.  На  столе  лежали
также тонко нарезанная солонина, икра на обжаренном  с  двух  сторон  хлебе,
фаршированная луком  и  орехами  рыба,  печеные  груши,  а  также  фруктовые
пирожные со взбитыми сливками и сочный пирог с ежевикой.
   Потрясенная Элизабет смогла только выдавить из себя:
   - Недурственно вы, однако, путешествуете. Майлс взял Элизабет за руку, и,
когда  он  резко  повернул  ее  к  себе  лицом,  она   вновь   почувствовала
головокружение и ухватилась за стоявший рядом стул.
   - Это все для тебя, - сказал Майлс, усаживая Элизабет за стол. - Я больше
не позволю тебе голодать.
   - Каким это образом? - спросила она усталым голосом.  -  Вы  что,  будете
прижигать мои ноги раскаленным железом? Или,  наверное,  у  вас  собственные
методы принуждать женщин исполнять ваши желания?
   Майлс нахмурился. Схватив Элизабет за плечи, он сильно встряхнул  девушку
и произнес:
   - Ты права, у меня собственные способы наказания.
   Никогда прежде Элизабет, не видела у Майлса такого  выражения  лица;  его
глаза приобрели  стальной  оттенок,  в  их  серой  глубине  замерли  голубые
огоньки. Нагнувшись и не  обращая  внимания  на  ее  попытки  вырваться,  он
поцеловал ее в шею.
   - Интересно, сознаешь ли ты, насколько ты  притягательна?  -  пробормотал
Майлс, уткнувшись в шею девушки.
   Едва касаясь губами ее кожи и  согревая  своим  теплом,  Майлс  осторожно
целовал Элизабет, поглаживая видневшееся из-под разорванного  платья  плечо.
Просунув руку под платье, кончиками пальцев он  начал  медленно  ласкать  ее
грудь и нежно покусывать зубами мочку уха...
   - Я хочу обладать тобой, Элизабет, -  прошептал  он  так  тихо,  что  она
скорее почувствовала, чем  услышала  его  слова.  -  Я  хочу  растопить  лед
отчуждения между нами. Я сгораю от желания прикасаться к тебе, ласкать  твое
тело и хочу видеть в твоих  глазах  такие  же  желание  и  восторг,  которые
наполняют меня.
   Пока Майлс ласкал ее, Элизабет оставалась неподвижной, как  и  прежде  не
испытывая никаких чувств. У нее не было отвращения к Майлсу: он не  причинял
ей боли, из его рта не исходил  дурной  запах.  Правда,  она  не  ощущала  и
никакого возбуждающего прилива крови,  о  котором  со  смешком  рассказывали
подруги в монастыре.
   - Если я дам клятву не отказываться от еды, вы прекратите  издевательства
надо мной? - холодно спросила Элизабет.
   Отпрянув, Майлс с минуту изучал  ее  лицо,  и  Элизабет  приготовилась  к
оскорблениям. Все мужчины, обнаружив,  что  их  любовь  не  приводила  ее  в
трепетный восторг, заканчивали тем, что обрушивали на нее поток брани.
   Спокойно улыбнувшись и вновь погладив Элизабет по щеке,  Майлс  подал  ей
руку, приглашая к  столу.  Не  обращая  внимания  на  протянутую  руку,  она
приблизилась к столу, пытаясь скрыть от Майлса свое смущение.
   Ухаживая за девушкой, Майлс старался положить  на  украшенную  орнаментом
серебряную  тарелку  самые  лакомые  кусочки  и  улыбнулся,  когда  Элизабет
принялась за еду.
   - Теперь вы поздравляете себя с тем, что спасли меня от голода, - сказала
она. - Мой брат будет благодарен вам  за  то,  что  вернете  меня  в  полном
здравии.
   - Я пока не собираюсь тебя возвращать, - мягко возразил Майлс.
   Скрывая от него свое огорчение, Элизабет склонилась над тарелкой.
