й. Зарид вечно оставалась одна.
   Она бросила взгляд на Тирля, направляясь обратно к шатру.
   - А во Франции женщины носят такие перчатки? Это там ты узнал все  об  их
запахе?
   - Их носят и в Англии. Я думаю, у леди  Лианы  тоже  есть  одна-две  пары
надушенных перчаток.
   - Не знаю. Я их не нюхала. - Зарид впервые взглянула на Тирля не  как  на
врага, а как на мужчину. Он не выглядел женственным, но откуда ему так много
известно о женской одежде? Она подумала, что ее братья  ничего  не  знают  о
перчатках и дамских нарядах. Разве не должен каждый мужчина быть таким?
   - Ты что, все время, что был во Франции, провел с женщинами?  Поэтому  ты
все знаешь о женщинах, но не знаешь того, что должен знать мужчина?
   - Я знаю все, - защищаясь, произнес Тирль.  Он  был  в  замешательстве  -
Зарид вечно заставляла его чувствовать потребность оправдываться.
   Зарид смутилась. Она вспомнила, как Лиана говорила, что умение  сражаться
- еще не все для мужчины, но разве именно это имела в виду ее невестка? Этот
человек знает, как шьют дамские перчатки, и падает в обморок  от  пустяковой
царапины. Разве мужчины делятся на две  категории?  Такие,  как  ее  братья,
принадлежат к одной, а такие, как Говард - к другой?
   - Почему ты так странно смотришь на меня? - поинтересовался Тирль. Он был
рад, что она наконец-то удостоила его взглядом.
   - Ты не мужчина, хотя  и  выглядишь  по-мужски,  -  задумчиво  произнесла
Зарид.
   - Я не мужчина?! - Тирль был ошеломлен.
   - Да. Ты не можешь сражаться,  как  мужчина.  Ты  падаешь  в  обморок  от
крошечной ранки. Ты высокий, я - намного меньше, но я победила  тебя,  когда
мы сражались.
   - Победила, когда мы сражались? - задохнулся Тирль. Он сперва не понял, о
чем она говорит, но затем вспомнил их первую встречу и то, как Зарид ударила
его ножом. Он собирался отпустить ее с той самой минуты, как увидел, что это
-  женщина.  И  вдруг  он  понял:  Зарид  считает,  что  ей  удалось   силой
освободиться от него.
   - Да, я победила тебя. Если  бы  кто-нибудь  ударил  ножом  моего  брата,
Сиверн бы уничтожил его.
   - Даже женщину?
   - Возможно, женщину он не  стал  бы  убивать.  Но  с  ним  не  так  легко
справиться. Нет, ни мой брат, ни... - тут она задумалась, - ни  Кольбран  не
были бы побеждены так легко.
   - Но у Кольбрана не хватило ума понять, что ты  -  женщина,  -  с  трудом
произнес Тирль.
   - Да, вероятно. Кажется, ты умен. Кажется, ты знаешь все о тех вещах, что
мужчине ни к чему - о дамских перчатках и о том, как  определить  чистоту  и
ценность изумруда. Но в том,  что  положено  знать  мужчине,  ты  ничего  не
смыслишь.
   - О?! - Тирль изо всех сил старался сдержаться. - А что  заставляет  тебя
так думать? Зарид была удивлена.
   - Если бы ты мог, ты бы принял участие в турнире. И  ты  бы  не  проводил
время, изображая няньку и слугу, если бы умел держать в руках  копье.  Лиана
говорила, что Оливер Говард так богат, что может нанимать  воинов  сражаться
за него. Вероятно, во Франции ты нанимал людей,  чтобы  они  участвовали  за
тебя в турнирах, пока ты сидел с дамами. - Лицо Зарид просияло. - Вот в  чем
дело! Поэтому ты так мало знаешь о мужчинах и так много - о женщинах.
