ь меня по имени.
   Ее взгляд смягчился, глаза залучились.
   - Гевин, - тихо сказала она, когда  он  протянул  ей  цветы.  -  Спасибо,
мой... Гевин.
   Он облегченно вздохнул и растянулся на траве, подложив руки под голову.
   - Мой Гевин! - повторил он. - Звучит неплохо.
   Он поднял руку и принялся накручивать  ее  локон  на  палец.  Она  сидела
спиной к нему и собирала цветы в букет. У нее во всем порядок, подумал он.
   Вдруг он сообразил, что уже много лет он не  проводил  такого  спокойного
дня на своей земле. Над  ним  всегда  довлела  ответственность  за  замок  и
связанные с этим обязанности, а сейчас его жене удалось  за  несколько  дней
так наладить дела, что он получил возможность полежать на траве и ни  о  чем
не думать,  только  слушать  жужжание  пчел  и  гладить  шелковистые  волосы
красивой женщины.
   - Ты действительно рассердился из-за Саймона? - спросила Джудит.
   Гевин не сразу вспомнил, кто такой Саймон.
   - Нет, - улыбнулся он. - Просто мне не понравилось, что  женщине  удалось
то, что не получалось у меня. И я не совсем уверен, что  новый  вабик  лучше
старого.
   Она резко повернулась к нему.
   - Лучше! Саймон тут же согласился. Я не сомневаюсь,  что  теперь  ястребы
будут охотиться гораздо успешнее и... - Она замолчала, когда увидела, что он
смеется. - Ты слишком тщеславен.
   - Я? - переспросил Гевин, поднимаясь на локтях. -  Я  не  видел  человека
менее тщеславного, чем я.
   - Ведь ты секунду назад утверждал, будто твое недовольство  было  вызвано
тем, что женщина сделала то, что не удавалось тебе, разве не так?
   - О, - произнес Гевин и,  расслабившись,  опустился  на  траву  и  закрыл
глаза. - Это не одно и то же. Для мужчины всегда удивительно, когда  женщина
занимается чем-то иным, кроме шитья и детей.
   - Ты! - возмущенно воскликнула Джудит и, выдернув с корнем  пучок  травы,
бросила его Гевину в лицо.
   Он ошарашенно посмотрел на нее  и  принялся  отряхиваться  и  выплевывать
землю. Его глаза превратились в щелочки.
   - Ты поплатишься за это, - произнес он и стал подкрадываться к ней.
   Джудит  отскочила,  испугавшись  той  боли,  которую,  как  ей  уже  было
известно, он может причинить. Она начала подниматься, но он дернул ее  вниз,
ухватив за щиколотку.
   - Нет... - проговорила она, и тут  он  опустился  на  нее..,  и  принялся
щекотать. Сначала Джудит охватило страшное изумление, потом она  засмеялась.
-Подтянув ноги к груди, она попыталась защититься от  его  рук,  но  он  был
безжалостен.
   - Ты возьмешь свои слова назад?
   - Нет, - задыхаясь, с трудом выговорила она. - Ты тщеславен  -  в  тысячу
раз тщеславнее женщины.
   Его пальцы сновали по ее ребрам до тех пор, пока она  не  заметалась  под
ним.
   - Пожалуйста, остановись, - взмолилась она. - Я больше не выдержу!
   Руки Гевина замерли, и он наклонился к ее лицу.
   - Сдаешься?
   - Нет, - поспешно ответила она, - хотя допускаю, что ты не так тщеславен,
как я думала.
   - Это слишком мало для извинения.
   - Оно было сделано под пыткой. Он улыбнулся  ей.  Ее  волосы,  отливающие
золотом  в  свете  яркого  дня,  разметались  вокруг  нее  подобно   короне,
украшающей закатное солнце.
   - Кто ты, жена моя? - прошептал он,  пожирая  ее  глазами.  -  Сейчас  ты
проклинаешь меня, а спустя секунду - опутываешь своими чарами. Ты оказываешь
мне неповиновение и доводишь до такого состояния, что я готов убить тебя,  -
потом улыбаешься мне, и я прихожу в восторг от твоей красоты. На  свете  нет
женщины, похожей на тебя. Я еще ни разу не видел, как ты вставляешь нитку  в
иголку, зато наблюдал, как ты по колено в  иле  вычищаешь  пруд.  Ты  ездишь
верхом не хуже мужчины, и тут же я нахожу тебя трясущейся от страха, подобно
испуганному до смерти ребенку. Как долго  может  длиться  твое  постоянство?
Можно ли быть уверенным, что за два дня ты не изменишься?
   - Я Джудит. И больше никто, и я не знаю, как быть другой.
