ам - новая удочка. Сквозь ткань угадывался чудесный легкий спиннинг, которым можно без проблем вытянуть даже осетра. Именно перед такими удочками она замирала в немом восхищении в спортивных магазинах.
     К ручке розовой ленточкой был привязан маленький конвертик. Она вскрыла его и прочитала: "Это тебе в знак моего раскаяния. Пожалуйста, возьми. Встретимся на нашем месте. У меня есть к тебе предложение".
     Подписи не было, но Мэдисон она была и не нужна. Мрачные мысли о предстоящем дне, полном безделья и скуки, тут же исчезли без следа. Мэдисон бесшумно пронеслась через весь дом и остановилась перед кладовкой, где Брук хранила разную ненужную утварь. Распахнув дверь, Мэдисон радостно вздохнула. То, что ей нужно: пара новых болотных сапог как раз ее размера. Сапоги, которые она надевала раньше, были ей слишком велики, и Мэдисон с трудом могла в них передвигаться. Еще в кладовке лежал новый жилет с многочисленными маленькими кармашками для блесны и крючков. А на полу стояла добротная удобная корзина для рыбы, стоящая раз в двадцать дороже, чем ведро из пластмассы. К ручке корзины, так же как и к удочке, была привязана розовая ленточка.
     "Нельзя принимать подарки от чужих людей", - сказала себе Мэдисон, примерила жилет и взяла в руки корзину.
     Она схватила сапоги и выскочила через боковую дверь. Через пару минут она была уже недалеко от любимого места Тома, и чем ближе подходила к нему, тем медленнее шла... Что он имел в виду под "предложением"?
     Мэдисон пробралась через кусты и увидела, что Тома нет. Сердце тут же ушло в пятки.
     - Доброе утро! - сказал он позади нее, и Мэдисон опять вздрогнула от неожиданности.
     - Ты всегда так делаешь? - огрызнулась она, злясь на себя за то, что бесконечно обрадовалась его появлению.
     - Предпочитаю во всем быть первым. Хочешь что-нибудь поесть? Или ты уже успела обшарить кухню?
     - Думаешь, смешно? - буркнула Мэдисон.
     Он повернулся и пошел к озеру, остановился у самой воды и взял в руки удочку.
     - Я не могу оставить эти подарки у себя, - сказала Мэдисон. - Я буду просто пользоваться ими, пока я здесь...
     Том стоял к ней спиной и не отрывал взгляд от крохотной искусственной мушки, которую прицеплял на конец лески.
     - Как хочешь, - ответил он. - Я захватил горячий шоколад, надеясь, что ты не на диете.
     - Я никогда не сидела на диете, - честно призналась Мэдисон, положила на землю сапоги и удочку и подошла к сумке-холодильнику, к которой был прислонен большой термос.
     Она налила себе обжигающего шоколада, достала из сумки сдобную булочку и немного клубники, устроилась на валуне рядом с Томом и принялась за еду.
     - И что это за предложение? - как можно равнодушнее спросила она, но голос выдал ее волнение.
     - Не то, о чем ты думаешь, - сказал он, сосредоточив внимание на поплавке и не оборачиваясь. - Но мне кажется, это тебя все равно заинтересовало.
     - Да, - просто ответила Мэдисон.
     Его леска за что-то зацепилась, и пару минут он молча распутывал ее. Потом положил удочку и подошел к холодильнику. Вручив ей очередную булочку и взяв одну себе, Том присел на каменистый берег.
     - Мы оба не очень вписываемся в здешнее общество. В этом доме заправляют мои младшие сестры и брат и их друзья. Но так было не всегда. Когда я был маленький, я обожал проводить здесь лето. Я облазил каждый дюйм в радиусе двадцати пяти миль. И ловил рыбу во всех ручьях и речушках. Но потом наша малышня подросла...
     Он откинулся назад и оперся руками о землю. Потертая холщовая шляпа бросала на его лицо тень, но Мэдисон была убеждена, что, когда Том смотрел на воду, морщинки у него на переносице постепенно разглаживались.
     - Вот и сегодня вечером они устраивают вечеринку.
     Мэдисон глубоко вздохнула. Для нее вечеринка - это когда пьяные мужики пытаются облапать тебя своими грязными руками.
     - Да, я тоже терпеть не могу вечеринки, - сказал Том, не глядя на свою спутницу. - А что если... я знаю, ты хочешь просто полежать и почитать книжку, но я подумал, а вдруг ты согласишься отправиться со мной в поход...
