скорее  сумеет  выбраться  из  этого
ненавистного ей города.
   Саманта  тяжело  вздохнула,  расправила  юбку,  пригладила  волосы  и
протянула палец к кнопке дверного звонка.

Глава 2

   Не успела Саманта оторвать палец от кнопки, как Майк открыл ей дверь.
Несколько  секунд  она  просто  стояла,   хлопая   глазами,   удивленная
переменой, которая произошла с этим человеком.  Он  был  одет  в  чистую
голубую  рубашку,  расстегнутую  у  ворота,   но   очень   опрятную,   и
темно-голубые летние шерстяные брюки; туфли его были до блеска начищены,
а рубашку украшал небрежно завязанный шелковый  галстук.  Густая  щетина
исчезла  с  его  лица,  а  черные  кудри  были  старательно  приглажены.
Буквально  за  считанные  минуты  из   опасного,   хотя   и   сексуально
притягательного  предводителя   шайки   хулиганов   он   превратился   в
процветающего молодого банкира, находящегося на отдыхе.
   - Здравствуйте.  Должно  быть,  вы  мисс  Эллиот,  -  произнес  Майк,
протягивая руку. - Я Майк Таггерт. Добро пожаловать в Нью-Йорк.
   - Верните мне, пожалуйста, сумку, - проигнорировав  протянутую  руку,
сказала Саманта. - Я хочу уйти.
   Он улыбался и вел себя так, будто она ничего не говорила.
   - Пожалуйста, пройдите. Ваша квартира готова.
   Саманта не хотела входить в дом этого человека. Однако ее  привело  в
замешательство, насколько быстро и  радикально  он  смог  изменить  свой
облик. Всего за несколько минут  мускулистый  мужлан,  у  которого  явно
хватало ума лишь на то,  чтобы  заучить  несколько  футбольных  приемов,
преобразился в молодого интеллектуала... Если  бы  она  познакомилась  с
этим человеком с самого начала, ей бы даже в голову не  пришло,  что  он
может быть  другим.  А  сейчас  она  была  в  замешательстве.  Каков  же
настоящий Майк Таггерт?
   Саманта увидела у двери свою сумку и шагнула  внутрь,  чтобы  забрать
ее. Но едва ее рука прикоснулась к дверной ручке, как она услышала,  что
входная  дверь  захлопнулась.   Разгневанно   сжав   губы,   она   резко
повернулась, но его глаза избегали встречи с ней.
   - Что вы предпочитаете: сначала осмотреть весь дом  или  пока  только
вашу квартиру?
   Она не хотела видеть ни того, ни другого, но Майк  загородил  путь  к
двери. Он стоял, как скала у выхода из пещеры.
   - Я хочу выйти, я хочу...
   - Значит, начнем с  осмотра  дома,  -  радостно  произнес  он,  будто
получив ее полное согласие. - Здание было выстроено в двадцатых годах...
Точную дату я не знаю, но вы можете  убедиться,  что  комнаты  сохранили
первоначальные лепные украшения.
   Саманта стояла не двигаясь, решив никуда не уходить от сумки.
   Но Майк все-таки заставил ее  участвовать  в  своей  игре,  взяв  под
локоть  и  слегка  потянув  в  направлении  гостиной.  Перед  ее  взором
открылась большая комната с удобными глубокими креслами из черной кожи и
диваном. Она заметила грубый, ручной  работы  ковер  на  полу,  стоявшие
повсюду безделушки и сувениры, собранные со всего мира; а в углах у окон
стояли огромные пальмовые деревья. На  стенах  висели  несколько  масок,
китайские гобелены и картины с острова  Бали.  Это  была  чисто  мужская
комната - выдержанная в темных тонах, много кожи  и  дерева.  Обстановка
свидетельствовала о хорошем вкусе владельца.
   Комната вовсе не напоминала  бордель  -  а  именно  это  она  ожидала
увидеть после первого их знакомства. Мужчина, похожий  на  банкира,  что
стоял  рядом  с  Самантой,  явно  чувствовал  себя  в  этой   обстановке
естественно и непринужденно. И похоже, что настоящий Майк был именно он,
а не тот мужлан, с которым она познакомилась сначала.
   Она почувствовала, как Майк всматривается  в  выражение  ее  лица,  и
поскольку он перестал с силой сжимать ее локоть, поняла, что он, похоже,
доволен увиденным. Без особого желания, но уже не так злясь, как прежде,
Саманта проследовала за ним из комнаты в комнату.
