, - сказал Рейн рокочущим баром. - Вы первые  заступаете  на
пост.
   - Не собираюсь отправляться в чащу, - сказал один из  них  и  повернулся,
чтобы уйти.
   Схватив его одной рукой, Рейн поддал ему коленкой под зад,  но  так,  что
тот полетел кубарем.
   - Хочешь есть - трудись, - сказал он голосом, не терпящим  возражения.  -
Заступайте на  дежурство.  Позже  я  проверю  вас,  и,  если  окажется,  что
кто-нибудь спит, это будет последний сон в его жизни.
   Выражение лица стало  мрачно  угрожающим,  Рейн  молча  глядел,  как  они
покидают лагерь, дуясь, словно маленькие дети.
   - Вот они, твои друзья, - сказал он вполголоса, тоже собираясь уйти.
   - Но они мне не друзья! - огрызнулась она.
   - Пагнел тоже никогда не был моим другом! - отпарировал Рейн.
   Остолбенев, она уперлась взглядом в его широкую спину. Да, он прав. Аликс
не имела права ненавидеть его за то, что сделал другой человек.
   - Бланш! - рявкнул Рейн. - Еду!
   Тут Аликс изо всех сил припустила за  ним:  она  очень  проголодалась.  В
палатке Бланш разложил перед ними куски жареной свинины,  хлеб,  сыр,  поста
вила кубки с горячим вином. И Аликс жадно набросилась на пищу.
   - Вот так, парень! - засмеялся Рейн и так хлопнул ее по  спине,  что  она
едва не подавилась. - С таким аппетитом ты скоро прибавишь в весе.
   - Но если вы будете заставлять  меня  работать.  как  сегодня,  то  через
неделю  я  умру!  -  с  трудом  произнесла  Аликс,  пытаясь  откашляться  от
застрявшего в горле куска свинины и делая вид, что не намечает смеха Рейна.
   Покончив с трапезой, Аликс с вожделением взглянула на соломенный тюфяк  у
стенки шатра. "Отдохнуть бы, - подумала она, - просто лечь и,  не  двигаясь,
полежать несколько часов - вот бы рай земной!.."
   - Еще рано, мальчик, - сказал  Рейн,  схватив  ее  за  руку  и  заставляя
встать. - До сна еще немного надо  поработать.  Нужно  проверить  сторожевые
посты, капканы, и не мешало бы нам обоим выкупаться.
   Последнее заявление испугало ее настолько, что с нее сразу слетел сон.
   - Выкупаться! - поперхнулась она. - Нет, только не я.
   - Когда я был в твоем возрасте,  меня  тоже  насильно  загоняли  в  баню.
Однажды мой старший брат помыл меня скребницей, которой чистят лошадей.
   - Разве мог кто-нибудь заставить  вас  что-то  сделать?  -  спросила  она
недоверчиво.
   Этот вопрос, кажется, задел самолюбие Рейна.
   - Ну, вообще-то говоря,  их  было  двое...  и  оба  -  старшие  братья...
впрочем, я Гевину все равно подбил глаз... А теперь пора двигаться. Нас ждет
работа.
   Аликс неохотно последовала за ним, но, как ни старалась, сил в  ногах  не
прибавлялось. Полумертвая  от  усталости,  она  шла  за  Рейном  через  лес,
натыкаясь на деревья, спотыкаясь о камни. Он  обходил  лагерь  по  границам,
желая удостовериться, что сторожа на своих местах и  бодрствуют,  а  попутно
извлекал из капканов кроликов и зайцев. Поначалу  Рейн  пытался  разговорить
ее, объясняя, что и зачем делает, и, в частности,  бросив  камень,  пояснил,
что таким образом проверяет бдительность караула.  Однако,  немного  погодя,
внимательно всмотревшись в нее  при  свете  луны  и  убедившись,  что  Аликс
находится на пределе сил, Рейн замолчал.
   Около ручья, протекавшего за лагерем, Рейн попросил Аликс просто посидеть
и подождать, пока  он  выкупается.  Полусонная  Аликс  прилегла  на  берегу,
Подперев голову рукой, и стала с вялым интересом наблюдать, как Рейн сбросил
с себя одежду и вошел в ледяную воду. Лунный свет серебрил его тело,  ласкал
мускулы, гладил бедра, любовно заигрывал с великолепными руками. Упершись  в
землю локтями, Аликс, не смущаясь, в упор рассматривала его. Всю  жизнь  она
посвятила музыке. В то время как другие девушки флиртовали около  городского
источника с юношами, Аликс сочиняла печальную музыку на четыре голоса. Когда
ее подружки венчались,  она  была  регентом  в  церкви  и  руководила  хором
мальчиков. Ей никогда не хватало времени просто поболтать с молодыми людьми,
получше узнать их, да и, собственно говоря,  они  ее  мало  интересовали.  И
вообще, она была настолько занята, что ей было не до них.
