ниям не было конца.
     Даллас, подражая Кэрри, подбоченилась, выслушивая их. - Когда "мальчики", наконец, начали выдыхаться, Кэрри сказала:
     - Посмотри-ка, Дэлли, солнышко, мужчины совсем не умеют проигрывать. Правда?
     Даллас торжественно кивнула и, взяв Кэрри за руку, направилась к корзине с едой, в то время как мужчины плелись сзади, бубня, что не то чтобы они не умеют проигрывать, а просто они... ну, вы знаете.
     Кэрри позволила проигравшим накрыть стол для победителей. Они с Даллас получали удовольствие, когда просили передать им что-нибудь за столом. Правда, иногда приходилось отодвигаться подальше, чтобы позволить себе такую роскошь.
     После того как все поели, Кэрри достала недавно изданную книжку. Она купила ее перед тем, как покинуть Мэн. Это была "Алиса в стране чудес" Льюиса Кэрролла. Она поинтересовалась, хотят ли дети, чтобы им почитали вслух. И Тем, и Даллас, и Джош, сонно растянувшийся на захваченном из дома пледе, согласно кивнули.
     Кэрри прочла не больше двух страниц. Дети завозились, но, когда девушка спросила, не желают ли они заняться чем-нибудь другим, оба ответили, что больше всего им хочется послушать сказку.
     Кэрри вновь принялась читать. Даллас и Тем начали переглядываться и закатывать глаза к небу.
     Кэрри отложила книжку.
     - Что случилось? - спросила она. - Говорите только правду, не надо врать.
     Она видела, что Тем не хочет сознаваться, и взглянула на Даллас.
     - Папа читает намного лучше, - просто сказала девочка.
     Кэрри была удивлена и, возможно, чуть-чуть задета. Она часто читала вслух больным и детям, и ей нередко говорили, что она - лучший чтец из всех, кого они слышали.
     Кэрри немедленно протянула книгу Джошу.
     - Пожалуйста. - В ее голосе звучал плохо скрытый сарказм. - Надеюсь, читать ты умеешь так же хорошо, как и ловить рыбу.
     Улыбнувшись, скорее даже самодовольно ухмыльнувшись, Джош взял книгу. В тот же миг, как он начал читать, Кэрри осознала, что ее чтение не идет ни в какое сравнение с его. Несомненно, читать Джош умел. О, он не просто читал, он создавал сказку. Он заставлял слушателя слышать и видеть Алису. Когда читал Джош, можно было увидеть, почувствовать, почти потрогать Белого Кролика.
     Кэрри не понимала, как это ему удается. Некоторые громко и преувеличенно артистично читают каждый эпизод, стремятся передать голоса персонажей с таким надрывом, а в результате слушатель устает от них. Но чтение Джоша было тонким, безупречным, он произносил слова, заставляя их оживать, и ни разу не запнулся, не споткнулся, не остановился, читая новую для него книгу.
     Лежа на пледе, закрыв глаза, Кэрри вживалась в сказку, представляя себе в красках все, что она услышала во время своего странного путешествия.
     Когда Джош остановился, ей хотелось умолять его продолжать. Открыв глаза, Кэрри была удивлена, что она все еще не в саду Красной Королевы.
     Ее также удивило то, что уже наступил вечер, солнце садилось, но Джош, хоть и читал вслух целый день, ничуть не охрип и не жаловался на сухость и першение в горле.
     - Это было чудесно, - выдохнула Кэрри, возвращаясь к реальности. Перевернувшись на живот, она глядела на Джоша, и ее глаза сияли. - Я никогда не слышала ничего подобного. Джош, ты...
     - Самый лучший? - Тем спросил это так, слов но от ее ответа зависели его жизнь или смерть. - Папа - самый лучший человек в мире, правда?
     Кэрри засмеялась. Именно так он спрашивал о ней отца прошлой ночью.
     - Почти, - признала она. - Он, разумеется, лучший чтец на земле.
     - Папа был...
     - Даллас! - одернул Джош.
     Лицо Кэрри исказила гримаса Чары рассеялись. Снова Джош напомнил ей, что она здесь чужая.
     Кэрри встала и начала собирать вещи, складывая их в корзину.
     Кажется, Джош понял, что с ней происходит.
     Он взял ее за руку.
     - Кэрри, - начал он, - существуют причины...