   С каждой  минутой  она  все  более  расслаблялась.  Майк  показал  ей
библиотеку с дубовыми стенами и полками книг  до  потолка.  Сначала  она
была поражена количеством книг, но потом заметила,  что  все  они  имели
отношение к американским гангстерам - к их истории, биографиям,  даже  к
экономике черного рынка. С отвращением, отвернувшись, она увидела в углу
комнаты рядом с большим письменным столом, заваленным бумагами,  большие
белые  картонные  коробки,  на  которых   красовались   названия   фирм,
производящих электронику. Саманта взглянула на Майка с удивлением.
   - В этих коробках компьютер, - ответил Майк на ее немой вопрос.
   Саманта  едва  сдержала  восторженный  возглас:  компьютеры  были  ее
слабостью. Она  просто  теряла  рассудок  при  виде  мощной  электронной
техники, которая стояла запакованной и  без  дела.  Должно  быть,  такое
чувство испытывает коллекционер игрушек  на  пыльном  чердаке  при  виде
коробок с надписями "прабабушкины куклы", которые ему не дают открыть.
   - Мисс Эллиот, вы случайно не знаете, с какой стороны нужно подходить
к компьютеру? - Майк задал свой вопрос самым невинным голосом. Ему  было
прекрасно известно, что она просто гений в обращении с  электроникой.  И
купил он именно то, что Саманта рекомендовала приобрести своему отцу.  А
Дейв Эллиот написал об этом Майку.
   - Я лишь немного в них разбираюсь, - невнятно  пробормотала  Саманта,
отворачиваясь от коробок.
   Затем он отвел ее наверх и показал две  жилые  комнаты.  Их  украшали
декоративные растения и произведения искусства со всего света.
   - Нравится? - поинтересовался он.
   Саманта улыбнулась, не успев взять себя в руки.
   - Да, нравится.
   Когда он усмехнулся в ответ, Саманта чуть не задохнулась  от  злости.
Он был еще красивей с этой улыбкой,  выражающей  только  удовольствие  и
добродушие. Ее бросило в жар, и она направилась к двери.
   - Хочешь теперь посмотреть свою квартиру?
   Она кивнула, не глядя на него.
   Они поднялись на третий этаж. И когда  Майк  открыл  дверь  в  первую
комнату, Саманта забыла все плохое, что думала о Нью-Йорке и о человеке,
который так взбесил  ее.  Она  почувствовала  что-то  отцовское  в  этой
комнате. Ее отец любил говорить,  что  если  ему  удастся  начать  жизнь
сначала, то он декорирует свой дом в зеленых и  бордовых  тонах.  И  эта
комната была создана для отца. Темно-зеленый диван  стоял  под  углом  к
камину из зеленого мрамора. Напротив дивана - два больших удобных кресла
в зеленую полоску. Прочая мебель - темного красного дерева,  на  крепких
ножках. На полу - восточный ковер ручной работы  в  зеленых  и  кремовых
тонах.
   Подойдя  к  каминной  полке,  Саманта  увидела  рамки   с   семейными
фотографиями. Ее мать. Родители вместе. Дедушка со  стороны  отца.  Она,
Саманта, - от новорожденного младенца  до  самой  последней  фотографии,
сделанной в прошлом  году.  Она  взяла  в  руки  портрет  своей  мамы  в
серебряной рамке и взглянула вверх, на секунду  закрыв  глаза.  Ощущение
присутствия в комнате отца было  столь  сильным,  что  казалось  -  если
обернуться, он будет стоять здесь.
   Но когда она обернулась, вместо отца увидела незнакомца,  стоящего  в
дверном проеме и хмуро наблюдающего за ней.
   - Не нравится? - спросил Майк. - Эта комната тебе не подходит?
   - Очень даже подходит, - мягко ответила Саманта. - Я  прямо  чувствую
здесь присутствие моего отца.
   Майк еще сильнее нахмурил брови.
   - Правда, чувствуешь? - Сейчас, глядя на комнату новым  взглядом,  он
видел,  что  она  совсем  не  для   молодой   блондинки.   Эта   комната
предназначалась для мужчины. Точнее, для Дэвида Эллиота.
   - Здесь проход в спальню, - Майк теперь видел каждый  уголок  комнаты
совершенно иными глазами. Эти комнаты, как и те  внизу,  обставляла  его
сестра. В свое  время  Майк  похвастался  Дейву,  что  ему  надо  только
сказать, как должен выглядеть конечный  результат,  и  она  сделает  все
остальное и именно так,  как  надо.  Дейв  выразил  желание,  чтобы  его
апартаменты выглядели как Английский клуб. И в результате они именно так
и выглядели.
