дь с трудом откашлялась и Дорин.
   - Я.., о.., я, ax... - Она вдруг сильно  сощурилась,  словно  приняла
решение. - Я беру его, - в восторге объявила она.
   Джейсон тут же достал сотовый телефон и набрал номер риэлтера. Эйми и
Дорин сидели молча, слушая,  как  он  говорил,  что  хочет  купить  дом,
фотография которого напечатана в сегодняшней газете.
   Джейсон что-то выслушал и сказал:
   - Нет, у меня нет времени его смотреть. Нет, стоимость  для  меня  не
имеет значения. Оформите все, пришлите мне бумаги, и я выдам чек.  -  Он
снова помолчал. - Благодарю вас,  -  завершил  он  разговор  и  выключил
телефон.
   - Ты не можешь покупать дом таким вот образом, - заметила Эйми.
   - Разумеется, могу. И даже только что купил. Ну а теперь  за  работу!
Какого цвета, по-вашему должны быть эти седла?
   -  Пурпурного,  -  ответила  Эйми,  не   находя   объяснения   своему
раздражению, но она была очень раздражена.
   Через  двадцать  минут  появился  вспотевший  мужчина   с   бумагами,
касавшимися покупки дома, и сказал, что оформление  права  собственности
займет некоторое время.
   - Сейчас в этом доме кто-нибудь живет? - спросил Джейсон.
   - Нет...
   - Долго им владели прежние хозяева?
   - Четыре года. Дом перевезен из Калифорнии и...
   - Тогда я не сомневаюсь в том, что все в порядке. - Джейсон взял перо
и бумагу, написал внизу какие-то цифры и вручил ее  агенту.  -  -Что  вы
думаете об этой цифре?
   - Позвольте мне позвонить, -  извинился  агент  и  через  пять  минут
вернулся. - Дом ваш, - объявил он, вынимая из кармана связку  ключей.  -
Думаю что теперь они должны быть у вас.
   Джейсон вручил ключи Дорин.
   - Итак, что тебе нужно еще?
   Дорин прижала ключи к груди, и вид у нее был такой, будто она вот-вот
потеряет сознание.
   Разумеется, пока все это происходило, никто не  работал.  А  на  лице
Эйми даже появился намек на улыбку.
   "Наконец-то я сделал хоть что-то, чтобы доставить ей удовольствие,  -
подумал Джейсон, - хотя это и обошлось  мне  в  шестизначную  цифру".  И
когда этот подарок вызвал у Эйми улыбку, Джейсон готов был купить  Дорин
весь штат Кентукки.

***

   - Я ненавижу его, - сказала Эйми свекрови.
   - Успокойся и расскажи мне еще раз все по порядку.
   Было уже поздно, они сидели в библиотеке, и Макс  спал  на  купленной
Джейсоном для него кроватке, поставленной так, чтобы он мог спать, когда
мать работает поздним вечером: Эйми зачищала песком фреску, изображавшую
слона под золотой попоной.
   Эйми глубоко вздохнула.
   - Я здесь уже целую неделю, мы живем в одном доме, весь день работаем
вместе, но он не обращает  на  меня  никакого  внимания.  Ни  при  каких
обстоятельства.
   - Я уверена в том, что он старается не  торопить  события.  Вероятно,
он...
   - Нет, - захныкала Эйми. - Я этому человеку не нравлюсь. Если  бы  вы
знали, что я сделала в эти последние несколько дней!..
   - Расскажите мне все. - Милдред бросила взгляд на внука, так  как  ей
показалось, что он проснулся. -  Я  хочу  знать  все,  что  сказал  тебе
Джейсон.
   - В том-то и дело, что он ничего не говорит и не делает.
   - Этот слон должен быть красным?
   - Посмотрите, что он заставляет меня делать. - Эйми схватила тряпку и
принялась стирать то, что получилось плохо: поверх красного она  нанесла
серую краску, и слон получался очень  темным.  Чтобы  успокоиться,  Эйми
несколько раз глубоко вздохнула. - Я думала, что он хотел... Да, что  он
был... Вы говорили...
   - Что он был влюблен в тебя и хотел  на  тебе  жениться,  -  спокойно
сказала Милдред. - Хотел. И хочет. Держу пари на своего парикмахера, что
это так.
   Эйми рассмеялась.
   - О'кей, стало быть, я слишком эмоциональна. Да, это именно  так.  Он
мужнина хоть куда, а я... - Она взглянула на Макса, подозрительно плотно
сжимавшего веки.. - Вы помните тот красный пеньюар в витрине к Самберса?
   - Короткий, весь в кружевах?
