БМВ - это твой?
   - Да-да, синий... мой... моя тачка.
   - Ключи?
   - Они у моего водителя.
   - У того, что в прихожей?
   - Да, у него в кармане.
   - Это хорошо. Деньги!
   - Погоди, я дам тебе деньги...
   Цыган поднялся со своего места. Глеб спрятал револьвер в кобуру.
   Пошатывающейся походкой Цыган подошел к большому книжному шкафу, стал
перед ним на колени и открыл его. Глеб увидел в  середине  черную  дверь
сейфа.
   - Так ты хранишь деньги не в сберкассе, а дома?
   - Понимаешь, мне нужна наличка, чтобы рассчитываться с людьми.
   - Понимаю, понимаю. Ну, открывай же свой сейф. Цыган дрожащим пальцем
принялся набирать цифры.
   Затем повернул ручку, и дверь сейфа медленно отъехала в сторону.
   - Смотри, смотри, сколько у  меня  денег!  Бери  их  все,  только  не
убивай...
   Цыган вытащил одну толстую пачку  и  швырнул  к  ногам  Глеба,  затем
вторую.
   Глеб, казалось, не смотрит на Цыгана. Он стоял вполоборота.
   - Сволочь! - вдруг пронзительно закричал Цыган, и в его руке появился
черный револьвер.
   Но Глеб видел отражение  Цыгана  в  экране  большого  телевизора.  Он
сделал шаг в сторону, затем пригнулся,  и  прозвучал  негромкий  хлопок.
Цыган упал на спину.
   Его револьвер отлетел в сторону. Глеб мгновенно определил, что  Цыган
мертв - пуля попала прямо в  сердце.  Он  подошел  к  сейфу  и  медленно
переложил деньги  в  свою  спортивную  сумку.  Затем  вышел  в  коридор.
Телохранитель без сознания  сидел  у  радиатора.  Его  голова  свесилась
набок.
   Глеб запустил руку в карман его куртки и извлек связку ключей.  Затем
приставил револьвер к виску небритого телохранителя и спокойно нажал  на
курок.
   Ровно  через  полминуты  Глеб  Сиверов  уже  открывал  дверь   синего
автомобиля.

Глава 6

   Альфред Иннокентьевич Бортеневский всю  ночь  не  ложился  спать.  Он
ходил по своей  огромной  квартире  в  Лаврушинском  переулке  из  одной
комнаты в другую. Его жена сидела на диване в гостиной, поджав под  себя
ноги. Ее глаза были красны от слез. Бортеневский то и дело поглядывал на
телефон. В квартире, кроме самого банкира  и  жены,  находилось  четверо
телохранителей. Это были самые лучшие, самые преданные охранники из  его
банка. Двое из них сидели в прихожей, один - у двери на  балкон,  а  еще
один - в кухне. Они были вооружены.
   В  восемь  утра  вновь  зазвонил  телефон.  По  звонку   Бортеневский
догадался, что звонок междугородный. Он судорожно схватил трубку, прижал
ее к уху.
   - Алло, я слушаю!
   - Так вот. Ты еще не решил? - раздался уже знакомый банкиру голос.
   - Я согласен на все, согласен... Я подпишу  все  бумаги,  все  бумаги
будут подписаны!
   - Вот когда бумаги будут подписаны, тогда ты получишь свою дочь.
   - Что с ней? - выкрикнул в трубку Бортеневский. - Она жива?
   - Конечно, жива.
   - Дайте ей трубку, я хочу слышать ее голос.
   - Ты плохой отец, - раздался голос мужчины.
   В его голосе не было и нотки сочувствия. Это была простая констатация
факта.
   -  Дайте,  дайте,  я  вас  умоляю!  -  срываясь   на   крик,   просил
Бортеневский.
   - Девочка спит. Она изрядно переволновалась и будить ее не стоит.
   - Дайте, я вас прошу! - Бортеневский почти совсем не владел собой.  -
Очень прошу, заклинаю!
   Его жена вскочила с дивана и подошла.
   - Что?! Что они говорят?! Скажи!
   Бортеневский пожал плечами и поднял указательный палец,  предупреждая
жену, чтобы она молчала.
   - И еще послушай, - раздался тот же спокойный и  уверенный  голос,  -
только не вздумай обращаться в милицию. Я предупреждаю. Иначе ты никогда
не увидишь своего ребенка, не увидишь целиком.
   - Хватит меня пугать! - истерично завопил Бортеневский.  -  Дайте  ей
трубку, я хочу услышать ее голос!
   Несколько мгновений царила тишина.  Затем  послышался  детский  плач,
тонкий, пронзительный голосок.
