ства.
   После этого девушки приняли ее в свой  кружок,  приглашая  к  себе  и
принимая ее приглашения.
   Однако Майкл по-прежнему был зол на Макси. И  только  поэтому  удвоил
свои усилия, чтобы добиться ее благосклонности. Но у него  опять  ничего
не  вышло.  Майкл  был  готов  на  убийство,   когда   Лила   решительно
потребовала, чтобы он отстал от Макси, и хлопнула дверью гримерной.
   Но жизнь Майкла переменилась в один вечер. Обнаружив, что  оставил  в
клубе свой бумажник, он через час после ухода вернулся за  ним  и  нашел
клуб запертым и темным. Раздраженный, он вспомнил, что окно в туалете на
втором этаже не запирается. Недолго  думая,  Майкл  сложил  пирамиду  из
мусорных контейнеров и влез в окно.
   Взяв свой бумажник и собираясь уже уходить, он услышал какой-то  шум.
Пошел по коридору и заметил тусклый свет, что  пробивался  из-под  двери
женской гримерной. Осторожно приоткрыв дверь, Майкл  увидел  Макси.  Она
сидела за столом и плакала. Плакала так, как всегда плачут  дети-сироты,
как плакал когда-то и он сам: горько и тихо, будто боялась, что если  ее
услышат, то накажут.
   Совершенно безотчетно Майкл сделал то, о чем всегда мечтал для  себя;
подошел к  ней,  встал  на  колени  и  обнял.  После  первой  реакции  -
оттолкнуть Макси доверчиво прижалась к нему. Наверное, Майкл  рассмеялся
бы, если бы кто-нибудь попробовал объяснить ему, что он переспал с таким
количеством женщин только потому, что стремился  быть  с  кем-то  рядом,
хотел, чтобы кто-то любил  его.  Майкл  привык  считать,  что  полностью
независим от всех и ни в ком не нуждается. Ему  приятно  было  думать  о
себе как о мужчине типа "пришел, победил,  ушел".  Таким,  впрочем,  его
считали и женщины. Ни у одной из них  не  было  серьезных  намерений  по
отношению к красавцу танцору. Когда Майк почувствовал, что  Макси  никак
не может успокоиться, он отнес ее на разбитую старую  кушетку  у  стены,
усадил, отодвинув кипу платьев в блестках и  искусственных  бриллиантах,
рваного нижнего белья и дырявых чулок, и крепко прижал к себе.
   Совершенно естественно их губы слились в поцелуе. Та злость, что  они
питали друг к другу в течение многих месяцев, мгновенно  превратилась  в
страсть. Их руки торопливо скользили по одежде, расстегивая ее и срывая.
Они занимались любовью на старой кушетке один,  два,  три  раза  подряд,
молча, не говоря ни слова, будто боялись, что слова могут положить конец
волшебству и каждый  из  них  превратится  в  совершенно  другого.  Майк
боялся, что Макси  станет  обычной  женщиной,  как  все  другие,  боялся
услышать от нее слова: "Это было отлично, Майк, но мне пора к  мужу!"  А
Макси боялась увидеть его холодные глаза и  прочитать  в  них,  что  она
всего лишь очередная "женщина Майка Рэнсома".
   Уже светало, когда Макси решилась заговорить.  Усталая,  пресыщенная,
она лежала в объятиях  Майка  и  чувствовала  себя  впервые  в  жизни  в
безопасности.  Больше  всего  она  не  хотела,  чтобы  это  когда-нибудь
кончилось.
   - Если о случившемся узнает Док, нам обоим конец.
   Сердце Майка  часто  застучало,  и  он  какое-то  время  тихо  лежал,
успокаиваясь. Ее слова означали, что она хочет продолжать встречаться  с
ним.
   - Это станет нашим секретом, - наконец произнес он, и Макси  кивнула.
Секреты хранить умели оба.