   На некоторое время Тирль утратил дар речи. Возвращаясь, Зарид была  тиха,
как дитя, и улыбалась так, словно решала некую сложную задачу. Она пришла  к
выводу, что, поскольку он так много знает о тканях, драгоценностях и дамских
нарядах, он - не мужчина. Ей даже не пришло в голову, что на  свете  гораздо
больше таких мужчин, как он, чем таких, как ее братья, интересующихся только
оружием.
   Он уже открыл рот, чтобы сказать это - как будто слова могли изменить  ее
мнение, - но тут увидел, что позади нее  какой-то  человек  тщетно  пытается
справиться  со  взбесившимся  конем.  Лошадь,  разъяренная  ударами  хлыста,
неслась по направлению к Зарид, которая не видела ничего.
   Не раздумывая, Тирль кинулся к Зарид и повалил ее на землю, накрыв  своим
телом. Лошадь пронеслась по  нему.  Тирль  вжал  голову  в  плечи,  стараясь
защитить ее от ударов подков.
   Послышались крики. Несколько человек подхватили под уздцы лошадь, но  она
успела основательно покалечить Тирля. Он лежал  неподвижно,  часто  дыша,  и
пытался определить, целы ли его ребра.
   Зарид  завозилась,  пытаясь  выбраться  из-под  Тирля  и  вновь   обрести
возможность дышать.
   - Вы ранены? - прокричал кто-то над ним.
   - Принесите одеяло! - закричал другой. - Мы понесем его.
   Тирль перекатился вбок, давая возможность Зарид  встать.  Взглянув  в  ее
лицо, он понял, что не должен позволить, чтобы его несли. Он не  может  дать
ей еще один повод считать его слабым.
   Он глубоко вздохнул и попытался приподняться.
   - Я приведу Сиверна, - сказала Зарид. Она не могла придумать, что бы  еще
сказать, но знала, что Говард, возможно, только  что  спас  ей  жизнь,  спас
жизнь Перегрину. Она разыщет Сиверна: уж он-то знает, как помочь раненому.
   - Все в порядке, - с трудом  произнес  Тирль.  Он  чувствовал  себя  так,
словно вся правая сторона его тела была раздавлена. - Из меня  всего-навсего
вышибли дух.
   - Сиверн сможет...
   - Нет! - От боли он закрыл глаза, собрал все силы и сел.
   - Ты ранен, - сказала Зарид. - Я приведу Сиверна.
   - Нет! - повторил Тирль.
   Вокруг них уже собиралась толпа. Разинув рты, все смотрели  на  человека,
который был жестоко изувечен копытами коня, и,  однако  же,  вел  себя  так,
словно остался невредим.
   Тирлю потребовалось напрячь все силы, чтобы подняться на ноги. После пары
глубоких вздохов, он пришел к выводу, что его ребра целы.
   - Нам надо вернуться, - обратился он к Зарид.
   - Тебе надо...
   - Что? - спросил он, глядя на нее.
   - Ничего, - сердито бросила она. - Я ничего от тебя не хочу. Если  бы  ты
был действительно ранен, ты рыдал бы, умоляя всех святых о  помощи.  Мне  же
нужно вернуться и помочь  брату,  Девушка  пошла  прочь,  предоставляя,  ему
возможность  следовать  за  ней  или  остаться.  Она  злилась,   что   после
происшедшего у нее все еще Дрожат колени. Тело Говарда полностью укрыло  ее,
она не видела лошади, но чувствовала, как копыта били его.
   И все же он защитил ее. Почему? Что нужно от нее Говарду?
   Зарид оглянулась, чтобы посмотреть, идет ли он за ней.  Тирль  шел  очень
медленно. Он сказал, что не пострадал,  но  такого  не  могло  быть.  Может,
осмотреть его раны?
   Она, Перегрин, предложит помощь Говарду? Но он спас  ее!  Почему  он  так
поступил? Почему не позволил лошади ее затоптать? Одним Перегрином стало  бы
меньше.
