Он  замечательный,  не  так  ли,  Мэтта?  -  едва  сдерживая  восторг,
обратилась она к горничной. - Ты когда-нибудь видела такую парчу, как на его
жилете? Только настоящий джентльмен мог выбрать подобную ткань.  А  какие  у
него манеры! Он все делает правильно, просто безупречно.  Как  бы  я  хотела
быть такой же, как он: уверенной в себе и в том,  что  мое  каждое  движение
непогрешимо.
   Грубое, некрасивое лицо Мэтты нахмурилось.
   - Я-то думаю так, что  у  мужчины  должны  быть  не  одни  только  манеры
хорошие, - заявила она с характерным для западного побережья акцентом.  -  А
теперь постойте спокойно и снимите платье. Вам уже пора ложиться.
   Риган  повиновалась:  она   всегда   подчинялась   чужим   распоряжениям.
Когда-нибудь, подумалось ей, она станет важной дамой.  У  нее  есть  деньги,
которые оставил ей отец, а мужем станет человек,  которого  она  любит.  Они
поселятся в Лондоне в прекрасном доме, где будут устраивать светские приемы,
еще у них будет загородный дом, где она  сможет  оставаться  одна  со  своим
безупречным мужем.
   - Бросьте-ка мечтать, - распорядилась Мэтта. - Ступайте в постель. Придет
день, когда вы, Риган Уэстон, очнетесь и поймете, что мир состоит не  только
из засахаренных фруктов и золотой парчи.
   - Что ты, Мэтта, - засмеялась  Риган.  -  Я  не  такая  дурочка,  как  ты
думаешь. Ведь хватило у меня  ловкости  заполучить  Фаррела?  Ну  какая  еще
девушка могла бы это сделать?
   - Возможно, любая, если бы у нее были деньги отца,  -  пробурчала  Мэтта,
подоткнув одеяло под хрупкое тело своей подопечной. - А теперь спите. Можете
помечтать.
   Риган покорно закрыла глаза, ожидая, пока Мэтта выйдет из комнаты. Деньги
отца! Эти слова эхом отдавались  в  голове.  Конечно  же,  Мэтта  ошибается,
думала она. Фаррел любит ее просто за то, что она такая, какая есть, за  то,
что...
   Но так и не сумев найти  никакой  другой  причины,  почему  Фаррел  решил
жениться на ней, она села. В ту лунную ночь, когда он сделал ей предложение,
Фаррел поцеловал ее в лоб и рассказал о своем доме, в  котором  жили  многие
поколения его предков.
   Отбросив одеяло, Риган подошла к зеркалу и посмотрела на свое  отражение,
посеребренное  лунным  светом.  Казалось,  ее  огромные  сине-зеленые  глаза
принадлежали ребенку, а не девушке, которой  уже  неделю  назад  исполнилось
восемнадцать.  Ее  тоненькая  фигурка  всегда  была  скрыта  под  просторной
одеждой, которую выбирал дядя. Вот и сейчас на ней была  тяжелая  полотняная
сорочка с длинными рукавами и высоким воротом.
   Что же Фаррел увидел в ней, спросила она себя. Как он мог догадаться, что
она умеет быть изысканной и изящной, несмотря на то что  всегда  одета,  как
подросток?
   Изобразив соблазнительную улыбку, она приспустила сорочку с плеча. О  да,
если бы Фаррел увидел ее сейчас, он, может быть, не ограничился бы отеческим
поцелуем. Она не смогла сдержаться и весело рассмеялась, когда  представила,
что сказал бы Фаррел, обнаружив, какой кокетливой может  быть  его  тихая  и
скромная невеста!
   Она бросила быстрый взгляд в сторону соседней комнатки, в  которой  спала
Мэтта, и подумала, что и дяде Джонатану стоило бы услышать, что сказал бы ее
жених, увидев свою невесту в  сорочке.  Надев  мягкие  домашние  туфли,  она
открыла дверь и на цыпочках спустилась по лестнице.