   Несколько месяцев они тайно встречались  в  маленькой  квартирке  без
отопления и всяких удобств, которая зато была сущим раем для тараканов и
крыс. Но Майкл и  Макси  этого  не  замечали.  Конечно,  они  занимались
любовью, но это было далеко не все. Они часами болтали, рассказывая друг
другу о своей жизни. Впервые и у нее, и у него появился настоящий  друг,
которому можно было излить душу.
   Оба старались изо всех сил, чтобы в клубе  ничего  не  заметили.  Они
делали все правильно, говорили нужные слова. Майкл  по-прежнему  обзывал
Макси "сучкой  с  холодным  сердцем"  и  насмехался  над  ней,  а  Макси
презрительно задирала нос, когда он появлялся где-то рядом.
   Но женщин обмануть невозможно. Начать  с  того,  что  Майкл  перестал
волочиться  за  каждой  юбкой,  даже  стал  сдержанно  вести   себя   на
танцплощадке. Кроме того,  если  раньше  при  виде  Макси  глаза  Майкла
загорались от ненависти, то теперь они загорались от любви. Не просто от
страсти, а именно от любви.
   Чувствуя, что девочки начинают догадываться об  их  взаимоотношениях,
однажды вечером Макси даже плеснула  ему  в  лицо  бокал  шампанского  -
только для того, чтобы доказать всем свою ненависть к этому человеку.
   Но Майкл все испортил: он схватил Макси за плечи и крепко поцеловал в
губы, и девочки сразу  сообразили,  что  для  них  двоих  это  привычное
занятие. Когда Майкл вышел из  гримерной,  наступила  долгая  тишина,  а
потом Лила произнесла:
   - Дорогая, тебе нужно быть очень осторожной с  таким  человеком,  как
Док.
   Макси оставалось лишь кивнуть головой.

Глава 35

12 мая 1928 года

   Макси еще никогда в жизни не была так счастлива, как этим вечером.  И
все вокруг казалось ей сегодня прекрасным, начиная от зеркального  шара,
висящего над головами и бросавшего  по  сторонам  радужные  отблески,  и
кончая лицами окружающих. Клуб сегодня, казалось, был  полон  до  отказа
людьми Дока, но даже их грубые  манеры  не  могли  испортить  счастливое
настроение Макси.
   Трудно было исполнять блюзы, трудно было петь про то, как твой парень
бросает тебя, как он больше тебя не любит, зная, что на самом деле  этим
вечером она уезжает отсюда вместе с  Майклом.  Вещи  ее  уже  собраны  и
стоят, дожидаясь нужного часа. Макси и Майкл должны тайком выбраться  из
города и отправиться куда-нибудь на Средний Запад  или  в  Калифорнию  -
куда угодно, лишь бы их там не могли найти Док и его люди.  Она  пела  и
наблюдала, как Майкл танцует с какой-то женщиной, чьи волосы по цвету  и
по структуре очень напоминали солому.  Ее  рука  обхватила  его  могучие
плечи, а челюсть тыкалась  ему  прямо  в  ухо.  Каждый  раз,  оказываясь
недалеко от сцены, он подмигивал Макси и закатывал глаза на лоб. И песня
страдания в устах Макси превращалась в нежную любовную серенаду.
   Наконец настало время перерыва  и  Макси  на  сцене  сменили  Лила  и
девочки.
   Когда она бежала по темному коридору в сторону  гримерной,  навстречу
вышел Джубели.
   - Тебе не следовало бы так себя выдавать, детка, - мягко  сказал  он.
Было ясно, что он имеет в виду: то, как она сегодня пела, и то, как весь
вечер улыбалась Майклу.
   Макси была рада, что в темноте не видно, как краска  расползается  по
ее щекам. Она чувствовала вину перед Джубели, что не  рассказала  ему  о
готовящемся побеге, но ведь они с Майклом договорились, что об их планах
никто знать не будет. А никто -  это  значит  никто.  Ни  одна  душа.  И
никаких прощаний.