   - Роджер заплатит любой выкуп, какой бы вы не запросили.
   - Я не возьму ни гроша от убийцы моей  сестры,  -  процедил  сквозь  зубы
Майлс.
   Элизабет швырнула ножку перепела на тарелку. - Вы уже  говорили  об  этом
раньше, но я ничего не знаю о вашей сестре!
   Повернувшись к Элизабет, Майлс посмотрел на нее холодными  пронзительными
глазами.
   - Роджер Чатворт пытался овладеть девушкой,  которая  была  помолвлена  с
моим братом Стивеном, а когда Стивен встал на защиту  чести  своей  невесты,
твой брат нанес ему удар в спину.
   - Не может этого быть! - воскликнула Элизабет в изумлении.
   - Стивен, тем не менее, ранил Чатворта, но не  стал  убивать  его,  но  в
отместку Чатворт похитил мою сестру, а  позднее  -  и  невесту  Стивена.  Он
изнасиловал мою сестру, и она выбросилась из окна.
   - Нет! И еще раз нет! - закричала Элизабет, зажав уши.
   Поднявшись и вновь схватив ее за руки, Майлс продолжал:
   - Твой брат Брайан любил мою сестру, и, когда она покончила с  собой,  он
освободил невестку Стивена и привез тело моей сестры.
   - Вы лжец! Вы злой человек! Отпустите меня! Прижав Элизабет к себе, Майлс
с безучастным видом удерживал ее в своих объятиях.
   - Конечно, неприятно слышать,  что  любимый  тобой  человек  способен  на
такое.
   Элизабет  знала  немало  способов,  как  отвязаться  от  мужчин.   Майлс,
напротив, не встречал еще женщин, пытавшихся  ускользнуть  от  его  объятий.
Элизабет изо всей силы ударила Майлса коленкой в пах, и он мгновенно  разжал
руки.
   - Черт возьми, Элизабет! - скорее выдохнул, чем воскликнул он, опершись о
стол и прижав руку к больному месту.
   - Нет, это пусть вас черт возьмет, Монтгомери, - парировала она и,  перед
тем как броситься наутек, швырнула ему в голову кувшин с вином.
   Увернувшись, Майлс в тот же миг поймал Элизабет за руку.
   - Тебе не удастся сбежать от меня, - сказал он, резко притянув девушку  к
себе. - Кроме того, я  собираюсь  доказать,  пусть  даже  ценой  собственной
жизни, что не Монтгомери виноваты в этой вражде.
   - Мысли о вашей смерти - самая приятная тема за последние дни.
   На мгновение Майлс закрыл  глаза,  словно  моля  о  помощи,  затем  снова
взглянул на нее:
   - Ну а теперь, если ты уже сыта, пора седлать коней.  Мы  отправляемся  в
Шотландию.
   - В Шот... - вырвалось у Элизабет, но она вовремя спохватилась.
   - Да, мой ангел! - в его  голосе  послышался  сарказм.  -  Мы  собираемся
провести время с  моим  братом  и  его  женой.  Я  хочу,  чтобы  ты  поближе
познакомилась с моей семьей.
   - Я знаю о ней больше чем достаточно. Они... Майлс не дал ей  договорить,
поцеловав в губы.
   Элизабет никак не отреагировала на его ласку. Она молча отвернулась.
   Долгое время они ехали верхом медленным ровным шагом.  За  ними  следовал
целый караван мулов, груженных мебелью, одеждой, продовольствием, оружием  и
доспехами, что еще больше тормозило их продвижение.
   Элизабет ехала  на  лошади,  к  седлу  которой  была  привязана  веревка,
тянувшаяся к лошади Майлса. Дважды пытался  он  заговорить  с  ней,  но  она
упорно молчала. Мысли ее вновь и вновь  возвращались  к  рассказу  Майлса  о
брате.
   Последние два года единственной нитью, связывавшей ее с  семьей,  служили
письма Роджера и различные слухи,  распространяемые  бродячими  музыкантами.