   - Да. Так вот, я его купила и подстроила все так, чтобы Джейсон  меня
в нем увидел. Я разыграла смущение, но  с  таким  же  успехом  могла  бы
напялить свой старый банный халат, поскольку он этого даже не заметил.
   Милдред подняла бровь.
   - Что же он сделала?
   - Да ровным счетом ничего. Выпил молока, пожелал мне спокойной ночи и
отправился спать. Даже не очень-то и смотрел в мою сторону Что ж, я ведь
не Дорин. У нее такие формы, что...
   -  ..Расползутся  года  за  три,  -  пренебрежительно  махнув  рукой,
закончила фразу Милдред.
   - Не говорите ничего  против  Дорин!  -  вспылила  Эйми.  -  Мне  она
нравится. И Макс ее обожает.
   Милдред снова взглянула на ребенка,  и  ей  показалось,  что  у  него
маленькая морщинка между бровей.
   - Теперь скажи мне, что мой внук рисует в той комнате?
   У Эйми округлились глаза.
   - Понятия не имею, что там происходит, он не разрешает мне  смотреть.
Страшная тайна. Секрет от собственной матери! И  не  хочет  спать  дома,
даже если с ним остается Дорин, потому что боится, что если я останусь в
библиотеке одна, то обязательно суну свой нос в его рисунки.
   - А ты бы так и сделала?
   - Конечно, - ответила Эйми. - Я его родила, так почему же я не должна
видеть того, что он рисует? Это не может быть хуже того, что я видела  в
его пеленках после того, как он чем-то объедался.
   Милдред  рассмеялась,  особенно  тому,  что  со  лба  Макса   исчезла
морщинка, а тонкие губы чуть изогнулись. Малыш явно прекрасно знал  свою
мать.
   - Так что же нам делать с тобой и Джейсоном?
   - Ничего. Когда работа будет закончена, мы с Максом уедем домой, в...
   - Куда? - спросила Милдред.
   - Не говорите название, - тихо попросила Эйми. - Мы вернемся домой, в
никуда, и никто не знает об этом лучше меня.
   - Тогда оставайся  здесь,  -  посоветовал  Милдред  голосом,  шедшим,
казалось, из самого сердца.
   - Чтобы каждый день видеть Джейсона?
   - Чтобы видеть меня с моим внуком! - взорвалась Милдред.
   - Тише, вы разбудите Макса!
   - А ты не думаешь, что его может разбудить  то,  что  его  увезут  от
единственной живой родственницы? Эйми, прошу тебя...
   - Дайте мне вон ту банку с зеленью и поговорим о чем-нибудь другом. Я
пока не уезжаю, я просто хочу уехать домой.
   Но теперь нью-йоркская квартира уже не казалась ей  домом.  С  каждым
днем пребывания в Абернети город все  больше  нравился  Эйми.  Во  время
ленча она заставила Макса прекратить работу, и они пошли прогуляться  по
городу, а свои сандвичи съели в тени большого дума, росшего на  окраине.
Во время прогулки горожане окликали их, чтобы спросить, как идут дела  в
библиотеке, и поддразнивали Макса насчет его "секретной" комнаты.
   Слово "дом" приобретало новый смысл.

Глава 20

   Эйми какое-то время не общалась с Милдред, так как  последние  десять
дней была занята настолько, что у нее не было времени подумать вообще  о
чем бы то ни было. Она спала едва ли больше четырех часов в сутки и была
ряда тому, что Дорин понемногу каким-то образом взяла  на  себя  дневные
заботы о Максе. Эйми не знала, быть ли  ей  благодарной  или  испытывать
досаду оттого, что ее сыну так нравилось, когда его мыл и одевал  кто-то
другой, а не мать, и читала на ночь сказки другая женщина. У нее не было
времени посидеть с Максом и послушать, что он хотел рассказать ей о  тех
долгих часах, которые проводил без нее.
   Эйми было не очень ясно, когда или, точнее, как Дорин оказалась вхожа
в "Салму". Хотя почему бы и  нет?  -  думала  Эйми.  Ведь  между  ней  и
Джейсоном не г таких отношений, которые нужно было скрывать.
   На третий день после появления Эйми  в  городе  Черри  Паркер  родила
девочку и за две недели так хорошо организовала весь режим, что за  ночь
ей приходилось будить девочку для  кормления  всего  один  раз  (на  чем
настаивал Дэвид), и потому Черри помогала Джейсону улаживать дела города
Абернети, который готовился к открытию библиотеки.
   - Я люблю тебя, -  сказал  однажды  Джейсон,  когда  Черри  закончила
вычеркивать из списка дел уже решенные вопросы.