   Должно быть что-то, заставившее его так поступить. Должна  быть  причина,
по которой он предпочел видеть ее в живых. Он говорил о браке между ними,  о
браке,  который  соединит   их   семьи.   Что,   если   нашлись   документы,
подтверждающие,  что  Перегрины  являются   истинными   владельцами   земель
Говардов. Может, обнаружив эти бумаги, Оливер послал своего  младшего  брата
ухаживать за единственной женщиной в семье Перегринов? Это объясняет желание
Говарда спасти ей  жизнь.  Если  бы  она  погибла,  их  семьи  не  могли  бы
соединиться, и Оливер потерял бы все, что имел.
   Ее колени перестали  дрожать.  Все  происшедшее  обретало  смысл.  Говард
хотел, чтобы она была жива, здорова и по доброй воле вышла  за  него  замуж.
Этим объяснялась покупка перчаток. Перчатки были попыткой задобрить ее.
   "Ну нет, это не сработает, - подумала Зарид. - Что бы он ни  сделал,  ему
не удастся  меня  завоевать.  И  ранен  он  исключительно  по  своей  вине".
Расправив плечи, Зарид направилась к полю. Она больше  не  чувствовала  себя
виноватой по отношению к Говарду.

Глава 7

   Тирль возвращался на  турнирное  поле,  стараясь  держаться  прямо,  хотя
каждое движение причиняло ему невыносимую боль. "Что за женщина? - думал он.
- Только что мужчина рисковал жизнью, защищая ее, а  она  даже  не  заметила
этого, не соизволила даже поблагодарить".
   Он зашел в шатер только для того, чтобы оставить  перчатки,  и  сразу  же
вернулся на поле. Сиверн одевался, готовясь к поединку. Он был явно в дурном
настроении, за обедом произошло нечто, разозлившее его. Он накричал на Зарид
за опоздание, а  его  первый  противник  получил  такой  удар  копьем,  что,
перекувыркнувшись, отправился прямиком в грязь, но настроение Сиверна ничуть
не улучшилось, несмотря на восторженные крики толпы.
   Тирль стоял в стороне и наблюдал, как Зарид  носится  туда-сюда,  принося
копья  и  стараясь  всячески  ублажить  брата.  Один  раз  Тирль   попытался
заговорить с ней, но его попытка была встречена издевкой.
   - Думаешь произвести на меня  впечатление,  Говард?  -  фыркнула  она.  -
Думаешь, теперь я выйду за тебя замуж и соединю наши семьи?  Ты  все  тешишь
себя надеждой сохранить для Говардов земли, принадлежавшие моей семье?
   Тирль слушал это, чувствуя, как  весь  правый  бок  невыносимо  ноет.  Он
спасал ее саму, это худенькое  созданье,  а  она  толкует  ему  о  землях  и
поместьях. Тирль, открыв от изумления  рот,  смотрел  вслед  Зарид.  Она  не
убежала помогать Сиверну, который уже садился на коня, готовясь к поединку с
Кольбраном.
   Он видел, как Зарид мило улыбалась Кольбрану, помогая своему брату.
   "Я чуть не погиб за нее, а не получил даже благодарности, в то время  как
Кольбран получает ее улыбки и внимание, не шевельнув для этого и пальцем", -
пробормотал про себя Тирль.
   Он наблюдал, как Сиверн и Кольбран поскакали навстречу  друг  другу.  Они
оба были превосходными бойцами, и Тирль видел, что, если кому-нибудь из  них
не улыбнется удача, поединок рискует окончиться вничью. К тому  времени  как
соперники поскакали друг к другу в четвертый раз, Тирлю осточертело  видеть,
как Зарид, затаив дыхание, смотрит на Кольбрана, опасаясь, что он может быть
ранен.
   - Ее не волновало, как прошлись конские копыта по моей спине, а теперь ее
волнует больше всего на свете, как легкое  деревянное  копье  ударит  в  его
покрытое доспехами тело, - буркнул Тирль.