   Он погладил ее по голове, потом наклонился  и  прикоснулся  губами  к  ее
губам. Они были нежными и пахли солнцем. Но он  даже  не  успел  насладиться
его, так как небеса  разверзлись,  и,  предваряемый  оглушительным  раскатом
грома, на них обрушился сильнейший ливень.
   Гевин пробормотал  какое-то  ругательство,  которого  Джудит  никогда  не
доводилось слышать.
   - Под карниз! - сказал он, но тут вспомнил о ее ноге и, подхватив  ее  на
руки, побежал к холму, туда, где  на  костре  жарилось  мясо,  жир  которого
стекал в шипевший и разбрасывавший искры огонь. Холодный душ никоим  образом
не способствовал хорошему настроению  Гевина.  Рассерженный,  он  подошел  к
костру. Одна сторона куска сгорела до черноты, другая  осталась  сырой.  Они
оба забыли, что мясо нужно все время переворачивать.
   - Ты плохая кухарка, - заявил он. Он  был  недоволен  тем,  что  в  такой
важный момент их прервали.
   Джудит смущенно подняла на него глаза.
   - Я шью лучше, чем готовлю. Несколько секунд он  смотрел  на  нее,  потом
расхохотался.
   - Отлично сказано. - Он выглянул из-под  укрытия.  -  Я  должен  заняться
своим жеребцом. Ему не доставит радости стоять под дождем с седлом на спине.
   Джудит, которая всегда с любовью ухаживала за  животными,  повернулась  к
Гевину.
   - И бедное животное все это время так и стояло нерасседланным?
   Ему не понравились командные нотки, прозвучавшие в ее голосе.
   - А где, позволь узнать,  твоя  кобыла?  Неужели  она  до  такой  степени
безразлична тебе, что тебя не беспокоит, где она?
   - Я... - начала Джудит. Она настолько увлеклась Гевином, что ни  разу  не
вспомнила о лошади.
   - Тогда наводи порядок сначала в своем доме, прежде чем приказывать мне.
   - Я не приказывала.
   - О Господи, а что же еще ты делала? Джудит отвернулась.
   - Иди. Твоя лошадь ждет под дождем. Гевин собрался было  что-то  сказать,
но передумал и вышел из-под карниза. Джудит сидела и  массировала  ногу,  не
переставая ругать себя. Всем своим поведением она выводит его  из  терпения.
Вдруг она замерла. Какое значение имеет тот факт,  что  она  злит  его?  Она
ненавидит его, не так ли? Он отвратительный, бесчестный человек, и один день
ласкового обращения не заставит ее  изменить  свое  отношение  к  нему.  Или
заставит?
   - Мой господин! - Голоса доносились до нее  как  бы  издалека.  -  Милорд
Гевин! Леди Джудит! - Голоса приближались.
   Гевин, еле слышно  выругавшись,  затянул  подпругу,  которую  только  что
расслабил. Он совсем забыл о своих людях. Как этой маленькой ведьме  удалось
так околдовать его, что он ни разу не вспомнил, что их ищут?  И  теперь  они
рыщут по округе, промокшие, замерзшие и, без сомнения, голодные. Как бы  ему
ни хотелось вернуться к Джудит, возможно, провести с ней ночь, его люди - на
первом месте.
   Ведя за собой лошадь, он перешел ручей и поднялся на холм. Наверняка  они
уже заметили костер.
   - С вами все в порядке, мой господин? - спросил Джон Бассетт,  когда  они
встретились. Они стояли под проливным дождем, с их лиц текла вода.
   -  Да,  -  ответил  Гевин,  не  глядя  на  свою  жену,   которая   сидела
прислонившись к  камню.  -  Началась  буря,  а  Джудит  подвернула  ногу,  -
проговорил он и замолчал, так как Джон взглянул на небо. Вряд ли можно  было
назвать весенний ливень  бурей,  к  тому  же  Гевин  и  его  жена  могли  бы
воспользоваться имевшейся у них лошадью.
   Джон был старше Гевина, он служил рыцарем еще у его отца и  имел  богатый
опыт общения с молодыми людьми.
   - Понятно, мой господин. Мы привели лошадь госпожи.
   - Черт, черт, черт! - пробормотал Гевин. Теперь она заставила его солгать
своим людям. Он подошел к кобыле и резко дернул подпругу.
   Джудит, несмотря на боль в ноге, бросилась к нему.
   - Нельзя так грубо обращаться с моей лошадью, - возмутилась она.
   Он мгновенно повернулся к ней.
   - Нельзя так грубо обращаться со мной, Джудит!

