силы три тысячи в год. Сомневаюсь,  что  он  в  жизни  своей
видел ранчо или дом, подобные этому. Пусть он приедет прямо сейчас, пока еще
не приехали сборщики. Покажем, ему, что мы вовсе не чудовища,  что...  -  он
прервался, глянув на Аманду, которая как раз  протянула  руку  к  баночке  с
вареньем. - Нет, - только и произнес Тейлор, и  девушка  виновато  отдернула
руку.
   - Профессор из колледжа? - повторил Гаркер. - Да кому этот старый  дурень
нужен? Жатва на носу, и у меня нет времени, так что ты должен...
   - Аманда, - произнес Тейлор, и девушка вздрогнула.
   Она слушала разговор вполуха, поскольку он не касался ее.  И  вот  сейчас
Тейлор уличил ее в рассеянности.
   - Аманда займет его,  -  продолжал  тот.  -  Она  может  обсудить  с  ним
некоторые  аспекты  экономики,  а  если  чего-то  не  будет  знать,   он   с
удовольствием объяснит ей. Кроме того, она может показать  ему  Кингман.  Ты
ведь справишься с этим, не правда ли, Аманда?
   Оба - и Тейлор и отец - уставились на  нее,  точно  голодные  ястребы  на
кролика, бегущего по полю. Заслужить похвалу этих двух людей  было  для  нее
превыше всего, но с чужими она держится не слишком уверенно. Она встречалась
с очень немногими людьми - пункт "встреча" редко появлялся в ее  расписании,
- а когда встречалась, то говорить было не о  чем.  Никого  не  интересовали
причины разливов Нила.  Все  говорили  о  танцах  (которые  она  никогда  не
посещала), об  одежде  (одежду  для  нее  выбирал  Тейлор),  о  кинокартинах
(которых она ни разу не видела), о бейсболе (ни разу  не  побывав  на  игре,
Аманда отлично знала правила - на экзамене она получила 98 баллов из 100)  и
об автомобилях (выезжала она редко, и то вместе с Тейлором  и  шофером,  так
что об автомобилях знала очень мало). Нет,  перед  чужими  она  ни  разу  не
блеснула.
   - Аманда? - громче повторил Тейлор.
   - Да, я постараюсь, - честно сказала девушка. Может быть,  с  профессором
из колледжа будет проще, чем с другими.
   - Хорошо,  -  кивнул  Тейлор,  явно  недовольный  ее  неуверенностью.  Он
посмотрел на высокие часы в дальнем углу столовой.
   - Ты на три минуты выбилась из расписания. Иди и занимайся.
   Аманда немедленно поднялась.
   - Да, Тейлор.
   Поглядев на отца, она негромко попрощалась с ним и вышла из комнаты.
   Поднявшись к себе, Аманда села за маленький письменный стол  и  принялась
за изучение французских не правильных глаголов. В десять утра она взялась за
эссе по пуританской этике. Дважды она не правильно написала слово,  так  что
пришлось все переписывать. Тейлор настаивал на том,  чтобы  ее  работы  были
написаны без единой ошибки.
   В одиннадцать утра миссис Ганстон  ожидала  ее  в  подвальном  помещении.
Аманда переоделась в синий спортивный костюм из  плотной  ткани,  доходивший
всего до середины икры.  Тейлор  сказал,  что  такой  костюм  необходим,  но
разработал платье, чтобы  надевать  поверх  костюма  для  спуска  по  черной
лестнице - ни в коем случае не по парадной, где Аманду могли заметить,  -  в
подвал.
   В течение тридцати минут под руководством миссис Ганстон Аманда выполняла
комплекс упражнений с тяжелыми индейскими дубинками и грузами,  подвешенными
к стене.
