е позволила ему.
   - Конечно, нет.
   В чайном  магазине  Нэлли  снова  ссутулилась:  здесь  оказались  три
любимые подружки Терел. Они были в изящных платьях и жакетах, так плотно
облегающих гибкие, точеные девичьи фигурки,  что,  казалось,  их  осиные
талии вот-вот переломятся.
   - Мне пора домой, - прошептала Нэлли, вспомнив  о  своем  простеньком
платье, беспорядке в прическе и самое главное  -  о  своей  полноте.  Ей
невыносимо было видеть, как смотрел мистер Монтгомери на эти  прелестные
создания.
   Одна из девушек, увидев Нэлли, улыбнулась, приветствуя ее  (как-никак
она обедала в доме Нэлли), потом посмотрела на своих подруг. В следующее
мгновенье, обернувшись, девушка взглянула на Джейса и  тут  же  потеряла
дар речи, оставшись с открытым ртом.
   Нэлли смотрела в сторону, пока Джейс  сопровождал  ее  к  столу.  Она
стала смотреть в окно, чтобы не видеть лицо Джейса, когда он смотрел  на
хорошеньких девушек.
   - Нэлли, как чудесно видеть тебя! - щебетали подружки Терел. Одетые в
украшенные кружевами платья и отороченные мехом жакеты,  с  драгоценными
камнями в мочках ушей и кокетливыми маленькими шляпками  на  хорошеньких
головках, они были похожи на букет цветов.
   Нэлли поняла, что они очень хотят быть  представленными  Джейсу.  Она
перевела дух. Лучше покончить поскорее с этим.
   - Разрешите представить вас? - тихо спросила она. Предоставив  Джейса
и девушек друг другу, она все еще избегала смотреть  на  него.  Одна  из
девушек сняла перчатки, и Нэлли отметила про себя грациозные движения ее
холеных рук. До Нэлли смутно доносились голоса Джейса и девушек, но  она
в действительности ничего не слышала. Это было чудесно, когда,  опираясь
на руку Джейса, она делала вид, будто он принадлежит ей, и только ей.  А
теперь.,.
   -  Извините  нас,  -  услышала  она  голос  Джейса.  -  Мы  с   Нэлли
проголодались.
   Бедная девушка молилась, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Люди
ее комплекции обычно делают вид, что никогда не едят.
   - О да! - воскликнула одна из девушек, с любопытством глядя на Нэлли,
- Мистер Монтгомери, это вы будете работать в конторе мистера  Грэйсона,
отца Терел?
   Наконец-то Нэлли украдкой посмотрела на Джейса  и  удивилась,  увидев
плохо скрываемое раздражение на его лице.
   - Я согласился работать на отца  Нэлли,  -  засмеялся  Джейс,  -  при
условии, что она выйдет со мной на прогулку.
   Нэлли не знала, кто из них был более ошеломлен, -  она  или  девушки.
Они одновременно повернулись к ней, недоумевая, как такой  мужчина,  как
Джейс, заинтересовался толстухой Нэлли.
   Удивленные девушки молча вернулись к своему столу.
   - Это самый странный город, который я когда-либо видел,  -  не  то  в
гневе, не то в замешательстве сказал  Джейс.  -  Можно  подумать,  здесь
никто  никогда  не  видел  прогуливающихся  вместе  мужчину  и  женщину.
Действительно ли, Колорадо так отличается от Мэна?
   Нэлли хотела было объяснить  ему,  что  разница  не  в  штатах,  а  в
женщинах, что люди находят странным, почему он хочет, чтобы его видели с
ней. Но что-то подсказало ей промолчать. Если он еще не понял,  что  она
просто толстая старая дева, она не собирается первой просвещать его.
   Он сам узнает об этом довольно скоро, так зачем ускорять развязку.
   - Наверное, Колорадо отличается от Мэна. Расскажите  мне  о  Мэне,  о
своих лодках.
   - С удовольствием, - улыбаясь, сказал он, так как уже скучал по морю.