   Теперь же, впервые в жизни, наблюдая за голым  купающимся  мужчиной,  она
почувствовала, как ее волнует... а что,  собственно,  ее  волнует?  Конечно,
Аликс знала о соитии, ей приходилось слышать  рассказы  молоденьких  женщин,
только что вышедших  замуж,  однако  она  никогда  не  интересовалась  самим
процессом. Стоящий  перед  ней  мужчина,  возвышающийся  над  водой  подобно
мифическому  кентавру,  разбудил  в  ней  чувства,  о  которых  она   и   не
подозревала.
   "Это похоть, - решила Аликс, не двигаясь с  места.  -  Самая  откровенная
похоть". Ей хотелось, чтобы Рейн касался ее, целовал, лег рядом и чтобы  она
тоже могла его касаться. Вспомнив о своих ощущениях, когда она сидела верхом
на спине Рейна, Аликс  снова  почувствовала  какой-то  зуд,  ее  ноги  опять
налились жизненной силой, даже ступням стало тепло.
   Когда он вышел из воды и приблизился к  Аликс,  она  едва  удержалась  от
того, чтобы не протянуть к нему руки.
   - Ну и разморило тебя, - вытираясь, заметил Рейн. -  Ты  уверен,  что  не
хочешь выкупаться?
   Сил у Аликс хватило только  на  то,  чтобы  водить  глазами  из  тряпкой,
которой он вытирался, да едва заметно покачать головой.
   - Хочу тебя предупредить,  парень,  что  скоро  от  тебя  начнет  скверно
пахнуть и я не смогу быть с тобой в одном шатре. Тогда придется  мне  самому
искупать тебя, но это будет суровая помывка.
   Широко открыв глаза, Аликс  взглянула  на  Рейна,  и  у  нее  перехватило
дыхание. Она представила себе, как ее будет купать это земное божество.
   - С тобой все в порядке, мальчик? -  участливо  спросил  Рейн,  опускаясь
рядом с ней на колени и хмурясь при виде необычного выражения ее лица.
   "Мальчик! - досадливо поморщилась она. - Ведь он считает, что я  мальчик.
А если признаться, что я девушка? Но он отпрыск знатного  рода,  а  я  всего
лишь дочь бедного стряпчего..."
   - Разве тебе не холодно? - наобум спросила Аликс,  откатываясь  от  него.
Она встала подальше и отвернулась, чтобы не видеть, как он одевается.
   Как только он был готов, Аликс молча последовала за ним в лагерь. Она тут
же повалилась на тюфяк, но долго не могла заснуть, пока Рейн устраивался  на
своей узкой походной кровати. Успокоившись наконец, она заснула.

Глава 6

   Склонившись  над  кромкой  воды,  Аликс  изучала   свое   отражение.   "Я
действительно выгляжу как мальчишка, - подумала Аликс  с  огорчением.  -  Ну
почему я не родилась красавицей, с такими  чертами  лица,  которые  никто  и
никогда бы не принял за мальчишеские, как бы я ни оделась?  Ни  мои  волосы,
теперь в волнах и завитках и при  этом  неопределенного  цвета,  потому  что
каждая прядь имеет свой  собственный  оттенок,  ни  разрез  глаз,  наружными
уголками вверх, ни насмешливая складка губ -  ничто  не  было  таким,  каким
должно быть у настоящей женщины".
   Аликс уже была готова заплакать, но тут раздался голос Джослина.
   - Опять чистишь доспехи? - спросил он. Она фыркнула и вновь принялась  за
работу.
   - Рейн слишком придирается. Сегодня мне надо выправить вмятину.
   - Ты, кажется, очень заботишься о его вещах. Может, начинаешь верить, что
и дворянин чего-нибудь да стоит?
   - Рейн  многого  стоит  независимо  от  того,  кем  родился,  -  чересчур
запальчиво ответила она и отвернулась в смущении.
   Вот уже неделя прошла с тех пор, как Аликс попала  в  лагерь  Рейна.  Она
почти постоянно находилась при нем. И за это время ее представление о  Рейне
в корне изменилось. Сначала она думала,  что  он  силой  захватил  власть  в
лагере, но потом поняла, что находящиеся здесь  отбросы  общества  буквально
заставили его заботиться о них. Они были как дети: сначала требовали,  чтобы
он всем их обеспечивал, а затем, получив желаемое, бунтовали и капризничали.
