предложение принимаю.
   Эти слова вынудили ее сесть.
   - Нет, - прошептала она, - это ошибка.
   - Мисс Лэсем, расскажите мне, на что вы тратите свое время?
   - Простите...
   - Ваше время. Что вы делаете,  когда  живете  в  Лэсеме?  Я  не  могу
вообразить  вас  дамой,  шьющей  в  кружке,  не  могу  представить   вас
организующей вечеринки и чаи. Что вы делаете в этом городке, который вам
оставил отец?
   Она опять выглядела удивленной.
   - Я заметила, что, оказывается, вы тоже проводите исследования.
   Боже, помоги, но от комплимента худенькой этой  маленькой  штучки  он
почувствовал волну тепла. Должен  был  взять  себя  в  руки,  ожидая  ее
ответа.
   - Я - землевладелица, - ответила она и замолчала, при этом он заметил
на ее лице волнение. Все-таки она  не  была  безукоризненным  игроком  в
покер. - Наш отец оставил мне городок Лэсем, потому что  у  Ровены  есть
богатый муж. - Она помолчала. - Мой отец думал, что у меня  нет  никакой
возможности найти мужа - богатого или бедного - поэтому он  оставил  мне
средства к существованию. Так или иначе, Лэсем - это маленький  городок,
где ничего нет, кроме железной  дороги,  но  мне  принадлежат  несколько
магазинов и все дома.
   - Так вы просто сборщица ренты?
   Он знал, что это мелочно с его стороны, но  ему  хотелось,  чтобы  ее
занятие тоже было обыкновенным,  раз  она  заставила  его  считать  себя
ничтожеством.
   - И еще ремонтник крыш и слушатель того, почему  "плата  опоздала"  и
вообще всего, что делается в этом городке.  Если  я  осмелюсь  дать  вам
совет, мистер  Хантер,  никогда  не  берите  в  наследство  город,  если
кто-нибудь вам его предложит...
   Он засмеялся:
   - Запомню это. Но до этого мне даже такого совета никто не предлагал.
- Какой-то момент он смотрел на нее, сидящую со  сложенными  на  коленях
руками. - Как мне кажется, вам нужен мужчина по более  веским  причинам,
чем только показать сестре задницу.
   - Конечно, - сказала она, глянув на него так, чтобы он понял, что был
не так уж и остроумен. - Я это знаю. Я очень хочу  мужа.  И  хотела  бы,
чтобы мужчина управлял Лэсемом. Мой отец  был  человеком,  не  прощавшим
людям никакой расхлябанности. Он был...
   Она как бы искала подходящее слово.
   - Тираном?
   - Точно, - подтвердила она, взглянув на  него  и  прелестно  сверкнув
глазами. - Он был ужасный тиран, я его любила, но боялась  тоже  сильно,
как и все остальные. Кроме, конечно, Ровены. Но это другая история.  Мой
отец сказал, что ни одна из  его  дочерей  не  имеет  никакой  твердости
характера, что мы очень мягкие, но в конце концов решил, что я не  выйду
замуж и не доверю городок какому-нибудь негодяю, которому  нужны  только
мои деньги, как способна это сделать Ровена.
   - Почему не доверите? - спросил Коул, понимая нелепость вопроса.
   - Мой отец говорил, что я  слишком  разумна,  чтобы  выйти  замуж  за
негодяя. Он сказал, что я выйду замуж за здорового и умного мужчину.
   - Тогда почему бы не выйти замуж за вашу мельницу  для  перца?  -  не
удержался от вопроса Коул.
   - Элфред представления не имеет о том, что нужно проявлять  твердость
в общении с арендаторами. Я пыталась объяснить Ровене, что сейчас Элфред
упорно работает потому, что ему деваться некуда. Если же  у  него  будут
деньги он превратится в ничто. При его кажущемся трудолюбии, он довольно
ленивый человек. А мне нужен мужчина работящий, который возьмет на  себя
отцовских арендаторов, пока я остаюсь дома.
   - Определенно, что вы в деталях распланировали свою жизнь.
   - Конечно. Если у кого-то нет плана, он всю свою жизнь проведет плывя
по течению. Это хорошо в молодости, но молодость проходит.
   Коул беспокойно пошевелился в кресле.
   - Если вы не возражаете, я хотел бы задать вам личный вопрос. - Но он
не  стал  ждать  разрешения.  -  Случалось  ли  вам  сделать  что-нибудь
неразумное в жизни?
   Она без промедления ответила:
   - Просить гангстера жениться на мне.
