, приятные люди, а если  им  дать
еще и возможность... Элизабет перестала вытирать волосы.
   - Какая тебе разница, по нраву мне шотландцы или нет?  Я  хорошо  понимаю
твое желание заполучить меня в  постель,  но  мне  не  совсем  понятна  твоя
постоянная, если я правильно догадываюсь, озабоченность моим настроением.
   - Элизабет, если бы я просто хотел заполучить  тебя  в  постель,  то  мог
сделать это в первый же день, когда тебя доставили в мой лагерь.
   - Ну, ну! Потом я изрубила бы тебя  на  части  своим  острым  топором!  -
гневно воскликнула она.
   После минутного удивления Майлс закатился смехом.
   -  Ты  и  этот  топор!  Ах,  Элизабет,  ты   представляла   собой   такое
очаровательное зрелище. Эта голая нога, густые длинные волосы по плечам,  ты
была...
   - Прекрати смеяться, - сдержанно попросила она. - Мне было совсем  не  до
смеха. И я все еще могу сбежать от тебя.
   Это отрезвило его. Сидя на земле, он рывком притянул девушку к себе.
   - Я не хочу заново испытать пережитое той ночью. Рэб исчез... У обрыва мы
находим  нескольких  мертвых  волков,  а  лошадь,  на  которой  ты  сбежала,
вернулась хромая. Мы действительно думали, что ты свалилась в пропасть.
   Элизабет слегка отстранила Майлса, потому что в его крепких  объятиях  ей
стало трудно дышать. Подняв  на  него  глаза,  она  нахмурилась.  Раньше  ей
казалось,  что  она  будет  ненавидеть   того,   кто   посмеет   лишить   ее
девственности, но сейчас  не  испытывала  ненависти  к  Майлсу.  Между  ними
возникло лишь нежное чувство единения, как будто они  всегда  были  и  будут
вместе.
   - Так будет всегда? - прошептала она, глядя на раскинувшиеся над  головой
деревья.
   Некоторое время Майлс молчал, а затем тихо произнес:
   - Нет.
   Элизабет была уверена, что он понял ее. Может, он лгал ей и завтра  снова
окажется в стане ее врагов? Но сейчас он был другом.
   - Пока был жив мой брат, у меня не было подобных дней, - начала  Элизабет
и продолжала уже не останавливаясь.
   Если раньше она сражалась с Майлсом при  первой  возможности,  то  теперь
была уверена, что на самом деле ей никогда не угрожала настоящая  опасность.
За последние несколько недель она познала мужскую галантность, любовь  между
Бронуин и Стивеном, Майлсом и его сыном... Именно такой беззаветной любви ей
и не хватало всю жизнь.
   Вместо того чтобы поведать Майлсу ужасающие  истории  об  издевательствах
Эдмунда, она рассказала, что сближало ее с другими братьями. Роджер  не  был
еще достаточно взрослым, когда умерли родители, поэтому  перешел  под  опеку
своего коварного брата. Он делал все, что было в  его  силах,  чтобы  спасти
своих  младших  брата  и  сестру.  Всякий  раз,   когда   Роджер   утрачивал
бдительность, Элизабет забирали из монастыря, чтобы использовать  в  мерзких
играх Эдмунда. Мучаясь угрызениями совести и виня себя за  свою  оплошность,
Роджер неистовствовал и вновь давал  клятву  защищать  Брайана  и  Элизабет.
Однако Эдмунду всегда удавалось разрушать благие намерения Роджера.
   - У него никого не было, кроме нас, -  сокрушалась  Элизабет.  -  Роджеру
двадцать семь лет, а он еще ни разу не любил. Уже в двенадцать  лет  он  был
похож на старика.
   - Ну а ты? - удивился Майлс. Разве ты не считаешь,  что  упустила  время,
отведенное для смеха в радости?