Музыканты, конечно, догадывались о ее принадлежности  к  роду  Чатвортов,  и
поэтому рассказывали далеко не все, что знали.
   Другое дело - многочисленное  семейство  Монтгомери.  Вокруг  этой  семьи
всегда витали слухи и сплетни. Старший брат Гевин увлек и обманул  красавицу
Элис Вейланс, разочаровавшись в своей любви  к  нему,  она  вышла  замуж  за
Эдмунда, брата Элизабет. Элизабет умоляла  Роджера  помешать  этой  свадьбе,
уверяя его в том, что бедная женщина не заслужила страшной участи всю  жизнь
быть связанной узами с коварным Эдмундом. Роджер ответил тогда, что он не  в
состоянии помешать этой свадьбе. Спустя несколько месяцев Гевин  женился  на
сказочно богатой  наследнице  Риведунов.  После  убийства  Эдмунда  ревнивая
наследница выплеснула кипящее масло в лицо  бедной  Элис  Чатворт.  Элизабет
написала Роджеру из монастыря, умоляя его позаботиться о вдове брата, на что
Роджер сразу же согласился.
   Менее чем через год Роджер сообщил, что шотландская  наследница,  Бронуин
МакАрран, попросила разрешения выйти замуж за Роджера, но Стивен  Монтгомери
пытался  силой  принудить  бедную  девушку  стать  его   невестой.   Защищая
несчастную, Роджер вызвал Стивена  на  поединок.  Позднее  Монтгомери  сумел
представить все таким образом, будто бы  Роджер  нанес  ему  удар  в  спину,
затронув тем самым честь Роджера.
   Элизабет не знала о причинах ухода Брайана из  дома,  Роджер  никогда  не
говорил об этом. Но она была уверена, что его уход каким-то образом связан с
семейством  Монтгомери.  Брайан  отличался  чувствительностью  и  нежностью.
Возможно, он не смог более выносить страдания, причиняемые кланом Монтгомери
его семье. Но что бы  ни  заставило  Брайана  покинуть  дом,  это  не  имело
никакого отношения ко лжи, услышанной сегодня. Она даже засомневалась,  знал
ли вообще Роджер о том, что у братьев Монтгомери была сестра.
   Всю дорогу Элизабет тщетно пыталась заправить оторванный клок платья  под
высокий воротник.  Когда  Майлс  остановил  караван,  девушка  с  удивлением
заметила, что уже  стемнело.  В  течение  всего  длительного  перехода  она,
оказывается, думала только об одном.
   Прямо перед ними находился довольно старый  постоялый  двор,  выглядевший
довольно приветливо. На пороге стоял улыбающийся краснолицый хозяин.
   Оказавшийся перед Элизабет, Майлс протянул руки и лукаво произнес:
   - Дорогая, не ставь себя в глупое положение, отказываясь от моей  помощи.
- Он посмотрел на ее ногу, приподнятую для прыжка.
   Поразмышляв с минуту, Элизабет позволила помочь ей спуститься  с  лошади,
но, ступив на землю, сразу же отошла в сторону.
   - У меня есть кое-что для тебя.
   Не сводя с Элизабет глаз,  Майлс  протянул  ей  дивную,  чудесной  работы
золотую брошь в форме пеликана, спрятавшего голову под расправленное  крыло.
Брошь крепилась к ленте, усыпанной бриллиантами.
   Элизабет даже бровью не повела.
   - Я не нуждаюсь в этом.
   Отчаявшись, Майлс подколол  брошью  ее  разорванное  на  плече  платье  и
решительно приказал:
   - Проходи в дом, Элизабет.
   Очевидно, хозяин гостиницы знал об их  приезде:  уж  слишком  все  вокруг
суетились. Пока Майлс что-то обсуждал с сэром Гаем, Элизабет молча стояла  в
стороне, недалеко от них терпеливо ждал указаний хозяин.