   В полдвенадцатого, когда Аманда шаталась от голода и усталости,  ей  было
позволено провести  семнадцать  минут  в  ванне  с  холодной  водой  (Тейлор
говорил, что горячая вода старит кожу). Согласно расписанию, она должна была
одеться, начать подготовку к завтрашнему экзамену, и прибыть на обед ровно в
час дня.
   Но сегодня распорядок оказался нарушен.
   Когда без четверти час миссис Ганстон внесла в комнату  Аманды  поднос  с
едой, девушка немедленно встревожилась.
   - Что случилось с мистером Дрисколлом? - опасливо  спросила  она.  Только
смерть вынудила бы Тейлора нарушить режим.
   - Он с вашим отцом, - ответила миссис  Ганстон.  -  И  он  передал  новый
распорядок.
   Широко раскрытыми глазами Аманда глядела на листок бумаги.

   "С 1.17 до 6.12 прочти следующие книги:
   Веблен  "Инстинкт  рабочего  класса"  Хокси  "Научное  управление"   Ройс
"Философия лояльности" Монтгомери "Труд и социальные проблемы"
   6.12. Одеться к ужину. Синее шифоновое платье с жемчугом.
   6.30.  Ужин:  овощи  на  пару,  жареная  рыба,  кипяченое  молоко,  кусок
шоколадного торта толщиной в один дюйм.
   7.30. Обсуждение прочитанного.
   9.30. Подготовка ко сну.
   10.30. Сон".

   Аманда подняла глаза на миссис Ганстон.
   - Шоколадный торт? - прошептала она. В комнату вошла  служанка,  положила
на столик четыре книги и вышла. Миссис Ганстон взяла одну из книг.
   - Этот человек, профессор Монтгомери, написал вот эту книгу, и он приедет
сюда. Вам нужно кое-что узнать, чтобы было о чем с  ним  говорить.  Так  что
бросьте-ка мечтать о шоколадном торте и принимайтесь за работу.  -  С  этими
словами она шумно развернулась и вышла из комнаты.
   Аманда уселась на твердом маленьком стуле, выпрямила спину и принялась за
чтение книги доктора Генри Райана Монтгомери.  Сперва  книга  показалась  ей
настолько странной, что Аманда ничего в ней не поняла. Там говорилось о том,
что забастовки рабочих на самом  деле  были  вызваны  действиями  владельцев
шахт, заводов и плантаций.
   Аманда раньше никогда не задумывалась о тех, кто работает в полях. Иногда
она поднимала глаза от книги  и  видела  их  вдалеке  -  двигающихся,  точно
заводные игрушки, под слепящим солнцем. Но она тут же опускала глаза в книгу
и не отвлекалась на рабочих.
   Она провела за чтением всю вторую половину  дня,  осилила  две  книги  из
списка, и к ужину чувствовала, что  готова  обсуждать  проблемы  организации
труда с Тейлором.
   Но к его ярости она не была готова.  Судя  по  всему,  она  не  правильно
прочла эти книги. Ей нужно было прочесть их с точки зрения управляющего.
   - Чему я тебя учил? - ледяным голосом поинтересовался Тейлор.
   После чего Аманда отправилась в свою комнату без шоколадного  торта  и  с
заданием написать эссе о том, почему книги Монтгомери и  других  авторов  не
правильные.
   В полночь Аманда все еще писала эссе, и в ней  начала  расти  нелюбовь  к
самому имени этого профессора Монтгомери. Из-за него ее  спокойный  домашний
мир перевернулся с ног на голову, из-за  него  Тейлор  на  нее  рассердился,
из-за него она проводит лишние часы за работой  и  -  что  самое  ужасное  -
лишилась куска шоколадного торта. Если все это наделала  книга,  чего  тогда
ждать от ее автора?
   Устало улыбнувшись, она  упрекнула  себя  в  излишней  впечатлительности.