   - Смех... - Улыбнувшись, она прижалась к нему теснее.  -  Думаю,  что  не
смогу вспомнить, когда я смеялась последний раз.  Разве  что...  когда  один
молодой человек кувыркался со мной с горки.
   - Кит - чудесный ребенок, - сказал Майлс с гордостью.
   - Кит? Причем здесь Кит? Это был некто более крупный.  Некто,  кто,  даже
скатываясь с горки, больше всего беспокоился за свой драгоценный меч.
   - Ты... ты и это  заметила?  Неужели?  -  тихо  прошептал  он,  заправляя
выбившийся локон ей за ухо.
   Некоторое  время  они  молчали,  затем  Элизабет   несколько   озадаченно
посмотрела на него.
   - Нет, ты не похож на похитителя, - наконец заключила она.  -  Я  видела,
как ты обращаешься с людьми. Даже если бы ты был никем и ничем в этой жизни,
ты все равно был бы добр к женщинам. Но почему  же  ты  не  отпустишь  меня?
Может, потому что, как ты выразился, у меня много...  проблем?  -  Последние
слова она буквально выдавила из себя.
   Вопрос был не из легких, и Майлс смог ответить ей лишь  спустя  некоторое
время.
   - Всю жизнь мне казалось, что я провожу время  в  окружении  женщин  ради
собственного удовольствия. Для меня не  было  ничего  более  приятного,  чем
нежиться в постели с красавицей в объятиях. Мои братья, похоже, считали, что
это мое пристрастие не делает мне чести. Я полагаю, что  сам  человек  не  в
состоянии  изменить  заложенное  в  нем  от  рождения.  Что  касается  тебя,
Элизабет... При первой же нашей встрече я увидел то, чего никогда ни  в  ком
прежде не замечал: ненависть и злость по отношению к  мужчинам.  К  примеру,
моя невестка Джудит в состоянии без чьей-либо помощи  поднять  на  ноги  всю
Англию, но все равно и она  нуждается  в  поддержке  и  любви  моего  брата.
Бронуин любит людей и может заставить любого исполнять все ее желания, но  и
ей необходима упрямая самоуверенность Стивена. - Он сделал паузу. -  Но  ты,
Элизабет, совсем другая. Возможно, ты вполне смогла бы жить одна  и,  скорее
всего, даже не имела бы понятия, что в жизни есть и нечто большее.
   - Тогда зачем... - начала она, - ...зачем держать меня в плену?  Уверена,
тебе бы больше пришлась по душе мягкая, покорная женщина.
   Он улыбнулся, обратив внимание на ее оскорбленный тон.
   - Виновата страсть, Элизабет. Думаю, ты самая страстная натура на  земле.
Ты люто ненавидишь, и, уверен, любить будешь так же неистово.
   Она  попыталась  отодвинуться,  но  Майлс  прижал  ее  к   земле,   низко
склонившись над ней.
   - Ты полюбишь только однажды в жизни, - продолжал он, -  но  бросишься  в
пучину любви не сразу... Зато, как только примешь  решение,  никакая  земная
или дьявольская сила не сможет тебя остановить.
   Она молча лежала под Майлсом, вглядываясь в  его  глубокие  серые  глаза,
пронизывающие ее насквозь.
   - Мне хотелось бы стать тем счастливцем, которому достанется твоя любовь,
- тихо произнес он. - Но я хочу больше, чем  просто  обладать  твоим  телом,
Элизабет Чатворт,. Мне нужны твоя любовь, ум, твоя душа, в конце концов!
   Наклонившись, он хотел поцеловать ее, но Элизабет отвернулась.
   - Не слишком ли много ты хочешь, Монтгомери? Ты получил больше, чем любой
другой  мужчина,  и,  думаю,  у  меня  уже  ничего  не  осталось.  Моя  душа
принадлежит Богу, мой ум - мне самой, а моя любовь - моей семье.
   Откатившись от нее в сторону, Майлс начал одеваться.
