рот, Коул не верил, что скажет то, что стал говорить.
Единственное, чего он хотел, это не позволить мисс Лэсем выйти замуж  за
человека, который ей не нравится. В его голове промелькнули тысячи сцен,
когда его родители кричали друг на друга.  Никто  не  заслуживает  такой
жизни, как у них, а особенно дети.
   - Ты ей сама скажешь, дорогая, или я должен рассказать?
   Мисс Лэсем взглянула на него, озадаченно моргая,  не  представляя,  о
чем он хочет говорить.
   - Все равно скоро все станет известно. Ты  не  сможешь  навсегда  это
сохранить в секрете, - сказал он голосом, полным убедительной  нежности,
голосом любовника. Он снова посмотрел на Ровену и улыбнулся ей ласково -
улыбкой, заставлявшей трепетать сердце не у одной женщины. - Ваша сестра
и я обручены и хотим пожениться.
   Дори выпрямилась на софе:
   - Нет, пожалуйста, не делайте этого.
   Ровена  переводила  взгляд  с  одного  на  другую,  на  лицо   Коула,
говорившее "Я рискую  из-за  вас",  и  на  лицо  Дори,  покрасневшее  от
смущения. Любящий смех Ровены заполнил комнату.
   - Дори, дорогая. Я говорила, что он герой, но не представляла, кто он
на самом деле. А он прямо как рыцарь в старину. Он тебя спас,  а  сейчас
чувствует за тебя ответственность.
   Она повернулась к Коулу.
   - Но, в самом деле, мистер Хантер, ваше  сочувствие  моей  сестре  не
нуждается в продолжении. Вы не можете отвечать за нее до гробовой  доски
только потому, что вы спасли ей жизнь. Сейчас за Дори отвечаю  я,  а  до
этого она была под опекой отца.
   Может быть, в нем было немного рыцарства, потому что от  слов  Ровены
его волосы встали дыбом. Она  говорила  о  мисс  Лэсем  как  о  разбитой
любимой игрушке, любимой, но бесполезной. А истина-то в  том,  что  мисс
Лэсем далеко не бесполезна. Она остроумна, как девчонка из колледжа.  Из
тысячи и одной не найдется, чтобы сообразить, что он  хотел  сказать  во
время ограбления банка,  когда  сказал  "крутиться".  А  она  не  только
поняла, но и сообразила,  как  ей  отвлечь  мужика,  а  потом  двигалась
быстро, как юркая рыбка. И вот сейчас ее сестра говорит о ней так, будто
мисс Лэсем не только бесполезна, но и от нее нужно избавиться как  можно
скорее.
   - Пожалуйста, не делайте... - начала Дори, но замолчала,  потому  что
Коул встал, быстро пересек комнату и остановился с ней рядом.
   Он положил здоровую руку ей на плечо:
   - Правда, миссис Уэстлейк, ваша  сестра  и  я  влюблены  и  планируем
пожениться. Она выйдет замуж за меня и ни за кого другого.
   Дори глядела на него умоляющими глазами.
   - Нет, вы этого сделать не можете. Это было ошибкой  -  обратиться  к
вам...
   Она повернулась к сестре:
   - Ровена, он лжет. Разве когда-нибудь кто-нибудь влюблялся в меня  по
уши?
   Она обернулась к Коулу:
   - Вы не смеете это делать. Я должна признаться в  том,  что  сделала.
Ровена, давай я тебе расскажу, что я сделала. Я...
   Коул не представлял, как заставить ее замолчать,  но  он  должен  был
сделать это. Он не  мог  видеть,  как  она  унижается  перед  красавицей
сестрой, выражение лица которой говорило, что она ни  единой  минуты  не
верит, что Коул влюбился в ее невзрачную маленькую сестру. Что-то в этом
лице Коула раздражало.
   - Я просила мистера Хантера... - начала  Дори  мрачным  голосом,  как
совравшее дитя, сознающее, что наказание неизбежно.
   Не соображая, что делает, Коул скользнул  здоровой  рукой  по  плечам
мисс Лэсем и прижал ее к себе. Она была крошкой,  маленькой,  хрупкой  и
невесомой. Он собирался заставить ее замолчать, - но не закрывать же  ей
рот ладонью! - и, не зная, что делать,  он  поцеловал  ее.  Это  не  был
страстный поцелуй, ни даже поцелуй:  крепкий,  с  закрытыми  ртами,  без
притворства.
   Через какую-то секунду он прервал поцелуй и с  вызовом  повернулся  к
Ровене:
   - Теперь, сейчас это выглядит как...