Глава 4

   После чаепития Нэлли заторопилась домой, хотя по  правде  говоря,  ей
совсем не хотелось возвращаться.
   - Вам бы это очень было к лицу... - сказал Джейс, разглядывая витрину
"Феймоса"  самого   большого   и   дорогого   универмага   в   Чандлере,
расположенного совсем рядом с чайным магазином.
   Нэлли никогда не уделяла особенного внимания одежде. Она  была  очень
занята домашними делами, а если и появлялось свободное  время,  помогала
пастору мистеру Томасу в  благотворительных  акциях.  Теперь,  глядя  на
прекрасные платья в витрине, она захотела надеть что-нибудь красивое.
   - Зайдем? - предложил Джейс.
   -  Нет,  нет,  -  отступила  она,  живо  представив   себе   изящных,
самодовольных продавщиц, смеющихся над ее расплывшейся  фигурой.  -  Мне
нужно идти домой. Отец будет...
   Джейс вынул большие золотые карманные часы.
   - Представьте себе, мы ушли всего десять минут назад. У нас еще  уйма
времени.
   - Десять... - начала говорить Нэлли и вдруг  рассмеялась.  -  Хорошо,
мистер Монтгомери. Похоже на то,  что  в  нашем  распоряжении  есть  еще
пятьдесят минут. Куда мы пойдем?
   Джейс взял ее руку в свою.
   - Куда угодно. Я с вами и, кажется, счастлив.
   Нэлли зарделась. Она почувствовала, как по всему телу прошла  горячая
волна желания.
   - Недалеко отсюда есть Фентон-парк, - солгала она, хотя знала, что до
него полмили. Она  забыла  и  про  мясо  на  ребрышках,  и  неиспеченный
яблочный пирог.
   Они шли медленно, и Нэлли с каждым шагом  все  больше  расслаблялась.
Джейс был очень обходителен и, вопреки ее ожиданиям, не отходил от  нее.
В конце Второй улицы Нэлли остановилась. Фентон-парк  был  напротив,  но
его отделяли каменная стена высотой метра в полтора и глубокий ров.
   - Ох, нужно было пойти нам по Первой  улице,  -  пробормотала  Нэлли,
чувствуя себя немой дурочкой. - Нам нужно вернуться.
   - Из-за этой маленькой стены? Я подниму вас, и вы  сможете  перелезть
через нее.
   Нэлли хотелось посмеяться над ним.  "Неужели  он  думает,  что  может
поднимать лошадей? Рабочих лошадей?"
   - Слишком страшно? - спросил Джейс, глядя на нее.
   Она могла бы сказать: "Мистер Монтгомери, даже трое мужчин не  смогли
"бы поднять меня на эту стену".
   В следующее мгновение его руки обхватили Нэлли за талию и подняли ее.
Джейс был очень силен, ведь в течение многих лет  он  поднимал  якоря  и
ставил паруса на яхте, поэтому Нэлли показалась ему совсем нетяжелой.
   Нэлли  расхохоталась,  очутившись  на  стене.   "Что   за   чудесный,
невероятный день!" Не надо стоять над пышущей жаром кухонной плитой  или
сгибаться в три погибели над корытом. Она  просто  гуляла  с  прекрасным
джентльменом, который обращался с ней, как с красавицей.
   Нэлли осторожно пошла по стене, вытянув руки,  стараясь  не  потерять
равновесия. Ее детство кончилось в двенадцать лет,  в  тот  день,  когда
умерла мама, и в течение последующих шестнадцати лет не было шалостей  и
дурачества.
   Джейс снизу наблюдал, как Нэлли ходит  по  стене.  Она  казалась  ему
совсем маленькой девочкой, радостной и  счастливой.  В  один  прыжок  он
оказался рядом с ней и протянул руку.
   - Если упадем, то вместе, - засмеялся он. Ему понравилась сама  мысль
о падении в ров вместе с ней.