   - Гм! - был ответ Черри,  но  все  видели,  что  ей  понравился  этот
комплимент. На ней был белый костюм от "Шанель", а грудь  была  обмотана
огромным шарфом африканского  производства,  в  складах  которого  мирно
спала ее новорожденная дочка.
   После того как Черри вновь приступила к  работе,  Дорин  переехала  к
Эйми, Джейсону и Максу и стала присматривать за мальчиком.
   К этому времени Эйми преодолела свою ревность и была ей по-настоящему
благодарна. Каждое утро Дорин смотрела, как Макс уписывает за  обе  щеки
еду, приготовленную специально для нею Чарльзом, потом увозила  мальчика
в библиотеку. И каждое утро Макс вынимал  из  кармана  ключ  и  совершал
церемонию отпирания двери в "Комнату  Абернети",  где  исчезал  на  весь
день.
   Однако в один прекрасный день  самолюбие  Эйми  было  сильно  задето,
когда пришел Чарльз и Макс пригласил его в  "секретную"  комнату.  Через
полчаса Чарльз вышел оттуда с расширившимися от  удивления  глазами,  но
губы его были словно запечатаны.
   - Что, отец мальчика тоже рисовал?
   - Не знаю, - ответила Эйми. - А что?
   - Этот мальчик наделен  двойной  дозой  таланта,  и  остается  только
удивляться, откуда что берется. Не  смогу  ли  я  присутствовать,  когда
президент будет осматривать эту комнату?
   - Разве вы забыли, что на вас возложена организация обеда для него? -
прокричал ему с подмостков Джейсон, который, лежа на спине,  раскрашивал
потолок.
   - А ведь верно, - ответил Чарльз, потом наклонился к Эйми  и  шепотом
спросил:
   - Он давно в таком скверном настроении?
   - С 1972 года, - без колебаний ответила она.
   Кивнув, Чарльз вышел из библиотеки. И только на третьей  неделе  Эйми
стала  замечать,  что  между  нею  и  Джейсоном  что-то  происходит.  Ей
понадобилось довольно много времени, чтобы преодолеть  свое  раздражение
тем, что он не обращал на нее внимания, к тому же она  была  так  занята
росписью, что у нее не было времени  ни  смотреть,  ни  слушать.  Но  на
третьей неделе рутина взяла свое, и Эйми начала  кое-что  замечать.  Она
была не единственная, кто изменился. Джейсон изменился тоже, хотя она не
думала, что он это понимает. По  мере  того,  как  дни  летели  один  за
другим, ее неприятие Джейсона улетучилось.
   Как это случилось, она и не заметила.  А  дело  было  так.  Маленький
мальчик лет восьми  вошел  на  цыпочках  в  библиотеку  и  молча  вручил
Джейсону листок бумаги. Джейсон сделал на нем какие-то  пометки,  сказал
мальчику несколько слов, и тот ушел из библиотеки с ухмылкой на лице.
   Назавтра это  повторилось,  послезавтра  тоже.  Всякий  раз  приходил
другой мальчик, иногда  двое,  а  то  и  трое,  и  они  мешали  Джейсону
работать. Однажды во  второй  половине  дня  пришел  рослый  парень  лет
шестнадцати, сунул под нос Джейсону какую-то бумагу и с вызывающим видом
встал рядом. Джейсон вытер кисть и отправился с ним к  себе  в  кабинет,
где они оставались больше часа.
   Если бы Эйми не  была  занята  по  горло  работой,  ее  бы  разобрало
страшное любопытство по поводу происходившего, но ей предстояло  сделать
слишком многое, чтобы думать о чем-то кроме фресок. И вот однажды, когда
эскизы были наконец готовы, она сидела с Дорин и Максом  за  спагетти  с
салатом и кексами, приготовленными Чарльзом на  ленч,  когда  вошли  две
маленькие девочки с бумагами, которые они вручили Джейсону.
   - Что он делает? - спросила Эйми.
   - Домашнее задание, - ответила Дорин.
   - Что ты называешь домашним заданием? Дожевав кекс, Дорин объяснила:
   - Он - мистер Домашнее Задание. Помогает детям делать уроки.
   - Дорин, помогите же мне, мне нужна, любая информация...
   - Как мне кажется, это началось с шутки. В зоомагазине. Нет, кажется,
в парикмахерской. Да, именно там. Мужчинам по субботам совершенно нечего
делать, и они начинают  жаловаться  на  то,  что  не  понимают  домашние
задания, которые детям задают в школе, и тогда кто-то сказал,  что  если
Джейсон  действительно  хочет  помочь  городу  Абернети,  пусть  сделает
школьников более сообразительными.