     Девушка оборвала его:
     - Тебе не нужно ничего мне объяснять. - В ее голосе звенела злость. - Я не член твоей семьи и не имею отношения к твоей жизни. В ближайшие два дня я отправлюсь обратно к своему отцу. - Она задыхалась, произнося это.
     Они вместе возвращались домой, дети обсуждали рыбалку, но все было совсем не так, как утром. Взрослые молчали.
     Дома Кэрри накрыла на стол, предложив всем бобовый суп, приготовленный миссис Эммерлинг, и свежевыпеченный хлеб.
     - А завтра мы пойдем рыбачить? - поинтересовался Тем.
     - Завтра воскресенье, - мрачно сказал Джош.
     Этих вполне невинных слов хватило, чтобы Тем уставился в свою миску, а Даллас разразилась рыданиями.
     Такое проявление горя заставило Кэрри почувствовать себя в некотором роде Алисой в стране чудес.
     - А чем так плохо воскресенье? Не можете же вы, дети, так ненавидеть церковь?
     - Мы не ходим в церковь, - хмуро заметил Джош; усаживая Даллас к себе на колени и вытирая ей слезы.
     Внезапно терпение Кэрри лопнуло. Она стукнула кулаком по столу:
     - Все, хватит! Довольно с меня секретов! Я требую, чтобы мне кто-нибудь объяснил, почему воскресенья вызывают у вас такой ужас.
     Тем, выглядевший так, словно он тоже вот-вот разрыдается, пояснил:
     - Дядя Хайрем по воскресеньям приходит к нам обедать, и всем становится грустно.
     - Один гость - не такая уж трагедия. И я сомневаюсь, что ему удастся испортить нам настроение, если мы сами этого не позволим.
     - Ты не понимаешь, - мягко произнес Джош. - Есть многое, чего ты не знаешь. Наше... благосостояние, возможность остаться семьей зависят от расположения Хайрема.
     - Понятно, - Кэрри старалась быть сдержанной. - Разумеется, больше ты мне ничего не расскажешь, так? - она подождала немного, но Джош молчал. - Ну ладно, я не буду настаивать. Любит ли твой брат поесть?
     Даллас хихикнула.
     - Это означает, что он действительно неравнодушен к еде?
     Тут Тем, выскочив из-за стола, надул щеки, расставил руки так, как если бы у него был неимоверно большой живот, и начал прогуливаться походкой очень толстого человека.
     - Что это, братец? - баском проговорил он. - Ты что-то приготовил? Может, немножко червяков с полей? Ха! Ха! Ха! И что с тобой такое? Неужели ты ничего не можешь делать правильно?
     Посмотри на меня! Бери с меня пример. Вот каким должен быть мужчина! Я знаю, что хорошо, а что плохо. Уж я-то могу отличить плохое от хорошего.
     Даллас смеялась, Джош улыбался. Кэрри в изумлении глядела на Тема. Она была уверена, что он превосходно изобразил Хайрема, хотя ни разу в жизни не встречала брата Джоша. Но из мастерской пародии Тема она могла составить о нем столь же верное представление, как если бы мальчику удалось вырасти на пару футов и прибавить в весе фунтов двести.
     Она повернулась к Джошу:
     - Он просто изумителен.
     Тот отпустил Даллас на пол и приподнял одну бровь, словно желая сказать: "Ну, если вам кажется, что это нечто особенное, взгляните-ка сюда".
     - Стань уткой, - приказал он.
     Сперва удивленно, а затем даже не пытаясь скрыть своего веселья, Кэрри следила за тем, как Даллас изображает утку. Даллас была великолепна. Она то поворачивала головку, приглаживая перышки, то переступала с ноги на ногу. Даже будто дернула хвостиком, как утка, взлетающая с поверхности воды.
     Тем, не желавший, чтобы младшая сестренка превзошла его, изобразил корову. Затем Даллас стала цыпленком. Тем не мог вынести того, что внимание зрителей опять обращено на сестру. Он принялся кружить возле нее, и через секунду они стали двумя впервые встретившимися псами.
     Внезапно Тем, остановившись, выпрямился, расправил плечи и строго взглянул на Даллас.
     - Я не собираюсь смеяться, мисс Толстосум, - произнес он низким голосом. - Мы - серьезная семья.
     Кэрри сразу же поняла, что Тем передразнивает отца. У него была та же гордая осанка, та же походка, тот же твердый, упрямый подбородок.
     Даллас встала перед братом. Когда она взглянула на него снизу вверх, ее ресницы затрепетали.
