и  они
помчались во весь опор.
   Элизабет, склонясь над пяльцами, трудилась  над  покрывалом  для  алтаря,
вышивая на нем силуэт Святого Георгия, убивающего дракона. В углу  покрывала
красовался ангел, удивительно похожий на Кита, а Святой Георгий... напоминал
Майлса Монтгомери. На мгновение Элизабет  прекратила  работу,  почувствовав,
как в утробе толкнул ножкой ребенок.
   Напротив сидела Элис Чатворт, держа в руках  зеркало  так,  чтобы  в  нем
отражалась необезображенная шрамами часть ее лица.
   - Прежде я была такая красивая, - бормотала Элис. - Ни  один  мужчина  не
мог устоять передо мной. Они все были готовы сложить головы из-за меня. Все,
что от меня требовалось, это лишь намекнуть,  чего  мне  хочется,  и  я  все
получала.  -  Элис  повернула  зеркало   чуть   в   сторону,   стала   видна
обезображенная половина ее  лица.  -  Так  продолжалось  до  тех  пор,  пока
Монтгомери не  испортили  мое  лицо,  -  прошипела  она.  -  Джудит  Риведун
позавидовала моей красоте. Ведь она такая уродина: в веснушках, к тому же  -
рыжая тварь. У нее были основания бояться, что мой  дорогой  Гевин  разлюбит
ее.
   Элизабет нарочито зевнула, не обращая внимания на  искаженное  ненавистью
лицо Элис, и повернулась к погруженному в свои мысли  Роджеру,  стоявшему  с
бокалом вина у камина.
   - Роджер, ты не хочешь погулять  со  мной  в  саду?  Как  обычно,  Роджер
сначала бросил взгляд на. ее живот и лишь потом посмотрел ей в лицо.
   - Нет, мне надо поговорить с управляющим, - еле  слышно  пробормотал  он,
пытаясь не встречаться с ней глазами.
   Она поняла, что он хотел сказать то, что  неоднократно  повторял  раньше:
"Ты здорово изменилась".
   Уже две недели Элизабет жила с братом в своей "семье" и стала  сознавать,
насколько сильно изменилась за те пять месяцев, которые провела  в  обществе
Монтгомери.  Этого  времени  оказалось  явно  недостаточно,  чтобы  в   быту
Чатвортов произошли какие-нибудь перемены, однако его вполне хватило на  то,
чтобы в Элизабет зародилась  новая  жизнь.  И  хотя  она  упорно  продолжала
убеждать себя, что Роджер совсем не такой, как Эдмунд, она  видела,  что  на
самом-то деле ничего в доме не изменилось к лучшему.
   Многое  в  доме  Чатвортов  напоминало  прежние  времена,  когда  в   нем
главенствовал Эдмунд. Причина, по которой Роджер  так  легко  позволил  Элис
жить с ним, объяснялось тем, что он просто не замечал ее. Живя в мучительном
душевном разладе с самим собой, отдавая  всю  любовь  и  заботу  Элизабет  и
Брайану, Роджер в действительности  не  имел  представления  О  многом,  что
творилось вокруг.
   Когда Элизабет только приехала  и  едва  успела  спешиться,  устав  после
проведенных в пути дней, как  два  воина  из  окружения  Роджера,  служившие
когда-то у Эдмунда, стали отпускать в ее адрес пошлые,  избитые  шутки.  Они
грязно намекали, что не в силах дождаться момента, когда смогут  остаться  с
ней наедине.
   Первым чувством Элизабет был страх. Ей показалось, что она  словно  и  не
покидала владений Чатвортов.  Девушка  стала  судорожно  вспоминать  прежние
уловки, помогавшие  обманывать  мужчин.  Но  в  памяти  постоянно  всплывали
воспоминания о сэре Гае: о том, как повредила ему ногу, от чего он хромал не
одну неделю, и о том, как засиживалась с ним, как видела в его глазах  слезы
беспокойства за человека, которого они оба любили...
   Нет, она не станет снова бояться и прятаться. Она прошла  слишком  долгий
путь, пытаясь побороть страх перед мужчинами, и не собирается забывать  все,
чему научилась.
   Элизабет повернулась к Роджеру и потребовала, чтобы он немедленно прогнал
этих мужчин. Крайне удивленный, Роджер тогда быстро вытолкал ее из  конюшни.
Он пытался было поучать сестру, но Элизабет не хотела ничего  слушать.  Одна
лишь мысль, что младшая сестричка осмеливается в какой бы то ни  было  форме
возражать ему,  не  только  потрясла  Роджера,  но  и  причинила  боль.  Ему
казалось, что он вытащил ее из ада,  а  она,  вместо  благодарности,  еще  и
жалуется.