   Дверь в кабинет была распахнута.  Ярко  горящие  свечи  создавали  вокруг
Фаррела золотистый ореол,  и  Риган,  забыв  обо  всем,  устремила  на  него
восторженный взгляд. Только спустя несколько минут она стала  прислушиваться
к разговору мужчин.
   - Посмотрите на этот дом! - неистовствовал Джонатан. - Вчера мне прямо на
голову упал кусок лепнины. Сижу, читаю газеты, и тут  прямо  на  меня  летит
этот чертов цветок.
   Фаррел сосредоточенно вглядывался в свою рюмку, наполненную бренди.
   - Все это скоро закончится - во всяком случае, для вас. Вы получите  свои
деньги и сможете отремонтировать дом или, если хотите, купите новый. Меня же
впереди ждет долгая тоскливая жизнь.
   Хмыкнув, Джонатан налил себе еще бренди.
   - Послушать вас, так можно подумать, будто садитесь в тюрьму. Повторяю  -
вы должны благодарить меня за то, что я для вас сделал.
   - Благодарить! - злобно рассмеялся Фаррел.  -  Вы  повесили  мне  на  шею
безмозглую, неуклюжую и абсолютно невежественную девчонку.
   - Ну, ну, некоторые были бы счастливы  заполучить  ее.  Она  хорошенькая,
очень многим понравилась бы ее бесхитростность.
   - Я не такой, как другие, - предупредил его Фаррел.
   В отличие от многих Джонатан не боялся Фаррела Бэтсфорда.
   - Это правда, - спокойно ответил он. - Мало  кому  удалось  бы  заключить
такую выгодную сделку.
   Осушив третью рюмку, Джонатан повернулся к Фаррелу.
   - Ну ладно, не будем спорить. Нам нужно отпраздновать нашу  удачу,  а  не
рвать друг другу глотки. - Он приветственно поднял рюмку, которую перед этим
вновь наполнил. - Выпьем за мою дорогую сестру и поблагодарим ее за то,  что
она вышла замуж за богатого молодого человека.
   - И за то, что она умерла и оставила все в вашем распоряжении - не так ли
нужно закончить этот тост? - Выпив бренди,  Фаррел  опять  принял  серьезный
вид. - Вы уверены в завещании вашего зятя?  Я  не  хочу  жениться  на  вашей
племяннице, чтобы потом обнаружить, что совершил ошибку.
   - Я знаю этот документ наизусть! - возмутился Джонатан. - Последние шесть
лет я не вылезал из адвокатских контор. Девушка может  получить  эти  деньги
только по достижении двадцати трех лет, если  только  до  этого  времени  не
выйдет замуж. Но и замуж она может выйти только по достижении восемнадцати.
   - Если бы дело обстояло иначе, вы бы, конечно, нашли Риган мужа, когда ей
было еще двенадцать?
   Усмехнувшись, Джонатан поставил рюмку на стол.
   - Возможно. Кто знает? Мне кажется, что с тех  пор,  как  ей  исполнилось
двенадцать, она мало изменилась, - Если бы вы не держали ее взаперти в  этом
разваливающемся доме, возможно, она не была бы такой унылой и  малоразвитой.
Господи! Мне страшно подумать о брачной ночи! Не сомневаюсь, что  она  будет
плакать и дуться, как двухлетнее дитя.
   - Хватит жаловаться! - бросил Джонатан. - Вы  получите  достаточно  денег
для того, чтобы отремонтировать свой чудовищный дом, мне же за все те  годы,
что я заботился о ней, достанутся только жалкие крохи.