     Из маленькой девочки она вдруг превратилась в сексуальную, легкомысленную красавицу.
     - Тарелки, - тоненько пропищала она, - грязные, как я и думала. Мы оставим их, а когда вернемся, они будут вымыты доброй феей.
     У Кэрри возникло подозрение, что Даллас изображает ее саму. Это чувство переросло в уверенность, когда раздался громкий хохот Джоша. Бросив на него косой взгляд, ясно говоривший:
     "Смейся, смейся, но ты об этом еще пожалеешь", - она снова повернулась к детям.
     Кэрри была поражена той искусной веселой пародией на нее саму и Джоша, которую они создали.
     Они обыгрывали самые незначительные моменты, заставляя Кэрри и Джоша смеяться до слез. Но когда дети принялись изображать, как Кэрри и Джош реагируют на прикосновения друг друга, взрослые начали предостерегающе покашливать.
     - Ты взяла меня за руку, - говорил Тем. - Я не могу терпеть этого. Я должен обнять тебя, целовать. - Приложив одну руку ко лбу, а другой обнимая Даллас, он выглядел, как человек, которого что-то ужасно мучит. - Но нет, я не должен. Я не должен тебя трогать.
     - О, трогай меня, пожалуйста, ты такой большой и красивый, - отвечала Даллас, глядя на Тема глазами, полными обожания.
     - Твои дети - бессовестные сорванцы, - повернулась Кэрри к Джошу.
     - А я думал, это наши общие дети.
     - Ну уж нет, только не сейчас.
     Улыбнувшись, он хлопнул в ладоши.
     - В постель, актеришки! Сию же минуту - в постель!
     Дети побежали наверх не раньше, чем, раскланявшись, сорвали долгие, заслуженные аплодисменты.
     - Какие необыкновенные дети, - заметила Кэрри, оставшись с Джошем наедине.
     Закатав рукава, Джош повернулся к раковине, полной грязных тарелок.
     - Собираюсь поучить тебя, как обращаться вот с этим.
     Кэрри, не дрогнув, подошла ближе:
     - Сожалею, но только не сегодня. Я должна отправиться по делам.
     - Не стоит выходить из дома, - запротестовал было Джош, но сдался, зная по опыту, что не имеет смысла пытаться указывать Кэрри, что она должна, а чего не должна делать. - Куда ты собираешься?
     - В Вечность. Хочу устроить самый божественный обед для твоего брата. И не поучай меня, пожалуйста. Ты не можешь ничего приказывать тому, кто не является членом твоей семьи, тому, кому ты не доверяешь своих секретов, - с этими словами она набросила свою короткую шерстяную накидку и вышла из дома.
     Джош некоторое время глядел на дверь, затем улыбнулся. "Она - сущее наказание", - промелькнула у него мысль, и, повернувшись к своим тарелкам, он произнес вслух:
     - Хотел бы я наказать ее по заслугам.
     Все еще улыбаясь, он подумал о том представлении, которое устроили вечером Тем и Даллас.
     Он не видел детей такими счастливыми с тех пор, как их мать...
     Он оборвал сам себя и принялся наливать воду в мойку. Он не собирался думать об их матери.

Глава 10

     К тому времени, как брат Джоша и его жена прибыли на воскресный обед, Кэрри так разнервничалась, что ее всю трясло. Этой ночью ей удалось поспать всего четыре часа. Приготовления к обеду заняли очень много времени. Джош не ложился спать до ее прихода, и было ясно, что он считает поручение приготовления их воскресного обеда другим людям слишком легким выходом.
     Очевидно, он был уверен, что "настоящая" жена проводит у плиты все дни напролет.
     Кэрри не отвечая, улеглась спать и проспала до утра. Когда появилась первая женщина с заказанным блюдом, Джош, чтобы разбудить Кэрри, распахнул дверь спальни. Дети сразу прыгнули на постель. Под их натиском девушке пришлось встать и одеться. Затем она вместе с детьми принялась рыться в своих вещах. К полудню обеденный стол был покрыт скатертью из ирландского льна, такими же были салфетки. На столе стояли тарелки из французского фарфора, а столовые приборы сверкали серебром. Блюда, наполненные деликатесами, в приготовлении которых приняла участие чуть ли не каждая женщина из Вечности, были также серебряными или из французского фарфора.
     - Боже мой, - только и могла вымолвить Даллас, которой еще не приходилось видеть ничего подобного.