   И теперь Саманта смотрелась здесь как женщина, случайно оказавшаяся в
мужском клубе.
   Стены спальни были окрашены в густой зеленый цвет, а окна,  выходящие
на балкон, занавешены тяжелыми  вельветовыми  портьерами  -  зелеными  в
темно-красную  полоску.  По  углам  кровати  стояли  четыре  стойки  для
балдахина, а обои были выдержаны в  шотландском  стиле,  с  изображением
беговых собак. Саманта,  ласково  проведя  рукой  по  стеганому  одеялу,
спросила:
   - Мой отец когда-нибудь здесь останавливался?
   - Нет, никогда. Все это создавалось по его указаниям по телефону и  в
письмах. Он планировал приехать сюда, но...
   - Я так и знала, - произнесла она,  глядя  на  изображения  собак  на
обоях. Здесь, в этой комнате, ей казалось, что ее отец не умер,  что  он
еще жив.
   Майк показал ей чулан для вина рядом со спальней,  затем  две  ванные
комнаты из темно-зеленого мрамора и гостиную с креслами в красно-зеленую
полоску и книжными полками. Книги были в основном  биографические  -  ее
отец их обожал. На четвертом этаже располагались спальня  для  гостей  и
кабинет с тяжелым дубовым письменным столом. Французские  окна  вели  на
балкон. Отворив створки, Саманта вышла туда и внизу увидела сад.
   Она не ожидала увидеть в Нью-Йорке сад, по крайней мере,  такой,  как
этот. Можно было позабыть, что находишься  в  городе,  глядя  на  сочный
зеленый газон, два больших дерева, декоративный кустарник и  только  что
засаженные клумбы.
   Саманта обернулась со счастливым лицом, чтобы посмотреть на Майка; он
все еще хмурился.
   - Кто ухаживает за садом?
   - Я...
   - Можно я буду помогать? Я имею в виду, если я здесь останусь,  я  бы
хотела помогать в саду.
   Он перестал хмуриться и улыбнулся.
   - Это будет честью для меня.
   Казалось, ее слова должны были полностью  удовлетворить  его,  но  он
никак не мог понять, что же его беспокоит. Раньше он  желал,  чтобы  она
осталась, но теперь ему хотелось, чтобы она ушла. Пожалуй,  это  чувство
возникло у него после того, как она столь по-домашнему вела себя в  этих
комнатах - комнатах Дейва. Что-то, связанное с тем, как она схватила эту
фотографию матери и прижала к сердцу...
   - Хочешь посмотреть кухню? Она кивнула; он подошел к стене  и  открыл
дверь, которая вела на узкую темную лестницу.
   -  Это  черная  лестница  для  слуг,  -  объяснил  он.   -   Дом   не
перестраивался под отдельные квартиры, так что кухня у нас будет общей.
   Она внимательно взглянула на него.
   - Пусть тебя не беспокоит мое  присутствие.  -  Его  раздражало,  что
опять приходится защищаться. Возможно, ему  остается  лишь  показать  ей
справку на бланке полиции, подтверждающую, что  он  не  насильник  и  не
убийца и что  самое  большое  нарушение,  которое  он  совершил,  -  это
превысил скорость вождения автомобиля.
   - Я еще меньше разбираюсь в кухонных делах, чем даже  в  компьютерах.
Так что ты не часто будешь сталкиваться со мной там. Я могу справиться с
холодильником - и это,  кажется,  все.  Даже  тостеры  приводят  меня  в
замешательство.
   Она молча глядела на него, тем самым  давая  понять,  что  далеко  не
убеждена в его благих намерениях.
   - Послушай, Сэм, вероятно, оба мы встали сегодня не с той ноги, но  я
тебя уверяю, что я вовсе не... что бы ты  там  обо  мне  ни  думала.  Ты
будешь в полной безопасности здесь со мной. В том числе  в  безопасности
от меня. Все твои двери снабжены хорошими крепкими замками, и  ключей  у
меня нет. Все они были у твоего отца. Что касается кухни,  то,  если  ты
пожелаешь, мы  можем  составить  график  пользования  ею.  Вообще,  если
хочешь, можем всю нашу жизнь организовать по графику, так, что совсем не
будем встречаться. Твой отец выплатил арендную плату завесь год  вперед,
и я думаю, тебе стоит здесь остаться. Эти деньги я уже истратил и  не  в
состоянии вернуть их тебе назад.