     Мэдисон чуть не завопила: "Да!", но сдержалась. Сколько раз туристы, проходящие через Монтану, просили ее отправиться с ними "в поход"...
     - Но только при одном условии, - добавил Том. - Без всякого романа...
     - Что? Прости, я не расслышала, - пробормотала Мэдисон.
     Том повернул голову и, наконец, взглянул на свою собеседницу.
     - Женщины обычно хотят выйти за меня замуж.
     - Ну да?
     Он поморщился и снова уставился на воду.
     - Мне кажется, ты поймешь меня. Я богат, и едва женщины узнают об этом, тут же начинают планировать замужество. И, судя по всему, мужчины, замечая тебя, тотчас начинают строить планы насчет...
     Он запнулся.
     - Медового месяца? - подсказала Мэдисон.
     - Точно!
     Она тоже посмотрела на воду.
     - Я не задумывалась об этом, но ты прав - мы действительно плохо вписываемся в эту компанию. И что ты предлагаешь?
     - Свободу для нас обоих! Мне еще ни разу не удалось то, что я называю "хорошо провести время" с существом женского пола. Все оказывалось просчитанным и обдуманным заранее. Ты представить себе не можешь, сколько женщин мне говорили, что обожают ловить рыбу! А потом выяснялось, что они уже собрали обо мне информацию, узнали, что я люблю ловить рыбу, и поэтому... - он пожал плечами. - Одна моя знакомая даже брала уроки рыболовства. Но мы вдвоем хорошо проведем время. Тебе не нравится то же, что и мне, и ты любишь примерно то же, что и я. Мы можем гулять, рыбачить и быть обыкновенными людьми. Ты забудешь о том, что я богат, а я перестану обращать внимание на то, что ты - самая красивая женщина из всех, которых я встречал.
     У Мэдисон по спине и рукам поползли мурашки. Хотелось спросить: "Да ну? Неужели, правда, самая красивая?" Но она удержалась.
     - Как тебе мое предложение? - поинтересовался Том.
     Мэдисон кашлянула, испугавшись, что у нее сорвется голос.
     - Неплохое, - сдержанно сказала она. - Оно мне нравится. А чем мы займемся в походе, кроме рыбной ловли?
     - Побродим по окрестностям. Если только ты не из тех городских девиц, которые приходят в ужас от лесов, полей и озер и панически боятся их обитателей.
     Мэдисон засмеялась.
     - Я из Монтаны. Что может напугать меня в ваших крохотных нью-йоркских горах?
     Том улыбнулся, и выражение его лица немного смягчилось.
     - Отлично! Мы можем немного проплыть на надувной лодке. Это не опасно. Можем спуститься вниз по реке и побродить, ночуя в палатке, если ты не... Ну, в общем, если ты не боишься остаться со мной наедине. И если, конечно, твой муж тебе разрешит.
     Мэдисон хмыкнула.
     - С этим проблем не будет. У нас с Роджером достаточно зрелые отношения, - и чуть не задохнулась от своей лжи.
     - Вот и прекрасно, - сказал Том, встал рядом с ней и потянулся.
     Утреннее солнце за его спиной резко очерчивало контуры крепкой, стройной фигуры, под одеждой играл каждый мускул. Том повернулся к ней, и Мэдисон торопливо поднесла пустую чашку к губам и уставилась в землю.
     - Выпей еще шоколада, - весело сказал он и, взяв у нее чашку, вновь наполнил ее из термоса. - Мы здорово отдохнем! Никаких романтических отношений! Никаких беспокойств из-за физического влечения друг к другу! Я знаю, у вас с мужем не все гладко, но, по-моему, ты из женщин, уважающих брачные узы.
     Том замолчал в ожидании ответа.
     - Да, конечно, - согласилась Мэдисон.
     А уважают ли брачные узы Роджер и Терри?
     - Я уже кое-что обдумал, - продолжил Том. - Через пару часов Мила будет ждать нас на другом склоне этой горы, которую ты, очевидно, считаешь холмом, в пикапе со снаряжением, едой и надувной лодкой. Оттуда мы и отправимся в наше небольшое путешествие. На три-четыре дня. Выдержишь?
     Провести с ним несколько дней на природе? Забыть о том, как ей приходилось постоянно уговаривать Роджера делать упражнения? А потом обязательно его долго хвалить...