   - Ты спросила меня, почему я не отпускаю тебя из плена, и  я  ответил.  А
сейчас мы  вернемся  к  МакГрегору,  и  ты  встретишься  с  его  окружением.
МакГрегор страшно  рассердился  за  твою  выходку  с  ножом.  Тебе  придется
извиниться перед ним.
   Его поведение возмутило ее.
   - Он - друг МакАрранов, родственник  моих  врагов  Монтгомери,  -  елейно
улыбнулась она. - Следовательно, у меня было достаточно  оснований  защищать
себя.
   - Верно, - согласился Майлс, протягивая ей одежду. - Но,  если  МакГрегор
не будет удовлетворен, это может привести к новым проблемам между кланами.
   Элизабет стала неохотно одеваться.
   - Мне это не нравится, - пробормотала она. - И я ни за что не  войду  без
оружия в зал, заполненный незнакомыми людьми.
   - Элизабет, - терпеливо произнес Майлс. - Не  можешь  же  ты  каждый  раз
появляться  на  людях  с  топором!  Кроме  того,  у  этих  Шотландцев   есть
собственные красивые женщины.  Думаю,  они  не  будут  настолько  околдованы
твоими чарами, чтобы сойти с ума от желания обладать тобой.
   - Я не это имела в виду! - резко выкрикнула она, отвернувшись. -  Неужели
нужно смеяться над... Он положил руку ей на плечо;
   - Я не собираюсь смеяться над тобой, но тебе пора уже начать  разбираться
в том, что нормально, а что - нет. Я буду рядом, чтобы защитить тебя.
   - А кто защитит меня от тебя? При этих словах глаза Майлса загорелись,  и
он ласково погладил ее по груди.
   - Думаю, тебе будет приятно узнать, что никто не сможет этого сделать.
   Оттолкнув Майлса, она оделась.
   Майлс изобрел для Элизабет изощренную пытку: больно  сжимая  пальцами  ее
локоть, заставлял отвечать на рукопожатия более чем сотни людей  МакГрегора.
Выдержав это сущее наказание до конца, девушка рухнула на стоявший  у  стены
стул и, дрожа всем телом, осушила  бокал  с  вином,  любезно  протянутый  ей
Майлсом. Когда он похвалил ее, словно собаку, правильно выполнившую команду,
она так презрительно усмехнулась, что рассмешила Майлса.  Заливаясь  смехом,
он поцеловал кончики ее пальцев. - Со временем будет легче, - заверил он.
   И, действительно, он оказался прав. Через несколько недель она с  гораздо
большей легкостью общалась с  мужчинами.  Майлс  не  разрешал  ей  держаться
позади мужчин, когда же она оборачивалась удостовериться, что  ей  ничто  не
угрожает, успокаивал девушку.
   Однажды они отправились на охоту, и Элизабет случайно отстала от  Майлса.
Трое рыцарей МакГрегора отыскали ее, и, хотя обошлись с ней довольно учтиво,
она тряслась от испуга до тех пор, пока вновь не очутилась рядом с  Майлсом.
Сразу же пересадив ее на свою лошадь, он прижал  Элизабет  к  себе,  пытаясь
успокоить, а когда  этого  оказалось  недостаточно,  то,  полный  страсти  и
нежности, занялся с ней любовью здесь же, под березой,  В  замке  МакГрегора
находился человек, о котором Майлс предупреждал  Элизабет:  Дэйви  МакАрран,
брат Бронуин. Майлс страшно не любил этого мальчишку, который был  ненамного
старше его самого. С презрением  Майлс  сообщил,  что  Дэйви  пытался  убить
собственную сестру.
   - Несмотря на высокомерие моих братьев, -  заявил  Майлс,  -  они  готовы
отдать за меня жизнь, точно так же, как и я за них. Терпеть не могу тех, кто
выступает против своей семьи.