Профессор Монтгомери - наверняка  просто  старый,  бедный  преподаватель  из
колледжа, знающий экономику лишь по учебникам и ни разу не сталкивавшийся  с
ней в реальной жизни. Она представила себе седого человека, сгорбившегося за
столом в окружении пыльных фолиантов, и задумалась, бывал ли он хоть  раз  в
жизни в синематографе. Может, если они вместе  поедут  в  Кингман...  Аманда
отогнала от себя эту мысль.  Тейлор  говорил,  что  синематограф  притупляет
разум, а ходят туда только невежды из низшего сословия, так что профессор из
колледжа наверняка не захочет идти в такое недостойное место. Она  вернулась
к  эссе  и  продолжала  писать  о  том,  сколь  ошибочна  книга   профессора
Монтгомери.

Глава 2

   Шел шестой день автогонки  Гарримана  "Лос-Анджелес  -  Феникс",  и  двое
мужчин в кабине "Штуца" уже устали. Время, отведенное для  отдыха,  ушло  на
ремонт автомобиля, не выдержавшего пути. Утром они въехали в грязную лужу, и
теперь красный гоночный автомобиль, как и его экипаж, был весь покрыт коркой
засохшей земли. У мужчин остались чистыми только губы, которые они постоянно
облизывали, да глаза под защитными очками.
   Гонка оказалась очень тяжелой. Трасса не была отмечена, а жителей  многих
городков на пути следования не предупреждали о приближении  гоночных  машин.
Впрочем, там, где предупреждали, было еще хуже - люди высыпали  на  середину
дороги и ждали машины. Они никогда  не  видели  машин,  способных  ехать  со
скоростью шестьдесят миль в час,  и  не  представляли  себе,  насколько  это
быстро.  Многим  водителям  приходилось  выбирать:  врезаться  в  дерево   и
погибнуть или врезаться в толпу, погубив  себя  и  кучу  зевак.  Большинство
предпочли дерево.
   Иногда зрители в приступе злости на водителей или на машины швыряли в них
камни. Иногда пытались одобрительно  похлопать  по  спине.  И  то  и  другое
грозило водителю смертью.
   Хэнк Монтгомери, сидящий за рулем "Штуца", осторожно снизил  скорость  до
сорока миль перед въездом в  маленький  скотоводческий  городок  на  границе
Аризоны.  Сидящий  рядом  с  ним  механик  Джо  Фишер   наклонился   вперед,
вглядываясь в дорогу. На ней не было заметно никакого движения,  и,  миновав
первое строение городка, они поняли почему. Слева от них стоял "Метц"  Барни
Паркера, врезавшийся в стену здания. Пыль, поднятая при столкновении, еще не
осела, а Барни, похоже, в обмороке, свесился с сиденья.
   Хэнк нажал на тормоз и начал останавливать  машину.  В  этот  момент  Джо
вскрикнул и  ткнул  куда-то  пальцем.  К  машине  Барни  приближалась  толпа
агрессивно настроенных горожан с дубинками, палками и камнями.  Кое-кто  был
вооружен винтовками и ружьями. Но, заслышав звук мотора Хэнка, они повернули
в сторону "Штуца".
   - Поехали отсюда! - завопил Джо.
   Спереди и сзади машину окружали разозленные люди, а по бокам стояли дома.
Либо резко рвануть с места, выжать акселератор и врезаться в толпу, либо...
   Мысли с необычайной быстротой пронеслись в голове Хэнка, и он  неожиданно
быстро повернул тяжелую баранку руля. Он  свернул  на  улочку  в  тот  самый
момент, когда Джо завопил: "Не вздумай!" Если эта  улочка  -  тупик,  то  им
крышка. Они явно попали в один из сонных городишек, где  никому  не  хочется
менять привычный уклад, где автомобили недолюбливают за то,  что  те  целыми
днями носятся по  улицам,  калеча  лошадей  и  угрожая  жизни  пешеходов  на
тротуарах. Если сейчас горожане  доберутся  до  автомобиля,  Хэнку  вряд  ли
придется рассказывать внукам об этой гонке.