   Впервые Элизабет поведала брату всю правду  об  Эдмунде.  Роджер  страшно
побледнел, словно вся кровь отлила от его лица, откинулся на спинку стула  и
стал похож на побитую собаку. Все эти годы он думал,  что  защищает  дорогую
малютку сестру, а на самом деле выходило, что она жила в аду. Роджер понятия
не имел, что Эдмунд забирал ее из монастыря, едва он покидал поместье. Он не
знал,  что  ей  приходилось  защищаться  от  воинов  брата.  Когда  Элизабет
завершила рассказ, Роджер был готов убить тех воинов на конюшне.
   Роджер был настолько страшен в гневе, что с ним приходилось считаться.  В
течение трех дней он держал в страхе всех домочадцев. Многих из своей  свиты
Роджер прогнал, и теперь, когда кто-нибудь осмеливался даже  косо  взглянуть
на Элизабет, она тут же  шла  к  Роджеру.  Элизабет  не  намеревалась  более
терпеть  какие-либо  оскорбления.  Прежде  она  не  знала,  как  все  должны
относиться к леди, ее скудный опыт ограничивался общением с Эдмундом. Теперь
же, проведя целых пять месяцев в доме,  где  ей  и  в  голову  не  приходило
бояться в одиночестве гулять по саду, она узнала многое.
   Ее требования казались Роджеру неприемлемыми, и она поняла, насколько они
с Брайаном были правы в оценке своего брата. Роджер мог быть очень добрым  и
в то же  время  ужасно  жестоким.  Только  однажды  Роджер  взорвался  такой
ненавистью, что она даже испугалась за его рассудок.
   Роджер не видел сестру несколько месяцев и сразу обратил внимание  на  ее
изменившуюся фигуру, отметив и  то,  что  она  прибавила  в  весе.  Вздернув
подбородок, без тени сожаления  Элизабет  заявила,  что  носит  под  сердцем
ребенка Майлса Монтгомери. Она ожидала с его стороны ярости - и была  готова
к этому, но, прочитав глубоко в глазах Роджера боль, - растерялась.
   - Оставь меня одного, - прошептал он, и она подчинилась.
   Позднее, в своей комнате, Элизабет долго горько плакала и заснула, доведя
себя слезами до изнеможения, что, впрочем, случалось с ней почти каждую ночь
с тех пор, как она покинула Майлса.  Поймет  ли  Майлс,  что  она  уехала  с
Роджером только для того, чтобы спасти своего любимого? Или возненавидит ее?
Что они расскажут Киту о том, куда подевалась Элизабет? Лежа в постели,  она
думала обо всех, кого полюбила в Шотландии.
   Элизабет давно хотелось отправить письмо в Шотландию,  но  она  не  знала
никого, кому могла бы доверить свое послание. Однако вчера во время вечерней
прогулки к ней подошла старушка, которую  девушка  прежде  не  встречала,  и
предложила корзинку  с  хлебом.  Элизабет  отказывалась  до  тех  пор,  пока
женщина, отогнув край платья, не показала эмблему МакАрранов. Элизабет жадно
схватила  корзинку,  даже  не  успев  поблагодарить  мгновенно   исчезнувшую
старушку, и быстро запустила туда руку.
   В корзине было письмо от Бронуин, в котором говорилось,  что  она  хорошо
понимает причину, побудившую Элизабет вернуться домой с Роджером, хотя Майлс
отказывается поверить этому. Сэр  Гай  был  ранен  тремя  стрелами,  но  все
думают, что он выживет. Оставшись в доме без присмотра Элизабет, Майлс  впал
в ярость и порвал на себе швы. К тому времени, когда Мораг нашла его, он был
в горячке, и в течение трех дней  никто  не  верил,  что  он  выживет.  Едва
услышав о ранении Майлса, Стивен тут же вернулся из лагеря беглеца Рейна. Он
принес новость, что Рейн  взял  Брайана  под  свою  опеку  и  теперь  питает
глубокую надежду на то, что в скором времени между  двумя  семьями  наступит
мир.  Бронуин  также  сообщала,  что  Майлс  постепенно  выздоравливает,  но
отказывается упоминать даже имя Элизабет.
   И сейчас, когда Элизабет размышляла над этой последней фразой, ее охватил
озноб.
   - Набрось плащ на плечи, - обратился к ней стоявший сзади Роджер.
   - Нет, - пробормотала она, - мне вполне достаточно пледа.
   - К чему размахивать этой тряпкой перед моим носом? - взорвался Роджер. -
Разве не достаточно того, что ты носишь в себе семя Монтгомери? Неужели  так
необходимо при каждой встрече давать мне пощечину?