   Внезапно на  его  лице  появилось  удивление,  он  повернулся,  чтобы
взглянуть на женщину прижатую к его боку.  Она  все  еще  прижималась  к
нему: ноги на полу, тело расслаблено, как кукольное, она глядела на него
снизу вверх, и ее большие глаза смотрели тоже с удивлением.
   На мгновение  для  Коула  остановилось  время.  Он  не  понимал,  что
произошло, но поцелуй был разделен этой женщиной - если он может назвать
это поцелуем, и отличался от поцелуев, которые он  испробовал.  За  свою
жизнь он перецеловал сотню женщин. Правда, он даже  любил  целоваться  и
никогда от этой возможности не отказывался, если она представлялась -  в
салуне или за  церковью.  Но  этот  поцелуй  отличался  от  прежних.  Он
повернулся к ней и поцеловал ее по-настоящему, как будто Ровены здесь не
было, как будто были только он и эта женщина, только они  двое  во  всем
мире.
   Он крепко прижал  ее  к  себе  и  сразу  же  обнаружил,  что  она  не
костлявая, как он думал, но приятно округлая, и ему понравилось, что она
такая маленькая. Она была такая крошечная, что он подумал: она  может  в
нем просто раствориться.
   Он поцеловал ее сначала нежно, только пробуя ее  -  ее  свежесть,  ее
чистоту. Он не  сомневался,  что  он  первый  мужчина,  который  до  нее
дотронулся, и - уже обнимает, даже прижимает губы к ее  губам.  Краешком
сознания он  припомнил,  что,  встретившись  с  ним  впервые,  она  была
враждебной и колючей, но они как-то не совпадали - та женщина  и  эта  -
такая податливая в его руках. Она открывалась навстречу ему, как никакая
другая прежде. В ее поцелуе было что-то такое, чего он не  мог  назвать,
что-то, чего он раньше не пробовал. Если бы он не знал, что так  бывает,
он бы решил, что это любовь. Но ведь это  невозможно.  Между  ними  ведь
ничего не было.
   Его рука болела, но он не чувствовал  боли,  он  обхватил  ее  обеими
руками,  а  потом  здоровой  рукой  повернул  ее   голову   так,   чтобы
распробовать ее губы получше. Он пососал ее нижнюю губу, нежно  втягивая
в свой рот, и ему показалось, что никогда ничего не было вкуснее.
   Прежде чем он услышал голос Ровены, прошли  минуты.  И,  судя  по  ее
тону, она пыталась обратить на себя его внимание уже некоторое время.
   С трудом, неохотно, он  повернулся,  чтобы  взглянуть  на  Ровену,  и
увидел ее как бы в дымке, как будто она была очень далеко.  Он  все  еще
крепко держал Дори, не желая расставаться с  ее  безвольным,  податливым
телом. Кроме того, она была так слаба, что упала бы, если бы  он  ее  не
держал.
   - Моя доброта безгранична, - сказала Ровена, и в голосе ее прозвучало
удивление. - Я уже собиралась вылить ведро холодной воды на вас обоих.
   Она пыталась пошутить, но безуспешно, потому что перед ней стояли два
очень сконфузившихся человека.
   - Да, конечно, я... - начал Коул, заикаясь, как школьник.
   Тело в его руках начало приобретать вес, он понимал, что должен с ним
расстаться, но делать этого не хотел. Прошло несколько  минут,  пока  он
сообразил, что мисс Лэсем бьет его по плечам, и довольно чувствительно.
   Когда к Коулу вернулся рассудок, все, что он ощущал, была неловкость.
   - Да, конечно, - повторил он, потом выпустил мисс Лэсем,  словно  это
был запретный плод, и она упала навзничь на  софу.  Но  он  не  стал  ее
усаживать. Все потому, что он изо всех сил старался не дотрагиваться  до
нее снова.
   - Я вижу, что вы оба любите друг друга, - сказала Ровена. - Не думаю,
что то, что произошло, было случайностью.  Дори,  как  ты  могла  скрыть
такое от меня? Почему  ты  мне  ничего  не  сказала?  Ты  позволила  мне
поверить, что мистер Хантер не имел никакой другой причины спасать  тебя
от грабителей, кроме той,  что  он  человек  большой  совести,  человек,
заботящийся о других, человек, который...
   - Глуп, - уточнил Коул, начиная приходить в себя.
   Проведя рукой по глазам, он  исподтишка  взглянул  на  мисс  Лэсем  и
увидел, что она тоже ошеломлена. Если ничего подобного  не  случалось  с
таким опытным мужчиной, как он, то, он был уверен, с ней  уж  тем  более
ничего подобного не было.