   В конце улицы виднелся просвет. Она упиралась  в  огороженный  двор,  где
женщина кормила кур.  Впрочем,  сейчас  она  стояла,  позабыв  о  птицах,  и
остолбенело смотрела на грязный автомобиль,  который  на  безумной  скорости
пробил ее изгородь.
   Хэнк и Джо инстинктивно пригнулись, когда машина  врезалась  в  изгородь.
Как только они выпрямились, на  них  налетела  стая  квохчущих  и  хлопающих
крыльями кур.  Хэнк  сбросил  с  коленей  курицу,  высунулся  наружу,  чтобы
смахнуть с капота еще парочку. Джо поднял одну из птиц с пола и  выкинул  из
машины.
   Очутившись, наконец, по ту сторону ограды, Хэнк притормозил  и  оглянулся
назад. Фермерша  грозила  им  кулаком,  повсюду  суетились  куры,  а  позади
приближались не на шутку разъяренные горожане.
   - Ты что, спятил? - заорал Джо, перекрывая рев мотора, когда  Хэнк  начал
разворачиваться обратно. - Давай уносить отсюда ноги!
   - Попытаюсь вытащить Барни, - прокричал в ответ Хэнк.
   - Нет, ты... - Джо не закончил фразу и откинулся на сиденье,  когда  Хэнк
рванул вперед. Кто он такой, чтобы спорить? Всего  лишь  механик,  а  машина
как-никак принадлежит Хэнку. И кому какое дело, что голова у Джо одна?  Хэнк
поступает так, как ему вздумается.
   Джо наклонился к борту, когда Хэнк разогнал машину до сорока, пятидесяти,
шестидесяти миль. Вот и поворот, за которым та улица, где  разбилась  машина
Барни. Джо взмолился к небесам, чтобы Хэнк не вздумал свернуть при...
   И понял, что постарел по меньшей мере на двадцать лет, когда Хэнк свернул
при семидесяти милях в час, чуть не врезавшись в тротуар на  противоположной
стороне. Почувствовав запах паленой резины, Джо выругался.  Приблизившись  к
машине Барни, Хэнк нажал на тормоз.
   - Оружие! - рявкнул Хэнк.
   Джо потянулся к пистолету  Хэнка,  притороченному  к  полу,  хотя  и  был
уверен, что не сможет им воспользоваться - так сильно тряслись руки.
   Барни вяло выбирался из машины, возле него осталось всего  трое  горожан.
Механик покинул его пару дней назад. Барни был изрядно оглушен  ударом,  но,
увидев  машину  Хэнка  и  Джо,  а  следом  за  ними  -  разъяренную   толпу,
показавшуюся из-за угла, быстро смекнул что к чему. Даже  не  обернувшись  к
своей разбитой машине, он прыгнул прямо на колени Джо, и Хэнк снова нажал на
газ.
   Оказалось  крайне  затруднительным  миновать  в  объезд  этот   маленький
городок,  петляя  между  нор  койотов,  высоченных  кактусов,  то   и   дело
останавливаясь, чтобы открывать и закрывать  ворота  частных  владений.  Джо
страдал под тяжелой тушей Барни, а тот бахвалился, что  непременно  обставил
бы их в гонке, да свернул, чтобы не переехать собаку, и врезался в стену.
   Джо начал думать, что Барни на самом деле не так уж и плох.
   - Эти чертовы собачьи кости - просто смерть для шин, - заявил Барни.
   Джо и  Хэнк  переглянулись.  Через  час,  милях  в  шести  от  очередного
маленького городка, Хэнк остановил машину и велел Барни выметаться.
   - - Вы не можете бросить меня здесь! - возмутился  Барни.  -  Я  умру  от
жажды.
   - Не умрешь, если ходить не разучился, - отрезал Хэнк и рванул вперед.
   Джо со вздохом откинулся на сиденье.