   - Это как раз то, что ты советуешь сделать мне, - парировала Элизабет.  -
Ты умоляешь меня оставить моих братьев и отдать тебе свое тело и душу.
   В глазах Майлса сверкнул  злой  огонек.  Он  вышел  из  комнаты,  оставив
девушку в одиночестве.
   Элизабет подошла к окну взглянуть на людей, толпившихся внизу  во  дворе.
Она испытывала странное ощущение оттого, что могла спокойно прогуливаться по
двору, не опасаясь приставаний.  Ей  не  надо  было  бояться,  что  придется
бороться за свою жизнь. И, хотя у нее не было большого желания проверить это
на практике, все равно было приятно просто думать об этом.
   Мимо окна прошел МакГрегор, и она чуть не  рассмеялась,  завидев  важную,
тяжелую походку этого великана. Самолюбие МакГрегора было  уязвлено  сначала
тем, что ему пришлось пожать руку Бронуин,  а  затем  и  Элизабет.  Поэтому,
когда Майлс просто вытолкнул Элизабет навстречу владельцу  замка,  МакГрегор
лишь скользнул по девушке взглядом. Так с ней еще  никто  не  обращался,  и,
прежде чем Элизабет  осознала,  что  делает,  она  буквально  забросала  его
вопросами, склоняя к беседе. Ей потребовалось всего несколько  минут,  чтобы
понять: она может вить из него веревки. Ему нравились  хорошенькие  женщины,
но он был уже немолод и начал  сомневаться,  нравится  ли  он  им.  Элизабет
удалось довольно быстро развеять его сомнения.
   Позже Майлс посмотрел на нее даже с некоторым возмущением:
   -  Однако  ты  быстро  превратилась  из  пугливого  кролика   в   опасную
искусительницу.
   - - Думаешь, из меня выйдет неплохая совратительница? - поддела она. -  А
что? Лахман МакГрегор - вдовец. Может...
   Она не успела закончить фразу, потому что Майлс с такой силой впился в ее
рот, что у нее онемели губы. Коснувшись кончиками пальцев нижней  губы,  она
смотрела на широкую, мощную  спину  удалявшегося  Майлса  и  улыбалась.  Она
начала догадываться о своей власти над ним, хотя и не знала ее границ.
   Пока она смотрела в окно, во двор  въехали  мужчины  со  знаками  отличия
МакАрранов. Казалось, МакГрегоры  восприняли  их  появление  равнодушно,  но
Элизабет заметила, что руки всех мужчин легли на пояс, поближе  к  мечу.  Из
замка вышел Майлс и заговорил с МакАрранами.
   Элизабет смотрела на них еще какое-то время, а затем, вздохнув, вернулась
в комнату и начала собирать вещи Майлса. У нее не было никаких сомнений, что
они скоро уезжают.
   Открыв дверь, Майлс слегка замешкался, но, увидев,  чем  она  занимается,
принялся помогать ей.
   - В Лэренстон приехал мой брат Гевин.
   - Вместе с Роджером? - быстро спросила она, не выпуская из рук бархатного
плаща.
   - Нет, твой брат сбежал.
   Она, развернувшись, заглянула ему в лицо:
   - Живой и невредимый?
   На мгновение глаза Майлса расширились.
   - Насколько я знаю, все при нем. - Он поймал ее за руки. -Элизабет... Она
вырвалась.
   - Пожалуй, тебе лучше воспользоваться услугами одной из местных  красавиц
МакГрегора и попросить ее помочь собрать твои прекрасные  вещи.  -  С  этими
словами она скрылась на лестнице за гобеленом.
   Глаза Элизабет наполнились слезами. Споткнувшись в кромешной темноте, она
едва удержалась, чтобы  не  упасть,  затем  устало  опустилась  на  каменную
ступеньку, нарушив покой крыс, выразивших свой протест громким писком.