   - Доченька, это ты? - закричал в трубку Бортеневский.
   - Подожди, сейчас ты услышишь ее голос, - сказал мужчина.
   И  действительно,  через  несколько  секунд  в   трубке   послышалось
прерывистое дыхание:
   - Папочка, папа, забери меня отсюда!
   - Доченька, доченька, как ты себя чувствуешь?
   - Папочка, забери меня! Мне здесь очень плохо,  они  забрали  меня  у
бабушки, забрали...
   - Доченька, не бойся, все будет хорошо, я тебя заберу... Жена вырвала
у Бортеневского трубку и громко закричала:
   - Доченька! Родная моя... родная...
   - Все. Разговор  закончен.  Послезавтра  должны  быть  подписаны  все
бумаги.
   Скажи своему мужу. Ясно тебе? - в трубке раздались гудки.
   А жена банкира так и осталась стоять у  стола.  По  ее  щекам  бежали
крупные слезы, губы  дрожали.  Она  как-то  истерично  вскрикнула  и  со
злостью швырнула трубку на стол.
   Один из телохранителей заглянул в комнату.
   - Все в порядке? - осведомился он.
   - Пошел вон! - закричал  Бортеневский,  Мужчина  в  белой  рубашке  с
револьвером под мышкой виновато кивнул и покинул комнату.
   Бортеневский устало опустился в кресло. Судорожно дыша, он  несколько
минут пытался прикурить сигарету. Но зажигалка все  время  выскальзывала
из дрожащих пальцев.
   Наконец Бортеневский смог зажечь сигарету и жадно затянулся.
   - Это сумасшествие. Наверное, я не доживу до завтрашнего дня, у  меня
страшно болит сердце.
   Он бросился к комоду и принялся рыться в верхнем ящике. Он выбрасывал
наверх бутылочки, яркие коробочки с лекарствами. Наконец нашел таблетки.
   Дрожащими руками он разорвал упаковку и бросил сразу две  таблетки  в
рот.
   - Тебе плохо? - участливо спросила жена, но по ее виду нетрудно  было
догадаться, что и она нуждается в помощи.
   Ее тонкие пальцы дрожали, а лицо судорожно дергалось.  Казалось,  она
вот-вот разрыдается, рухнет на пол и будет биться в истерике.
   - Все хорошо, все будет хорошо. Не волнуйся. У меня  много  денег,  я
все улажу.
   - Да к черту твои деньги! - закричала молодая женщина. - К  черту!  К
черту!
   Все из-за них! Ненавижу... ненавижу тебя и твои деньги! Из-за них  мы
потеряем дочь! Из-за них... из-за тебя...
   - Успокойся! - крикнул Бортеневский, судорожно глотая воду. - Я  тебя
прошу, успокойся.
   Но жена и не думала успокаиваться. Она зло, с ненавистью смотрела  на
мужа.
   Бортеневский схватил телефон и принялся звонить  Соловьеву.  Но  того
нигде не было.
   Прошло еще полчаса.
   Нервы у всех были напряжены.
   Только телохранитель в кухне чувствовал себя спокойно Он заварил себе
кофе и, покуривая сигарету, не торопясь пил горячий  ароматный  напиток.
Это был начальник охраны Бортеневского. Раньше он служил в спецназе,  но
за какие-то провинности был оттуда уволен. Бортеневский подобрал его. Он
платил этому  офицеру  в  несколько  раз  больше,  чем  тому  платили  в
"органах", и надеялся, что деньги сделают этого человека преданным  ему.
И что если  будет  надо,  то  этот  офицер  сделает  все,  чтобы  спасти
Бортеневского. Офицер был спокоен.
   Он привык бороться с видимым врагом, привык преследовать  противника,
стрелять,  догонять,  убивать.  Но  сейчас  противник  был  невидим,   и
опасность не представлялась ему реальной.  В  душе  офицер  относился  к
богатому банкиру с изрядной долей скепсиса. Он считал, что  вообще  всех
этих банкиров надо посадить в тюрьму, что все они воры и  мошенники.  Но
платили хорошие деньги, а за деньги он  готов  был  делать  все  -  даже
стрелять, убивать.
   Зазвонил телефон. Бортеневский схватил трубку.
   - Алло! Алло! Слушаю!
   - Альфред Иннокентьевич, это Соловьев. Вы меня искали?
   - Да, да! Сергей Васильевич, я вас искал.
   - Что-нибудь срочное?
   - Да. Они вновь звонили.
   - Вы разговаривали с дочкой?