   - Никогда не испытывал такого облегчения. Куда теперь, босс?
   - К финишу!
   Хэнк Монтгомери выиграл гонку.  Отряхиваясь  от  грязи,  он  поднялся  на
платформу и получил из рук мэра Феникса серебряный приз высотой в три фута.
   Джо поджидал его внизу, возле лестницы. Они провели в гонке восемь  дней,
практически не сомкнув глаз, и все, о  чем  мечтал  сейчас  Джо  -  ванна  и
кровать.
   - Ты заказал нам номер? - устало поинтересовался он у Хэнка, когда  толпа
обступила их с поздравлениями.
   - Номер для тебя и верхний этаж гостиницы для меня, - усмехнулся Хэнк.
   - Верхний?.. - Джо осекся. Временами он забывал, что у Хэнка полно денег.
"Впрочем, - подумал он, - эту забывчивость  можно  счесть  и  комплиментом".
Хэнк не был похож на богача, как не был похож и на профессора колледжа.
   - Ну ладно, я пошел спать. Ты как?
   - Я скоро, - ответил Хэнк,  снимая  кожаный  шлем  и  пытаясь  пригладить
волосы - темно-русые, если смыть с них пять с лишним фунтов грязи.
   Джо проследил за взглядом Хэнка, направленным на привлекательную  девушку
на краю толпы.
   - Попадешь ты в беду, - предупредил он и вздохнул. Пусть Хэнк  Монтгомери
делает, что ему заблагорассудится. Он хорошо платит Джо,  премию  победителя
они поделят, а  больше  Джо  ничего  и  не  нужно.  Повернувшись,  он  начал
пробираться сквозь толпу.

***

   Профессор Генри Монтгомери собрал бумаги и книги, сунул их  в  объемистый
кожаный портфель и вышел из аудитории. Темно-коричневый  костюм  без  изъяна
сидел на этом высоком широкоплечем мужчине,  обрисовывая  мускулистое  тело,
наработанное годами тренировок. О том, кто он такой, знали очень немногие из
его коллег и, как он надеялся, не знал никто из студентов.  Для  большинства
он был преподавателем экономики с превосходным  послужным  списком,  который
устраивал  сложные  экзамены  для  студентов  и  многого  требовал  от  них.
Некоторым преподавателям были не по душе  его  идеи  об  организации  труда,
которые могли разозлить кое-кого из богатых учеников. Но поскольку профессор
Монтгомери вел себя  разумно  и  не  ввязывался  в  скандалы,  его  терпели.
Сослуживцы не знали ни о богатстве его семьи, ни  о  том,  что  в  свободное
время он увлекается гоночными автомобилями, и никак не предполагали,  что  у
профессора Монтгомери может быть и другая жизнь.
   Полторы мили до дома  Хэнк  прошел  пешком.  Небольшое  кирпичное  здание
стояло в конце тихой пыльной аллеи, окруженное со всех сторон  густой  тенью
деревьев. Пышная зелень буйно разрослась под солнцем Калифорнии.  Подходя  к
дому, Хэнк улыбнулся, уже предвкушая покой и вездесущую  материнскую  заботу
своей экономки миссис Соумс.  Ему  еще  нужно  было  прочитать  и  проверить
несколько работ студентов, кроме того, он  трудился  над  второй  книгой  по
организации труда и управлению.
   Как только он открыл дверь, к нему  устремилась  миссис  Соумс,  неся  за
собой густое облако аромата свежей выпечки и расплываясь в улыбке всем лицом
-  даже  всем  телом.  Готовила   она   превосходно,   но   слишком   охотно
"дегустировала" собственную стряпню.
   - Ну вот вы и дома, - радостно произнесла она и протянула Хэнку письмо. -
Это от тех людей с севера, о которых губернатор просил вас позаботиться.
