ез повода.
   - Я не знаю. Может, она плачет, уединившись, в полном одиночестве.
   - Возможно, - пожала плечами Блэр. - Но я советую, присмотрись к ней.
Если она не отреагирует завтра на сегодняшнее происшествие, позвони мне.
Может, ей нужно будет кое с кем повидаться.
   - Ты имеешь в виду - с психиатром?
   - Да, - ответила Блэр. Потом, когда Майк принялся благодарить  ее  за
столь поздний визит, она проговорила:
   - Дай я взгляну на твою голову... На следующей неделе снимем швы.
   Она обследовала его рану на голове при ярком свете в коридоре.
   - Тебе не  кажется,  что  слишком  много  происшествий  за  последние
несколько дней, а? Сначала тебя погладили булыжником по голове, а теперь
кто-то пытался  убить  девушку,  которая  живет  в  твоем  доме.  Ты  не
задумывался,  что,  возможно,  существует  какая-то  связь  между  этими
событиями?
   - Конечно же, нет! - поспешно сказал Майк. Но даже Блэр почувствовала
в его голосе фальшивые нотки.
   - Ну-ну, - буркнула она, поцеловала его в щеку и покинула дом.
   Когда Майк возвратился в спальню и увидел Сэм, у  него  потеплело  на
сердце. Саманта сонно взглянула на него, он подошел и присел на  краешек
кровати, взяв ее за руку. На пальце у нее все еще  блестело  обручальное
кольцо, которое он ей надел.
   - Этот человек...
   - Т-с-с... Помолчи...
   Она улыбнулась, когда он поцеловал ее ладонь.
   - Он спросил... где деньги Однорукого...
   Хорошо, что ее глаза  были  закрыты,  а  то  бы  она  увидела,  какой
безграничный ужас появился при этих словах на лице Майка.

Глава 14

   - Доброе утро, - воодушевленно сказал Майк, ставя поднос  Саманте  на
колени.
   Она села в кровати сонная, все еще одурманенная  снотворным,  которое
приняла вчера вечером, морщась от боли при попытке сглотнуть.
   - Я принес ванильный йогурт, протертую клубнику и только что  выжатый
апельсиновый сок. И еще рогалики, если, конечно,  твое  горло  сможет  с
ними справиться.
   Она  нахмурилась.  Что-то  он  сегодня  был  слишком  веселый   после
вчерашнего покушения на ее жизнь.
   Она  поднесла  ложку  йогурта  к  губам,  попыталась   проглотить   и
скорчилась от боли, но Майк, кажется, даже не обратил на  это  внимания.
Он сел на край кровати - именно  так  они  частенько  трапезничали  -  и
положил в рот кусочек рогалика.
   - Ты знаешь, Сэм, я тут подумал...
   Она открыла рот, намереваясь съязвить по этому поводу,  но  ее  горло
слишком болело, чтобы она могла говорить.
   - Я подумал,  что  ты  права.  Я  действительно  не  уделял  должного
внимания твоим желаниям и недостаточно  проникся  твоими  переживаниями.
Твой отец недавно умер, да  и  развод,  должно  быть,  ужасно  противная
штука. Кроме всего прочего, отец ставит такие условия в  завещании,  что
ты вынуждена ехать в ненавистный тебе  город,  заниматься  тем,  чем  ты
вовсе не желаешь. Наверное, все это было для тебя ужасно.
   Саманта пристально наблюдала за ним, и самые циничные мысли,  которые
родились у нее в голове за все это время, разом  пришли  ей  на  ум.  Ее
жизненный опыт подсказывал,  что  если  мужчина  начинает  рассуждать  о
чувствах женщины, пытаясь в них разобраться, это означает, что ему  явно
что-то от нее нужно. Она улыбнулась Майку, что должно было означать, как
она признательна и как ужасно ей себя жалко.
   - Ну так вот. Я  думаю,  что  тебе  необходимо  куда-нибудь  съездить
отдохнуть. Отдохнуть по-настоящему. Где-нибудь, где прохладно,  подальше
от нью-йоркского зноя. Может, где-то на побережье океана. Так что я  тут
поговорил с Рейни, надеюсь, не забыла такого? Тот самый, от которого  ты
так "тащилась". Ну, неважно. Рейни отправляется в городок Варбрук, что в
штате Мэн. Это на самой оконечности полуострова...  Неописуемой  красоты
место. Рейни там будет со всей своей  семьей.  У  них  есть  и  гостевой
домик, просто замечательный... Ты можешь там читать и отдыхать,  сколько
душе угодно. Там можно кататься в лодке, ловить всякую морскую  тварь  и
делать все, что захочешь. Если тебе понравится, можешь там  остаться  на
все лето. Я настолько уверен, что ты будешь без ума от  этой  идеи,  что
уже договорился с Рейни, и тот за тобой заедет во второй половине дня  и
отвезет тебя в Варбрук. Отличная идея, не так ли?