   - Вот так. - Нэлли и Джейс,  взявшись  за  руки,  пошли  по  стене  в
сторону Миндайт-Лейк. Сильный порыв ветра чуть не свалил  ее,  но  Джейс
крепко схватил девушку и притянул к себе. Ни один мужчина еще не обнимал
Нэлли, и ее сердце бешено  заколотилось.  Молниеносным  движением  Джейс
вынул все шпильки из ее волос и выбросил их.  Длинные  каштановые  пряди
упали ей на плечи.
   - Как хорошо! - прошептал он и прижался своей щекой к ее щеке.
   Нэлли подумала, что от счастья тоже  можно  умереть.  Его  лицо  было
совсем близко.
   - Я хочу поцеловать вас, но, кажется, у нас есть зрители.
   Неожиданно он отпрянул.
   Нэлли посмотрела в сторону парка, за ров, где несколько  пар  молодых
людей играли в крокет. Сейчас они прервали игру и  глазели  на  Нэлли  и
Джейса, стоящих на стене.
   - Снимите меня отсюда, пока я не умерла от стыда, - прошептала она.
   - Ваше желание для меня закон. У Нэлли  молнией  пронеслась  мысль  о
том, что скажет отец, когда услышит об этом, но она тут же выбросила  ее
из головы. Имело значение только то, что происходило сейчас.
   Джейс спрыгнул со стены первым и протянул руки к Нэлли. На  мгновение
она засомневалась, сможет ли он ее поймать, но  она  уже  доверяла  ему.
Джейс легко поднял Нэлли и на минуту задержал ее в своих объятиях.
   - Люди смотрят, - сказала Нэлли, отталкивая его и смеясь.
   Взявшись за руки, они побежали вниз по одной стороне рва, вверх -  по
другой, потом продирались сквозь деревья на восточный берег  озера,  еще
дальше,  дальше,  пока  не  оказались  на  другом  конце  парка.   Джейс
остановился. Нэлли с бьющимся от бега сердцем  остановилась  рядом.  Оба
смотрели  на  горы,  возвышающиеся  над  холмистой   местностью.   Вдали
раздавался свисток конки.
   "Я, кажется, влюбился", - подумал Джейс. Нэлли смотрела на него, и он
вспомнил, что так на него когда-то смотрела Джулия. Когда он женился  на
ней, он мог делать все. После смерти  жены  оказался  неспособен  делать
что-либо. Но сейчас,  с  каждой  минутой,  проведенной  с  Нэлли,  Джейс
чувствовал, что оживает.
   Нэлли хотела собрать волосы  в  пучок,  но  не  было  ни  шпилек,  ни
заколок.
   - Оставьте так, Нэлли, - сказал он глядя  на  нее  с  нежностью.  Ему
захотелось прикоснуться к  ней,  но  он  боялся,  что  обидит  ее,  даже
испугает. Пусть она привыкнет к нему, он подождет, не будет торопиться.
   - Хорошо, - сказала она мягко и опустила руки.
   Джейс повел ее вверх на холм, усадил  рядом,  положил  голову  ей  на
колени.
   - Мистер Монтгомери, - только и смогла прошептать она, - я думаю... -
и замолчала. Казалось вполне естественным, что этот божественно красивый
человек положил голову ей на колени.
   Сегодня вся вторая половина дня была необычной, волшебной, и то,  что
происходило сейчас,  было  лишь  частью  волшебства.  Завтра  она  снова
займется кухней и уборкой, а сегодня  ей  хотелось  участвовать  в  этом
волшебстве.
   Джейс закрыл глаза, и Нэлли робко прикоснулась  кончиками  пальцев  к
его мягким волосам. Не отрывая  глаз,  он  улыбнулся,  и  на  его  щеках
появились ямочки. Девушка обвела их пальцем.
   - Эти ямочки достались вам от отца или от  матери?  -  тихо  спросила
Нэлли. Сейчас она могла делать вид, будто ничем не отличается от  других
женщин и этот мужчина принадлежит ей.