   - Я слышал ее голос, - нервно прокричал Бортеневский.
   - Это уже лучше. Я же вам говорил,  что  они  с  девочкой  ничего  не
сделают до тех пор, пока вы не подпишете бумаги.
   - А если я подпишу? Я сказал, что на все согласен...
   - Правильно сделали, - спокойно  проговорил  Соловьев,  -  это  очень
разумно.
   У нас еще есть время, и я думаю, мы успеем решить все проблемы.
   - А где же... Где ваши люди? Что делают они? Я же вам хорошо плачу...
Мы же с вами договорились.
   - Спокойно. Не надо об этом по телефону. Я в курсе всех дел. Мои люди
работают, я жду результатов.
   - А вы? Почему вы здесь? Почему вы с ними не договорились?
   - Я же вам сказал, Альфред Иннокентьевич, -  Соловьев  говорил  таким
голосом, словно учитель разговаривает с учеником, - не  волнуйтесь,  все
уладится. Мои люди знают свое дело, и до собрания все точки над i  будут
расставлены. Поверьте.
   - Хотелось бы верить, - выкрикнул  в  трубку  Бортеневский.  -  Очень
хотелось бы.
   - Как  себя  чувствует  жена?  -  спокойно  и  участливо  осведомился
Соловьев.
   - Да что жена... У нее истерика, она кричит.
   - А вот это зря. Поберегите  нервы,  успокойте  жену.  Охрана  у  вас
хорошая?
   Или. может быть, прислать своих людей?
   - Охраны у меня хватает - полон дом.
   - Ну, тогда я за вас спокоен. Из дому не выходите, в  банк  лучше  не
ездите.
   Позвоните своим заместителям,  пусть  решают  вопросы.  Отложите  все
встречи, все совещания и находитесь дома.
   - Спасибо за совет, Сергей Васильевич.
   - Вы должны им воспользоваться. Это в ваших же интересах.
   - Хорошо. Но что с моей дочкой?
   - Я занимаюсь этим вопросом. Очень плотно занимаюсь,  -  уже  твердо,
каким-то стальным голосом сказал Соловьев.
   И Бортеневский понял, что больше говорить уже не о чем.
   Глеб  Сиверов  мчался  на  синем  БМВ  в  сторону  Выборга.   Стрелка
спидометра скакала от ста двадцати до ста пятидесяти. Время  от  времени
Глеб посматривал на часы. Он рассчитывал, что доберется до дачи минут за
пятьдесят. Пока все идет хорошо, волноваться не о чем. Если  в  квартиру
Цыгана наведаются его друзья, то скорее всего, они решат, что  произошли
какие-то разборки. Денег в сейфе нет,  два  трупа.  Оружие  валяется  на
полу...
   "Итак, двое уже мертвы..."
   Глеб был спокоен, как всегда  при  выполнении  задания.  Он  негромко
принялся напевать одну из арий Верди, не  убирая  ноги  с  педали  газа.
Автомобиль Цыгана был прекрасным, и Глеб Сиверов его не щадил. Он  резко
тормозил, идя на обгон, не обращал внимания на рытвины, когда свернул  с
трассы на проселок, засыпанный гравием.
   "Интересно, - подумал Глеб, - почему это бандиты не смогли  проложить
асфальт прямо до своих дач? Хотя, может быть, - тут же подумал он, - эти
дачи не принадлежат бандитам".
   Вскоре он увидел указатель "Синий Остров".
   "Романтичное название, - присвистнул  Глеб.  -  Синий  остров,  Синий
остров...
   Где-то я что-то читал. Наверное,  в  каком-нибудь  оперном  либретто.
Такие названия подходят  Бизе:  Искатели  жемчуга,  Синие  острова...  В
общем-то полная романтика. Боюсь, что сейчас этот  Синий  Остров  станет
красным. А может быть, все обойдется".
   Три километра, обозначенных на указателе, пролетели  мгновенно.  Глеб
затормозил, не  доезжая  до  открытого  шлагбаума  шагов  двенадцать,  и
свернул на обочину. Он заглушил двигатель, перекинул сумку через плечо и
выбрался из автомобиля, оставив дверь открытой.
   Вначале  надо  как  следует  осмотреться.  Он  двинулся  через  кусты
орешника.
   Веточки похрустывали под ногами. Глеб вдыхал лесной воздух, пропахший
смолой и цветами.
   "Хорошо было бы все бросить и пойти в лес, пособирать  грибы,  просто
побродить под деревьями... Но нет, надо торопиться, ведь у них  в  руках
ребенок, и они с ним церемониться не станут. Надо действовать".