   Она не знала, что ответить - остается она или уходит. Возможно, ей не
следовало оставаться здесь с ним после того, что произошло при  встрече,
но могла ли она покинуть и этот дом - второй дом,  созданный  ее  отцом?
Она  уже  потеряла  дом  в  Луисвилле,  наполненный   воспоминаниями   и
привидениями  ее  предков;  но  тут  она  чувствовала  зарождение  новых
воспоминаний.
   Она нехотя поставила на место фотографию матери и стала спускаться по
лестнице на  первый  этаж,  где  находилась  кухня.  Хотя  этот  человек
утверждал, что ничего не смыслит в кухне и готовке, но кто-то точно знал
в этом толк. Красивая,  просторная,  голубая  с  белым  кухня  выглядела
вполне благоустроенной и укомплектованной.
   Она начала было задавать вопросы,  но  тут  в  противоположном  конце
кухни увидела двойные стеклянные двери, ведущие в сад.  Отвернувшись  от
Майка, она устремилась туда. Сад занимал не очень много места -  так  уж
устроены все задние дворики - и был окружен глухой деревянной оградой  в
восемь футов высотой. Он  оказался  гораздо  красивее,  чем  выглядел  с
балкона  четвертого  этажа.  Вдоль  ограды  росли  кусты  красных,  едва
распустившихся роз. Розы были старомодные, с сильным запахом, как всегда
любила Саманта - не то что эти современные, которые совсем не пахнут.
   Повернувшись, она улыбнулась Майку.
   - Отличная работа.
   - Спасибо, - сказал он, кажется, по-настоящему польщенный услышанным.
   Вдохнув аромат роз и подумав о комнатах наверху - комнатах ее отца, -
она прошептала:
   - Я остаюсь.
   - Прекрасно. Может, завтра я смогу показать тебе несколько мест,  где
можно прикупить мебель. Я  уверен,  ты  захочешь  сменить  обстановку  в
квартире, ведь  она  не  совсем  подходит  для  женщины.  Моя  сестра  -
дизайнер, и я смогу через нее достать  кое-что  по  оптовым  ценам.  Так
что...
   Она строго взглянула на него.
   - Мистер Таггерт, большое спасибо за  это  предложение,  но  я  хочу,
чтобы все было предельно ясно: я не  нуждаюсь  в  друге,  любовнике  или
гиде. У меня  в  этом  городе  есть  работа,  и  как  только  она  будет
закончена, я уезжаю. С этого момента и  до  последнего  у  меня  нет  ни
малейшего желания... заводить какие-либо отношения. Понятно?
   Он посмотрел на нее очень серьезно, показывая всем видом, что отлично
ее понимает.
   - Все предельно ясно. Ты не хочешь иметь никаких отношений  со  мной.
Хорошо. Твои ключи лежат на кухонной стойке. Один ключ от входной двери,
другой от всех дверей в твоих апартаментах. Твой отец  желал,  чтобы  ко
всем дверям подходил один ключ, дабы не возиться со связкой.
   - Спасибо, - поблагодарила она и пошла в дом.
   - Саманта, - обратился он к ней, когда она проходила мимо, -  у  меня
есть к тебе одна просьба.
   Она не обернулась, но, подбадривая себя, спросила:
   - Какая просьба?
   - Иногда мы будем встречаться, в частности, на кухне. И я хотел  тебя
попросить... - Его голос стал тише. - Если ты  будешь  спускаться  ночью
или ранним утром, не надевай ничего такого кружевного, белого цвета. Ну,
ты знаешь, такое, развевающееся. Я нормально отношусь к ночным пеньюарам
красного или черного цвета. Или голубого. Тогда я еще могу  совладать  с
собой. Но если я увижу белую кружевную рубашку, - я за себя не отвечаю.
   Не взглянув  на  него,  Саманта  вбежала  в  дом,  схватила  ключи  и
понеслась по лестнице наверх.

Глава 3

   Первую свою ночь в Нью-Йорке Саманта проспала в кровати, выбранной ее
отцом,  и  весь  кошмар  прожитого  дня  как-то   смягчился.   Но   едва
проснувшись, она почувствовала себя  хуже,  чем  когда  ложилась  спать.
Действительность как будто навалилась на нее всей своей тяжестью. Все бы
было хорошо, если бы она очутилась дома, в Луисвилле. Но теперь она была
в незнакомом доме, кругом были посторонние  люди.  Никогда  еще  она  не
оставалась совсем одна. Не то что никогда не оставалась наедине с собой,
но у нее были родители, дед,  затем  муж.  А  теперь  она  действительно
оказалась совсем одна.