   Коул поморщился. Какой-то момент он ничего не мог  сказать,  полез  в
карман и достал тонкую сигару, потом обнаружил, что одновременно держать
ее и прикуривать не может. Может  быть,  это  и  было  тщеславно  с  его
стороны, но он привык к вниманию женщин. Если бы он сейчас  находился  с
любой другой, она уже хлопотала бы около него, помогая зажечь сигару. Но
мисс Лэсем только сидела, наблюдая за ним, а помощь не предложила.
   Раздраженный, он бросил сигару на стол.
   - Мисс Лэсем, вы правы. Правы во всем. Я начал чувствовать,  что  мои
дни хладнокровного киллера подошли к концу. - Он помедлил, чтобы дать ей
время возразить, но она промолчала. - Почему бы  нам  не  поработать?  Я
помогу вам, а вы поможете мне.
   - Что вы имеете в виду?
   - Вы пришли ко мне несколько дней назад,  потому  что  хотели,  чтобы
ваша сестра поверила, что у вас уже есть муж, чтобы она оставила  вас  с
миром продолжать ваши... исследования, как вы их назвали.
   Он подождал, когда она кивнет.
   - Вы хотите закончить ваши исследования по поиску  подходящего  мужа,
то есть человека, который  сможет  помочь  вам  собирать  ренту,  станет
выслушивать недовольство ваших арендаторов и будет  нежным  отцом  вашим
детям. Правильно?
   - Да.
   - Что мне нужно - это место, где я проживу  несколько  месяцев,  пока
заживет плечо.  Кроме  того,  может  быть,  неплохо  было  бы  научиться
торговать.
   - Понимаю. Но владение городом - это ведь едва ли похоже на торговлю.
   - Тогда, может быть, я смогу научиться содержать салун. Может,  после
всего этого я смогу купить себе кусок земли и осесть.
   - Это не сработает.
   - Почему не сработает? - спросил он.
   - Потому что... вы знаете. Мы не сможем долго продержаться порознь.
   Коул не мог поверить своим ушам. Может, благодаря его  внешности  ему
никогда  не  приходилось  прежде  уговаривать  женщину.  Всегда  женщины
приходили сами. Конечно, они делали вид, что эти встречи были  случайны,
но это не так. Все, что ему было нужно,  -  это  войти  в  город,  и  за
несколько часов несколько хорошеньких девушек располагались там, где  он
мог их увидеть. Сейчас здесь была эта пигалица,  которая  полагает,  что
нет мужчины, кроме низенького лысого мужика с пятнами на голове, который
хочет ее, и, возможно, хочет только ради ее денег, и она говорит, что он
- он, Коулмэн Хантер! - не  способен  контролировать  себя,  если  будет
проводить рядом с ней много времени.
   - Верьте мне, мисс Лэсем, - сказал он саркастически, - я собой владею
хорошо.
   Даже если мне придется семь раз в неделю ходить  в  бордель,  подумал
он. В самом деле, этой женщины было слишком много.  Ее  подозрение,  что
ему не по силам держать  себя  в  руках  рядом  с  ней,  было  выше  его
понимания. Если дело только в этом, он хотел бы  доказать  ей,  как  она
ошибается.
   - Зная Ровену, скажу, что она не уедет из Техаса, пока не увидит  нас
женатыми, - продолжила она, не подозревая о мыслях Коула.  -  Если  наша
фиктивная помолвка продлится четыре года, она останется  здесь  и  будет
ждать четыре года. Моя сестра может показаться мягкой и  уступчивой,  но
внутри она - закаленная сталь.
   - Как же это ваш отец так ошибся, считая дочерей бесхарактерными?
   Коул знал, что в глазах мисс Лэсем его знания и мастерство ничего  не
стоят, но жизнь научила его принимать быстрые решения. А возможно, она и
злосчастный выстрел изменили все так,  что  он  по-другому  стал  видеть
вещи? Опять же деньги - что ему было делать, пока не заживет рука?
   Она могла не захотеть вернуться к своему первому предложению, но Коул
заметил: ее глаза выдавали скрываемое чувство вины, когда он упоминал  о
руке. Ничего другого, кроме снисходительности, он раньше  к  женщине  не
испытывал, но эта бросила ему вызов. И он быстро решил,  что  использует
свою догадку.
   Если она считает, что Ровена может поступать как задира,  то  никогда
не видела в действии Коула Хантера.