Рейн поднимался раньше всех, заботился о безопасности этих людей  и  всегда,
уже поздним Вечером, проверял  боевую  готовность  сторожевых  постов.  Рейн
всеми силами боролся с бездельниками, он заставлял людей работать ради их же
собственного блага. Иначе они сидели бы и ждали, пока Рейн обеспечит их всем
необходимым, словно для этого они и родились на свет.
   - Да, - сказала она тихо, - Рейн стоит многого, хотя в  награду  за  свои
добрые  поступки  получает  очень  мало.  Почему  он  не  бросит  эту  шайку
оборванцев, а заодно и Англию? Наверняка человеку с его состоянием  нетрудно
везде завести себе приличный дом?
   - Наверное, тебе лучше спросить об этом его самого. Ты ведь к нему  ближе
всех.
   "Ближе всех", - подумала Аликс. Этого как раз ей и хотелось бы. Быть  как
можно ближе... Она только еще  начинала  приспосабливаться  к  тому,  чтобы,
наперекор изматывающей усталости, выполнять свои  обязанности,  чтобы  жить,
несмотря на ежедневную жесткую муштру. И по мере того как крепли ее мышцы  и
улучшалось здоровье, Аликс начинала все больше участвовать в лагерной жизни.
   Бланш была тут на особом счету, так как ей удалось внушить всем, что  она
делит постель с Рейном и всегда может ему подсказать, что требуется  здешним
обитателям. Аликс старалась не думать о том, правда ли,  что  Бланш  и  Рейн
провели хоть одну ночь вместе, но ей хотелось верить,  что  у  него  достало
вкуса не связаться с такой  шлюхой.  И  Аликс  удалось  еще  кое-что  узнать
относительно Бланш: она ужасно боялась Джослина.
   Джослин, такой  не  правдоподобно  красивый,  вежливый,  внимательный  по
отношению к другим, был предметом  тоскливых  воздыханий  чуть  ли  не  всех
женщин в лагере. Аликс успела убедиться, что они  пускали  в  ход  все  свои
уловки, чтобы добиться его расположения. Однако, насколько ей было известно,
Джос отвергал все заигрывания. Он предпочитал исполнение своих  обязанностей
и компанию Аликс. И хотя Джослин никогда не упоминал даже  имени  Бланш,  он
старался держаться от нее подальше. Если ей у случалось нечаянно столкнуться
с этой женщиной, она тут же пугалась и исчезала.
   Кроме Джоса, единственным порядочным человеком среди  этого  сброда  была
Розамунда - с ее красотой и меткой дьявола на щеке. Розамунда всегда ходила,
опустив голову, полагая, что вызывает в людях либо  ненависть,  либо  страх.
Однажды Рейн стал свидетелем спора между двумя бродягами, который сводился к
следующему: если овладеть этой женщиной насильно, будет ли это означать, что
они запродали души дьяволу.  Рейн  присудил  каждому  в  наказание  двадцать
ударов плетью  и  последующее  изгнание.  Аликс  даже  почувствовала  прилив
ревности из-за того, что Рейн  так  пылко  защищает  эту  изуродованную,  но
прекрасную целительницу.
   - Аликс! - донесся до нее из-за деревьев рык,  который  мог  принадлежать
только Рейну. По крайней мере, он теперь звал ее по имени.
   Во всю силу легких она завопила в ответ:
   - Я работаю! Выйдя из-за деревьев, Рейн осклабился:
   - Твой голос  вселяет  в  меня  надежду,  что  ты  наконец  подрастешь  и
потолстеешь, хотя, на  мой  взгляд,  ты  становишься  все  меньше.  -  И  он
критическим взглядом окинул ее ноги, которые она вытянула перед собой.
   Аликс улыбнулась, испытывая удовольствие оттого, что по крайней мере одна
часть ее тела остается безошибочно женской.  Ее  длинные  ноги  и  маленький
круглый  задок  за  последнюю  неделю  только  выиграли  вследствие  упорных
тренировок. Возможно,  теперь  наконец  ей  следовало  признаться,  что  она
девушка и тогда... А что тогда? Ее  тут  же  вышвырнут  из  шатра  Рейна,  и
заботиться о нем снова станет эта потаскушка Бланш.
   Довольно неохотно Аликс прикрыла свои ноги стальными поножами.
   - Я еще подрасту, - огрызнулась она. - И как  только  это  произойдет,  я
приколю вас к земле вашим собственным мечом.
   Подняв на Рейна взгляд, Аликс заметила, что он чем-то озадачен.
   - Вам еще зачем-то нужен Аликс? - спросил Джос, словно все это было очень
забавно.