   - Да? - посмотрев на Дорин прищуренными глазами, спросила Эйми. -  Но
как Джейсон может сделать детей умнее?
   - Я не знаю, но совет по образованию говорит,  что  наши  дети  стали
заметно умнее.
   Эйми хотелось задать еще несколько вопросов, поскольку она ничего  не
поняла из сказанного Дорин, но у нее было  такое  чувство,  что  она  не
получит из этого разговора больше информации. Эйми повернулась к сыну.
   - Ну а как ты? Мне можно посмотреть, что ты рисуешь?
   У Макса был полный рот, но он улыбнулся  ей  и  отрицательно  покачал
головой.
   - Пожалуйста, - упрашивала Эйми. - Могу я всего лишь взглянуть?
   Хихикая, Макс снова покачал головой. Так повторялось чуть  ли  каждый
день, и Эйми пускала в ход и обещания, и мольбы, чтобы Макс разрешил  ей
войти в "секретную" комнату. Но Макс был непреклонен.
   Однажды, когда Дэвид пришел в библиотеку, чтобы посмотреть, как  идет
работа над фресками, Эйми удалось затащить его в угол.
   - Что это за тип - мистер  Домашнее  Задание,  о  котором  я  столько
слышала?
   - Разве Милдред тебе не говорила? - спросил Дэвид. -  Я  был  уверен,
что она давно рассказала тебе решительно все, и еще немножко.
   - По-моему, мне об этом никто ничего не говорил.
   - Двери моего брата открыты для любого ребенка в  Абернети,  которому
нужна помощь при решении домашних заданий.
   Эйми посмотрела на Дэвида, и он продолжал:
   - Это начиналось как шутка. Жители Абернети с подозрением отнеслись к
мотивам, заставившим Джейсона заняться реконструкцией города, и...
   -  Почему?  Он  же  местный  уроженец.  Дэвид  помолчал,  прежде  чем
ответить.
   - Думаю, что тебе нужно спросить об этом самого  Джейсона.  Допустим,
что они были озабочены тем, что, возможно у него есть для этого какие-то
неблаговидные, скрытые причины. И вот в один прекрасный  день  несколько
мужчин разговаривали, попросту говоря...
   - Сплетничали в парикмахерской. Дэвид улыбнулся:
   - Совершенно верно. Они  говорил,  что  если  Джейсон  хочет  сделать
какое-нибудь доброе дело, мог бы помочь детям делать уроки.
   - Ну и что?
   - Вот он и занялся этим. Эйми взглянула на Дэвида.
   - Что ты скрываешь?
   - Поверишь ли? Люди  полюбили  моего  брата.  Джейсон  поручил  Черри
вникнуть в экзаменационные оценки школьников Абернети, и, надо  сказать,
они внушали ужас. Город с таким количеством безработных, как Абернети, к
вечеру каждого дня  впадал  в  уныние.  Джейсон  понимал,  что  было  бы
бесполезно втолковывать людям, что они должны помогать детям справляться
с уроками, и поэтому он нанял репетиторов.
   Обернувшись, Дэвид посмотрел  на  широкую  спину  брата,  помогавшего
Рафаэлю.
   - Брат не стал нанимать строгих,  высокообразованных  преподавателей.
Нет, он нанял безработных  актеров  и  танцовщиков,  писателей,  морских
капитанов-пенсионеров, и врачей, и... - Помолчав, Дэвид улыбнулся  Эйми.
- Джейсон нанял много людей, умудренных самыми разнообразными знаниями и
готовых ими поделиться. Они приехали сюда и работали в школах целых  три
месяца, а после этого некоторые из них даже решили остаться в Абернети.
   Эйми некоторое время молча, переваривая услышанное.
   - И он помогает детям делать уроки?
   - Да. Джейсон говорил, что эту идею подал ему я. Я  сказал  ему,  что
есть и "другие дети". - Дэвид заговорил почти шепотом:
   - Я сказал ему, что есть и другие дети, помимо Макса.
   - Понимаю, - проговорила Эйми, - хотя вовсе не была уверена в этом.
   После этого разговора она стала  более  пристально  приглядываться  к
Джейсону. За два последних года, когда она пыталась пробить себе  дорогу
в Нью-Йорке, Эйми создала для себя  образ  этого  человека.  Читала  все
статьи  о  его  филантропической  деятельности  и  сопоставляла  это   с
собственным положением, с тем, сколько денег Джейсон потратил на  нее  и
на ее сына. И пришла к заключению, что Джейсон и его деньги - это одно и
то же.