   - Отлично, мисс Лэсем, нет  причин,  чтобы  вы  чувствовали  какую-то
ответственность за то, что  случилось  с  моим  плечом,  но,  по  правде
говоря, кроме денег, которые вы мне дали на следующий день, все,  что  у
меня есть, - это два доллара и двадцать пять центов.
   Это было  почти  правдой,  потому  что  пока  еще  он  всегда  найдет
желающего сыграть с ним в  покер  и  может  выиграть  достаточно,  чтобы
продержаться. Но ей этого не надо знать.
   - Итак, я вижу одно - вы передо мной в долгу.
   - Я и предлагаю вам заплатить.
   - А я вам говорю, что не хочу благотворительности. Я  хочу  научиться
торговать.
   Так  же  хочет,  как  бубонную  чуму.  Он  не  мог  представить  себя
владельцем магазина, даже если бы магазин торговал пивом.
   - Я вижу шанс выучиться чему-то с вашей помощью, и мне это пригодится
на старости лет. Первый раз я увидел выход из этой моей жизни, где  меня
ждет распад личности и гибель. Я вижу  возможность  стать  уважаемым.  Я
увидел путь к самосовершенствованию, чтобы начать жить так, как  другие.
В первый раз мне дается такой шанс, и, вопреки вашему мнению обо мне,  я
не дурак. Мисс Лэсем, такую возможность я упускать не хочу.
   Коул подумал, что он, должно  быть,  упустил  свое  предназначение  в
жизни. Может быть, он  должен  был  стать  проповедником  или  продавцом
змеиного масла. Или, может, сенатором. Он так  воодушевился  и  был  так
доволен собой, что решил, что сгодился бы и в президенты.
   Прежде  чем  она  смогла  вставить  слово,  он  продолжал,  не  желая
останавливаться, когда победа близка.
   - Хотел  бы  спросить  у  вас  кое-что.  Со  сколькими  мужчинами  вы
целовались?
   Она поморгала.
   - Я... только с вами.
   - Так я и думал. По-видимому, вы решили, что между нами  было  что-то
особенное, что-то необычное. Позвольте вас заверить, что это не так. Это
ощущение, что было у вас, бывает при каждом поцелуе мужчины и женщины. И
если бы вы целовались с вашим мистером Перцем, вы бы чувствовали то же.
   Она попыталась скрыть свое разочарование, но он его заметил и под  ее
взглядом почти готов был отречься от лжи. Но - удержался.
   - Видимо, проблема в том, что вы думаете: если мы  проведем  какое-то
время вместе, я не смогу держать себя в руках и умру, если  не  заполучу
вас к себе в постель. Но это далеко не так.
   Он держался своей линии, не давая ей вставить хоть слово.
   - Мисс Лэсем, я предлагаю вам деловое соглашение:  выходите  за  меня
замуж на шесть месяцев и в течение этого  времени  позвольте  мне  вести
дела в вашем городке. По окончании этого срока,  если  работу  я  сделаю
удовлетворительно, я хочу, чтобы вы заплатили мне пять  тысяч  долларов.
Это будет материальной поддержкой моего дальнейшего бизнеса.
   - Но не проще ли просто нанять вас как управляющего по сбору арендной
платы?
   Глупо, но у женщины извилистый путь к истине! Он издал легкий смешок.
   - Пока я буду не больше чем управляющим, ваша сестра не уедет.  -  Он
вздернул бровь. -  Возможно,  меня  еще  пригласят  на  вашу  свадьбу  с
Элфредом. Его дети при нем? Между прочим, сколько им лет?
   - Его сыновьям двадцать пять, двадцать три и двенадцать,  -  ответила
она.
   Коула так испугало это сообщение, что он на минуту смолк.
   - Так они уж не в пеленках, верно? - спросил он тихо, думая, что  эта
маленькая женщина совсем не то, чем кажется на первый взгляд. При первом
свидании он считал, что ей не нужен никто, что ей хватит ума  не  только
для себя, но и для половины мира, но сейчас картина  стала  проясняться.
Понятно, что подвигло ее просить гангстера жениться на ней.
   Отчасти он осознавал, что "герой" в нем сидел - хоть он  уже  начинал
ненавидеть это слово, - потому что почувствовал, что должен защищать ее.
Сестра пытается выдать ее замуж за ленивого  мужика  с  тремя  взрослыми
сыновьями. Все четверо, без сомнения, двинутся в ее дом, отберут городок
и спустят ее деньги.