***

   Джудит стояла у полураскрытого окна и молча смотрела в ночь. На  ней  был
халат из тонкого дамасского  шелка  цвета  индиго,  отделанный  бледно-синим
шелком. Вырез, полы и подол были  обшиты  горностаем.  Дождь  закончился,  и
воздух был напоен свежестью. Она с неохотой отвернулась от окна и  взглянула
на пустую кровать.  Джудит  знала,  что  с  ней  творится,  хотя  не  хотела
признаваться себе в этом. Что  же  она  за  женщина,  если  млеет  от  ласки
мужнины, которого презирает? Закрыв глаза, она буквально  почувствовала  его
руки и губы на своем теле. Разве у нее  нет  гордости,  если  она  позволяет
своему телу предавать  себя?  Она  скинула  халат  и  скользнула  в  пустую,
холодную постель.
   Ее сердце замерло, когда она услышала  шаги,  которые  затихли  возле  ее
двери. Она ждала затаив дыхание. Мгновение показалось вечностью, прежде  чем
шаги стали удаляться. Джудит стукнула кулаком в  мягкую  подушку,  и  прошло
немало времени, прежде чем она заснула.
   Гевин постоял у двери несколько секунд  и  двинулся  в  комнату,  которую
теперь занимал. Что с ним случилось? - спрашивал он себя. Откуда у него  эта
робость в отношениях с женщинами? Она готова принять  его  -  он  видел  это
собственными глазами. Сегодня, впервые за много недель, она улыбалась ему  и
впервые за всю их совместную жизнь назвала по имени.  Мог  ли  он  рисковать
потерять то немногое, что ему удалось достичь? Мог  ли  он  ворваться  &  ее
комнату  и  опять  подвергнуть  себя  риску  вызвать  у  нее  новый  приступ
ненависти?
   Какое это будет иметь значение, если он еще  раз  возьмет  Джудит  силой?
Разве ему не доставила  удовольствия  первая  ночь?  Он  быстро  разделся  и
забрался в пустую постель. Он не хотел еще раз насиловать ее. Нет, он хотел,
чтобы она улыбалась ему, чтобы звала по имени  и  протягивала  к  нему  свои
руки. Его мысли уже не занимало желание одержать над ней верх. Он погрузился
в сон, вспоминая, как она цеплялась за него, когда была охвачена страхом.

Глава 12

   Гевин спал неспокойно  и  проснулся  очень  рано.  Замок  только  начинал
пробуждаться, поэтому еще не успел наполниться привычной суетой  и  звуками.
Первая мысль Гевина была о Джудит. Ему захотелось увидеть  ее.  Неужели  она
действительно вчера улыбалась ему?
   Он надел батистовую сорочку и шерстяной дублет, потом  застегнул  широкий
кожаный ремень, натянул холщовые чулки  и  привязал  их  к  тонкому  нижнему
белью. Выйдя из комнаты, он сбежал по лестнице в  сад,  где  срезал  красную
розу, ароматные лепестки которой были покрыты нежными капельками росы.
   Дверь в спальню Джудит была закрыта. Гевин осторожно приоткрыл ее. Джудит
спала. Одна ее рука была накрыта разметавшимися по плечам и  лежавшей  рядом
подушке  волосами.  Гевин  положил  розу  на  подушку  и   заботливо   убрал
непослушный завиток со щеки.
   Джудит медленно открыла глаза. Ей показалось, что  она  видит  Гевина  во
сне.  Она  ласково  коснулась  его  лица,  правела  пальцем  по  подбородку,
покрытому еще не сбритой щетиной, дотронулась ладонью до щеки.  Он  выглядел
моложе, чем обычно, морщины возле глаз,  вызванные  постоянными  заботами  и
тревогами, разгладились.
   - Я не думала, что ты настоящий, - прошептала она, заглянув в его лицо.
   Он слегка покачал головой и осторожно прикусил кончик ее пальца.
   - Я очень даже настоящий. Это ты кажешься девушкой из мечты.
   Она лукаво улыбнулась.
   - Значит, мы оба довольны тем, что нам снится, не так ли?
   Он рассмеялся в ответ и, обняв ее, потерся шершавой щекой о  ее  стройную
шею. Ее возмущение, что жесткая  щетина  грозила  содрать  ее  нежную  кожу,
привело его в восторг.
   - Джудит, сладкая Джудит, -  пробормотал  он,  проводя  языком  по  ушной
раковине. - Ты всегда для меня загадка. Я не могу понять, доставляю  я  тебе
удовольствие или нет.
   - А разве это будет иметь для тебя такое большое значение, если нет?
   Он отстранился от нее и сжал ладонями ее голову.