     - А кто будет готовить? - спросила Мэдисон, искоса взглянув на Тома.
     - Вместе. Но большую часть еды приготовила Аделия и разложила по маленьким мешочкам. Она сама сушит фрукты и коптит мясо.
     Еще вполне можно отказаться... Можно вернуться в дом и обсудить это с Роджером. В конце концов, он пока ее муж...
     - Поход - это замечательно! - сказала Мэдисон. - Я давно мечтала о нем.

Глава 9

     - И что было дальше? - спросила Элли. Мэдисон закурила следующую сигарету и глубоко затянулась.
     - Я чудесно провела время...
     Элли взглянула на нее так, будто хотела придушить.
     - А нельзя ли поподробнее? Ты была там со своим бесполезным мужем, потом отправилась в поход с мужчиной, предложившим тебе платонические отношения, и...
     Громкий смех Мэдисон прервал ее.
     - Том соврал! Все его "предложение" оказалось сплошным враньем. Позже он рассказал мне, что я ему сразу понравилась. Но понял, что я всем нравлюсь, и он ничего не добьется обычным ухаживанием.
     - Логично, - сказала Элли. - По крайней мере, с точки зрения писателя. Значит, он решил дать тебе время полюбить его.
     - Да! Он именно так и задумал. Он хотел, чтобы я получше узнала его вне семьи, без всякого внешнего влияния. Его интересовал мой внутренний мир, а не только внешность.
     - Вот со мной всегда так, - ввернула Элли. - Я никогда не пробуждала в мужчинах таких чувств, как вы! Знаете, что все они хотели со мной делать?
     Мэдисон удивленно подняла брови.
     - Ты хочешь об этом рассказать?
     - Может, твои секреты действительно тайна, но мои давно опубликованы. Мужчины всегда хотели со мной разговаривать. Я не шучу! Дайте мне десять минут, и любой мужчина расскажет мне то, чего не откроет психоаналитику.
     - От меня мужчины всегда ждали акробатики в постели, - вздохнула Лесли. - Вы не поверите, что мне предлагали ребята в колледже...
     Подруги с интересом посмотрели на нее.
     - Хотя Элли и написала обо всех своих тайнах, но мои секреты - мое личное дело.
     Мэдди, рассказывай дальше, - ответила Лесли.
     Мэдисон помолчала, потом продолжила.
     - Мужчины не понимают одного. Есть кое-что, перед чем не устоит ни одна женщина. Даже самая красавица после этого падет в объятия любого урода.
     - Это интересно! - заинтересовалась Элли. - Перед чем не устоит ни одна женщина?
     - Женщине надо дать то, чего она хочет... - мечтательно сказала Мэдисон. - Том понимал, что всю жизнь мужчины ухаживали за мной из-за моей внешности. Значит, я хотела, чтобы кто-то говорил со мной. Я даже иногда собиралась влюбиться в слепого, которому не помешает моя красота обращаться со мной, как с обычной женщиной.
     Элли усмехнулась.
     - Со мной все наоборот. В школе я все время шла по программе для одаренных детей, и все думали, что я очень умная. А мне хотелось пылкого чувства, головокружительной страсти...
     Последние слова она произнесла таким тоном, что подруги рассмеялись.
     - А я хотела бы сердечки, цветочки, шампанское и чай в фарфоровых чашечках, - сказала Лесли. - Я бы ходила на пикники вся в кружевах. Мне бы целовали руки. Никакой грубости. И ничего головокружительного. Алан не окружает меня цветами и сердечками. На десятилетие свадьбы он подарил мне кипу облигаций... Зато это разумно. Они долговечнее цветов, которые я так хотела получить...
     - А бриллианты долговечнее компаний, выпускающих облигации, - заметила Мэдисон.
     Все трое снова засмеялись.
     - Но... прости... почему ты не развелась с Роджером и не вышла замуж за Тома? - спросила Лесли.
     Мэдисон отвернулась. Казалось, она готова заплакать.
     - Ладно, - сказала Элли, ложась на спину, - ясно, что у тебя была достаточно веская причина. Давай вернемся к прекрасным пейзажам севера штата Нью-Йорк, и ты расскажешь нам о... О том, почему эту иссушенную старушку звали Мила! А что, у Тома были действительно замечательные ноги?
     - Прекрасные, - сказала Мэдисон, чуточку повеселев. - В нем все было прекрасно.