   Он устал уговаривать,  устал  спорить.  Внезапно  он  почувствовал  к
Ровене большую симпатию. Неудивительно, что  она  боится  оставить  свою
беззащитную сестру в  одиночестве  в  большом  доме  на  милость  любого
золотоискателя страны. Неудивительно, что она старается силой  заставить
ее выйти замуж за человека, который сможет ее защитить. Ошибка Ровены  в
том, что она считает, будто этот старик со  своими  взрослыми  сыновьями
годится для такой работы.
   - Вы выйдете за меня замуж, понимаете? Позднее  вы  можете  подкупить
судью и аннулировать брак, когда захотите, но  именно  сейчас  мы  нужны
друг другу. Вас нужно защитить от вашей доброжелательной сестры,  а  мне
нужно место, куда повесить шляпу, пока не заживет рука.
   Закончив свою речь, он подхватил ее и, приподняв над полом,  нагнулся
к ней - нос к носу.
   - И ни слова не говорите о детях или о том, что я убиваю  людей.  Или
еще что-либо такое. В вашем городке я наведу порядок.
   - Вы будете в них стрелять? - спросила она, затаив дыхание.
   Он так неожиданно  выпустил  ее  из  рук,  что  она  чуть  не  упала.
Интересно, старается она  его  рассердить,  или  у  нее  это  получается
бездумно?
   - Подождите, - гневно сказал он, отстегивая револьверный пояс.
   Это движение повредило руке еще больше. По правде говоря, боль  прямо
пронзила плечо, и он почувствовал, что рана закровоточила,  так  как  он
сдвинул повязку. Но если бы он не сделал этого героического жеста, он бы
умер. От боли у  него  кружилась  голова,  когда  он  протянул  ей  пояс
наподобие ритуального подношения, и только  упрямство  удержало  его  на
ногах.
   - Отдаю вам свой револьвер, - сказал он. - Я не  собираюсь  применять
его, собирая ренту в вашем городке,  а  если  я  дотронусь  до  вас,  то
разрешаю меня пристрелить. Сейчас, после этого, будем делать дело?
   Молча и очень серьезно, она приняла от него тяжелый пояс.  Ей  трудно
прочистить мозги, но наконец она сказала:
   - Да.
   И это было все.
   Коул не знал, счастлив он или напуган, но не позволил  проявиться  ни
одному из этих чувств.
   - Отлично, теперь идем? Ваша сестра  вас  ждет.  Он  согнул  здоровую
руку. После секундного колебания она просунула свою маленькую ручку  под
его  руку,  и  они  направились  к  двери.  В  левой  руке  Дори   несла
револьверный пояс, конец которого волочился по полу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

   Дори сидела в частном спальном вагоне, который предоставил Ровене  ее
безнадежно влюбленный и надоевший поклонник.
   Сидела она за столом напротив незнакомца, который только что стал  ее
мужем.
   Когда она состряпала этот план - сделать  вид,  что  вышла  замуж  за
гангстера, - идея выглядела почти великолепной.  Наконец-то  она  удивит
каждого. Она шокирует сестру,  думающую,  что  все  знает  о  Дори;  она
шокирует всех жителей Лэсема,  насмехавшихся  над  ней;  она  смогла  бы
удивить также и его. Потом она подумала, что вряд ли что-нибудь  удивило
бы Чарльза Лэсема.  Если  бы  Дори  сказала,  что  собирается  замуж  за
шантажиста, его бы и это не шокировало: он бы  просто  сказал  -  "нет".
Если бы президент Соединенных Штатов захотел выдать Дори замуж, ее  отец
сказал бы "нет". Он сказал бы, что одной дочери позволит его покинуть, а
другой не позволит до тех пор, пока он жив.
   Дори росла в доме, где царил властолюбец, больше  землевладелец,  чем
отец,  человек,  который  позволял  существовать  в   доме   только   по
собственному указанию, а за  его  стенами  -  в  своем  личном  городке.
Единственное, что смягчало его, - это красота Ровены.
   Чарльз  Лэсем  вполне  целенаправленно  женился  на  тихой   женщине,
повторяя, что ему нужна жена,  которая  ему  преданна.  Конечно,  Чарльз
Лэсем довел до сведения своей запуганной маленькой жены, что он  женился
на ней, чтобы она рожала ему детей, и что никому другому она  не  нужна.
Дори было интересно знать, призывала ли ее мать смерть, родив не сына, а
вторую дочь. Без сомнения, ей в подробностях рассказали, как разочарован
ее супруг тем, что родился не сын - будущий носитель  фамилии,  так  что
она решила на этом свете не задерживаться.