   - Да, думаю, будет.
   - Моя госпожа! - В комнату ворвалась Джоан, и  Джудит  повернулась  в  ее
сторону. - Тысяча извинений, моя госпожа, - хихикнув, произнесла, девушка. -
Я не знала, что вы так заняты, но час ухе поздний и очень многие  хотят  вас
видеть.
   - Скажи им, чтобы подождали, - воскликнул Гевин,  крепче  прижав  Джудит,
которая пыталась вырваться.
   - Нет! - запротестовала она. - Джоан, кто хочет меня видеть?
   - Священник спрашивает, желаете ли вы  начать  день  без  мессы.  Человек
лорда Гевина, Джон Бассетт, говорит, что прибыли лошади из Честершира. И еще
там трое торговцев тканями, которые хотят, чтобы вы посмотрели их товар.
   Гевин успокоился и отпустил жену.
   - Скажи священнику, что мы скоро  придем.  Я  взгляну  на  лошадей  после
мессы. А купцам скажи... - Но остановился, охваченный недовольством. "Хозяин
я в доме или нет?" - спросил он себя.
   Джудит коснулась его руки.
   - Скажи купцам, чтобы они положили свой товар на склад и  вместе  с  нами
послушали мессу.
   Я посмотрю все после.
   - Ну? - обратился Гевин к тощей Джоан. - Ты уже получила указания. Теперь
иди.
   Джоан только спиной навалилась на дверь.
   - Я должна помочь моей госпоже одеться. На лице Гевина  стала  появляться
улыбка.
   - Я сам это сделаю. Возможно, сегодняшний день уйдет у меня не только  на
обязательные дела, но и на удовольствия.
   Джоан улыбнулась Джудит, потом шмыгнула в дверь и закрыла ее за собой.
   - Итак, миледи,  -  проговорил  Гевин,  поворачиваясь  к  жене.  -  Готов
выслушать ваши приказания.
   Глаза Джудит засверкали.
   - Даже в том, что касается твоих лошадей?
   Он расхохотался.
   - Это была глупая ссора, правда? Я разозлился скорее  на  дождь,  чем  на
тебя.
   - А почему это вдруг дождь разозлил тебя? - продолжала поддразнивать  его
Джудит. Он наклонился над ней.
   - Он не дал мне заняться тем, чем я желал. Она положила руки ему на грудь
и почувствовала, как под се ладонью бьется его сердце.
   - Ты забыл, что нас ждет священник?
   Он отклонился.
   - Тогда давай займемся тобой и посмотрим, как ты одеваешься. Уж если  мне
не дано отпробовать, я, по крайней мере, смогу наглядеться досыта.
   Несколько мгновений Джудит не сводила с него пристального взгляда. Прошло
почти две недели с тех пор, как они занимались любовью. Вполне возможно, что
сразу же после свадьбы он оставил ее, чтобы отправиться к  своей  любовнице.
Но Джудит понимала, что в настоящий момент Гевин целиком принадлежал  ей,  и
решила  в  полной  мере  воспользоваться  предоставившейся  ей  возможностью
проверить на этой собственности силу своей власти. Многие говорили ей  о  ее
красоте, но она каждый раз отмахивалась от них, считая их слова лестью.  Она
знала, что ее фигура, отличающаяся  плавностью  линий  и  выпуклостью  форм,
совершенно не похожа на фигуру Элис Вейланс. Но ведь тело соперницы когда-то
вызывало желание у Гевина. Джудит спрашивала себя, способна ли и она сделать
так, чтобы его глаза потемнели от вожделения.
   Она медленно откинула край одеяла и  приоткрыла  обнаженную  ногу,  потом
спустила одеяло ниже, так,  чтобы  была  видна  часть  бедра,  и  пошевелила
ступнями.
   - Кажется, со щиколоткой все в порядке, ты согласен?  -  Она  с  невинным
видом улыбнулась ему, но оказалось, что он смотрит вовсе не на ее лицо.
   Очень медленно она тянула  одеяло.  Сначала  показалось  округлое  бедро,
потом пупок, потом плоский живот. Она не торопясь  выбралась  из  кровати  и
встала перед Гевином, залитая утренним светом.
   Гевин не отводил от нее глаз. Он уже давно не видел ее обнаженной. У  нее
были длинные стройные ноги, пышные бедра, тоненькая талия и полные  груди  с
розовыми, сосками.
   - К  черту  священника!  -  пробормотал  Гевин  и  протянул  руку,  чтобы
дотронуться до ее бедра.
   - Не богохульствуйте, милорд, - совершенно серьезно  проговорила  Джудит.