   - Ямочки? От отца, - не открывая глаз, ответил Джейс. -  Все  в  роду
Монтгомери, как раньше, так и теперь, имеют  ямочки,  а  девочки  иногда
бывают с рыжими волосами.
   - А родственники по материнской линии, какие они?
   Он улыбнулся, когда Нэлли нежно погладила его волосы.
   - Талантливые. Все из семейства Ворсов наделены талантами. Мама поет,
ее сестры рисуют, дедушка тоже поет, бабушка и ее отец, мой  прадедушка,
рисуют.
   - А что вы делаете?
   Нэлли становилась все смелее, в то время как  он  лежал  с  закрытыми
глазами. Когда Терел была маленькой, Нэлли часто  брала  ее  на  руки  и
прижимала к себе, но, повзрослев,  сестра  не  позволяла  ласкать  себя.
Сегодня Нэлли вспомнила, как приятно прикасаться к другому человеческому
существу. Ее пальцы пробежали по завиткам волос  и  растрепали  их.  Она
трогала его брови, подбородок, бакенбарды.
   - Еще, еще, - попросил Джейс хриплым голосом. Ему  захотелось  обнять
ее.
   "Еще рано, не сейчас, Монтгомери, - уговаривал он себя, - не сейчас".
   -  Мама  пыталась  научить  меня  петь,   но   я   никогда   не   был
дисциплинированным. Я  предпочитал  проводить  время  на  воде.  Бабушка
немного  учила  рисованию,  и  это  помогло  мне   при   конструировании
нескольких лодок для компании отца; но по большей части я  делал  только
то, что хотел.
   - Без сомнения, ваш отец платил вам зарплату?
   Джейс открыл глаза.
   - Я зарабатывал на свое содержание. Я  сконструировал  яхту,  которая
обогнала всех на восточном побережье. Ни один из  моих  братьев  не  мог
сконструировать гребную шлюпку, а у меня дома несколько медалей,  что...
- Внезапно остановившись на полуслове, Джейс широко  улыбнулся  и  снова
положил голову на ее  колени.  -  Нэлли,  я  рассержусь,  -  сказал  он,
улыбаясь. - С вами я веду себя как школьник-хвастунишка. - Он  поцеловал
ей ладонь. - А теперь расскажите мне о себе.
   - Мне нечего рассказывать, - честно призналась Нэлли. - У меня нет ни
талантов, ни достоинств. - "За исключением способности плотно поесть", -
с горечью подумала она.
   - Музыка?
   - Нет.
   - Искусство?
   - Нет.
   - Но вы прекрасно готовите!
   - Это умеют очень многие женщины. Джейс открыл  глаза  и  внимательно
посмотрел на нее.
   - Вы не говорите мне всей правды.  Должно  же  быть  что-то,  что  вы
любите больше всего на свете?
   - Я люблю свою семью, - ответила Нэлли и вздохнула. - Дети. Я  иногда
думаю, что хотела бы иметь полдюжины ребятишек.
   - С огромной радостью помог бы вам в этом.
   До Нэлли не сразу дошел смысл его слов, но потом  она  покраснела  от
возмущения.
   - Мистер Монтгомери, вы забываетесь!
   Он посмотрел на нее.
   - Это вы сами виноваты.
   Нэлли рассмеялась.
   Солнце уже садилось, наступали сумерки. Ей казалось, что  Джейс  стал
еще красивее в угасающем свете дня.
   - Послушайте! - сказал он. На северной окраине парка была церковь,  и
в тишине раздавались рождественские песни.
   - Хор репетирует, - прошептала Нэлли. - Для служб на Рождество.
   - Да, Рождество. Не помню, где  я  был  на  прошлое  Рождество,  знаю
только, что я напился и в таком состоянии пребывал два дня.
   - Из-за своей жены?