   - Заботился! А часто ли  вы  покидали  клуб,  чтобы  вспомнить,  как  она
выглядит? - Тяжело вздохнув, он продолжал. - Я оставлю ее  в  своем  доме  и
уеду в Лондон. По крайней мере, теперь у  меня  будет  достаточно  денег  на
развлечения. Конечно, мало приятного в том, что я не смогу приглашать друзей
домой. Может быть, я найму женщину, которая будет вести хозяйство.  Не  могу
себе представить вашу племянницу в качестве хозяйки такой усадьбы, как моя.
   Подняв глаза, он увидел, что лицо Джонатана побледнело; костяшки пальцев,
сжимавших рюмку, стали совсем белыми.
   Быстро повернувшись, Фаррел  увидел  Риган  в  освещенном  проеме  двери.
Сделав вид, будто ничего не случилось, он поставил рюмку на стол.
   - Риган, - мягко и ласково проговорил он. - Вам давно уже пора отдыхать.
   От слез ее глаза казались еще больше.
   - Не трогайте меня, - прошептала она. Она стояла напрягшись, сжав кулаки.
Из-за густых темных волос, струившихся по спине, и в  своей  детской  ночной
сорочке Риган казалась совсем маленькой.
   - Риган, вам следует слушаться меня! Она резко обернулась к нему.
   - Не смейте говорить со мной таким тоном! Как вы смеете  приказывать  мне
после всего, что обо мне говорили! - Она посмотрела на дядю. - Вы никогда не
получите моих денег! Понятно? Ни один из вас не получит  из  моих  денег  ни
фартинга!
   Джонатан начал приходить в себя.
   - А как же ты собираешься получить их? -  Он  улыбнулся.  -  Если  ты  не
выйдешь замуж за Фаррела, то не прикоснешься к наследству целых пять лет. До
сих пор ты жила на мои средства; но теперь знай - если ты  откажешься  выйти
за него замуж, я выброшу тебя на улицу, коль скоро  мне  от  тебя  не  будет
никакой пользы.
   Прижав ладони ко лбу, Риган пыталась собраться с мыслями.
   - Будьте умницей, - заговорил Фаррел, положив руку ей на плечо.
   Она отпрянула.
   - Я не такая, как вы думаете, - едва слышно произнесла она. -  Я  не  так
простодушна. Я многое могу. Мне не нужны ничьи благодеяния.
   - Конечно, не нужны, - покровительственным тоном начал Фаррел.
   - Оставьте ее! - резко бросил Джонатан.  -  Нечего  се  уговаривать.  Она
витает в облаках, совсем как ее  мать.  -  Он  грубо  схватил  ее  за  руку,
впившись пальцами  в  кожу.  -  Знаешь  ли  ты,  каково  мне  было  все  эти
шестнадцать лет после смерти твоих родителей? Ты ела пищу и  носила  одежду,
купленные на мои деньги, а сама тем временем сидела на миллионах! Миллионах!
К которым я не мог прикоснуться. Почему я должен был верить, что ты дашь мне
хотя бы один фунт, когда вырастешь и сможешь получить наследство?!
   - Я бы дала! Ведь вы же мой дядя!
   - Ха! - Он толкнул  ее  к  стене.  -  Ты  бы  влюбилась  в  какого-нибудь
пустоголового расфранченного щеголя, и он бы все  спустил  за  пять  лет.  И
тогда я решил дать тебе то, что ты хотела, а заодно обеспечить себе гарантии
того, что получу то, что нужно мне.
   - Каково! - Фаррел чуть не задохнулся. - Это вы обо мне  так?  Ведь  если
вы...
   Не обращая на него внимания, Джонатан продолжал:
   - Так что ты выбираешь? Его - или прямо сразу убираешься из дома?
   - Вы не можете... - начал Фаррел.
   - Могу, черт побери, и собираюсь это сделать. Если вы  думаете,  что  она
будет сидеть у меня на шее еще пять лет ни за что ни про что, то  вы  просто
спятили!