   Когда Сиверн и Кольбран в четвертый  раз  сломали  копья  друг  о  друга,
Тирль, жестом отпустив Зарид, сам понес Сиверну копье и воду.
   - Он слишком низко опускает копье, - говорил Тирль Сиверну, пока тот пил.
- И слишком сильно отводит его влево. Если ты сможешь, нырнув слева, ударить
повыше, я думаю, выигрыш тебе обеспечен.
   Сиверн тяжело посмотрел на Тирля.
   - Моя сестра слишком много глядит на Кольбрана  А  ты,  как  я  посмотрю,
хочешь увидеть его на земле, так?
   - Предпочел бы увидеть его в земле, - чистосердечно признался Тирль.
   Усмехнувшись, Сиверн опустил забрало.
   - Постараюсь, - , коротко пообещал он,  принимая  протянутое  ему  Тирлем
копье.
   В этот раз копье Сиверна было сломано, а копье Кольбрана  -  нет.  Сиверн
получил преимущество.
   Тирль не упустил возможности позлорадствовать.
   - Кажется, твой непобедимый  рыцарь  вполне  может  проиграть,  -  ехидно
заметил он Зарид.
   - Моему брату, - парировала она. - Только Перегрин способен победить его,
и никто иной. Ни один мужчина в Англии.
   - Я... - начал Тирль, но смолк.
   - Что - ты? - взглянула на него Зарид. - Уж не собираешься ли ты сказать,
что способен победить  его?  -  она  улыбнулась.  -  Говарды  способны  лишь
прятаться и похищать беззащитных женщин. Они не умеют сражаться в открытую.
   Зарид повернулась и побежала к  Сиверну,  который  возвращался  к  шатрам
Перегринов. Это было слишком для Тирля. У его ног всегда было женщин больше,
чем  нужно,  и  никогда  завоевать  сердце  женщины  не  представлялось  ему
проблемой. Но эта девчонка заставила усомниться в своих силах.
   Тирль остановил проходящего мимо мальчишку  и,  дав  ему  медную  монету,
попросил передать его слова леди Энн, сидящей на  трибуне.  Через  несколько
минут он увидел, как Энн, выслушав мальчишку, что-то сказала отцу и покинула
трибуну. Тирль следовал за ней, держась на некотором расстоянии. Энн вошла в
дом, поднялась по лестнице. На втором этаже он увидел,  как  она  вбежала  в
какую-то комнату и последовал за ней. Войдя, Тирль плотно  закрыл  за  собой
дверь.
   - Тебе грозит опасность? - спросила Энн.
   - Опасность убить женщину, - признался Тирль.
   - А мне - мужчину, - заявила Энн.
   - Кольбрана?
   - О нет, твоего врага, Перегрина.
   - Сиверна? - поинтересовался Тирль, расстегивая пояс  и  начиная  снимать
тунику.
   - Что ты делаешь?
   - По мне проскакала лошадь, и я хочу, чтобы ты осмотрела раны. Так что же
сделал Сиверн? Энн помогала Тирлю раздеться.
   - Ты знаешь, что он собирается жениться на мне? Для него это  -  решенный
вопрос. Сегодня за обедом отец посадил его рядом со мной, и Перегрин заявил,
что приехал сюда только для того, чтобы жениться на мне. Кажется, он считает
это великой честью для меня - впрочем, как и мой отец. Отец покорен тем, как
этот тип сражается.
   Тирль почувствовал жалость к Энн. Если ее столкновение с Перегрином  было
тем же, что для него встреча с Зарид, она заслуживала жалости.  Когда  Тирль
стянул, наконец, рубашку, Энн задохнулась:
   - Ты весь в синяках и в крови. Тирль, ты избит, и  очень  сильно.  Снимай
все, я посмотрю, есть ли еще раны, и постараюсь помочь тебе. - Она подошла к
двери и приказала проходившему мимо слуге принести чистую  ткань  и  горячую
воду.