   Они находились в большой  комнате,  заставленной  столами,  лавками  и  с
огромным камином  в  углу.  Пожалуй,  впервые  за  все  это  время  Элизабет
осмотрела людей из свиты Майлса, насчитав их ровно дюжину. К  ее  удивлению,
они почти никому не причиняли беспокойства. Прохаживаясь по  гостинице,  они
открывали  двери  и  без  шума  проверяли,  не  подстерегает  ли  где-нибудь
опасность. Неужели у Майлса Монтгомери столько  врагов,  что  ему  постоянно
приходится быть начеку, или он просто очень осторожен?
   Хорошенькая молодая служанка склонилась перед Майлсом  в  поклоне,  и  он
одарил ее чуть заметной улыбкой. Элизабет с любопытством наблюдала, как  под
взглядом Майлса она вспыхнула и зарделась.
   -  Слушаюсь,  мой  господин,  -  пролепетала  служанка,  улыбаясь  и   не
переставая приседать. - Надеюсь, вы останетесь довольны моей стряпней.
   - Разумеется, - сухо произнес Майлс, но было очевидно,  что  сказано  это
совершенно искренне. Покраснев в очередной раз, девушка скрылась в кухне.
   - Изголодалась, Элизабет? - обратился к ней Майлс. - Да, но не  по  вашим
ласкам, которые вы расточаете другим,  -  кивнула  она  в  сторону  уходящей
служанки.
   - Хотелось бы верить, что в  твоих  словах  я  слышу  нотки  ревности!  Я
терпелив, - с улыбкой добавил он и, не давая опомниться,  слегка  подтолкнул
Элизабет к столу.
   Они присели за небольшой столик в стороне от свиты Майлса, но в  одной  с
ними комнате. Им подносили блюда одно за другим, но Элизабет почти ни к чему
не притронулась.
   - Ты, кажется, страдаешь отсутствием аппетита?
   - Интересно, принимали бы вы пищу из рук врага, захватившего вас в  плен?
- Скорее всего, я бы не терял времени, а  искал  возможность  убить  его,  -
честно признался Майлс.
   Элизабет молча и пристально посмотрела на Майлса, вынудив его  склониться
над тарелкой.
   Ближе к середине долгой безмолвной трапезы Майлс взял  за  руку  одну  из
служанок, ставившую на стол  блюдо  с  только  что  приготовленным  лососем.
Подняв в изумлении глаза, Элизабет увидела, что руки девушки все в  ссадинах
и кровоточат.
   - Где ты так поранилась? - ласково спросил Майлс.
   - Собирала ежевику, мой господин, -  испуганно  ответила  та,  удивленная
вниманием Майлса.
   - Эй, хозяин! - позвал Майлс. - Присмотрите,  чтобы  вылечили  руки  этой
девушки.
   - Но, мой господин!  -  запротестовал  было  хозяин.  -  Она  всего  лишь
судомойка! И подает вам сегодня лишь потому, что одна из  служанок  серьезно
больна.
   В этот момент сэр Гай приподнялся из-за стола,  за  которым  сидели  люди
Майлса, и, увидев этого гиганта, хозяин сразу же уступил.
   - Иди за мной, - сердито бросил он девушке.
   - Спасибо... спасибо вам, мой господин. -  И,  перед  тем  как  выйти  из
комнаты, она присела в поклоне.
   Элизабет отрезала себе ломтик французского сыра.
   -  Интересно,  сэр  Гай  пришел  вам  на  помощь  ради  девушки  или   по
собственному желанию?
   Удивление на лице Майлса сменилось радостью.
   - Сэр Гай не любит вмешиваться в такие дела, тем более из-за служанок.
   - А вы?
   Улыбнувшись, он пожал плечами:
   - Я предпочитаю избегать любых драк. Я по сути своей миролюбив.
   - Тем не менее, вы бы вступили в драку  с  этим  толстым  хозяином  из-за
поцарапанных рук какой-то дрянной девчонки.
   Это прозвучало, скорее, как утверждение, нежели вопрос.
