  веришь  всем,  кто
тебе лжет, но не веришь мне, хотя я говорю правду.
   Аманда покраснела и не смела взглянуть на мать. Она  открыла  рот,  чтобы
ответить, но Хэнк схватил ее за руку и потащил за собой.
   - Прекрати! - лишь могла сказать Аманда. - Это моя мама и...
   - Как поживаете, миссис Колден? Аманда идет со мной. Хочу  показать,  как
ее отец обращается с рабочими.
   - Пожалуйста, пожалуйста, - ответила Грейс и с  интересом  посмотрела  на
мужчину. Ее никто не предупредил, что профессор Монтгомери так молод  и  так
красив.
   - Я не хочу идти с тобой, - сказала Аманда.
   - Иди сама или я перекину тебя через плечо и понесу.
   Глаза Хэнка сверкали гневом, он уже несколько дней не брился  и  выглядел
почти устрашающе.
   - Я не собираюсь...
   Хэнк присел, подставил плечо и перекинул через него Аманду.
   - Отпусти меня! - закричала Аманда, молотя кулаками по  его  спине.  Хэнк
шлепнул ее по заду.
   - Я слишком устал, чтобы меня били.
   - Мама, помоги! - кричала Аманда.
   - Не хотите ли печенья? - спросила Грейс, протягивая тарелку.
   - Спасибо, - сказал он, набрал целую пригоршню, затем поднялся на ноги  и
ушел.
   Грейс продолжила чтение, но улыбка не сходила с ее лица несколько часов.

***

   - Отпусти меня, - потребовала Аманда. Хэнк опустил ее на  землю,  схватил
за руку и потащил за собой.
   - Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.
   - Мне не разрешили появляться на полях. Он  остановился  и  посмотрел  на
нее.
   - Ты все еще не решаешься думать сама, Аманда. Веришь всему, что говорят,
не задавая вопросов.  В  прошлые  годы  твой  отец  так  плохо  обращался  с
рабочими, что те заговорили об  убийстве,  чтобы  это  остановить,  но  тебе
наплевать. Колден потратил пять минут, чтобы сказать, какой он хороший, и ты
поверила ему, а не тысячам, которые говорят обратное.
   - Но он - мой отец. Он...
   - Ты не можешь сделать человека хорошим тем, что  будешь  верить  в  это.
Недостаточно лишь хотеть, чтобы это получилось.  -  Он  отвернулся  и  снова
потянул ее за собой. - Ты должна увидеть, почему мы организовали профсоюз.
   Теперь Аманда была такой же злой, как и Хэнк, и ей хотелось увидеть,  как
он уезжает ко всем чертям на своей желтой машине. Из-за охватившего ее гнева
она не сразу поняла, что находится перед ней.
   Сначала она почувствовала запах. Чтобы запах  достиг  ее  носа,  даже  не
понадобился ветер. Воздух накалился до предела, а они подходили все ближе  к
полям. Внезапно она поняла, что не хочет  видеть  то,  что  простиралось  на
горизонте до самых окраин города.
   - Подожди, - сказала она, выдергивая руку. - Я не хочу туда идти.
   - И я не хочу. Я хочу принять душ и подготовиться к вечерним  танцам,  но
они не могут, и поэтому я не могу, и ты не можешь. - И он снова  потащил  ее
за собой.
   Огромная пустошь  к  востоку  от  плантаций  хмеля  была  теперь  покрыта
палатками и грубыми шалашами. Кое-где валялись кучи соломы. И  всюду  мусор:
кости, гниющее мясо, лошадиный помет. Летали толстые мухи, а  над  входом  в
одну из палаток Аманда увидела голову овцы, всю в личинках мух. Хэнк с силой
сжал ее руку.
   - Твой отец сдает палатки по семьдесят пять центов в день. Учитывая,  что
взрослый человек работает под палящим солнцем весь день и в  таких  условиях
может собрать хмеля лишь на девяносто  центов,  это  немного  несправедливо,
тебе не кажется? Те, кто не может позволить себе палатку, покупает солому  и
спит на ней. Мусор отсюда не вывозится.