   - Знаете, что вам нужно  сделать  обоим?  -  сказала  Ровена  голосом
особы, у которой в жизни ничего неясного не встречалось. - Я думаю,  вам
надо пожениться прямо сейчас, сию же минуту.
   Дори начала приходить в себя.
   - Ровена, это нелепо. Мистер Хантер...
   - Да, - услышал Коул свой голос, - это было бы прекрасно.
   Ровена принялась за дело, не видя ни в чем проблемы.
   - Пойдем в церковь сейчас же и...
   - Нет! - почти вскрикнула Дори, и они оба повернулись к  ней,  глядя,
как она стоит, сжав кулаки.
   - Дори, твоя лодыжка!
   - Ровена, ничего страшного с лодыжкой нет -  просто  ушиб.  С  ушибом
никто не лежит в постели. - Она повернулась к Коулу.  -  Извините  меня,
мистер Коул, за мою сестру. Она любит управлять жизнями других людей,  а
сейчас здесь нет ни ее детей, ни мужа, у нее только я. А теперь еще  вот
вы. - Она выпрямилась и посмотрела на него. - Я помню, что мы с вами кое
о чем толковали, но это было давно. Сейчас все изменилось.
   - Что изменилось? - сухо спросил он. Конечно, ничего  не  изменилось,
на самом деле все было по-прежнему, только  всего  было  много,  слишком
много. Ровена приехала в Техас, чтобы убедить выйти замуж  свою  скучную
младшую сестру, и она знает, что требуется сделать. Выдаст ли  она  Дори
за лысеющего мужчину среднего возраста, или за гангстера, не  имело  для
нее принципиальной разницы.
   - Ровена, - тихо попросила Дори, -  ты  не  можешь  оставить  нас  на
некоторое время одних? Мистеру Хантеру и мне нужно поговорить.
   Ровена засмеялась так, что Коул подумал, что, пожалуй, это вульгарно.
   - Не уверена, что могу оставить вас одних, этаких влюбленных  пташек.
По крайней мере - до тех пор, пока не состоится свадьба.
   Коул был уже не в том возрасте, чтобы позволить женщине обращаться  с
ним так, словно он все еще ходит в  коротких  штанишках  и  нуждается  в
гувернантке. Он взглянул на нее так, как  глядел  на  некоторых  мужчин,
предпочитавших после этого с ним не связываться.
   - Я... ладно, думаю, подожду, но только снаружи, - сказала  Ровена  и
удрала за дверь.
   Через минуту после того, как сестра ушла из комнаты, Дори сказала:
   - Мистер Хантер, когда несколько дней тому назад мы разговаривали,  я
повела себя глупо. Когда я осталась одна в Лэсеме и получила  письмо  от
сестры, где она сообщала, что собирается приехать в Америку, а  потом  в
Техас, чтобы "рассортировать меня", как  она  сказала,  я  испугалась  и
запаниковала. Когда Ровена на  что-то  решится,  она  ничего  больше  не
видит. Она сказала, что уверена - после смерти отца я  останусь  в  этом
доме со своими книгами и никогда ни с кем не познакомлюсь, не говоря  уж
о том, чтобы я вышла замуж. Ровена к тому  же  считает,  будто  то,  что
сделает счастливой  ее,  делает  счастливым  любого.  Ей  нравится  быть
замужем, так что, считает она, и мне это тоже понравится.
   - Но ведь  замужество  -  единственный  приемлемый  путь  иметь  этих
шестерых детей, которых вы хотите.
   - Да, конечно, но в моем возрасте - почти тридцать лет  -  я  немного
старовата, чтобы создавать семью.
   - Тогда ваша сестра права, и вы собираетесь похоронить себя.
   Все время, пока он с ней разговаривал, он  наблюдал  за  ней.  Трудно
было увязать то, что он видел, с тем, что он чувствовал.  Она  выглядела
деревяшкой, но в ней таились чувства, он знал это.  Может,  у  него  уже
старческое слабоумие? Может, ему надо Найне посещать почаще?  Но  сейчас
опытность Найне, ее занудность и то, что она часто говорит  невпопад,  -
все это казалось грязью в сравнении с чистотой мисс Лэсем.
   - Что я делаю со своей жизнью, ни  вас,  ни  сестру  не  касается,  -
фыркнула Дори.