   Саманта продолжала его изучать,  пока  он  говорил.  Его  глаза  были
красными, казалось, он всю  ночь  не  сомкнул  их.  Кроме  того,  в  них
появилось какое-то незнакомое выражение. Почему он так настаивает на  ее
отъезде? Почему отправляет ее с человеком, к которому  еще  недавно  так
сильно ревновал? В этом крохотном, отрезанном от всего мира городишке на
краю   полуострова   она   будет   под   непрестанным   присмотром   его
родственников, и они станут за ней ухаживать. Саманта ни на  секунду  не
сомневалась: Майк задумал все это отнюдь не  потому,  что  действительно
считает, будто ей необходим отдых. Еще несколько  дней  назад  он  думал
иначе.
   Она попыталась припомнить все  события  минувшего  вечера.  Майк  тем
временем продолжал расхваливать городишко, о  котором  прежде  отзывался
как о дыре, где "ничего нет, кроме воды". Теперь же  он  утверждал,  что
это райский уголок, а его родственники - Монтгомери  -  самые  добрые  и
ласковые люди из всех живущих на Земле. Однако то и  дело  повторяющаяся
фраза: "Они за тобой присмотрят" - заставила Саманту насторожиться.
   Она протянула руку через поднос  к  тумбочке,  где  взяла  блокнот  и
карандаш.
   "Кто такой Однорукий?" - написала Саманта. Потом вырвала  страницу  и
протянула ее Майку. И, увидев, как он  побледнел,  поняла,  что  в  этом
вопросе кроется объяснение его поведения.
   - У тебя красивый почерк. Ты знаешь? Кругленькие "о"  и  "а".  Вот  я
пишу угловато.
   "Кто такой Однорукий?" - еще раз написала  Саманта  и  протянула  ему
листок.
   У Майка был вид, как у загнанного зверя. Он откинулся  на  кровати  и
крепко зажмурил глаза, будто был переполнен страданием.
   - Саманта, -  усталым  голосом  произнес  он.  Очевидно,  так  он  ее
называл, когда бывал раздражен. - Это не  игра  в  бридж.  Это  игра  на
крупные ставки, и она опасна. Я не подозревал, насколько она  опасна,  а
то бы я тебя в это не втянул. Но  уж  если  так  вышло,  то  теперь  моя
обязанность вытащить тебя отсюда и спрятать в безопасном месте.
   Тогда она написала: "Если ты мне не скажешь, кто такой Однорукий,  то
я позвоню деду и спрошу у него".
   Лицо Майка перестало выражать страдание, теперь на  нем  был  написан
неподдельный страх.
   - Ты не понимаешь, - тихо сказал он. Так говорят обычно тогда,  когда
боятся сорваться и заорать в бешенстве. - Ты должна  пообещать,  что  не
позвонишь этому негодяю!
   Саманта, нахмурившись, написала: "Это же мой  дед!"  Майк  вскочил  с
кровати и несколько минут ходил из угла в угол.
   - Сэм, я совершил ошибку... большую глупость. Я тебе с самого  начала
нашего знакомства говорил, что  считаю  условия  завещания  твоего  отца
отвратительными. Мне нужно было  сразу,  как  я  хотел,  дать  добро  на
выплату  тебе  денег,  без  всяких  условий,  связанных  со  встречей  с
Бэрретом. Но я повел себя как настоящий эгоист. Мне очень хотелось с ним
поговорить. Никто, видишь ли, не видел его много лет, и мне...
   Он резко остановился. Затем устало потер глаза.
   - Я не знаю, приходится Бэррет тебе дедом или нет. Однако я наверняка
знаю, что это за человек. Я специально не  рассказывал  о  нем  всего  -
боялся,  что  тогда  ты  откажешься  с   ним   встречаться.   А   теперь
расплачиваюсь за то, что скрыл от тебя правду.
   Убрав с постели поднос, он присел на кровать и вновь взял ее за руку.
   - Ты постоянно твердишь, что я тебе вру. Возможно, так оно и было. Но
у меня на то была причина.
   Он коснулся ссадин на ее шее.