Гевин удивленно взглянул на нее.
   - Я до сих пор не могу понять, как ты могла желать скрыть  такую  красоту
под монашеской рясой, - со вздохом произнес он, продолжая рассматривать  ее.
Его ладони горели от желания коснуться ее. - Будь хорошей девочкой и принеси
свою одежду. Я больше не могу выносить эту сладкую муку. Еще  секунда,  и  я
изнасилую тебя на глазах у священника.
   Спрятав улыбку, Джудит повернулась к комоду. Будет ли  это  действительно
насилием, спросила она себя.
   Она не спешила одеваться, наслаждаясь сознанием, что он  смотрит  на  нее
как зачарованный, погруженный в молчание. Она скользнула в тонкую  хлопковую
сорочку, вышитую крохотными синими единорогами. Сорочка была короткой,  едва
доходила до середины бедра. Потом она надела панталоны  такого  же  оттенка.
Затем поставила ногу на край скамьи, на которой, как каменный, застыл Гевин,
и принялась натягивать чулок, тщательно расправляя его.
   Перегнувшись через Гевина, Джудит взяла платье  из  дорогого  коричневого
венецианского кашемира. По переду и по подолу оно было  расшито  серебряными
львами. Руки Гевина дрожали, когда  он  застегивал  ей  пуговицы  на  спине.
Туалет дополнял серебряный ажурный пояс, но почему-то Джудит никак не  могла
сама справиться с пряжкой.
   - Все, - спустя довольно длительное время объявила она, закончив сражение
с непослушным крючком. Гевин выдохнул. Казалось, он слишком долго  сдерживал
дыхание. - Из тебя получится великолепная горничная,  -  засмеялась  Джудит,
резко повернувшись, отчего  вокруг  нее  вспенилось  сине-серебряное  облако
юбок.
   - Нет, - совершенно искренне признался Гевин. - Не пройдет и недели,  как
я скончаюсь. А теперь пойдем вниз и больше никогда не дразни меня.
   - Слушаюсь, милорд, - покорно произнесла  она,  однако  ее  глаза  горели
озорным огнем.

***

   Во внутреннем дворе  находилась  довольно  большая  площадка,  засыпанная
песком.  Здесь  тренировались  все  Монтгомери  и  их  старшие  вассалы.  Из
подвешенных на  столбах  мешков,  которые  они  использовали  для  отработки
приемов сражения с мечом, торчала солома. Кольцо, закрепленное  между  двумя
столбами, предназначалось для совершенствования владения одновременно  мечом
и копьем. На площадке находился рыцарь, который, ухватив обеими руками  свой
меч, тренировался возле глубоко вкопанного в землю столба.
   Гевин тяжело опустился на скамью, стоявшую возле края площадки.  Он  снял
шлем и провел рукой по мокрым от  пота  волосам.  Его  глаза  были  обведены
темными кругами, щеки запали, плечи болели от усталости. Прошло четыре дня с
того утра, когда он помогал Джудит одеваться. За все это время он  почти  не
спал, а ел еще меньше, поэтому сейчас его чувства были обострены до предела.
   Он откинул голову  на  каменную  стену  и  подумал,  что  вряд  ли  может
случиться нечто большее, чем то,  что  уже  случилось.  Несколько  домов,  в
которых жили крепостные, загорелись, и искры полетели на  маслобойню.  Он  и
его люди боролись с огнем в течение двух дней, падая с ног  от  изнеможения.
Еще одну ночь он провел в стойле возле  кобылы,  которая  родила  жеребенка.
Джудит помогала ему: она поддерживала голову лошади, подавала чистые  тряпки
и мази, заранее зная, что ему понадобится  в  следующий  момент.  Никогда  в
жизни ему не доводилось ощущать такое душевное единение с другим  человеком.
На рассвете они, охваченные радостью победы, стояли рядом  и  смотрели,  как
жеребенок делает свои первые шаги.
   Однако несмотря на духовную близость, их тела продолжали находиться вдали
друг от друга. Гевин чувствовал, что в любой момент может  сойти  с  ума  от
сжигавшего его желания. Он вытер текший со лба пот  и,  устремив  взгляд  на
другой конец двора, увидел направлявшуюся к нему Джудит.  Или  ему  все  это
привиделось? Кажется, она все время у него перед глазами, даже тогда,  когда
ее нет поблизости.
   - Я принесла тебе прохладительного, - сказала она, протягивая кружку.
   Он пристально взглянул на нее. Джудит поставила кружку  на  скамью  возле
него.
   - Гевин, с тобой все в порядке? - спросила она и положила прохладную руку
ему на лоб.
   Он обхватил ее и потя