   Но отдавать деньги и  отдавать  себя,  чтобы  помочь  детям  понимать
правила арифметики, - это разные вещи.
   Именно после разговора с Дэвидом Эйми прекратила  попытки  соблазнить
Джейсона. Вместо этого она старалась увидеть в нем  человека,  каким  он
был в действительности, а не судить о нем на основании нескольких статей
да собственных сравнений его  с  другими.  Она  стала  следить  за  ним,
стараясь по возможности делать это незаметно.
   Например, Джейсон все время жаловался, как много денег ему приходится
тратить,  но  при  этом  ни  разу  не  опротестовал  ни  одного   счета.
Просматривая кое-какие  бумаги,  которые  он  оставлял  на  столе,  Эйми
поняла,  что  ему  принадлежит  местная  ипотечная  компания  и  что  он
предоставлял аренду  с  низкими  процентами  большинству  предприятий  и
нескольким окрестным фермам.
   Эйми  видела  также,  что  эта  ужасная  Черри  Паркер,  по-видимому,
изменила свое отношение к Джейсону.
   Напустив на себя самый беспечный вид, какой только смогла изобразить,
Эйми спросила Черри таким тоном, словно это не имело  для  нее  никакого
значения:
   - Кто же все-таки изменился - я или он?
   - Перемена от черного к белому, - бросила Черри и вышла.
   Как-то субботним утром Джейсон не пришел в библиотеку, и  Эйми  нашла
его на школьной площадке играющим в баскетбол с  полудюжиной  мальчиков,
среди которых Рафаэль выглядел взрослым.
   - Сколько же мальчиков вроде тебя взял на работу Джейсон? -  в  конце
того же дня спросила Эйми Рафаэля.
   Рафаэль усмехнулся:
   - Много. Обычно мы собирались целой шайкой, но...  -  Он  помолчал  и
снова принялся рисовать. - Он думает,  что  может  доверить  мне  больше
подобной работы, - тихо сказал Рафаэль. - Он считает, что у меня талант.
   - Так оно и есть, - ответила Эйми и подумала, не намерен  ли  Джейсон
расписать интерьеры всех принадлежащих  ему  домов,  чтобы  предоставить
этим гангстерам работу.
   Эйми посмотрела на вернувшегося с баскетбольной площадки Джейсона. На
нем были серые тренировочные брюки, грязные, пропитанные потом и рваные.
И при всем этом она поняла, что за всю жизнь  никогда  не  видела  более
сексуального человека, чем был он в данный момент.
   Джейсон задержал на ней взгляд, и Эйми, смутившись,  отвернулась,  но
не раньше, чем Джейсон понимающе усмехнулся.
   - Эй! - воскликнул Рафаэль, заметив, что она пририсовывает  верблюжью
морду к телу принцессы.
   - Извиняюсь,  -  буркнула  себе  под  нос  Эйми,  не  обернувшись  на
Джейсона.
   Еще несколько дней, подумала Эйми, и по телу у  нее  пробежала  дрожь
возбуждения.

Глава 21

   В ночь накануне открытия библиотеки все они,  кроме  Дорин  и  Макса,
работали там до трех часов.
   - Все! - сказал наконец Джейсон. - Скажите,  неужели  и  я  такой  же
грязный, как и вы? - спросил он хриплым голосом, натруженным в  попытках
ответить на тысячи вопросов, которые задавали ему в этот день.
   Они смотрели на результаты своей работы. Библиотека была отделана  по
высшему классу.
   - У тебя  вид  хуже  нашего,  -  бесстрастно  заметила  Эйми.  -  Как
по-твоему, Рафаэль? - В течение шести  недель  ежедневного  общения  они
хорошо узнали друг друга, и Эйми дивилась  тому,  что  когда-то  боялась
его. Рафаэль показал себя  очень  талантливым  и  как  художник,  и  как
организатор.
   - Хуже меня, - уточнил Рафаэль, - но  ведь  старики  всегда  выглядят
плохо.
   - Старики? -  переспросил  Джейсон.  -  Я  покажу  тебе  стариков!  -
воскликнул он и буквально прыгнул на юношу, но тот увернулся, и  Джейсон
упал на дубовый паркет, вскрикнув от боли.
   Все мгновенно окружили его.
   - Джейсон! Джейсон! - повторяла Эйми, подложив ладони ему под голову.
Джейсон не открывал глаз, и с его губ сорвался короткий стон.
   - Вызовите врача!  -  распорядилась  Эйми,  но  в  следующую  секунду
Джейсон вскинул руку, притянул к себе голову Эйми и  прижал  ее  губы  к
своим в долгом, страстном поцелуе.
   Након