   Джейс сел, взглянул на кроткое лицо Нэлли, провел рукой по ее щеке  и
волосам. Он смотрел на полные  груди,  талию  и  бедра,  к  которым  так
хотелось прикоснуться. "Неужели ее бедра, такие же  белоснежные,  как  и
шея?" Неожиданно ему пришло в голову, что после Джулии у  него  не  было
женщин.  Ни  одна  не  заинтересовала  его   в   течение   четырехлетних
странствий. Каждый раз, когда он смотрел на женщин,  перед  ним  вставал
образ Джулии, затмевая всех. Но сейчас, глядя на Нэлли,  Джейс  страстно
желал ее.
   - Пойдем послушаем музыку, -  очнулся  он  наконец.  Ему  нужно  было
увести ее из тихого  и  безлюдного  парка,  он  боялся,  что  не  сможет
сдержать себя.
   Нэлли не догадывалась, о чем думает Джейс, но ей не хотелось  уходить
отсюда.  Ни  один  мужчина  еще  не  смотрел  на  нее,  как  он,  и  это
одновременно пугало и радовало ее. Она  была  уверена,  что  сегодняшний
день никогда больше не повторится и  завтра  уже  не  будет  прогулок  с
Джейсом, поэтому сегодня она должна насладиться сполна.
   - Нэлли, не смотрите так на меня. Я всего лишь слабый человек.
   Она заколебалась. Она не понимала, что происходит,  но,  взглянув  на
его лицо, почувствовала себя сильной и красивой.
   - Хорошо, давайте послушаем песни. Он помог ей  встать,  и  его  рука
сразу как бы обхватила все ее тело. Сердце Нэлли  радостно  затрепетало,
кровь забилась в висках.
   - Пойдемте! - Джейс быстро схватил ее за руку и потащил вперед.

***

   Маленькая белая церквушка резко  выделялась  на  фоне  темного  неба.
Двери были открыты, и золотистый свет свечей струился в  холодной  ночи.
Джейс обнял Нэлли и, когда она задрожала, повел ее внутрь. Они  слушали,
как регент и прихожане в  церкви  пели  одну  за  другой  рождественские
песни. Некоторые из хористов улыбнулись Нэлли и вопросительно посмотрели
на Джейса, который стоял рядом, как бы охраняя ее. Нэлли прислонилась  к
стене. Никогда в жизни ей не было так хорошо. Их  одежда  соприкасалась.
Джейс нежно сжимал ее пальцы. Некоторое  время  они  слушали  мелодичную
музыку, довольствуясь тем, что находятся рядом. От  духовных  песен  хор
перешел к молитвам и Нэлли почувствовала, что Джейс оцепенел.
   - Что случилось? - прошептала она.
   - Уйдем отсюда, - настойчиво сказал Джейс.
   Она  почувствовала,  что  при  других  обстоятельствах  они  вряд  ли
покинули бы  церковь.  Крепко  сжав  его  руку,  Нэлли  сказала,  словно
непослушному ребенку:
   - Мы должны остаться.
   Джейс не двинулся с места, а Нэлли терялась в догадках, что же  могло
так расстроить его. Хор запел молитву "Удивительная  благодать",  и  при
первых же звуках рука Джейса задрожала.
   Он отпустил руку Нэлли и шагнул вперед, в проход между рядами. Закрыв
глаза, он тоже запел молитву. У него был красивый,  хорошо  поставленный
тенор, и хористы один за другим замолкали, слушай Джейса. Он  не  слышал
слов молитвы, но сердцем чувствовал  их.  В  последний  раз  он  пел  на
похоронах Джулии. В феврале в промерзшем Вобруке, с  непокрытой  головой
он без слез стоял над могилой жены, окаменев от  горя,  не  чувствуя  ни
холода, ни глубокой печали. Это  бесчувствие  длилось  четыре  года.  Он
ходил, ездил, спал, но  ничто  не  волновало  его.  Четыре  года  он  не
смеялся. Сейчас, когда он пел трогательные, печальные слова молитвы, ему
вспомнилась Джулия, ее смех и то, как она боролась  со  смертью  во  имя
рождения их ребенка.