   Ее мать была не единственным человеком, чьей  жизнью  железной  рукой
руководил Чарльз Лэсем. После смерти отца Дори обнаружила, что не знает,
собственно, что делать со своей свободой. Всю жизнь отец решал  за  нее,
когда ей идти спать, когда подниматься, что есть.  Он  распланировал  ее
жизнь до мелочей.
   Конечно, она понимала, что от изолированной жизни, проведенной  почти
всегда исключительно в компании отца,  она  стала  немного...  странной.
Невероятная красота Ровены дала той больше  возможности  жить  так,  как
живут другие люди. Женщине с внешностью Ровены не  нужно  было  покидать
дом, чтобы встретиться с людьми:  люди  сами  шли  к  ней.  Несмотря  на
попытки отца ее изолировать, Ровену вовлекали в жизнь другие люди, пока,
наконец, Джонатан Уэст-лейк не пришел и не забрал ее навсегда.
   Но ни один не  высмотрел  Дори.  Ни  один  прекрасный  собой  молодой
человек не рискнул вызвать ярость ее отца, постучав с парадного  хода  и
потребовав ее. И если отказались они, а ее отец отказал им, то  Дори  не
была настолько красива, чтобы заставить их поступать иначе.
   Итак, Ровена шесть лет назад покинула Лэсем навсегда, она  избавилась
от отца, а Дори осталась. Дори оставалась в этом  большом  темном  доме,
работая на отца как хозяйка дома и секретарь. По вечерам  она  сидела  с
ним в одной комнате, всегда молча, не  ища  повода  для  беседы,  просто
сидела рядом. Он сказал, что его  покинули  две  женщины  и  -  будь  он
проклят! - третья останется, так что он редко позволял Дори исчезать  из
поля зрения.
   Когда  он  умер,  Дори  трудно  было  ощутить  что-либо  еще,   кроме
облегчения. Возможно, она и любила его, но ведь он никогда  не  разрешал
держать в доме ничего такого нежного, вроде любви. Чарльз Лэсем во  всем
признавал  дисциплину.  Однажды  Ровена  сказала,  что,  возможно,  отец
поцеловал их мать только два раза в жизни - это было в те времена, когда
они обе верили, что дети рождаются от поцелуев.
   Все годы жизни с отцом, подавлявшим  любое  чувство,  живя  в  страхе
перед ним и  его  гневом,  Дори  размышляла,  что  будет  делать,  когда
освободится, и невольно смерть в ее сознании приравнивалась  к  свободе;
Она воображала дикие вещи -  вроде  путешествия  в  другие  страны.  Она
воображала, что внезапно обретет красоту Ровены и заставит зрелых мужчин
трепетать от движения ее ресниц.
   А вот остаться с такой ношей, как управление целым городком, - это ей
и не снилось. Люди, которых она видела всю свою жизнь, но которых совсем
не знала, по-видимому, за одну ночь превратились в одну раскрытую ладонь
- чтобы просить наполнить ее подаянием. Она должна была найти деньги для
починки крыш, ремонта  террас  и  чистки  стоков.  Казалось,  нет  конца
работе, которую нужно сделать непременно.
   А потом - как  будто  у  нее  было  мало  хлопот  -  Ровена  прислала
телеграмму, сообщая, что прибудет на  днях.  И  Ровена,  дорогая,  милая
Ровена, которая никогда не умела помалкивать, объявила в  своей  депеше:
пока она будет в городе, она постарается найти для сестры мужа.
   Конечно, человек в телеграфной конторе поделился информацией со всеми
в Лэсеме и по крайней мере  с  половиной  народа,  который  проезжал  на
поезде через городок. Дори не очень удивилась бы, если бы к сегодняшнему
дню уже все население  Сан-Франциско  знало,  что  ее  настырная  сестра
планирует найти ей мужа.
   Дори любила сестру, но иногда  Ровене  не  хватало  здравого  смысла.
Неужели она  думала,  что  Дори  разволнуется,  прочитав  телеграмму,  и
скажет:  "Ах,  как  хорошо,  сестра  собирается  выдать  меня  замуж  за
человека, с которым я даже не знакома?!"
   Пока Дори приходила в себя от этого  шока,  целыми  днями  выслушивая
смешки за своей спиной и видя усмешки арендаторов, как  молодых,  так  и
старых, она получила от своей настырной сестры другую телеграмму, где ее
просили не выходить замуж за Элфреда раньше, чем приедет сестра.
   Может