Глава 10

     - Сколько тебе лет? - хмуро спросил Том, взявшись за ступню Мэдисон и разглядывая кровоточащие мозоли. - Никак не больше шести, судя по всему.
     Несмотря на грубый тон, Мэдисон чувствовала настоящую заботу. За три часа они перебрались через холм, который Том называл горой, и дошли до пикапа, где их должна была ждать Мила.
     Во время прогулки Том изо всех сил старался заставить свою спутницу рассказать о себе. Он знал от матери, что Мэдисон ухаживала за мужем и добилась немалых успехов: Роджер смог ходить на костылях. Как она это сделала?
     Сначала Мэдисон отказывалась рассказывать. У нее почти не было опыта общения с мужчинами. Она пыталась разговаривать с ними, но, бросив на нее взгляд, они тут же забывали о теме беседы. Но Том, шедший впереди по тропе, настаивал:
     - Скоро мне придется выбирать специализацию, и, возможно, я стану физиотерапевтом.
     Она поняла, что он специально употребил это слово, означающее специалиста в реабилитационной медицине, чтобы проверить ее.
     - А у тебя хватит душевных сил? - поддразнила его Мэдисон.
     Том взглянул на нее по обыкновению хмуро.
     - Это при чем?
     - Реабилитация - это бесконечное подбадривание! А пациент - не марионетка, которой ты можешь управлять. Нужно всегда видеть в нем личность и добиваться, чтобы он сам захотел выполнить все необходимые предписания. Гораздо проще валяться в постели и смотреть футбол, чем заставить себя приподнять на три дюйма ногу и повторить это упражнение двадцать раз.
     - Понятно, - сказал Том, повернувшись к ней спиной. - И как же ты подбадривала своего пациента?
     Не "Роджера", отметила Мэдисон, а "своего пациента". Это ей понравилось.
     - Сначала было очень сложно. Нейрохирург сказал Роджеру, что у него поврежден позвоночник, и он никогда не сможет ходить. Когда я вернулась в Монтану, Роджер был на грани самоубийства.
     - Но ты дала ему надежду, - мягко вставил Том. - И помогла встать на ноги.
     - Мне не удалось бы ничего без твоей тети. Я позвонила ей. Я волновалась и сомневалась, стоит ли это делать... Ведь родители Роджера могли не согласиться оплатить счет твоей тети, но мне хотелось больше узнать о его болезни. Дороти посоветовала мне подложить Роджеру под колени полотенца и потом с силой надавить сверху на обе ноги. Если они дернутся, то еще остались какие-то шансы. Я убедилась в этом и стала много читать и размышлять.
     Мэдисон рассказала Тому, что она делала два с половиной года. Сначала она пыталась употреблять научные термины и говорила о лекарствах, о боли, об упражнениях. Но вскоре перестала сдерживаться и заговорила о ссорах с родителями Роджера, о том, что они отказывались покупать специальное оборудование.
     - Они словно решили доказать правоту нейрохирурга и не хотели, чтобы Роджер снова встал на ноги. Его отец даже заявил однажды: "Да какая разница? Он ведь все равно никогда больше не сможет заниматься спортом, зачем ему ходить?"
     Том слушал молча, только иногда внимательно посматривал на свою спутницу.
     Она рассказала ему о том, что у Роджера поврежден нерв правой ноги, и нога почти ничего не чувствует. Потом упомянула о пересадке кожи, о штифтах. Рассказала о том, как переворачивала Роджера с боку на бок, когда он был еще в гипсе, приподнимала его и перетаскивала долгие месяцы, прежде чем он смог все это делать сам, подтягиваясь на железной планке, которую повесили у него над головой.
     - А как ты боролась с депрессией? - спросил Том.
     Мэдисон отвела взгляд. Ей не хотелось вспоминать о долгом разговоре с Дороти. Прошло всего три месяца после аварии, и Роджер был тогда практически неуправляем. Мэдисон снова позвонила женщине, которая все больше становилась ее подругой, и расплакалась.
     - Я могу поднять его ноги, но не могу поднять ему настроение, - всхлипывая, говорила она. - Что бы я ни делала, оно не улучшается.
     - Увы, это закономерно, - сказала Дороти. - Раньше в больницах были отдельные корпуса для больных с травмами позвоночника. Больные курили траву, занимались сексом друг с другом и посетителями.