   - Роджер, я хочу, чтобы этой ненависти пришел конец. Я хочу...
   - Ты хочешь быть шлюхой моего врага! - зарычал он...
   Бросив на брата быстрый, полный злости взгляд, Элизабет отвернулась.
   Роджер взял сестру за руку и ласково посмотрел на нее.
   - Взгляни на вещи с моей стороны! Разыскивая тебя, я  прожил  эти  месяцы
словно в аду. Я направился к Рейну Монтгомери, чтобы выяснить, где ты, а  он
поднял против меня свой меч. Если бы не его  молодая  жена,  вставшая  между
нами, я уже был бы на том  свете.  Я  опустился  на  колени  перед  королем,
неужели ты думаешь, это было легко? Я не питаю к королю  особой  любви,  как
помнишь, он наложил на меня слишком большой  штраф  за  случившееся  с  Мэри
Монтгомери, но ради тебя... я бы встал на колени  перед  самим  дьяволом.  -
Сделав паузу, Роджер взял сестру за обе руки. -  Пробраться  в  Шотландию  и
выбраться оттуда живым - нелегкое испытание. И  вот,  когда  я  нашел  тебя,
увидел, что ты настолько уютно  пристроилась  к  Монтгомери,  словно  хотела
стать его неотъемлемой частью. А твое поведение! Что это? Игра? Я чувствовал
себя чуть ли не злодеем! И лишь  потому,  что  спас  собственную  сестру  от
человека, державшего ее в плену, обесчестившего ее... Объясни мне  все  это,
Элизабет, - прошептал он.
   Наклонившись вперед, она положила голову ему на грудь.
   - Как? Как я могу рассказать тебе, что случилось со мной за эти последние
несколько месяцев? Я познала любовь и...
   - Любовь! - воскликнул он.  -  Неужели  ты  думаешь,  что,  если  мужчина
укладывает тебя в постель, он любит тебя? Разве Монтгомери поклялся  тебе  в
любви до гроба? Предложил ли он леди Чатворт стать его женой?
   - Нет, но... - начала она.
   - Элизабет, ты так мало  знаешь  мужчин.  В  этих  распрях  ты  оказалась
всего-навсего пешкой. Неужели ты  не  понимаешь,  что  Монтгомери  надрывают
сейчас животы от смеха, зная, что Элизабет  Чатворт  носит  в  себе  ребенка
Монтгомери? Они считают, что одержали победу.
   - Победу! - с ненавистью выкрикнула Элизабет,  вырываясь.  -  Терпеть  не
могу думать  обо  всем  случившемся  как  об  игре.  Что  я  буду  вынуждена
рассказать своему ребенку? Что  он  был  шахматной  фигурой,  использованной
двумя семьями в их глупой вражде?
   - Глупой?.. Как ты можешь так  говорить,  когда  в  тех  краях  находится
Брайан, который, возможно, ненавидит меня из-за тех же Монтгомери?
   Элизабет не стала рассказывать, что видела Брайана в Шотландии.
   - Тебе когда-нибудь приходило в голову, Роджер, что, вероятно, именно  ты
вынудил Брайана уехать? Мне бы хотелось  выслушать  твою  версию  того,  что
случилось с Мэри Монтгомери.
   Роджер отвернулся от сестры.
   - Я был пьян. Это был ужасный... несчастный случай. - Он снова повернулся
и посмотрел на Элизабет с мольбой в глазах. - Я не могу вернуть эту  женщину
с того света, и король наказал меня больше чем  достаточно.  Брайан  покинул
меня, а ты возвращаешься из рук моего врага, беременная от  него,  и  вместо
любви, которой когда-то одаривала меня  -  постоянные  вопросы  и  сомнения.
Какое еще наказание ты придумала для меня?
   - Прости, Роджер, - мягко сказала она. - Вероятно, я изменилась. Не знаю,
любит ли меня Майлс. Не знаю, захочет ли он  жениться  на  мне,  чтобы  дать
нашему ребенку имя, но я знаю одно: я люблю его, и,  если  бы  он  попросил,
последовала бы за ним хоть на край света.
   Только глаза Роджера выдали боль, которую он ощутил, услышав эти слова.
   - Как ты можешь отворачиваться от меня? Неужели этот мужчина так хорош  в
постели, что стоны наслаждения заставляют  тебя  забыть  любовь,  которую  я
испытываю и всегда испытывал к тебе? Неужели пять  месяцев  в  его  обществе
могут стереть в твоей памяти восемнадцать лет, проведенные со мной?