     Ровно в назначенный чае прибыли Хайрем и его жена Элис. Их экипаж Кэрри посчитала очень дорогим. Хайрем оказался крупным мужчиной, с огромным, сильно выдававшимся вперед животом. Заговорщически взглянув на Тема, Кэрри улыбнулась: Хайрем выглядел точь-в-точь так, как мальчик изображал его.
     Джош и дети уныло стояли в дверях; а Кэрри, смерив их возмущенным взглядом, поспешила на встречу гостям. Подойдя ближе, она смогла лучше рассмотреть жену Хайрема. Это была худенькая, маленькая женщина. Возможно, Элис была моложе, чем казалось, но выглядела она так устало, что Кэрри захотелось побыстрее проводить ее в дом и предложить присесть.
     Улыбаясь гостям, Кэрри протянула руку для приветствия. Несмотря на то что Джош предупреждал ее об ужасном характере Хайрема, она его не боялась. Она не боялась никого, ибо за всю ее короткую жизнь Кэрри не приходилось сталкиваться ни с чем, кроме любви и уважения. Там, откуда она приехала, ее семья считалась богатейшей в городе. Фактически немного было людей, не работавших на ее семью. Кроме того, девушка была щедра и хороша собой, и с ней было приятно поговорить. До того как она встретила Джоша, не было мужчины, женщины или ребенка, которых бы она не очаровала.
     - Добрый день, - радушно обратилась она к Хайрему. - Чем могу быть вам полезна? - Последние слова были адресованы жене гостя.
     Элис изумленно посмотрела на Кэрри. Казалось, она была удивлена тем, что ее кто-то заметил. Затем усталое выражение на лице Элис сменилось выражением удовольствия.
     Хайрем, отстранившись, вызывающе оглядел Кэрри с ног до головы. Если бы кто-то из моряков, бывавших у них дома, осмелился так посмотреть на нее, один из ее братьев или даже кто-то из прислуги вышиб бы из наглеца дух.
     Не обращая внимания на протянутую руку Кэрри, Хайрем перевел взгляд на Джоша, стоявшего неподалеку.
     - Значит, это и есть та женушка, за которой ты посылал? - Он самодовольно ухмыльнулся. - Говорят, она такая же прекрасная кухарка, как ты фермер. Что ж, это похоже на тебя - жениться на женщине, от которой нет никакой пользы.
     С этими словами Хайрем прошел мимо них, проигнорировав детей, и направился в дом.
     - Почему это... - начала Кэрри, следуя за ним.
     Никто еще не разговаривал с ней так!
     Джош схватил ее за руку.
     - Не надо, - произнес он. В глазах его светилась мольба. - Он уедет ровно через два часа двадцать минут. Я уже выяснил, что в течение этого промежутка времени его можно вытерпеть.
     - Не уверена, что мне это удастся, - заметила Кэрри.
     - Человеку с твоими деньгами это и не нужно, - слабо возразил Джош. - Ты и представить себе не можешь, с чем мы, бедные люди, вынуждены мириться, чтобы выжить.
     Теперь ее оскорбили оба брата. Презрительно взглянув на мужа, Кэрри направилась в дом.
     - Это все привезла тебе богатая жена? - войдя, услышала Кэрри голос Хайрема. Он разглядывал стол, над сервировкой которого она так долго трудилась. - Смотри, как бы она не захватила все это с собой, когда будет уходить от тебя, - напутствовал Хайрем Джоша и расхохотался над собственной шуткой.
     Как только Кэрри вознамерилась было открыть рот, Джош взглянул на нее, как бы умоляя вести себя тихо.
     - Если он вышибет нас прочь с этой фермы, - прошептал он, - ты, вероятно, предложишь купить нам другую? - В его словах прозвучала такая насмешка, что Кэрри немедленно отказалась от всяких попыток проявить сопротивление. Теперь она уже не знала, кого из братьев в эту секунду ненавидит больше.
     Кэрри решила, что выдержит этого гнусного типа целых два часа и еще двадцать минут. В конце концов, завтра она собирается уехать и, возможно, больше ей никогда не придется увидеть никого из них. Ее не должно волновать, что с ними будет. Если им нравится сидеть и выслушивать оскорбления этого человека - пожалуйста, это их личное дело.