   - Я не считаю ее дрянной девчонкой. А теперь, -  сменил  он  тему,  -  не
желаешь ли отдохнуть? Ты, должно быть, устала.
   Люди Майлса пожелали ей спокойной ночи, и, кивнув им  в  ответ,  Элизабет
последовала  за  Майлсом  и  хозяином  гостиницы   вверх   по   лестнице   в
приготовленную комнату с единственной кроватью.
   - Наконец-то вы дождались момента, чтобы заставить  меня  лечь  к  вам  в
постель, - сказала она, оказавшись наедине  с  Майлсом.  -  Наверное,  полог
палатки показался вам слишком тонким, чтобы заглушить мои крики.
   - Элизабет, - произнес Майлс, взяв ее за руку. - Я буду спать на диване у
окна, а ты можешь  расположиться  на  кровати.  Я  не  могу  разрешить  тебе
остаться в комнате одной, так как  ты  постараешься  найти  способ  оставить
меня.
   - Вы хотите сказать - сбежать.
   - Хорошо, пусть будет по-твоему, сбежать. Иди ко мне. Я хочу поговорить с
тобой.
   Слегка подтолкнув Элизабет к дивану у окна, Майлс сел сам и,  потянув  ее
за руку, усадил рядом. В ответ на ее громкое возмущение он сказал:
   - Спокойно, Элизабет. Я только обниму тебя за талию, ничего больше, но  я
не выпущу тебя  из  объятий  до  тех  пор,  пока  ты  не  успокоишься  и  не
побеседуешь со мной.
   - Я могла бы поговорить и не сидя рядом с вами.
   - Я не могу удержаться, чтобы не прикоснуться к тебе! - воскликнул  Майлс
с чувством. - Мне все время хочется тебя ласкать, чтобы  заглушить  и  унять
твою боль.
   - Я не чувствую боль! - Элизабет оттолкнула его руки.
   Майлс  был  крупным  мужчиной,  высоким  и  широкоплечим.  Элизабет  едва
доставала плечом до его выпуклой груди.
   - Тебе больно, Элизабет, и даже, возможно, больнее, чем ты думаешь.
   - А-а, теперь понятно. Со мной не все в порядке, потому что я не схожу  с
ума от сладострастия каждый раз, когда вы оказываетесь рядом.
   Хмыкнув, Майлс поцеловал ее в шею.
   - Возможно, я заслуживаю этого. Сиди спокойно, а то я начну целовать тебя
еще сильнее.
   Она тут же замерла, и его лицо исказилось от боли.
   - Мне бы хотелось, чтобы ты рассказала, что тебе нравится. Застолье, как,
впрочем, и красивые платья, тебя  не  интересует.  Золото  и  бриллианты  не
вызывают ни малейшего блеска  в  глазах.  Мужчин  ты  не  удостаиваешь  даже
беглого взгляда. В чем же твоя слабость?
   - Моя слабость? - переспросила Элизабет задумчиво.
   Майлс поглаживал ее волосы на висках, и, сама того не желая,  она  начала
расслабляться. Последние два дня, полные напряжения и  ярости,  истощили  ее
силы. Она теснее прижалась к нему.
   - А в чем ваша слабость, Монтгомери?
   - Женщины, - пробормотал он, ставя на этом точку. - Расскажи-ка  лучше  о
себе.
   Сидя с Майлсом, Элизабет чувствовала себя почти  невесомой.  Было  что-то
приятное в том, что она находится в кольце таких сильных мужских рук  и  при
этом никто не тискает грудь, не срывает одежду, не причиняет боль.
   - Я живу со своими двумя братьями, которых очень люблю,  и  они  отвечают
мне тем  же.  Не  бедствую,  стоит  лишь  намекнуть,  что  мне  нравится  из
драгоценностей или платьев, как мой брат Роджер тут же покупает их мне.
   - А... Роджер. - Майлс запнулся, услышав это имя.  -  Он  хорошо  к  тебе
относится?
   - Он защищает меня.