   - Тебя могли вчера убить. Это было бы на моей совести. Мне  следовало
тебе все рассказать с самого начала. Следовало сразу после смерти твоего
отца отдать тебе деньги. Мне нельзя было даже допускать твоего приезда в
Нью-Йорк.
   Вытащив из-под одеяла вторую руку, Саманта положила ее на руку Майка.
Он был  совершенно  искренне  расстроен  всем  случившимся.  Поймав  его
взгляд, она улыбнулась. Но на его лице улыбки не было.
   - Если я расскажу тебе, что знаю о Бэррете, ты уедешь  из  Нью-Йорка?
Ты согласна поехать к моим родственникам и оставаться под  защитой  моей
семьи до тех пор, пока я не решу эту проблему?
   Но как же она могла пообещать такое? Она даже еще не знала, о чем  он
говорит. Сначала она считала, что ее пытался убить грабитель, но  теперь
до нее стало доходить, что этому человеку нужны были не вещи,  а  именно
она. Почему Что же это такое, какая такая тайна, ради которой, по мнению
кого-то, ее нужно убить?
   Майк чувствовал ее сопротивление, но  он  понимал  ее.  Может,  он  и
недостоин ее доверия после того, как использовал ее, чтобы встретиться с
этим стариком. Майк судорожно сглотнул. Нет такой  книги,  ради  которой
можно было бы пожертвовать человеческой жизнью.
   - Сначала о Бэррете, - тихо начал он, - я хочу, чтобы ты поняла,  что
это за человек. Сэм, прошу тебя, не возвеличивай его. Не  надо  наделять
его божественными чертами только потому, что он может оказаться, а  ведь
может и нет, твоим родственником.
   Он сердито  сжал  губы,  увидев,  с  каким  выражением  лица  Саманта
лихорадочно начала царапать новую записку.
   "Может, он и сделал что-то плохое в прошлом, но сейчас он..."
   Майк схватил ее руки раньше, чем она успела дописать  предложение,  и
крепко сжал запястья. Но через секунду отпустил их, пытаясь успокоиться.
   - Ты слышала, как к  нему  обращаются?  "Док",  не  так  ли?!  Ты  не
догадываешься почему? Нет, не отвечай. Скорее всего ты думаешь,  что  он
получил почетное звание ДОКТОРА каких-то наук.
   Майк сделал паузу и решительно посмотрел на нее.
   - Его называют "Док", или "Доктор", потому что это сокращение от  его
настоящей клички в преступном мире. Его прозвали "Хирург".
   Саманта отвернулась, но он взял ее за подбородок и заставил  смотреть
на себя.
   - Мне плевать, хочешь ты это слышать или нет. Я тебе расскажу  это  в
любом случае. Когда Бэррету было всего  лишь  девять  лет,  его  мать  -
проститутка - бросила его. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь  даже  отдаленно
догадывался, кто его отец. Но, кем бы его мать ни была, Бэррет любил ее.
Наверное, его сильно задело, когда она взяла и так просто ушла от  него.
Много лет  подряд  худенький  ребенок  боролся  за  свое  существование.
Сначала он чуть не умер от голода. Потом украл из ресторана кухонный нож
и научился "пользоваться" им по иному  назначению.  Существует  легенда,
правда, я так и не нашел ей подтверждения, что он отрубил пальцы другому
парню за то, что тот пытался вынуть  из  мусорного  ведра  объедки:  Док
считал, что это ведро на его территории.
   - Не может быть, - прошептала Саманта, хватаясь за горло от боли.  Но
Майк продолжал:
   -  Когда  Бэррету  исполнилось  четырнадцать,  он  из-за   недоедания
выглядел как десятилетний, и ему к тому времени надоело жить впроголодь.
Боссом преступного мира тогда был Скальпини,  и  Бэррет  решил  на  него
работать. Ему пришлось потратить уйму времени, чтобы пробраться  к  нему
через заслон телохранителей. Но однажды вечером это ему  удалось,  когда
Скальпини ужинал в своем  любимом  итальянском  ресторанчике.  Охранники
попытались дать  Бэррету  под  зад,  но  Скальпини  сказал,  что  желает
выслушать предложение этого парнишки. Бэррет заявил, что хочет  работать
на него, что он согласен сделать для  него  все.  Все  что  угодно.  Все
присутствующие, включая Скальпини, захохотали. Выглядел он тогда  совсем
ребенком. Но Скальпини, продолжая смеяться,  бросил  такую  фразу:  "Эй,
парень, принеси мне сердце Гуццо, тогда я тебя возьму на работу".