   Делая вид, что не понимает, о чем  он  говорит,  Макси  проскользнула
мимо Джубели и направилась к гримерной, но по  пути  ее  схватил  Майкл,
появившийся из тени, и потянул в темный дверной проем, целуя так,  будто
от этого зависит его жизнь.
   - Майкл, - начала было она, но ей мешали его губы и  руки.  -  Майкл!
Нас никто не должен видеть!
   Он нежно взял в ладони ее лицо и поцеловал.
   - Как поживает мой мальчик?
   - С нашей девочкой все в порядке. Она чувствует себя в безопасности и
счастливой, - ответила Макси. - Так же, как и ее мать.
   Он вновь ее поцеловал.
   - Так же, как и его старик отец.
   Оба  тихонько  рассмеялись.  Майкл  упорно  называл  своего  будущего
ребенка "он", а Макси "она".
   Собрав все свои силы, она отпихнула его от себя.
   - Еще три часа. Через каких-то три часа ноги нашей здесь не будет.
   Внезапно ее обуял страх.
   - Майкл, ты ведь не... Я хочу сказать, что...
   Они прижал палец к ее губам.
   - Ты хочешь сказать,  что  я  лишь  играю  твоими  чувствами?  Что  я
обрюхатил тебя и теперь брошу, чтобы ты в одиночестве воспитывала  моего
сына?  Да,  это  так.  Моя  истинная  мечта  -  до  конца  своей   жизни
протанцевать с безмозглыми  дурочками  на  этой  танцплощадке,  а  досуг
проводить в компании гангстеров.  Где  еще  услышишь  такие  возвышенные
разговоры (тут Майкл заговорил гнусавым, противным  голосом):  "Эй,  ты,
Большой Нос! Скольких ты пришил сегодня? Всего троих?! Я  сподобился  на
четверых! Ты проиграл спор. Гони десятку!"
   Макси захихикала.
   - Майкл, ты просто урод. Теперь давай дуй отсюда, пока нас  никто  не
застукал.
   После еще одного поцелуя, оттягивающего расставание,  он  возвратился
на танцплощадку, а Макси отправилась в гримерную  поправить  прическу  и
макияж, перед выходом на сцену.  Не  успела  она  накрасить  губы,  как,
взглянув в зеркало, застыла на месте, не веря  своим  глазам.  Маленький
мальчик, лет девяти, неслышно отворил дверь и встал в дверном проеме. По
щекам его медленно катились слезы.
   Макси обернулась к нему.
   -  Что  произошло?  -  В  ее  голосе  звучало  не  только   Искреннее
беспокойство, но и страх. Этот клуб, напичканный такими людьми, как Док,
всегда вызывал у нее страх.
   - Кто-то застрелил моего папу, - тихо ответил мальчик.
   Не говоря больше  ни  слова,  Макси  встала.  Ее  глаза  были  широко
раскрыты.  Она  подошла  к  мальчику  и  протянула  ему   руку.   Крепко
ухватившись за нее, он повел Макси в кабинет Джубели.
   Она даже не сразу увидела лежащего на полу мужчину - он был  частично
скрыт от взгляда письменным столом и дверцей открытого  стенного  шкафа.
Это был Однорукий Джо, тот самый, который постоянно ходил  по  пятам  за
Доком. Макси сначала приняла его за мертвого:  в  голове  у  него  зияло
пулевое ранение - маленькая аккуратная дырочка на покрытом шрамами  лбу,
из которой почти  не  шла  кровь.  Но  затем,  к  ее  ужасу,  глаза  Джо
приоткрылись.
   Макси села на пол и нежно положила его голову к себе на колени.
   -  Джо!  -  прошептала  она,  ласково  гладя  его  волосы.  Она   уже
чувствовала, как кровь вытекает из выходного отверстия раны  на  затылке
прямо на ее платье.