   Она сидела и плакала, словно жизнь ее подошла к концу,  понимая  в  душе,
что причин для слез не было. В отличие от  нее,  Роджер  вырвался  из  плена
целым и невредимым. А теперь  в  замке  появился  Гевин  Монтгомери,  чтобы,
несомненно, заставить младшего брата освободить ее. Завтра в  это  же  время
она, возможно, будет на пути к дому. Она не будет более пленницей, а получит
свободу и сможет отправиться домой, к семье.
   Звук, раздавшийся где-то на верху лестницы, заставил Элизабет обернуться,
и, хотя ничего не могла разобрать в темноте, она догадалась, что это  Майлс.
Инстинктивно Элизабет протянула ему навстречу руки.
   Майлс сжал ее с такой силой, что, казалось, у нее хрустнули ребра, но она
лишь крепче прижалась к нему. Они походили на двух прячущихся  от  родителей
детей, напутанных грозящим завтра наказанием в стремящихся извлечь  максимум
возможного из сегодняшнего дня.
   Для них не существовало ни пыли, ни грязи,  ни  злобных  маленьких  глаз,
наблюдавших за ними. Срывая друг с  друга  одежду,  они  слились  в  долгом,
страстном поцелуе. Необузданность их чувств приводила Элизабет  в  смятение.
Она уже успела привыкнуть к  тому,  что  Майлс  обращается  с  ней  нежно  и
ласково, но, когда  в  порыве  страсти  она  ногтями  впилась  в  него,  он,
казалось, совершенно обезумел. Ступеньки больно упирались в  спину  девушки,
когда Майлс, приподняв ее  за  бедра,  со  слепой,  почти  звериной  яростью
овладел ею с такой страстью, о которой она могла только мечтать. Уперев ноги
в ступени, Элизабет со всей силой своего молодого тела резко выгнулась.
   Пронзившая обоих молния опустошила тела любовников. Дрожа от  возбуждения
и поддерживая друг друга,  они  не  смели  разжать  руки,  словно  опасались
умереть от лишнего движения.
   Первым пришел в себя Майлс.
   - Нам надо идти, - устало прошептал он. - Нас ждут внизу.
   - Хорошо, - согласилась Элизабет.  -  Большой  брат  зовет...  -  Даже  в
темноте она почувствовала на себе взгляд Майлса.
   - Не бойся Гевина, Элизабет.
   - В тот день, когда представитель рода Чатвортов испугается Монтгомери...
- начала было она, но Майлс прервал ее речь поцелуем.
   - Это то, что мне нравится в тебе! А теперь, если  сможешь  держаться  от
меня подальше достаточно долго, мы отправимся в Лэренстон.
   - Ах ты... - набросилась она с кулаками на Майлса.
   Не давая  ей  опомниться,  он  взлетел  по  ступенькам  наверх.  Элизабет
попыталась последовать за ним, но, встав на ноги, поморщилась от боли.
   Из-за висевшего на стене гобелена она появилась, держась за поясницу.
   Сдавленный смешок Майлса вынудил девушку выпрямиться, невзирая на боль.
   - Ну почему именно женщинам приходится все время  лежать  на  спине...  -
огорченно выпалила она и осеклась,  заметив  МакГрегора,  прислонившегося  к
КОМОДУ.
   - Я  только  хотел  сказать...  Надеюсь,  вам  понравилось  у  нас,  леди
Элизабет.
   Глаза этого громадного человека так весело искрились, что, пытаясь скрыть
смущение, девушка принялась укладывать вещи. Намеренно игнорируя присутствие
МакГрегора, она настолько увлеклась, что не заметила, как он подошел к  ней.
Когда он коснулся плеча девушки, от неожиданности она, наверное,  подскочила
бы на месте, если бы Майлс не придержал ее за руку, предупреждая глазами.
   - Вы доставили нам удовольствие своим присутствием, - сказал МакГрегор и,
отстегнув от платья девушки простую медную застежку, заменил ее  серебряной,
круглой формы, с гербом МакГрегоров.