     Мэдисон вытерла слезы.
     - Что? - переспросила она.
     - Я говорю о сексе, Мэдди, - сказала Дороти. - После подобных увечий первый вопрос, который задают больные: "Смогу ли я ходить?" Потом: "Смогу ли я заниматься сексом?" или, если это женщина: "Смогу ли я иметь детей?" По-моему, половые органы Роджера не повреждены...
     Мэдисон обескураженно молчала.
     - Я... никогда об этом не задумывалась, - прошептала она.
     - Дорогая моя, не забывай иногда жить! И вот теперь Том спрашивает, как она вернула Роджеру вкус к жизни...
     - Когда Роджер заметил улучшения, ему стало легче, - с трудом пробормотала она.
     Том кивнул, будто удовлетворенный ответом.
     - А какие он принимал лекарства?
     - В основном разжижающие кровь, - ответила Мэдисон, снова почувствовав под ногами твердую почву.
     Она обрадовалась, что не пришлось углубляться в самые неприятные для нее подробности отношений с Роджером. Ужасно одновременно быть сиделкой мужчины и спать с ним. Она никак не могла совместить признание "Я люблю тебя" с резкими приказаниями вроде "Ты должен сделать это!". Сиделки не перемежают поцелуями внутримышечные уколы.
     Когда они, наконец, добрались до пикапа, Мэдисон вдруг поняла, что проговорила без остановки всю дорогу, и ей стало неловко.
     В пикапе никого не было - только большая оранжевая лодка, еще не надутая, и пара огромных рюкзаков, тяжелых на вид.
     - А где Мила? - спросила Мэдисон, оглядываясь по сторонам.
     Они стояли на берегу широкой, но неглубокой горной реки, пикап был припаркован на гравии. Узкая дорога к воде почти полностью заросла, и ветви деревьев, свисающие до земли, скрывали ее. Том заглянул в пикап и проверил все необходимые вещи.
     - Она где-то здесь, но ты вряд ли ее увидишь. Она очень стеснительная.
     Мэдисон подвинулась к нему поближе.
     - А почему ее зовут Мила? - прошептала она.
     Он все еще рылся в пикапе, и ответ прозвучал почти скороговоркой. Видимо, он это часто повторял.
     - Мила мылит, Мила моет, Мила мелет! Забирай свой рюкзак. Сможешь его нести?
     Мэдисон улыбнулась.
     - Если я скажу "нет", ты понесешь его за меня?
     Она дразнила его, но Том словно не заметил этого.
     - Да, - просто сказал он.
     На мгновение их глаза встретились, и Мэдисон почувствовала, как ее сердце начинает биться все сильнее. Она торопливо отвела взгляд.
     - Я понесу сама, - сказала она.
     Кроме рюкзака, Том тащил еще большую лодку. Они прошли так около мили. Наконец, он остановился, положил лодку на землю и надул ее. Мэдисон огляделась. Слева на пятьдесят футов вверх уходила ровная скала. Справа текла река, которая в этом месте была намного глубже, чем там, где стоял пикап. Между ней и скалой, в тени огромного нависшего камня, было тихо и уютно, и Мэдисон вдруг осознала, что осталась с Томом наедине...
     Он укладывал вещи в лодку. Роджер бы на его месте стал ныть, что ему приходится все делать самому. Но, конечно, глупо даже сравнивать: Роджер, просто никогда бы не отправился в поход с женщиной. Он был "настоящий" мужчина: предпочитал проводить время в мужской компании. С Роджером...
     - А что ты делаешь со своей красотой? - спросил Том, прерывая ее мысли.
     - С чем? - растерялась Мэдисон. Том повторил тем же серьезным тоном:
     - Со своей красотой. Что ты с ней делаешь?
     - Увлажняю, - медленно проговорила она. - Кожа... сухая...
     Он столкнул лодку в воду, приглашая жестом забраться туда.
     - Такая красота - это талант, вроде игры на фортепиано или рисования. Так что же ты делаешь со своим талантом?
     Мэдисон вцепилась в канаты по бокам лодки и молчала. Она никогда не думала о своей красоте как о таланте.
     Том сел на весла и повел лодку мимо больших валунов. Солнце сияло сквозь листву, и было очень тихо.
     - Мой родной город послал меня в Нью-Йорк, чтобы я стала моделью!
     - И что же тебе помешало? Ведь не Роджер?
     Похож