   Тирль улыбнулся, глядя на нее.
   "Вот так и должна вести себя женщина, - подумал он. - Женщины созданы для
того, чтобы быть милыми и ласковыми. Они созданы для  того,  чтобы,  положив
руку на лоб мужчины, успокаивать его, когда ему больно.  Нормальные  женщины
так и делают. Они знают все о перчатках и атласе и не умеют точить мечи".
   Тирль разделся, оставшись  в  одном  белье  и  вытянулся  вниз  лицом  на
кровати. Энн, нежная,  красивая,  настоящая  женщина,  промыла  ему  раны  и
смазала их бальзамом.
   - Расскажи мне о ней, - тихо попросила она. Тирль хотел было сказать, что
не может рассказывать об этом, что опасность слишком велика, но он знал, что
может доверять Энн. В  конце  концов,  так  было  всегда.  Если  Энн  скажет
кому-нибудь, кто он на самом деле, и это дойдет до Сиверна,  тот  убьет  его
немедленно. Тирль не питал никаких иллюзий на этот счет.
   Тирль рассказал Энн все. Свой рассказ он начал с того момента,  как  трое
наемников Оливера привели к нему Зарид, и Тирль понял, что младший  Перегрин
- девушка. Он рассказал ей, как Зарид пыталась убить его, как он, проникшись
к ней странным чувством привязанности, счел своим долгом быть рядом.
   - Но она помешана на Кольбране, - с горечью признал Тирль. - Я закрыл  ее
своим телом и спас от смерти, а она все еще даже не считает меня мужчиной.
   - Ты можешь победить Кольбрана. И Сиверна. Как бы  я  хотела  видеть  его
поражение. - Глаза Энн блестели. -  Сегодня  после  обеда  он  пытался  меня
поцеловать. - Она улыбнулась. - И как следует получил коленкой.
   Тирль усмехнулся.
   - Кажется, у нас прямо противоположные цели. Твой отец не  заставит  тебя
выйти за человека, не ставшего победителем турнира. - Он улыбнулся. - А я  с
огромным удовольствием выбил  бы  Кольбрана  из  седла.  Какое  неизъяснимое
наслаждение доставил бы мне, его вид!
   - Если бы не выбранный тобой дурацкий маскарад, ты победил бы их.  Ты  бы
швырнул наземь их обоих. Я видела, как ты сражаешься, и ты  лучше  их  обоих
вместе взятых.
   - Да, - грустно  признал  Тирль,  садясь  так,  чтобы  Энн  было  удобнее
накладывать ему повязку. - Если бы только мне не нужно было  скрываться  под
маской Смита... - Он неожиданно остановился и посмотрел на  нее.  -  Я  могу
сражаться.
   - Да, - горячо откликнулась  Энн.  -  У  тебя  нет  причин  оставаться  в
неизвестности. Объяви себя Говардом и прими участие в турнире  в  оставшиеся
два дня. Перегрин не осмелится напасть на тебя под крышей моего отца.
   - Нет, - задумчиво проговорил Тирль. - Я  не  опущусь  до  уровня  своего
братца. Слишком многие видели меня вместе с Перегринами, и люди  ославят  их
дураками за то, что те не сумели распознать Говарда.
   - А они  и  есть  дураки,  -  горячо  возразила  Энн.  Тирль  внимательно
посмотрел на ее изящно очерченное лицо. Действительно ли она думает то,  что
говорит?
   - Сиверн вовсе не показался мне таким уж непривлекательным.
   -  Он  деревенщина,  невоспитанная  деревенщина,  который  считает,   что
достаточно взять женщину силой - ее не надо ни спрашивать, ни думать о ней -
достаточно грубой силы.
   - Но на него приятно посмотреть,  -  заметил  Тирль.  -  И  он  прекрасно
держится в седле.
   - Я бы посмотрела, как он скатится на землю. Я бы послушала, как над  ним
смеются. Пусть бы посмотрел на себя, и хоть раз в жизни понял, насколько  он
глуп. А я бы...