   Риган как в тумане переводила взгляд с одного  на  другого.  "Фаррел!"  -
вскричало ее сердце. Как она могла так ошибаться в нем? Он не  любит  ее,  а
только охотится за деньгами; он говорил, как противна ему мысль  о  женитьбе
на ней.
   - Так что же ты скажешь? - спросил Джонатан.
   - Я соберу свои вещи, - прошептала Риган.
   - Только оставь одежду, которую  купил  тебе  я,  -  глумливо  усмехнулся
Джонатан.
   Вопреки тому, что эти двое думали о ней, у Риган Уэстон была гордость. Ее
мать убежала из семьи и вышла замуж за мелкого  служащего,  не  имевшего  ни
гроша за душой; и все же, работая вместе с мужем и сохраняя веру в него, она
помогла ему сколотить состояние. Когда Риган родилась, ей было уже сорок,  а
спустя два года она вместе с мужем погибла, катаясь на лодке. Риган осталась
на попечении своего единственного родственника, брата ее  матери.  И  многие
годы у девушки не было случая хотя бы в малой степени  проявить  силу  духа,
унаследованную от матери.
   - Я ухожу, - спокойно произнесла она.
   - Одумайтесь, Риган, - сказал Фаррел. - Ну куда вы пойдете? Вы  же  здесь
никого не знаете.
   - Может быть, мне следует остаться и выйти за вас замуж? И  разве  вы  не
будете стыдиться такой невежественной жены?
   - Пусть уходит! Она сюда еще вернется, -  огрызнулся  Джонатан.  -  Пусть
узнает, что представляет собой мир, тогда она прибежит назад.
   Смелость Риган стала быстро улетучиваться, когда она увидела ненависть  в
глазах дяди и презрение в глазах Фаррела. Чтобы не передумать и не пасть  на
колени перед Фаррелом, она повернулась и выбежала из дома.
   На улице было темно. Морской  ветер  раскачивал  ветки  деревьев  над  ее
головой. На секунду остановившись на пороге, она высоко вскинула голову. Она
пойдет на это; чего бы это ей ни стоило,  она  докажет  им,  что  совсем  не
беспомощна. Риган шла прочь от дома по холодным камням, стараясь забыть, что
оказалась на улице - пусть и в темноте - в одной  ночной  рубашке.  Настанет
день, думала Риган, и она вернется в этот дом. На ней будет атласное платье,
а волосы она украсит длинными перьями. Фаррел бросится перед ней на колени и
скажет, что она самая красивая женщина на свете. Разумеется, к тому  времени
она завоюет известность  благодаря  своим  замечательным  приемам  и  станет
любимицей короля и королевы; ее прославят острословие и красота.
   Ей стало так холодно, что мечты покинули ее. Остановившись возле железной
ограды, она стала тереть руки. Где она? Риган вспомнила слова Фаррела о том,
что ее держали взаперти. Это было правдой. С двухлетнего возраста она  редко
покидала Уэстон  Мэнор.  Ее  единственными  собеседниками  были  служанки  и
сменявшиеся длинной чредой запуганные гувернантки, а единственным местом для
развлечений - сад. Несмотря на свою изолированность, она  редко  чувствовала
себя одинокой. Она ощутила одиночество  только  после  того,  как  встретила
Фаррела.
   Прижавшись к  холодному  металлу,  она  закрыла  лицо  руками.  Кого  она
пытается обмануть? Что она может сделать ночью, оставшись в одном белье?
   Услышав  приближающиеся  шаги,  она  подняла  голову.  Ее  лицо   озарила
радостная улыбка: Фаррел идет за ней! Оторвавшись от ограды, она  зацепилась
рукавом за железный прут, и сорочка порвалась на плече. Не  обратив  на  это
внимания, она побежала навстречу ему.
   - Эй, молодка, - сказал бедно одетый незнакомый молодой человек. - Небось
ты рада мне и готова пойти со мной?
   Отступив назад, Риган запуталась в подоле своей длинной рубашке.