   - Нет, Роджер. Я люблю тебя, и всегда буду тебя любить, но вы  нужны  мне
оба. Он улыбнулся.
   - Ты еще слишком молода, Элизабет. Ты хочешь получить мужчину,  которого,
как я слышал, мечтает заполучить добрая  половина  женщин  Англии.  Подумай,
нужен ли тебе мужчина, который затаскивает тебя в свою постель, делает  тебя
беременной и ни разу при этом не упоминает о свадьбе? И какая же  это  будет
семейная жизнь? Ты что, будешь заботиться обо  всех  его  незаконнорожденных
детях так же, как заботилась о его старшем сыне?
   - Тебе известно о Ките?
   - Я многое знаю о своих врагах. Майлс Монтгомери  любит  женщин.  Ты  для
него одна из многих, и я уважаю этого молодого человека уже за то, что он не
солгал тебе и не пообещал, что ты будешь для него  единственной  любовью.  -
Роджер дотронулся до руки сестры. - Элизабет,  если  тебе  хочется  мужа,  я
смогу найти для тебя кого-нибудь. Я знаю нескольких мужчин, которые  возьмут
тебя в жены даже с чужим ребенком в утробе и будут к тебе хорошо относиться.
С этим же младшим Монтгомери  ты  станешь  несчастной  уже  на  первом  году
замужества.
   - Вполне возможно, - сказала Элизабет, пытаясь рассуждать трезво.  Может,
прикосновение рук Майлса заставило ее потерять разум. Он всегда был  добр  к
ней, но ведь он был  добр  и  к  служанкам.  Если  она  бросит  брата  из-за
Монтгомери, Роджер возненавидит ее, а что, интересно, она будет  чувствовать
к Майлсу спустя несколько лет? Что,  если  Майлсу  ради  "шутки"  кто-нибудь
"подарит" очередную смазливую девчонку? Не станет ли он  думать,  что  и  та
принадлежит ему? Не привезет ли он ее с улыбкой домой, к Элизабет,  надеясь,
что  она  будет  лелеять  эту  девушку  так  же,  как   заботилась   о   его
незаконнорожденных детях?
   - Позволь мне подыскать для тебя кого-нибудь. Я  устрою  смотрины,  и  ты
сможешь выбрать кого захочешь. По крайней мере,  взгляни  на  них.  Если  не
пожелаешь выходить замуж, я не буду настаивать.
   Элизабет подняла на него полные  любви  глаза.  Все  будут  смеяться  над
Роджером, если он позволит  своей  сестре  донашивать  внебрачного  ребенка.
Некоторые даже скажут, что ее следует убить, если она откажется обвенчаться.
За последние несколько лет на долю Роджера  выпало  много  унижений,  и  все
же... ради сестры он был готов рискнуть еще раз.
   Заметив улыбку Элизабет, Роджер усмехнулся и впервые посмотрел на  сестру
так, словно познал смысл жизни.
   - Хорошо, я посмотрю  на  твоих  претендентов,  -  чистосердечно  сказала
Элизабет. Она изо всех сил постарается влюбиться в  одного  из  них.  У  нее
будут добрый, любящий муж, любимые дети и братья, и,  может,  ей  как-нибудь
удастся помирить Брайана и Роджера.
   В течение нескольких последних дней Элизабет расширила свои представления
о любви. Раньше, до встречи с Майлсом, она не имела  ни  малейшего  понятия,
что такое любовь. Она даже не помышляла  о  том,  что  когда-нибудь  полюбит
мужчину, но появился Майлс - и все изменилось. Терпеливо и  с  присущим  ему
чувством юмора почти пять месяцев он добивался ее любви. Элизабет знала, что
всегда будет вспоминать Майлса с теплотой, однако в мире существовало  много
других хороших и добрых мужчин. Ей надо только влюбиться в одного из них,  и
все проблемы будут решены.
   Но, когда Роджер начал выставлять перед ней, словно  племенных  жеребцов,
мужчин,  готовых  услужить  ей,  Элизабет  поняла,  что   переоценила   свои
возможности. Среди них встречались высокие и  низенькие,  худые  и  толстые,
безобразные и такие  красавцы,  на  которых  можно  было  взирать  только  с
открытым ртом, развязные и наглые... Однако все они  лишь  смешили  девушку.
Попался даже один с прекрасным голосом. Мужчины шли непрерывным потоком.
   Сначала Элизабет льстило их внимание, но, спустя  всего  несколько  дней,
стали возвращаться прежние  страхи.  Один  из  мужчин  дотронулся  до  плеча
девушки, и от неожиданности она даже подпрыгнула, инстинктивно положив  руку
на висевший сбоку кинжал, которым пользовалась во время  еды.  Через  неделю
Элизабет  уже  придумывала  различные  отговорки,  чтобы  остаться  в  своей
комнате, или, в крайнем случае, просила Роджера сопровождать ее.