   - Понятно. - Тирль не смог скрыть, насколько все это забавляет его.
   - Если ты осмеливаешься смеяться надо мной, то...
   - Я? Смеяться? - невинно переспросил он. - Разве после того,  как  я  так
жестоко пострадал по милости Перегринов, мне придет в  голову  смеяться  над
чужой злобой к ним?
   Хорошенькое личико Энн смягчилось. "Тирль слишком хорошо  и  долго  знает
меня", -  подумала  она.  Когда  этот  ужасный  человек,  пахнущий  потом  и
лошадьми, прижал ее в темном углу, она сперва ответила на его поцелуи. В нем
было что-то на редкость  основательное,.  в  этом  мужчине..  Он,  казалось,
принимал как должное то, что она не только  согласна,  но  и  безумно  хочет
стать его женой. Во время обеда он так легко разговаривал с ее отцом, словно
они уже породнились, и отец отвечал ему тем же. Энн сидела между  ними  так,
словно ее не существовало. Перегрин постоянно тянулся через нее к  блюдам  с
едой, и ей приходилось уклоняться от его локтей. Он разговаривал так, словно
ее здесь не было.
   Беседа шла об оружии и войне. Насколько Энн могла  судить,  этот  человек
был совершенно не способен на  утонченные  чувства.  По  крайней  мере  хоть
Кольбран, который тоже  нравился  отцу,  имел  прекрасные  манеры  и  всегда
отмечал, как наряд Энн прекрасно оттеняет ее глаза. От Перегрина же  она  не
слышала комплиментов. Только однажды он посмотрел на нее долгим, оценивающим
взглядом и больше, насколько  она  могла  заметить,  даже  не  глядел  в  ее
сторону.
   После обеда Сиверн вышел вместе  с  ее  отцом.  Энн  хотела  оставить  их
наедине, но отец приказал сопровождать их  к  конюшням.  Он  хотел  показать
Перегрину своих соколов.  Энн  и  двум  ее  дамам  пришлось  последовать  за
мужчинами, не разговаривая и не будучи удостоенными беседы.
   Именно в конюшне этот неотесанный тип толкнул ее под навес  и  поцеловал.
Может, от злости она и ответила сперва на  его  поцелуй,  но  через  секунду
пришла в себя. Энн изо всех сил  ударила  его  коленом  ниже  пояса.  Сиверн
оттолкнул ее и ужасно разозлился. Энн не хотела дать ему  понять,  насколько
сильно испугалась, поэтому осталась спокойно стоять на месте.
   Секунду он не находил слов, затем, сказав: "Возвращайся к своему отцу", -
повернулся и ушел. Ей пришлось признать, что его реакция оказалась совсем не
такой, как она ожидала, но Энн было приятно, что она смогла вывести  его  из
себя. Может, хоть это заставит его отказаться от бредовой идеи  жениться  на
ней.
   - Я появлюсь в маске. - Голос Тирля вывел ее из задумчивости.
   - В маске?
   - Да, как.., как Черный Рыцарь. Сможешь ты подобрать для меня  доспехи  и
сделать так, чтобы их покрасили в черный цвет? Я брошу вызов лучшим рыцарям.
   - Это будут Кольбран и  Перегрин?  Никто  не  идет  с  ними  ни  в  какое
сравнение.
   Тирль вспомнил, как Зарид смотрела  на  Кольбрана  всякий  раз,  как  тот
попадался ей на глаза, и почувствовал прилив сил.
   - Я постараюсь одержать над ними верх, - тихо пообещал он. - Для  тебя  я
справлюсь с Сиверном, а сам заставлю Кольбрана пожалеть, что он  родился  на
свет.
   Энн улыбнулась Тирлю.
   - Я подыщу для тебя оружие и доспехи.  Приходи  в  полночь  в  сад,  и  я
прослежу, чтобы ты получил вс