   - Да, - спокойно ответил Рейн. - Мне нужно  написать  несколько  писем  и
прочитать те, что я получил. Ко мне прибыл гонец от семьи.  Ты  ведь  умеешь
читать, правда?
   От любопытства Аликс даже подскочила на месте. Ей очень хотелось побольше
узнать о семье Рейна!
   - Конечно умею! - воскликнула она, собирая доспехи и следуя за Рейном.
   Прекрасно одетый мужчина в дублете, расшитом золотым  леопардовым  мехом,
сидел около шатра, терпеливо ожидая приказаний Рейна. Взмахом  руки  молодой
человек был отпущен, и Аликс полюбопытствовала про  себя,  все  ли  поданные
Рейна проявляют такое беспрекословное  повиновение,  и  удивилась,  как  они
сильно отличаются от лагерного сброда.
   Рейну привезли два письма - от брата Гевина и от его супруги Джудит.
   Гевин сообщал  плохие  новости.  Бронуин,  другая  невестка  Рейна,  была
захвачена в плен тем же человеком, который держал у  себя  Мэри,  их  родную
сестру. Муж Бронуин выжидает, опасаясь  напасть  из-за  страха,  что  Роджер
Чатворт убьет его жену.
   - Твой брат Стивен любит свою жену? - осторожно спросила Аликс.
   Рейн в ответ только кивнул. Он  плотно  сжал  губы,  а  взгляд  его  стал
невидящим.
   - Но здесь сказано, что, когда ее захватили, она была в Шотландии. Что ей
понадобилось там? Шотландцы грубые, ужасные люди и...
   - Попридержи язык! - приказал  Рейн.  -  Бронуин  -  наследница  древнего
шотландского рода и замечательней женщины просто нет. Читай второе письмо.
   Получив отпор, Аликс вскрыла письмо от Джудит Монтгомери, и,  как  только
начала читать, взгляд Рей-па потеплел. В письме  содержались  многочисленные
просьбы к Рейну поберечь себя и мольба, чтобы он покинул Англию до тех  пор,
пока возвращение не  будет  безопасно.  Она  интересовалась,  удобно  ли  он
устроился, не нуждается ли в пище и теплой  одежде.  При  этих  словах  Рейн
усмехнулся, а Аликс рассердилась - тон письма был такой, словно  это  писала
жена.
   - А муж ее знает, что  его  супруга  так  заботливо  относится  к  своему
деверю? - спросила она ханжески.
   - Я не позволю тебе в таком  тоне  отзываться  о  моей  семье,  -  строго
заметил он, и Аликс поникла головой, смущенная своей ревностью.  И  все-таки
как несправедливо, что она должна притворяться  мальчиком  и  потому  лишена
возможности привлечь его внимание. Если бы она могла носить красивые платья,
тогда, возможно, Рейн иначе бы смотрел на нее. Да, но  ведь  она  далеко  не
красавица!
   - Хватит витать в облаках, мальчик, послушай меня. - Его голос вернул  ее
к действительности. - Сможешь ли ты написать то, что я продиктую?  С  гонцом
брата я хотел бы послать ответные письма.
   Аликс взяла перо,  чернила,  бумагу,  и  Рейн  начал  диктовать.  Письмо,
адресованное  брату,  дышало  гневом   и   решительностью.   Рейн   поклялся
подобраться как можно ближе к тому месту, где Чатворт  держал  в  плену  его
сестру  и  невестку,  и  выждать,  сколько  потребуется,  а  потом   наконец
уничтожить Чатворта. Что касается короля, то здесь бояться нечего,  так  как
основным источником доходов Генриха являются как раз те самые люди, кого  он
объявил изменниками, и что Генрих помилует его, как только  Рейн  согласится
отдать добрую часть своих земельных владений.
   Испугом и изумлением Аликс, вызванными  его  дерзким  тоном  в  отношении
монарха, он просто-напросто пренебрег.
   Письмо к Джудит было столь же теплым и  пронизанным  любовью,  как  и  ее
собственное, и в нем  один  раз  упоминалось  о  новом  оруженосце,  который
полагает, что Рейн  легкомыслен  и  недостаточно  тепло  одевается,  поэтому
оруженосец по ночам частенько укрывает его одеялом.
   Аликс продолжала писать, низко опустив голову, чтобы Рейн не  заметил  ее
пылающих щек. Она и понятия не имела, что он прекрасно знает, как  Аликс  на
цыпочках крадется ночью к нему, чтобы натянуть меховое одеяло на  его  голые
плечи. И так было далеко не один раз.