   - Он меня не об этом  просил,  -  начал  Хэнк.  -  Он...  -  и  замолчал,
поскольку объяснять ей суть дела не имело смысла. Он вскрыл письмо на глазах
у миссис Соумс, прекрасно понимая, что бесполезно просить  ее  оставить  его
одного.
   Закончив читать, Хэнк нахмурился.
   - Судя по всему, эти Колдены приглашают  меня  к  себе.  Хотят,  чтобы  я
остановился у них в доме до конца сбора урожая.
   - Что-то они затевают, - с подозрением в голосе произнесла миссис  Соумс.
Хэнк потер шею:
   - Может, просто хотят, чтобы я познакомился с ними, хотят  завоевать  мои
симпатии.  Вряд  ли  я  смогу  занять  сторону  рабочих,  живя  в  роскошных
апартаментах управляющего.
   - И что, вы остановитесь у них? Хэнк положил письмо на столик.
   - Пожалуй, я откажусь от их любезного  предложения.  Все  равно  мне  еще
нужно дополнительно поработать кое с кем из студентов, так  что  я  останусь
здесь и приеду туда буквально  за  несколько  дней  до  того,  как  прибудут
сборщики хмеля.
   - Хорошо,  -  твердо  сказала  миссис  Соумс.  -  А  сейчас  сядьте-ка  и
отдохните. Я вам состряпала отличный обед.
   Хэнк проводил ее взглядом, щедро плеснул себе виски, снял пиджак и уселся
читать вечернюю газету.
   Миссис Соумс на кухне вела себя  далеко  не  так  спокойно,  как  Хэнк  в
гостиной. Плюхнув пирог на блюдо, она яростно вонзила в  него  нож.  Слишком
много людей ездят на  ее  профессоре  Хэнке.  Можно  подумать,  он  способен
поспеть везде  и  всюду.  Можно  подумать,  ему  так  уж  легко  учить  этих
неблагодарных студентов, быть  исполнительным  секретарем  или  как  он  там
называется, гонять на машинах - всего-то и есть у человека радости,  -  а  в
свободное время предотвращать забастовки рабочих. Слишком много  для  одного
человека.
   Но профессор Хэнк верит в то, что надо помогать тем, кому не так  повезло
в жизни, как ему, и готов для этого жизнью рисковать. Уж кому,  как  не  ей,
знать, что это правда! Шесть лет назад она была замужем и жила с ненавистным
человеком, который в течение двадцати лет был ее  мужем.  Он  пил,  бил  ее.
Следы от побоев  не  проходили  подолгу,  но  никто  не  вступался  за  нее.
Родственники говорили, что она - его жена в горе и в радости, только вот  ей
почему-то досталось одно горе. Они сочувствовали  ей,  но  не  могли  ничего
поделать. Полиция не вмешивалась, а из больницы,  где  однажды  она  провела
неделю после страшных побоев, ее снова отправили к мужу. Трижды она  убегала
от него, а один раз смогла убежать на две  сотни  миль,  но  он  каждый  раз
находил ее. Она уже совсем было отчаялась, но профессор Монтгомери, проезжая
как-то мимо на одной из своих машин, увидел, как старик лупит ее.
   Профессор Монтгомери тогда выскочил  из  машины,  врезал  ее  старику  по
физиономии и увез миссис Соумс с собой. Сперва она с подозрением отнеслась к
этому молодому красавчику, но потом спросила сама себя: "Да  что  ему  может
быть нужно от старой женщины?"
   Он отвез ее к себе,  в  огромный  дом,  где  жила  его  семья.  Этот  дом
принадлежал им еще до войны за независимость. Матушка профессора Монтгомери,
ослепительно красивая женщина, спустилась  по  лестнице,  метя  пол  подолом
платья, и с ног до головы осмотрела миссис Соумс.
   - Еще одна бездомная, Хэнк? -  поинтересовалась  она  и  пошла  по  своим
делам.
   Миссис Соумс три месяца прожила в  этой  чудесной  семье,  стараясь