   Неожиданно Роджер покинул поместье. Ничего не объяснив,  в  сопровождении
восьми рыцарей он унесся верхом на коне с бешеной скоростью.  Как  рассказал
слуга, Роджер получил письмо от грязного, с гнилыми зубами оборванца  и  уже
через минуту уехал. Письмо он швырнул в горящий камин.
   Элизабет чуть не  расплакалась,  узнав,  что  внизу  ожидают  одиннадцать
претендентов мужского пола в она должна принять их в качестве хозяйки  дома.
Она не смогла связно побеседовать ни с одним из них, так как  ее  все  время
занимала мысль, где в момент беседы находятся другие мужчины.  Многомесячные
уроки, которые с  таким  терпением  преподавал  ей  Майлс,  пошли  насмарку.
Кончилось все тем, что она обрушила на голову  осмелившегося  пройти  позади
нее рыцаря медную вазу. После  этого  Элизабет  влетела  в  свою  комнату  и
напрочь отказалась возвратиться в зал. Затем она долго лежала на  кровати  и
единственным, кого она вспоминала, был Майлс.
   Каждый раз, знакомясь с очередным молодым гостем, она  сравнивала  его  с
Майлсом. Ей представляли какого-нибудь бесподобного мужчину,  а  она  думала
лишь о том, что его движения излишне суетливы... или  прочая  чушь  лезла  в
голову. Однажды ночью, в саду, Элизабет позволила одному "жениху" поцеловать
себя. Она уж было и каблук занесла над его стопой, но вовремя  остановилась,
но не смогла удержаться, чтобы не вытереть следы  поцелуя  тыльной  стороной
ладони, страшно оскорбив тем самым несчастного  рыцаря.  Элизабет  старалась
изо всех сил, но ни один молодой человек даже не заинтересовал ее.
   По мере того как шли дни, она мечтала о  том,  чтобы  увидеть  Бронуин  и
посоветоваться с ней, раздумывала, о чем написать ей в письме... Как вдруг -
земля ушла из-под ног! С изуродованным телом Брайана  на  руках  возвратился
изможденный и опустошенный Роджер. Элизабет кинулась к нему.
   Поглядев на сестру невидящим взором, Роджер бережно отнес тело Брайана  в
комнату наверху. Два дня сидел он, заперевшись, рядом  с  телом  Брайана,  а
когда вышел, глаза его ввалились и лицо почернело от горя.
   - Это дело рук  твоих  Монтгомери,  -  хрипло  сказал  он,  проходя  мимо
Элизабет и Элис.
   Похоронили Брайана  в  тот  же  вечер,  но  Роджер  больше  не  появился.
Элизабет, сажая на могиле розы, пролила немало слез, думая о братьях.
   Элис безжалостно преследовала Элизабет, выкрикивая, что за все  содеянное
Монтгомери  заслужили  смерть.  Она   маниакально,   словно   заколдованная,
размахивала повсюду лампами с горящим маслом, уверяя, что  ребенок  Элизабет
родится с отметиной Сатаны и будет проклят навечно. Один за  другим  уезжали
из опустевшего дома гости, и Элизабет осталась наедине со своей невесткой.
   В начале марта от короля прибыл гонец при полных регалиях.
   Только на следующий день рыцари, отправленные Элизабет на поиски Роджера,
смогли обнаружить его в хижине пастуха, где он в одиночестве коротал  время.
Роджер стал похож на  живой  скелет:  ввалившиеся,  заросшие  щетиной  щеки,
длинные, грязные волосы, дикий, испуганный взгляд.
   В присутствии Элизабет Роджер молча прочитал послание, а затем бросил его
в горящий камин.
   - Передайте королю мое "нет", - спокойно произнес он, прежде чем выйти из
комнаты.
   Элизабет  оставалось  только  удивляться  и  гадать,  что  содержалось  в
послании короля. С деланным безразличием она отпустила королевского гонца  и
присела, словно в ожидании. От чего бы там Роджер ни отказывался, как только
король узнает о его отказе, об этом, несомненно, скоро станет известно всем.
Положив руку на округлившийся живот, Элизабет подумала о своем ребенке  и  о
том, придется ли ему испытать на себе, что значит быть незаконнорожденным.

Глава 14

   Однажды, спустя неделю после отъезда королевского  гонца,  Элизабет  одна
гуляла в саду. Она ничего не слышала о Роджере уже несколько дней,