   - Спасибо, - тихо вымолвила она, и, к удивлению мужчин,  быстро  чмокнула
МакГрегора в щеку. Ласково пожав Элизабет руку, Майлс любовно  посмотрел  на
нее, чувствуя, как приятная теплота разливается по телу.
   - Радость моя, приезжайте еще как-нибудь навестить меня.
   - Обязательно, - искренне улыбнулась девушка,  действительно  намереваясь
сделать это.
   Все трое спустились вниз и вышли во двор к ожидавшим их лошадям. Окидывая
представителей рода МакГрегоров любопытным  взглядом,  Элизабет  знала,  что
будет скучать без них.  Сама  удивляясь  своему  поступку,  она  добровольно
подала некоторым из них руку. Майлс стоял чуть в стороне, но она ощущала его
присутствие и была безмерно благодарна ему за  это.  Страх,  который  раньше
испытывала Элизабет, когда прикасалась к мужчинам или мужчины  дотрагивались
до нее, уступил место легкому испугу, и не более.
   Она обрадовалась,  когда,  покончив  с  неприятной  для  нее  процедурой,
очутилась  в  седле.  Ее  примеру  последовали  совсем  незнакомые  лица  из
окружения  Бронуин.  Из-за  возникшего  чувства  несправедливости,  что   ей
приходится покидать место, к которому она начала  привыкать,  Элизабет  была
готова разрыдаться.
   Нагнувшись к ней, Майлс потрепал ее по руке.
   - Помни, я с тобой, -  подбодрил  он.  Кивнув  в  ответ,  она  пришпорила
лошадь, и они тронулись в путь.
   "Как долго ты собираешься оставаться здесь?" -  хотелось  ей  спросить  у
самой себя. Она много слышала о Гевине Монтгомери. Это был жадный,  коварный
человек, которому удалось увлечь, а затем обмануть  Элис  Чатворт,  чуть  не
доведя ее до сумасшествия. А ведь Гевин  был  главой  семейства  Монтгомери.
Несмотря на всю браваду двадцатилетнего Майлса, Гевин  продолжал  оставаться
его опекуном. А вдруг Гевин  вздумает  забрать  ее  себе  и  использовать  в
собственных  интригах  против  клана  Чатвортов?  Майлс  полагал,  что  Мэри
Монтгомери убил Роджер. Захочет ли  Гевин  воспользоваться  Элизабет,  чтобы
отомстить Чатвортам?
   - Элизабет, - прервал ее мрачные мысли Майлс. - Что ты замышляешь?
   Не удостоив его ответом, она высоко  подняла  голову  и  не  опускала  до
самого Лэренстона.
   Майлс помог ей спешиться.
   - Уверен, старший брат ожидает меня, чтобы тотчас разделаться со мной,  -
подмигивая, сказал Майлс.
   - Как ты можешь смеяться над этим?
   - Единственно правильный способ общения с  моим  братом  -  это  юмор,  -
серьезно ответил он. - Я зайду к тебе позже.
   - Нет! - в ужасе выдохнула она. - Я встречусь с  твоим  братом  только  в
твоем присутствии.
   Склонив голову набок, Майлс некоторое время внимательно изучал ее.
   - Похоже, ты собралась защищать меня от моего собственного брата?
   - Ты слишком мягок и...
   Услышав это, Майлс так громко расхохотался, что напутал лошадей. Он пылко
поцеловал Элизабет в щеку.
   - Ах ты, мой милый, сладкий  ребенок!  Пойдем  вместе  со  мной.  Хочешь,
защищай меня, но я буду внимательно следить за ногами Гевина...
   Гевин, Стивен и сэр Гай ожидали их в  комнате  на  верхнем  этаже  замка.
Гевин был таким же высоким, как и Майлс. В облике его было что-то орлиное, а
лицо выражало неприкрыт