   Коул знал, что она права. И также знал, что ему нужно уйти и  никогда
не возвращаться. Но когда же он делал  то,  что  должен  делать?  Он  не
должен был пристегивать свой первый револьвер. Если бы он  не  попытался
спасти эту "деревянную" женщину от грабителей в банке, его бы  здесь  не
было сейчас он бы ее не поцеловал и ничего такого бы не почувствовал.
   К тому же в этой женщине было  еще  что-то,  что  его  заинтриговало.
Может быть, он провел очень много времени среди женщин не  того  покроя.
Может быть, все "хорошие" женщины на нее похожи, если их узнать поближе,
но он в этом сомневался.
   Может, проблема была в том, что она бросила ему вызов, а вызов -  это
было как раз то, что он всегда принимал.  Достаточно,  чтобы  кто-нибудь
ему просто сказал: "Коул, ты не способен это сделать", и волосы  у  него
на голове вздымались, и он уже знал, что обязан это сделать,  все  равно
на что его подстрекали: он не мог этого не совершить.
   Мисс Лэсем, казалось, читала его мысли. Казалось, она понимала, о чем
он думает. Она набрала воздуху, а выдохнув, взглянула на него с  большой
мягкостью.  Этот  взгляд  заставил  Коула  осознать,  что  она   гораздо
красивее, чем ему казалось раньше.
   - Вы очень добры, но сейчас я должна просить вас быть рассудительным.
В свете того, что произошло, вы должны понять, что вы и я не можем  даже
помышлять о помолвке. Это невозможно.
   Иногда эта женщина заставляла его чувствовать себя просто глупцом. Он
не понимал, о чем она толкует. Единственное, о чем он думал, так  это  о
том, как сильно ему  хочется  поцеловать  ее  еще  раз.  Разве  то,  что
случилось между ними, было лишь  счастливой  случайностью?  Чем-то,  что
случается только один раз?
   - Что - невозможно? Почему?
   - Наше влечение друг к другу изменило все. Я  не  представляю,  какие
чувства возможны между нами.  Почти  преступники  -  не  те  мужчины,  к
которым меня тянет.  Я  вас  уверяю,  то,  что  я...  мы...  так  сильно
прочувствовали - просто потрясение и для меня, и для  вас.  Принимая  во
внимание такую притягательность, мы не можем даже думать  о  том,  чтобы
вместе проводить время. Результаты могут быть ужасны...
   Коул поглядел на стол, томясь по бокалу виски, но бокал был пустой. И
именно сейчас ему безнадежно хотелось выпить. Что это она говорит?
   - Какие результаты?
   Она взглянула на него с великим терпением:
   - Мистер Хантер, я признаю, что все это было ошибкой. Моей ошибкой. Я
уже говорила вам, что запаниковала  при  известии  о  приезде  сестры  и
попыталась осуществить - как сейчас понимаю  -  очень  и  очень  наивный
план. Извините меня, я это затеяла, и я же хочу с этим покончить.
   - Какие результаты? - повторил он, все еще пытаясь сообразить, о  чем
идет речь. Обычно он женщин понимал, для  этого  ему  английского  языка
было достаточно.
   Она вздохнула так, будто должна была объяснять ему простейшие вещи.
   - Когда мы... поцеловались, между нами возникло сильное притяжение. Я
не осознавала, где нахожусь. В тот день, когда я встречалась  с  вами  в
вашем пансионе, я  не  чувствовала  между  нами  притяжения.  Когда  при
фальшивом браке тяги друг к другу нет - все в  порядке,  но  такой  брак
невозможен с мужчиной, который хочет... хочет...
   Все еще не уловив на его красивом лице понимания, она фыркнула:
   - Дети, мистер Хантер. Дети. - Она состроила  гримаску.  -  Возможно,
такой мужчина, как вы, не понимает, что... что супружеские  обязанности,
что называется, исполняют не для удовольствия. Что  мужчина  и  женщина,
совокупляясь, создают детей. Основываясь на  ощущениях,  которые  у  нас
были при одном, и единственном, поцелуе, я считаю, что, если мы  с  вами
длительное время будем вместе, мы... закончим... закончим постелью, а  я
боюсь иметь от вас ребенка. Я не могу представить худшего отца, чем  вы.
Вот что меня пугает, если вы останетесь рядом со мной. Другими словами -
я не хочу растить дитя одна, но и не хочу, чтобы  у  ребенка  был  отец,
который не умеет ничего, кроме как взводить курок револьвера.
   Какой-то момент, глядя на нее, Коул только моргал.
   - Здесь есть виски? - хрипло спросил он,  а  потом  следил,  как  она
подавала ему бутылку. Она не стала любезно наливать ему  в  стакан,  как
сделала ее сестра. Она только ткнула ему в руку бутылку с видом школьной
учительницы, говорящей: "Понимаешь, что я имею в виду?"