   Джо взглянул на Макси, но тотчас перевел  глаза  на  плачущего  сына,
стоящего у него в ногах. Макси как-то никогда не  воспринимала  Джо  как
отца, впрочем, она вообще о нем редко вспоминала -  ведь  он  был  всего
лишь тенью Дока.
   - Позаботься о нем... ради меня, - прошептал Джо, все  еще  глядя  на
сына.
   - Тихо! - велела Макси. - Я сбегаю за врачом!
   - Нет! - выдохнул Джо, и глаза его закрылись. Макси подумала, что  он
умер, но глаза приоткрылись вновь. - Слушай... должен сказать...
   - Да, да, я слушаю, - прошептала  Макси,  наклонившись.  Не  особенно
сведущая в медицине, она все же поняла, что врач ему уже не поможет.
   - Док убил меня!
   Такому Макси, поверить не могла. Если Док и  был  способен  о  ком-то
заботиться, так это был Джо.
   - Нет. Он не мог это сделать!
   - Не нужен ему... Плохой стрелок... Дурак...
   Макси по-прежнему держала его голову, чувствуя, как с  теплой  кровью
вытекает жизнь Джо, но она все еще  не  могла  поверить  в  то,  что  он
говорил.  Внезапно  Джо  начал  тянуться  к  лацкану  пиджака,  и  Макси
догадалась, что ему нужно достать что-то из кармана. Она засунула руку в
его карман, стараясь помочь, и достала матерчатый мешочек на застежке  -
в таких банки перевозят деньги.
   - Я знал... - прохрипел Джо. - Это случится. Я...  взял  деньги.  Они
помечены... Не трать...
   Держа в руке мешочек, Макси кивнула головой.
   - Конечно, нет. Я не буду их тратить.
   - Помоги мальчику... - Джо сделал  попытку  приподняться,  его  глаза
горели от страшного напряжения. - Клянись!
   - Да! - сказала Макси. Слезы полились ручьем из ее глаз. - Клянусь, я
присмотрю за ребенком.
   Джо обмяк. Силы почти покинули его.
   -  Док  не  знает...  о  мальчике.  Мальчик...  секрет...   Деньги...
секрет...
   - Я сохраню твои тайны, - проговорила Макси. - Все, все...
   Тут она поняла, что Джо умер.
   Макси нежно положила его голову на  пол  и,  обернувшись  к  ребенку,
обняла его, а тот вырывался и.ревел: "Хочу к папе!"
   Что-то ей подсказало,  что  у  нее  нет  сейчас  времени  успокаивать
мальчика. Док заранее сообщил ей, что  его  нынче  вечером  в  клубе  не
будет, что у него другие неотложные дела. Именно по этой причине  она  и
Майкл  запланировали  сегодняшний  вечер  для  побега.  Но  сейчас   она
чувствовала, что вот-вот должно  случиться  что-то  страшное,  и  у  нее
зашевелились волосы на затылке от этот предчувствия. Что заставило  Дока
наврать ей и к  тому  же  убить  человека,  который  был  его  другом  и
телохранителем?!
   Она резко отпустила мальчика и вскочила. Времени было  в  обрез,  это
она знала наверняка. Ей необходимо привести мальчика в порядок, устроить
его, добраться до Майкла и убраться из клуба.  И  не  после  выступления
Макси. Им нужно бежать сейчас!
   Таща одной рукой ребенка, в другой держа мешочек  с  деньгами,  Макси
вбежала к себе в  гримерную.  Там  под  кипой  белья  была  спрятана  ее
толстенькая дорожная сумка. В ней было все необходимое  для  предстоящей
дороги, а под подкладкой лежала пачка  стодолларовых  купюр  толщиной  с
палец. Это были все  ее  сбережения.  Макси,  не  задумываясь,  вытащила
деньги из-под подкладки и сунула их в блестящую блузку Лилы, висящую  на
спинке стула.