   - Не надо бояться Чарли, - сказал незнакомец. - Мне  от  тебя  ничего  не
нужно, кроме того, что ты сама захочешь дать.
   Риган в  испуге  побежала.  Ее  сердце  бешено  колотилось,  и  с  каждым
движением прореха на рубашке расползалась все больше.  Она  не  знала,  куда
бежит, и бежит ли она к кому-то или от кого-то. Упав, она быстро вскочила  и
помчалась дальше.
   Казалось, прошла целая вечность, прежде  чем  ей  удалось  ускользнуть  в
какой-то  переулок.  Она   остановилась,   чтобы   сердце   успокоилось,   и
прислушалась, не бежит ли за ней тот незнакомец. Убедившись, что  все  тихо,
она откинула голову и,  прислонившись  к  сырой  кирпичной  стене,  вдохнула
морской воздух, насыщенный запахами соли и рыбы.  Откуда-то  справа  долетел
смех, хлопнула дверь, раздался звон металла, крики чаек.
   Опустив  глаза,  Риган  увидела,  что  рубашка  ее  сильно  порвалась   и
испачкалась; в волосы набилась грязь и лицо тоже было испачкано. Стараясь не
думать о том, как она выглядит,  девушка  попыталась  преодолеть  страх.  Ей
нужно уйти из этого места, где  пахнет  так  дурно,  и  еще  до  утра  найти
пристанище, где можно было бы отдохнуть и почувствовать себя в безопасности.
   Кое-как пригладив волосы и стянув  порванные  края  ночной  сорочки,  она
вышла из переулка и направилась туда, откуда доносился смех. Может быть, там
она найдет помощь.
   Спустя всего несколько минут вновь какой-то прохожий  попытался  схватить
Риган за руку. Когда она отпрянула, в подол ее рубашки вцепились  еще  двое.
Ткань порвалась еще в трех местах.
   - Нет же, - прошептала она,  отступая  назад.  От  сильного  запаха  рыбы
невозможно было избавиться, а тьма казалась тяжелой как  бархат.  Она  опять
побежала, но люди шли за ней по пятам.
   Оглянувшись, она увидела, что  ее  преследуют  несколько  мужчин,  -  они
просто не спеша шли за ней, видимо, дразнили ее.
   Внезапно она с разбега наткнулась на что-то твердое, как каменная  стена.
Рухнув на землю, она так и осталась сидеть.
   - Тревис, - раздался над ее головой мужской голос.  -  Похоже,  ты  вышиб
ветер из ее парусов.
   Над Риган склонилась гигантская тень, и низкий глубокий голос спросил:
   - Вы не ушиблись?
   Не успев ничего понять, она вдруг взлетела  вверх,  и  ее  сжали  сильные
надежные  руки.  Она  была  так  измучена,  так  напугана,  что,  забыв   об
условностях, просто уткнулась лицом в широкое плечо державшего ее человека.
   - Пожалуй, ты получил на ночь как раз то,  что  надо,  -  рассмеялся  его
попутчик. - Так что, утром увидимся?
   - Может быть, - ответил сильный  голос  того,  чье  плечо  Риган  ощущала
щекой. - Но я, возможно, приду только перед  самым  отплытием.  И  вслед  им
вновь раздался смех.

Глава 2

   Риган не сознавала, где она и с кем:  она  только  понимала,  что  теперь
находится в безопасности, чувствуя себя при  этом,  как  будто  очнулась  от
кошмара. Закрыв глаза и прижавшись к  мужчине,  который  с  такой  легкостью
поднял ее на руки, она вдруг уверилась, что все будет хорошо. Вспыхнул свет,
и Риган еще сильнее смежила веки  и  глубже  зарылась  лицом  в  мускулистое
плечо.
   - Что у вас там, мистер Тревис? - спросил женский голос.
   Риган почувствовала, как все тело незнакомца сотрясает беззвучный смех.