   Хотя это было непросто, но Коул со стуком поставил бутылку на стол  и
затем сам уселся в кресло - тоже  тяжело,  глядя  на  нее.  Определенно,
скромности в ней никакой. Она не сказала, что ненавидит его и  не  хочет
отправляться с ним в постель. Получается, что она очень  даже  не  прочь
запрыгнуть в эту постель, но если  они  это  сделают,  то,  может  быть,
сотворят ребенка, а Коул будет просто ужасно плохим отцом. Насколько  он
помнил, никто  раньше  даже  не  заикался  о  его  отцовских  качествах.
Рассматривалась его ценность  как  быстрого  стрелка,  а  иногда  и  как
любовника, но никогда - как отца какого-то ребенка,  которого  нет  и  в
помине.
   Может быть, он постарел. Обычно женщины так не  вели  себя.  Он  знал
женщин, которые забывали обо всем на свете, как  только  он  расстегивал
первые пуговицы на их блузках. Если он целовал женщину, настоящая молния
пронзала их (так же, как пронзила его и эту женщину), и ни  он,  ни  его
подруга не думали ни о прошлом, ни о будущем  следующие  два  часа.  Без
контроля. Без мыслей. Страсть. Первобытная страсть...
   Но все было не так с этой невзрачной маленькой мисс Лэсем. Она всегда
контролирует себя. Отойдет на шаг от страсти  и  скажет,  что  ей  этого
хочется, но она не  хочет  последствий.  Но  только  у  других  разумных
женщин, которых он знал, огня в жилах не было. А у нее есть.  Он  только
что это установил. Хотя она и способна держать себя в узде.
   - Мистер Хантер, с вами все в порядке?
   "Нет, - хотел он ответить ей, - не все в порядке". У  него  все  было
отлично, пока он  не  встретил  эту  женщину,  а  вот  теперь  он  начал
сомневаться во всем, что составляло его жизнь. Он должен  снова  убедить
себя, что его жизнь не прошла впустую. Он был перекати-поле. У него  нет
дома. У него его никогда не было. Не то что он его не  хотел,  но,  если
хотеть дом, нужно оставаться на одном месте. И если когда-нибудь у  него
будет ребенок, он не сомневался, что будет ему хорошим  отцом.  В  самом
деле, ему хотелось верить, что он кое-чему может научить ребенка.  И  не
только тому, что относится к оружию. Он всю жизнь упорно учился, и может
быть...
   Вдруг ему показалось очень важным убедить эту женщину, что он  больше
чем гангстер. И герой. Если кто-то другой называл  его  героем,  он  был
польщен, а вот у мисс Лэсем "герой" прозвучало так, словно она  говорила
о безмозглом создании, которое не думает о возможных последствиях  своих
действий.
   - На что я буду существовать, пока у меня не заживет рука?
   Она выглядела испуганной.
   - Не представляю. Хотите денег? Я хочу сказать, это моя  ошибка,  что
вы... Конечно, на самом деле это не целиком моя ошибка,  но  я  чувствую
какую-то ответственность за вашу рану. Я могу дать вам банковский чек.
   - Я не хочу милостыни. Я хочу работы. Она чуть-чуть улыбнулась.
   "Она все понимает", - подумал он.
   - Если в ближайшее время мне захочется  кого-нибудь  убить,  я  найму
вас.
   Он должен был признать, что эта женщина задевает его  за  живое  так,
как еще никому не удавалось.
   - Я не убиваю людей, - фыркнул он.
   - Уж точно нет - с  такой  рукой,  как  у  вас  сейчас.  -  Ее  ротик
превратился в чопорную маленькую линию. - Мистер Хантер,  я  говорила  с
вами о вашем будущем несколько дней назад, прежде чем это случилось, и в
то время ваше будущее вас не трогало. Я даже пыталась предостеречь  вас,
что может произойти что-то, подобное случившемуся.
   Почему у него было чувство, как будто ему выговаривает его мать?  Она
обычно повторяла: "Я говорила тебе, что это произойдет. Но нет - ты меня
не послушался. У тебя, должно быть, своя дорога. Ты  никогда  никого  не
слушаешь".
   Коул закрыл глаза рукой. Если он кого и прикончит, так  эту  женщину.
Кроме желания ее прикончить, ему хотелось ей доказать,  что  он  чего-то
стоит.
   - Мисс Лэсем, вы предлагали мне работу, и я это