   Вновь Саманта попыталась отвернуться от Майка. Она не догадывалась, к
чему приведет этот рассказ,  но  знала,  что  дослушивать  до  конца  не
желает. Майк молчал, пока она снова не посмотрела на него.
   - На следующий  день,  когда  Скальпини  сел  ужинать,  этот  грязный
заморыш вновь  попытался  пробиться  к  нему  через  заслон  охранников.
Скальпини, которому, наверное, понравилась  настойчивость  парня  и  его
почитание авторитетов, замахал, чтобы того пропустили. Бэррет достал  из
кармана куртки кровавый сверток и бросил его на тарелку  Скальпини.  Тот
развернул газету - в ней оказалось человеческое сердце.
   Саманта какое-то время молчала, глядя на Майка и чувствуя, как  кровь
отливает от ее лица. Затем она прошептала лишь одно слово: "Как?"
   - Пять раз в неделю, ровно в четыре часа дня Гуццо посещал  любовницу
и оставался у нее в течение полутора часов. Он любил хвастать,  что  все
это время занимается с ней любовью. Однако всем было известно,  что  это
ложь.
   Правда заключалась в том, что он к  даме  и  не  прикасался.  За  два
квартала можно было слышать его храп. Бэррет был такой худой,  что  смог
влезть через трубу прямо в спальню, полоснуть спящего по горлу, а  потом
вырезать его сердце. Несколько минут спустя в  комнату  вошла  любовница
Гуццо и, увидев его распоротую шею и глубокую  кровавую  дыру  в  груди,
начала кричать. Пользуясь неразберихой и  паникой,  Бэррет  вышел  через
парадную дверь и, остановившись лишь раз, чтобы смыть сажу с лица и рук,
направился  прямиком  к  Скальпини  и  вручил  ему  "посылку".  Один  из
телохранителей, глядя на сердце, сказал, что оно так аккуратно вырезано,
будто работал хирург. Так Бэррет получил свою кличку.  Спустя  годы  она
преобразовалась в более благородную и короткую "Док".
   Майк  растянулся  на  кровати,  дав  Саманте  возможность   осмыслить
услышанное.
   - То немногое, что мне удалось узнать о Доке, позволяет сказать,  что
практически вся история,  которую  он  поведал  вчера,  является  ложью.
Возможно, не ложью, а перетасовкой фактов...  Начать  с  того,  что  Док
старался разжалобить  тебя,  рассказывая,  что  все  это  происходило  в
трудные времена Великой депрессии. Однако крушение товарной  биржи  было
после 1928 года. К тому же Скальпини устроил облаву вовсе не потому, что
в этот  день  выручка  Дока  была  особо  крупной.  Просто  Док  обогнал
Скальпини и собрал всю дань, ему  не  принадлежащую.  Выручка  составила
около трех миллионов долларов.
   Майк взглянул на Саманту.  Она  слушала  его  внимательно,  с  широко
раскрытыми глазами.
   - Человек, который обобрал Скальпини, был не кто иной, как друг Дока,
единственный, кому Док, по его собственным словам, доверял, - Джо,  или,
как он лучше известен, - Однорукий Джо.
   Майк наморщил лоб.
   - Хочешь узнать, как этот человек получил свою кличку?
   Саманта отрицательно покачала  головой,  но  это  ни  на  секунду  не
остановило Майка.
   - Однорукий был  старше  Дока.  Насколько  Док  был  сообразительным,
настолько Джо был тупым. Никто точно не знает, родился ли он  недалеким,
или приобрел умственную отсталость вследствие папашкиного  хобби  лупить
ребенка по голове всем,  что  попадется  под  руку.  Друзья  встретились
впервые, когда Джо было семнадцать, а Доку - десять.  Джо  привязался  к
Доку, как преданная собачонка. Когда Док стал работать на Скальпини, Джо
последовал его примеру. Они везде были вместе, делали все вместе.  Когда
конкурирующие гангстеры  обстреляли  Дока  из  автомата,  Джо  оттолкнул
своего приятеля. В его левую кисть  попало  четыре  пули,  и  ее  просто
разорвало.
   Майк поднял левую руку и показал, что у Однорукого остались  на  руке
только большой и еще два пальца.
   - С этого момента он получил свое прозвище и  одновременно  стал  еще
более предан Доку. Кажется, он тогда  окончательно  убедился,  насколько
его жизнь теперь зависит от благополучия и сохранности  этого  человека.
Поэтому он даже спал под дверью Дока, охраняя его покой. Но  вот  настал
1928 год - и все пошло кувырком. Док хотел возглавить  весь  нелегальный
бизнес в Нью-Йорке. Для этого ему нужно было  избавиться  от  Скальпини.