   - Кто твоя мама? - обратилась она к мальчику,  стараясь  не  передать
ему свое паническое настроение, которое  у  нее  самой  все  возрастало.
Однако ей это не удалось.
   Мальчишка не мог понять, что она имеет в  виду.  Его  мама  была  его
мамой, вот и все!
   Макси взяла его за подбородок; может, это вышло немного  грубее,  чем
ей хотелось.
   - Скажи мне правду: у тебя хорошая мама?
   У Макси был слишком большой опыт  относительно  "плохих  мам",  чтобы
довериться женщине лишь потому, что  она  носят  ставшее  священным  имя
матери.
   Мальчик вновь не понял, что от него хотят.
   Отчаявшись, Макси спросила:
   - Она бьет тебя? Дома у вас чисто? Часто посторонние мужчины остаются
с мамой на ночь?
   Тут мальчик вновь заревел.
   - Она никогда не бьет меня... она всегда стирает,  убирает  и  чистит
все... и только папа спит с ней в постели...
   Макси почувствовала себя  виноватой  перед  ребенком,  ей  захотелось
приласкать и успокоить его.  Но  она  не  могла  сейчас  этого  сделать.
Отведенное ей время подходило к концу. Она знала, что  ей  нужно  срочно
добраться до Майкла и уходить из клуба.
   Она достала пачку денег из блузки Лилы и сунула ее в  руку  мальчика.
Это все, что у них с Майклом было, и она не знала, как они обойдутся без
денег  в  дороге,  как  будут  потом  обустраиваться.  Но   времени   на
рассуждения у нее тоже не было.  Сейчас  самым  главным  было  выбраться
отсюда живыми.
   - Отдашь это своей маме! - велела Макси. - Скажи  ей,  что  вам  надо
уехать из Нью-Йорка. А теперь беги как  можно  быстрее!  Скажи  ей,  что
нужно уехать сегодня же!
   Моргнув несколько раз своими зареванными глазами, мальчик выскочил из
гримерной и выбежал через черный ход на улицу.  Несколько  секунд  Макси
провожала его взглядом. Потом хотела зайти обратно в комнату.
   Но туда она не зашла. Там стоял Док. В руках он держал пистолет.  Его
толстенный ствол был направлен на нее. Не говоря  ни  слова,  он  жестом
велел ей войти.
   Макси не чувствовала панического страха, как можно было бы  подумать.
Она ощущала во всем теле странную тупую тяжесть и ясно понимала, что  ее
жизнь кончена. Такой человек, как Док, конечно, не мог допустить,  чтобы
его обвели вокруг пальца  и  обманщик  остался  безнаказанным.  А  Макси
теперь не сомневалась, что Док знает о ее взаимоотношениях с Майклом.  У
нее даже мелькнула мысль - может, она и  заслуживает  такого  наказания,
ведь она по собственной воле  согласилась  с  его  условиями,  а  сейчас
нарушила их.
   Док беззвучно шагнул за ней в комнату и запер дверь огромным  ключом,
о существовании которого Макси даже не догадывалась. Ей захотелось  быть
смелой и встретить смерть  достойно,  с  высоко  поднятой  головой.  Она
повернулась к  нему  лицом  и  посмотрела  прямо  в  глаза.  Док  присел
напротив.
   - Как ты узнал?
   Улыбнувшись едва заметной улыбкой, от которой Макси бросило в  дрожь,
он пожал плечами. Очевидно, не желал вдаваться в разъяснения.
   Да он просто получает удовольствие от все этой сцены, подумала Макси,
разглядывая его. Боже! Он просто наслаждается!  Он  равнодушен  ко  всем
радостям жизни, ему безразличны еда,  вино,  секс,  чья-то  любовь;  его
будоражит  только  одно  -  ощущение,  что  скоро  прикончишь  человека.