   Аликс едва сумела закончить, смущенная до такой степени,  что  не  смогла
даже прочесть написанное. Завершив работу, она протянула  письма  Рейну  для
подписи. Когда он склонился над ней, его лице  оказалось  совсем  близко  от
Аликс; она вдохнула запах его волос, этой густой, темной, вьющейся шевелюры;
и ей захотелось зарыться в ней лицом. Вместо  этого  она  протянула  руку  и
коснулась одного из локонов, который  тут  же  обвился  колечком  вокруг  ее
пальца.
   Словно обжегшись, Рейн резко поднял голову и взглянул  на  Аликс,  широко
раскрыв глаза. Лицо его по-прежнему находилось в нескольких дюймах  от  лица
Аликс. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а сердце  подкатило
к горлу. "Теперь он все поймет, - подумала Аликс. - Вот  сейчас  он  скажет,
что я девушка, женщина".
   Нахмурившись, Рейн отошел в сторону, глядя на нее так, словно не в  силах
был понять, что же, собственно, произошло.
   - Запечатай письма, - сказал он тихо, - и отдай их гонцу.  -  И  с  этими
словами вышел из шатра.
   Аликс так глубоко вздохнула, что одно из писем слетело на пол,  и  на  ее
глаза навернулись нежданные слезы. "Скверная, - подумала она. - Вот какая  я
очень, очень скверная. Неудивительно, что ни один мужчина  даже  не  пытался
поспорить со священником и посвататься ко мне. Зачем бороться, если  награда
не стоит затраченных усилий? Кто захочет жениться на  плоскогрудой,  похожей
на мальчика девушке, да к тому же с таким  громким  голосом?  И  нечему  тут
удивляться, что Рейн не способен разглядеть девушку под личиной мальчишки".
   Тыльной стороной руки она быстро вытерла слезы и снова занялась письмами.
Несомненно, его невестки и сестра были прекрасны, а их груди...
   Еще раз вздохнув, Аликс запечатала письма, отнесла гонцу и проводила  его
к коновязи.
   - Вы видели леди Джудит или леди Бронуин? - спросила она его.
   - Конечно, и много раз.
   - И они, наверное, красивые женщины?
   - Красивые? - засмеялся он, садясь на  лошадь.  -  Должно  быть.  Господь
благословляет тот день, когда сотворил их. Если бы в  моей  семье  оказались
такая женщина, я, как и лорд Рейн, никогда  не  покинул  бы  Англию.  Давай,
мальчик, постарайся найти кого-нибудь, кто мог  бы  утешить  его,  -  сказал
гонец, махнув рукой в сторону шатра. -  Не  имея  возможности  видеть  такую
красоту, станешь несчастным на всю жизнь.
   - Утешить его! -  пробормотала  Аликс,  возвращаясь  к  палатке,  где  ее
встретила суматоха, в центре которой оказался Рейн.
   - Благодарите Бога, что вы ее не убили, - говорил он,  обращаясь  к  двум
бродягам. Один из них был вор-карманник, другой - попрошайка. Оба  все  утро
находились в наряде, на сторожевом посту. - Аликс, - приказал Рейн поверх их
голов, - седлай лошадь. Надо ехать.
   Бросившись бежать, Аликс оседлала лошадь в ту минуту,  когда  Рейн  вновь
вышел из шатра с боевой секирой и булавой. Он вскочил в седло и усадил Аликс
позади себя так быстро, что она и слова не успела вымолвить.  Через  секунду
они уже мчались галопом по лесу, рискуя сломать шею.
   После основательной гонки - настолько стремительной, насколько  позволяли
деревья, - Рейн осадил лошадь и соскочил на землю. Перехватив поводья, Аликс
наклонилась  в  седле  и  тут  мельком  увидела,  что,  собственно   говоря,
происходит. Хорошенькая женщина с большими черными глазами и в очень богатом
и красивом платье, каких Аликс не приходилось еще видеть, стояла, прижавшись
к дереву. Она с ужасом смотрела на трех лагерников, размахивающих перед  ней
ножами и мечами.
   - Убирайтесь отсюда,  вы,  отродье!  -  рявкнул  Рейн,  отпихнув  сначала
одного, затем второго.
   Дрожа от страха, женщина взглянула на Рейна, не веря своим глазам.
   - Рейн, - успела прошептать она, закрыла глаза и стала оседать на землю.
   Рейн подхватил ее, поднял на руки и, как младенца, прижал к себе.
   - Энни, - прошептал он, - теперь ты в безопасности.  Аликс,  подай  вина.
Оно в переметной суме.
   Испытывая нечто вроде благоговейного трепета от разыгравшейся  перед  ней
сцены, Ал