   Он потащил ее по дороге к центру лагеря. Несколько мгновений Аманда могла
только смотреть. Там  находились  туалеты.  Очередь  из  пятнадцати-двадцати
человек вела к каждому туалету, и пока  Аманда  смотрела,  одну  беременную,
стоявшую в конце очереди, вырвало. Желудок  Аманды  тоже  сжался,  хотя  она
стояла в нескольких десятках метров от туалетов.
   - Твой отец поставил девять туалетов для двух тысяч  восьмисот  людей,  -
сказал Хэнк. - Каждый туалет - на двоих. Мужчины  и  женщины  ходят  в  одни
туалеты - они же рабочие, зачем заботиться о  приличиях?  Они  же  животные.
Вчера сборщики попробовали поддерживать чистоту вокруг  палаток,  выбрасывая
мусор в туалеты, но они всего в метр глубиной, поэтому были переполнены  уже
к вечеру. Колден не распорядился вычистить их. Не хочешь ли зайти  вовнутрь,
Аманда? Экскременты покрывают весь пол. Как видишь, от  запаха  люди  теряют
сознание. Постой подольше, и увидишь, как кто-нибудь испражняется  прямо  на
землю. В конце концов это приведет к дизентерии.
   Аманда перестала сопротивляться. Она никогда не видела ничего  подобного,
даже не думала, что такое может существовать. Хэнку не пришлось  тащить  ее,
когда они пошли дальше. Он остановился у помпы, качавшей воду из колодца.
   - Для рабочих устроено два колодца, но к середине дня вода заканчивается,
а ближайший колодец расположен в миле  отсюда.  Сборщики  получают  мало,  а
тратя время на  походы  за  водой,  теряют  и  то  немногое,  что  могли  бы
заработать.
   Хэнк пошел к полю, по-прежнему сжимая локоть  Аманды  и  направляя  ее  в
сторону посадок  хмеля.  На  одном  конце  сборщики  уже  опустили  шпалеры,
поддерживавшие лозы,  на  другом  они  еще  оставались.  Поле  было  покрыто
мужчинами, женщинами, детьми, которые отрывали гроздья хмеля и укладывали их
в мешки. Стояла невыносимая жара.
   - Не хочешь поработать на этой жаре, Аманда? Один человек  умер  от  жары
вчера. А недавно на носилках унесли четверых детей. Туалетов здесь нет,  так
что сборщики могут либо не отходить от поля целый день, либо  потратить  час
на то, чтобы вернуться в лагерь и постоять в очереди. А куда девать мешки  с
собранным хмелем по сто фунтов весом? Тащить с собой  или  оставлять  здесь,
чтобы кто-нибудь их украл? Вот они и устроили отхожее место  здесь.  -  Хэнк
указал на еще не убранные шпалеры. - Конечно, когда они дойдут до этой части
поля, им придется убирать хмель прямо в экскрементах.
   Аманда ничего не могла сказать. Она с трудом стояла под палящим  солнцем,
и когда Хэнк снова потянул ее за собой, уже не сопротивлялась. Он подвел  ее
к фургончику, вынул из кармана деньги и отдал их человеку,  стоящему  позади
фургона.
   - Не хочешь ли стакан холодного лимона-, да?  -  спросил  он  и  протянул
Аманде грязный стакан с теплой жидкостью.
   Она не осмелилась отказаться и сделала глоток, но тут же скривилась.  Она
с трудом проглотила отвратительный на вкус напиток.
   - Лимонная кислота, - сказал Хэнк. - Лимоны стоят  слишком  дорого.  Твой
отец берет лимонной кислоты на пенни, делает несколько галлонов "лимонада" и
продает по пять центов за стакан. Это приносит ему сотни долларов прибыли.
   Он взял стакан и отдал его вспотевшей девочке восьми лет. Та жадно выпила
жидкость и, отдавая стакан Хэнку, с благодарностью посмотрела на него.
   - Твой отец торгует еще и едой, но при этом воду  дают,  только  если