Ощущение, что от тебя полностью зависит Жизнь и  смерть  другого  живого
существа. Почувствовав, что ей больше нечего терять, она спросила:
   - Зачем ты убил Джо?
   Док вновь пожал плечами.
   - Он был слишком неуклюжим. К тому же он больше мне не нужен.
   - Так же, как и я?
   - Совершенно верно.
   Сделав глубокий вдох, держа руки за спиной, она  присела  на  краешек
стола. Она чувствовала, как кровь Джо на ее платье высыхает, превращаясь
в жесткое, отвратительное пятно.
   - Тогда кончав скорей! Сейчас идет номер девочек, скоро они уже будут
здесь.
   Док расплылся в улыбке.
   - Нет, не будут...
   Макси показалось, что у нее за секунду выкачали всю кровь.  Не  зная,
что именно задумал Док, она чувствовала, что  во  всем  этом  непременно
замешан Майкл.
   Даже не успев подумать, что же она творит, Макси кинулась на Дока. Он
был маленький и щуплый, но сильный и одним ударом ребра ладони свалил ее
на пол.
   Медленно, превозмогая боль, она приподнялась и села.  Кровь  сочилась
из угла губ. Она посмотрела на Дока.
   - Убей меня, - прошептали ее губы, - убей сейчас же!
   Все еще улыбаясь, Док нежно проговорил:
   - Еще не время. За этот вечер ты будешь умирать неоднократно.
   Сначала Макси подумала, что он имеет в виду  пытки  и  истязания,  но
потом услышала первые выстрелы автоматов и  людские  крики  и  вопли.  В
ужасе, ничего не понимая, она рванулась к двери, чтобы бежать к  Майклу,
но дверь была заперта. Она неистово  дергала  за  ручку,  изо  всех  сил
пытаясь вырваться.
   - Дай мне ключ! - наконец крикнула она Доку, оглушенная выстрелами  и
воплями мужчин и женщин, пытающихся  избежать  кровавой  бойни,  которая
развернулась в главном зале.
   - Если у тебя есть хоть капелька сострадания, дай мне ключ!
   Но Док, со своей загадочной ухмылкой на лице, даже не шелохнулся.  Он
сидел и наблюдал за ней, совсем как ученый, наблюдающий за очень  редким
экземпляром какого-то животного.
   Автоматным очередям, казалось, не было конца, а Макси все царапала  и
царапала дверь,  пока  не  обломала  все  ногти.  Тогда,  содрогаясь  от
рыданий, она сползла по двери, прижавшись к ней спиной.
   Она плакала, и ей казалось,  что  боль  в  ее  душе  уже  никогда  не
пройдет. В этот момент взгляд ее упал на нечто  такое,  что  она  сперва
решила,  будто  оно  ей  мерещится.  Справа  от  нее   стояла   большая,
переполненная всякой всячиной - от одежды до туфель и  черт  знает  чего
еще - сумка Лилы. С краю из нее торчала ручка маленького пистолета. Лила
когда-то говорила, что всегда носит с собой маленького  "телохранителя",
а когда девочки рассмеялись, показала им двухзарядный дамский пистолет.
   Макси даже не успела подумать, как уже молниеносным  змеиным  броском
выхватила пистолет и, развернувшись всем телом на полу, нажала на курок.
Как-то она уже совершила ошибку, целясь человеку в голову; теперь же она
стреляла в живот, быстро выпустив обе пули.
   Не нужно было никакого медицинского образования,  чтобы  понять,  что
пули скорее всего задели позвоночник: ноги Дока как  будто  подломились.
Раздался громкий пронзительный крик, Док свалился со стула,  и  пистолет
выпал из его руки.
   Макси не было дела до пистолета Дока - все ее мысли были заняты  тем,
как  добраться  до  Майкла.   К   этому   моменту   автоматные   очереди
прекратились, но по-прежнему раздавались крики и стоны,  пол