   Услыхав какой-то шум на улице, Саманта вылезла из постели и подошла к
окну взглянуть на небольшой садик внизу. Этот человек - ее  домовладелец
- поливал растения. Но в  тот  самый  момент,  когда  Саманта  отдернула
занавеску, он обернулся и помахал  рукой,  как  будто  услышал  ее.  Это
заставило Саманту отпрянуть от окна и вновь задернуть занавеску.
   Ей пришла в голову мысль, что она не  просто  одна  в  этом  мире,  а
окружена хищниками. Представилось, что она затеряна в море и борется  со
стихией лишь в одном спасательном жилете, и видит, как рядом  проплывает
океанский  лайнер,  полный  счастливых,  смеющихся  людей,  которые  так
веселятся, что даже не слышат ее  криков  о  помощи.  А  вокруг  плавают
акулы. И все они похожи на Майка Таггерта.  Она  приняла  душ,  оделась,
зачесала волосы назад и стала ждать, пока не услышала, как открылась,  а
затем захлопнулась входная дверь.  Лишь  тогда  она  спустилась  вниз  и
остановилась в замешательстве у двери  -  ей  не  хотелось  выходить  на
улицу. Не хотелось покидать этот дом. Но нужно было  купить  продукты  и
открыть в банке счет для перевода денег из Кентукки.
   Нью-Йорк ее пугал. Пока она выглядывала из-за занавески на окружающий
ее город, в голове промелькнуло все,  что  она  когда-либо  слышала  или
читала о нем. Для всего мира этот город олицетворял что-то вроде  пугала
для взрослых. Когда что-то страшное случалось в любой другой точке  США,
люди обычно говорили: "Наш город стал таким же, как Нью-Йорк" или "Слава
Богу еще, что мы живем не в Нью-Йорке". Но  она  оказалась  в  настоящем
Нью-Йорке. И ей  предстояло  столкнуться  с  ним  один  на  один.  Через
застекленную  дверь  она  видела  проходящих  мимо   женщин.   Некоторые
прогуливали на поводке собак,  другие  не  спеша  шли  куда-то  в  своих
длинных кожаных куртках и мини-юбках, - но никто из них, кажется, ничего
не  боялся.  Набрав  побольше  воздуха,  чтобы  чувствовать  себя  более
уверенно, она наконец  вышла  из  дома,  заперла  дверь,  спустилась  по
ступенькам, дошла до конца улицы и повернула налево. Взглянув на зеленый
указатель, сообразила, что теперь находится на Лексингтон-авеню. Идя  по
ней в северном направлении, она  заметила  продовольственный  магазин  с
вынесенными на улицу прилавками,  полными  овощей  и  фруктов.  Затем  -
обувной магазин, прачечную, отделение "Нью-Йорк Банк",  крошечный  пункт
проката видеокассет, кулинарию, в витрине которой были выставлены только
что выпеченные булки и кондитерские изделия, и книжный магазин.
   Не прошло и двух часов, как она успела открыть счет в  банке,  купить
продукты, цветы и какой-то дешевый роман. И все  это  -  практически  не
доходя до следующего угла. Потом она возвратилась назад, снова повернула
за угол, дошла до своего дома, отперла входную дверь, быстро  захлопнула
ее за собой и, опершись о нее спиной,  тяжело  выдохнула.  Саманта  была
довольна. Она только что совсем одна совершила набег на город Нью-Йорк и
вернулась живой и невредимой.  Никто  не  угрожал  ей  ножом,  никто  не
выхватил ее сумку и не предлагал ей наркотики. Она чувствовала себя так,
будто взобралась на вершину горы,  установила  там  флаг  и  победоносно
вернулась домой, чтобы рассказать об этом.
   Убрав продукты по местам, она насыпала в  миску  кукурузных  хлопьев,
заварила чашку цветочного чая, из пакета  с  хлебом  достала  пирожок  с
клюквенным вареньем и, водрузив все это на поднос, отправилась в сад.  В
саду села в одно из кресел-качалок,  вытянулась  и  пошевелила  пальцами
ног. Саманта не чувствовала одиночества. Напротив, она думала о том, как
это прекрасно - не иметь никаких обязанностей и дел. Иногда ей казалось,
что всю свою жизнь она за кем-то ухаживает. А уж с тех  пор,  как  вышла
замуж, у нее не было ни секунды для самой  себя.  Ее  мужу  всегда  было
что-нибудь от нее нужно. Если он не был голоден, то просил ее что-то для
него найти, или ему нужна была чистая одежда, или  чтобы  она  выслушала
его жалобы о том, как несправед