     А он не скупился на насмешки. Сказал, что детям явно недостает хорошего образования. Он хотел, чтобы Даллас прочла на память что-нибудь из "Баллады о старом мореходе". Когда выяснилось, что пятилетняя девочка не слышала о таком произведении, Хайрем с возмущением посмотрел на брата. Джош молчал, опустив глаза.
     Посмотрев на маленькие руки Тема, Хайрем объявил, что они абсолютно не годятся для работы, и похвастался, что он сам в возрасте Тема уже вовсю хозяйничал на ферме. Еще он выбранил мальчика за то, что тот потерялся, доставив всем массу хлопот и сделав имя Гринов посмешищем.
     С детей Хайрем переключился на Джоша. Он посмеялся над его посевами и заявил, что уж он-то всегда знал, что хорошего фермера из его брата не выйдет.
     Когда Хайрем принялся толковать о прошлом Джоша, Кэрри навострила уши. Из не вполне понятной ей тирады Хайрема Кэрри сделала заключение, что Джош в прошлом совершил нечто ужасное и потерял все, что имел. Хайрем говорил, что его брат был "в бегах", и Кэрри заметила, что тот смотрит в тарелку, не пытаясь вставить ни слова.
     "Что такого мог сделать Джош?" - терялась в догадках Кэрри. Если верить Хайрему, Джош был некогда богат - Хайрем упомянул, что тот, должно быть, очень привык к серебру и красивой посуде, но затем все, чем он владел, было у него отнято.
     "Отнято кем? - сгорала от любопытства Кэрри. - Может, Джош нажил состояние нечестным путем и был уличен в этом?"
     Устав говорить о своем брате, Хайрем повернулся к жене, перечисляя все ее "ошибки", совершенные за эту неделю, при всех присутствующих.
     Он рассказал о пятнах на одежде, которые она не сумела отстирать, о пригоревших или недоваренных блюдах, о паутине, свисающей с потолка.
     Кэрри глянула на часики, приколотые к груди.
     Прошел только один час. Это просто поразительно, сколько времени один человек может уделить обличению недостатков остальных.
     Покончив с женой, Хайрем помолчал - но вовсе не потому, что устал непрерывно говорить, - и перевел взгляд на Кэрри.
     Девушка прекрасно видела, как тихо видели все остальные, выслушивая его тирады, не смея ни слова вымолвить в свою защиту. Когда Хайрем повернулся к ней, она не опустила глаз, а смело встретила его взгляд. "Деньги", - подумала она.
     Вот что давало власть этому человеку. Ему принадлежали его собственная ферма и ферма Джоша, он мог в любой момент выгнать их, лишить крыши над головой и куска хлеба и считал, что имеет полное право очернять их.
     Кэрри знала, что такое деньги. Много раз приходилось ей чувствовать власть денег - ее семья была богата. Но, благодарение Богу, в ее семье всегда находился кто-нибудь, кто напоминал ей, что деньги не дают человеку никаких особых прав и привилегий. То, что у нее есть деньги, еще не означает, что весь мир должен быть у ее ног. Есть вещи, которых не купишь.
     Тяжелый взгляд Хайрема долго упирался в Кэрри, но, наконец, он с неприятной ухмылкой отвел глаза и взглянул на брата.
     - Я понимаю, чем она тебе так приглянулась, - такого плотоядного тона Кэрри еще не доводилось слышать.
     Хайрем посмотрел на Кэрри, словно пытаясь понять, чего от нее можно ожидать.
     Когда она приветливо улыбнулась ему, Хайрем с самодовольной гримасой отвернулся.
     Кэрри задел этот взгляд. Его разглагольствования она еще могла вынести. Но эта ухмылка, говорящая, что она для него всего-навсего еще одна жертва, которую можно запугать и унизить, была невыносима.
     - Еще кукурузы, братец Хайрем? - ласково спросила Кэрри.
     - Да, ведь эта кукуруза явно не с полей моего братишки, верно? В той слишком много червяков.
     Она подала ему тяжелое серебряное блюдо, и, взяв его, Хайрем похотливо глянул на девушку и произнес:
     - Может, от тебя как от жены и нет никакого проку, но, готов поклясться, как женщина ты многого стоишь!
     Кэрри, глядя прямо в глаза Хайрему, рассмеялась и вывернула полную миску кукурузы ему на колени. Воцарилось молчание. Все были в ужасе, а Кэрри продолжила - на голову Хайрема вылился шпинат в сметанном соусе, в лицо ему полетел капустный салат, а в грудь ударил