   Улыбнувшись, Элизабет закрыла глаза. Майлс начал ласкать шею девушки.
   - Роджер всегда защищал нас с Брайаном.
   - Защищал от кого?
   "От Эдмунда", - чуть было не сказала Элизабет, но вовремя сдержалась.
   - От мужчин! - ядовито бросила  она.  -  Мужчинам  всегда  нравилась  моя
внешность, но Роджер держал их от меня на расстоянии.
   Не выпуская ее руки из своих, Майлс продолжал:
   - Тебе известно много способов отвязаться от мужчин, ты словно закована в
стальной панцирь. Совершенно очевидно, ты - страстная  девушка,  но  что  же
убило в тебе страсть? Или Роджер не всегда был рядом,  чтобы  защитить  твою
честь?
   Уклонившись от  ответа,  Элизабет  мысленно  обругала  себя  за  минутную
откровенность. Спустя некоторое время Майлс демонстративно зевнул и  ослабил
объятия. Она тут же вскочила на ноги и отбежала в сторону.
   Элизабет с трудом верилось, что Майлс  сдержит  свое  слово  и  не  будет
пытаться овладеть ею, хотя сама уже решила не давать ему ни малейшего  повод
для соблазна. Не раздеваясь, скинув лишь мягкие кожаные ботинки, она нырнула
в большую кровать. Задув единственную в комнате свечу,  Майлс  долгое  время
стоял без движения, и его силуэт четко выделялся на фоне освещенного  лунным
светом окна.
   Не услышав ни единого звука со стороны Майлса, Элизабет тихо  повернулась
на спину и стала наблюдать за ним. От страха, от ожидания предстоящего  тело
ее напряглось. С обреченностью загнанного зверя следила она, как  раздевался
Майлс, а когда он полностью разделся, у нее от  ужаса  перехватило  дыхание.
Майлс, однако, залез под тонкое одеяло и вытянулся под ним или,  по  крайней
мере, попытался сделать это. Упершись ногами в  боковую  стенку  дивана,  он
чуть слышно выругался.
   И только несколько минут спустя до  нее  дошло,  что  Майлс  вовсе  и  не
собирается ее насиловать. Правда, оставалось подозрение, что он овладеет ею,
как только она заснет... Слегка  задремав,  она  моментально  проснулась  от
легкого поскрипывания. Ворочаясь на своем узком ложе, Майлс неизбежно каждый
раз будил ее, и она  напряженно  ожидала  чего-то,  но,  уловив  его  ровное
дыхание, вновь погружалась в беспокойный сон до следующего шороха.

Глава 4

   - Как спалось? - поинтересовался Майлс на следующее  утро,  натягивая  на
себя одежду. Черные чулки плотно охватывали его мощные ноги, а узкий вышитый
камзол едва доходил до бедер.
   - Я всегда сплю плохо в присутствии, врага, - резко ответила Элизабет.
   Посмеиваясь и не обращая внимания на ее сопротивление, Майлс  причесал  и
уложил ей волосы, перевязав их лентой. Закончив,  он  поцеловал  Элизабет  в
шею, от чего она отскочила в сторону и принялась вытирать след поцелуя.
   Майлс протянул ей руку:
   - Знаю, что ты против моей компании, но мои люди ждут нас внизу.
   Не обращая внимания на его протянутую руку, она первая вышла из  комнаты.
Было еще довольно рано, теплые лучи солнца едва показались  над  горизонтом.
Майлс пробормотал, что завтрак ждет их где-то впереди по дороге, а потому им
придется сначала несколько часов проехать верхом.
   Майлс и Элизабет стояли на небольшом крыльце гостиницы, когда перед  ними
возник сэр Гай, за спиной которого толклись лошади и навьюченные мулы  свиты
Майлса.
   - Все готово? - обратился Майлс к сэру Гаю. - Хозяину гостиницы  уплатили
за постой?
   Прежде чем сэр Гай  успел  ответить,  из  дверей  выбежала