   - Принесите мне в комнату немного бренди и горячей воды, а заодно и мыло.
   Казалось, этому человеку было совсем не тяжело подниматься по лестнице  с
Риган на руках. Когда он зажег свечу, девушка уже почти спала.
   Он осторожно опустил ее на кровать, прислонив спиной к подушкам.
   - Так, давай-ка на тебя посмотрим. Он принялся разглядывать ее,  и  Риган
впервые смогла взглянуть на своего спасителя. Красивое лицо  с  темно-карими
глазами и четко очерченным ртом обрамляли невероятно густые темные и  мягкие
волосы. В глазах сверкали искорки смеха, а в их уголках собрались морщинки.
   - Ты довольна? - спросил он и, услышав стук, направился к двери.
   Вряд ли когда-нибудь  ей  приходилось  видеть  человека  такого  роста  -
конечно, он совсем не выглядел франтом, но в нем было что-то притягательное.
Его грудь казалась вдвое шире, чем любая часть ее тела, а руки - чуть ли  не
толщиной с ее талию. Риган разглядела, что добротные брюки из  грубой  ткани
облегают мощные, мускулистые бедра. На нем были высокие сапоги до  колен,  и
она удивленно воззрилась на них, потому что раньше видела  мужчин  только  в
шелковых чулках и изящных туфлях.
   - Выпей это и тебе станет лучше. Бренди обожгло ей  горло,  и  незнакомец
посоветовал пить понемногу.
   - Ты холодна как лед, а бренди  тебя  согреет.  И  действительно,  бренди
согрело ее, а освещенная золотистым светом свечи  комната  и  исходившая  от
незнакомца спокойная  уверенность  укрепили  в  ней  ощущение  безопасности.
Казалось, дядя и Фаррел где-то далеко.
   - Почему вы так странно говорите? - тихо спросила она.
   В его глазах зажглось веселье:
   - Могу спросить у тебя то же самое. Я - американец.
   Глаза Риган широко раскрылись - ей стало интересно и  чуть-чуть  страшно.
Она слышала немало рассказов про американцев - про народ,  объявивший  войну
своей родине, про людей, которые ненамного лучше простых дикарей.
   Как бы прочитав ее мысли, гигант опустил  кусок  ткани  в  горячую  воду,
потер ее мылом и  начал  обмывать  лицо  Риган.  Почему-то  казалось  вполне
естественным, что этот человек, чья ладонь была размером с ее лицо, мягко  и
нежно моет ее. Покончив с  лицом,  он  принялся  за  ступни  и  колени.  Она
взглянула на его довольно  длинные  слегка  вьющиеся  волосы,  и,  не  сумев
сдержаться, потрогала их. Они были густыми и чистыми, и Риган подумала,  что
даже волосы у него такие же жесткие, как и он сам.
   Выпрямившись, он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
   - Надень ее, - сказал он, бросив на кровать чистую рубашку.  -  Я  сейчас
схожу вниз и поищу какой-нибудь еды. Похоже, тебе  не  худо  бы  поесть  как
следует.
   После его ухода комната сразу опустела. Поднявшись на ноги, Риган  слегка
качнулась и поняла, что бренди ударило ей в голову. Дядя Джонатан никогда не
разрешал ей пробовать спиртное. Мысль о нем опять напомнила ей  о  пережитых
страхах. Сняв с себя остатки рваной и  грязной  ночной  сорочки,  она  стала
размышлять о том, каково будет Фаррелу и  ее  дядюшке,  когда  она  вернется
домой с высоким красивым американцем. Колонист был достаточно  силен,  чтобы
добиться всего, что пожелает.
   Укладываясь в кровать в его чистой рубашке, доходившей ей до  колен,  она
представила себе, как вновь обретет свое место в Уэстон Мэнор, на этот раз в
блеске славы. А американец всегда будет ее другом, даже  придет  на  свадьбу
Риган и Фаррела. Конечн