Док потратил месяцы на  разработку  плана  ограбления  Скальпини  и  его
убийства, которое должно было последовать за этим. Все шло  по  графику,
кроме одного. Скальпини не стал  дожидаться,  чтобы  выяснить,  кто  его
ограбил. Он просто взял своих ребят и поехал в клуб, чтобы  перестрелять
там  всех.  Им  не  удалось  убить  Дока.  Но  они  расстреляли  Джо   -
единственного  человека,  который  знал,  где  спрятаны   три   миллиона
долларов.
   Майк перестал рассказывать, и Саманта написала ему новую записку: "Но
почему покушались на меня?"
   - Я не подумал  о  том,  что  другие  тоже  знают  о  случившемся.  В
криминальном мире легенда о деньгах Однорукого так же популярна,  как  о
золоте Атлантиды. Многие подозревают, что деньгами завладела Макси и это
явилось причиной ее исчезновения. Она хотела скрыться от Дока и банды. У
нее появилась такая возможность, и она использовала ее. Док сказал тебе,
что  Однорукий  был  ранен  в  голову  и  умер  на  месте.  Однако  люди
рассказывают, что Однорукого так часто лупили по голове, что он выдержал
шок. Говорят, он жил после ранения достаточно  долго,  чтобы  рассказать
Макси, где спрятаны деньги.
   Майк выдержал паузу, пристально глядя на Саманту.
   - О чем долгие годы не знали ни Док, ни Скальпини, так это о том, что
их деньги были заранее помечены Федеральным бюро расследований. Если  бы
деньги не исчезли в тот вечер, их обладатель неминуемо был  бы  осужден.
Кто бы ни отнял их у Дока, он спас его от тюрьмы.
   Саманта написала: "Они были найдены?"
   - Не совсем. Ни да, ни нет. В  1965  году  в  Париже  "всплыла"  одна
меченая стодолларовая купюра.
   Саманта слушала, затаив дыхание. Ее поразила дата.
   - Да, да, - кивнул Майк.  -  Это  год,  когда  Макси,  твоя  бабушка,
бросила мужа и семью. Это было 37 лет спустя после кровавого побоища,  и
никто уже не искал эти деньги. Старая банкнота была обнаружена  случайно
опытным работником казначейства. После этого случая вновь  возобновились
поиски меченых денег, но они больше не появлялись или, во всяком случае,
не попадались на  глаза.  Клерк,  который  обнаружил  меченую  банкноту,
только что вернулся из шестимесячного отпуска. Так что все три  миллиона
могли пройти через казначейство раньше незамеченными.
   На Саманту навалилось слишком много информации, чтобы  переварить  ее
зараз.
   Майк взял поднос и направился  к  двери.  Вернувшись  в  спальню,  он
заявил, что теперь Саманте нужно немного поспать после ночного  кошмара.
Кроме  отдыха,  ей  нужно  время,  чтобы  зажило  горло.  Он  начал   ее
"упаковывать" в одеяла, но внезапно остановился.
   - Когда ты в последний раз плакала? - нежно спросил он.
   Саманта отвернулась от него, нахмурившись.
   Майк взял ее за подбородок и повернул ее лицо, чтобы посмотреть ей  в
глаза.
   - Я не уйду, пока не дождусь  ответа.  -  Он  передал  ей  блокнот  и
карандаш.
   Бросив на него негодующий взгляд, она написала: "В  тот  день,  когда
директор школы пришел сообщить мне о смерти матери".

Глава 15

   В этот день Саманта не уехала из Нью-Йорка.  Но  она  была  вынуждена
пообещать Майку, что будет во всем слушаться его, если задержится  здесь
еще на пару дней, - Блэр сказала, что за  это  время  должно  пройти  ее
горло, и она опять сможет говорить. В действительности же ей нужно  было
прийти к определенному решению. Она подумала, что лучше это сделать там,
где  она  сейчас  есть,  чем  на  новом  месте,  к  которому  нужно  еще
привыкнуть.
   Уговорить Майка было нелегко, так как он  был  убежден,  что  Саманте
лучше немедленно покинуть город и скрыться в безопасном месте. Он больше
не желал,  чтобы  она  имела  какие-нибудь  дела  с  Доком  и  вообще  с
чем-нибудь, хоть как-то связанным с Макси и со всем этим расследованием.
Саманта спросила его в записке, будет  ли  он  продолжать  работать  над
биографией Дока. И когда он ответил утвердительно,  не  стала  заострять
внимание на том