   Теперь настало время проститься с женщиной, которую он так беззаветно
любил. Наконец, спустя годы после ее смерти, Джейс разрыдался.  "Прощай,
моя Джулия, - думал он. - Прощай".
   Кончилась молитва, в  церкви  наступила  тишина.  Казалось,  не  было
никого, кто бы не плакал вместе с Джейсом. Потом волшебство исчезло.
   - Сэр, - обратился к Джейсу регент, - мы хотели бы пригласить  вас  в
наш хор. Нэлли поспешила вперед.
   - Мы поговорим об этом позже, - сказал она и почти увела Джейса.
   Во дворе он прислонился к стене. Нэлли вынула носовой платок  из  его
кармана и протянула ему Джейс слегка улыбнулся.
   - Не слишком-то  хорошо  для  мужчины  вести  себя  так  перед  своей
девушкой. Не так ли? - пробормотал он.
   Его слова заставила Нэлли затрепетать, но она тут  же  взяла  себя  в
руки.
   - Ваша жена? Он кивнул.
   - Я это пел на ее похоронах.
   - Вы очень любили ее?
   Джейс постепенно приходил в себя и вдруг  понял,  что  впервые  после
смерти Джулия предстала перед ним не так ясно, как прежде.  Он  взглянул
на Нэлли, и теперь вместо Джулии увидел черты ее лица.
   - Любил, - сказал он. - Да, любил. - Джейс прикоснулся рукой  к  щеке
Нэлли. - Разрешите проводить вас домой, мисс Грэйсон?
   - Домой? - переспросила Нэлли, будто никогда не слышала этого  слова.
Потом сникла, словно огонь, залитый водой. - Сколько сейчас времени? Ох,
не, говорите мне. Папа будет очень сердиться. Что же я наделала!
   - Кое-что для себя, для разнообразия, - сказал Джейс,  но  Нэлли  уже
бежала на запад к своему дому. Он за ней.

***

   В то врем как Нэлли и Джейс гуляли в парке, Терел входила  в  клинику
доктора Вестфилда. На ней был красивый костюм цвета спелой сливы, плотно
приглаженный жакет,  отделанный  черной  тесьмой  в  виде  замысловатого
узора.
   Кроме Терел в офисе была  только  Мэри  Элис  Пендеграст,  остролицая
молодая женщина на несколько лет старше  ее.  Терел  считала  ее  старой
девой, совсем как Нэлли, которая не представляла никакого интереса и  не
заслуживала большого внимания.
   Она вежливо поздоровалась с Мэри Элис и села.
   - По-моему, доктор Вестфилд намного компетентнее, чем женщина-доктор.
Как вы думаете? - сказала Мэри Элис, намекая на женскую клинику, которой
руководила жена доктора Вестфилда.
   - Конечно, - согласилась с ней Терел. - Я бы не  доверилась  женщине,
особенно в серьезных случаях, как, например, мое сильное сердцебиение.
   - М-м-м, - сказала Мэри Элис. - Кроме  того,  доктор  Вестфилд  такой
красивый, не так ли?
   - Это не имеет никакого значения, - резко оборвала ее Терел, глядя  в
сторону. По ее мнению, доктор  Вестфилд  был  самым  красивым  мужчиной,
которого она когда-либо видела.., до того, как  в  город  прибыл  мистер
Монтгомери, вот так.
   С тех пор как мистер Монтгомери пришел к ним обедать,  Терел  кое-что
разузнала  о  нем.  Оказалось,  у  него  есть  деньги,  ее  осведомители
сообщили, что он не беден. Монтгомери был в родстве с вульгарным  Кейном
Таггертом. А уж этот, будьте уверены, очень богат.
   Некоторое время Терел ломала голову,  зачем  мистер  Монтгомери  стал
работать с отцом? Почему не захотел служить у  своего  богатого  кузена?
Когда она вспомнила, как он смотрел на нее во время  обеда,  то  поняла,
что,