   Глеб приблизился к проволочной ограде и пошел вдоль  нее,  прячась  в
тени деревьев, время от времени останавливаясь.
   Наконец он увидел двухэтажный красный  дом.  Это  было  довольно-таки
крупное сооружение.
   "Да, неплохо живется бандитам", - отметил про себя Глеб.
   Он поправил под мышкой кобуру с  пистолетом,  а  затем,  потянувшись,
хрустнул суставами и  поправил  пистолет,  засунутый  сзади  за  джинсы.
Цепким взглядом Глеб сразу же заметил одного из бандитов, который  сидел
в кресле-качалке на веранде дома. Он так же  заметил,  что  у  того  под
курткой короткий автомат Калашникова.
   "Неплохо они вооружены. Не дай Бог у всех будут автоматы. Ну ладно, с
этими-то я как-нибудь справлюсь. Это не  профессионалы,  а  обыкновенные
бандиты.
   И обращаться с автоматами они вряд ли толком умеют".
   Глеб двигался осторожно. Сейчас ни одна ветка  не  хрустела  под  его
ногами.
   Он был похож на тень, бесшумно скользящую вдоль ограды. Он обошел дом
со всех сторон. Дверь гаража была приоткрыта. Глеб не знал  расположения
комнат, не знал, в какой из них находится дочь банкира.
   И тут в его голове созрел план операции.
   Он развернулся и быстро направился к брошенному автомобилю. Поудобнее
усевшись, он запустил  двигатель,  сдал  назад,  въехал  на  гравийку  и
направился прямо к  дому,  не  сбавляя  скорость.  Он  подъехал  к  даче
вплотную И, затормозив, трижды просигналил.
   Внизу открылась дверь, и появился один  из  охранников  в  коричневой
кожаной куртке.
   - Это Цыган приехал, - крикнул он, сбегая по крыльцу вниз.
   Стекла БМВ были тонированы, и естественно, что бандит не мог  видеть,
кто сидит в машине. Подойдя со стороны водителя, бандит приостановился.
   Глеб опустил стекло и поманил бандита пальцем.
   - Иди сюда, я от Седого.
   - От Седого? А почему сам Цыган не приехал?
   - Но он же вам звонил.
   - Да, звонил. А ты кто такой?
   - Не твое дело! - резко сказал Глеб. - Возьми-ка вот эту сумку.
   Бандит открыл дверь и всунулся в салон. Глеб схватил его за голову  и
втащил в машину. Ствол армейского "кольта" с глушителем ткнулся  бандиту
в подбородок.
   - Если шевельнешься или пикнешь - ты сразу же станешь мертвым. Ясно?
   Бандит испуганно моргнул, давая этим понять, что все понял.
   - Сколько человек в доме?
   - Пятеро, - пролепетал бандит.
   - Где они находятся?
   - Двое спят внизу, один на веранде, один с девочкой наверху.  А  один
пошел в лес.
   - Зачем он  пошел  в  лес?  -  задал  вопрос  Глеб,  нажимая  стволом
пистолета на горло бандита. - Зачем?
   - Он сказал, что хочет пройтись.
   - Когда он вернется?
   - Не знаю, - сказал бандит и вновь испуганно заморгал глазами.
   - Ну-ка, наклонись вперед!
   Бандит  покорно  склонил   голову.   Рукоятка   тяжелого   револьвера
обрушилась ему на затылок. Бандит бесчувственно  завалился  на  сиденье.
Глеб взглянул на его лицо, затем обшарил карманы, извлек "вальтер",  две
обоймы и нож. Все это Глеб спрятал в свою спортивную сумку.
   - Полежи, приятель, полежи. А я пойду разберусь.
   Он вышел из машины, перекинул через плечо сумку и быстро  взбежал  на
ступеньки.
   - Стой! - послышался окрик.
   Глеб резко развернулся и выстрелил почти  в  упор.  Грузный,  коротко
стриженный бандит, смешно взмахнув руками, медленно опустился на колени.
Затем схватился за перила и с грохотом упал на газон с цветами. Но  Глеб
уже успел вскочить в дом - туда, где внизу, в гостиной, на диване лежали
два бандита. Он дважды нажал на курок своего кольта и подумал,  что  эти
ребята уже никогда не проснутся, что они навсегда попали в царство сна.
   В этот момент тишину распорола автоматная очередь. Глеб упал на пол и
покатился. Тот бандит, который сидел на веранде,  стрелял  сквозь  окно.
Наверху послышались топот и пронзительный крик ребенка.
   Глеб подкатился к окну и лег так,  чтобы  его  нельзя  было  увидеть.
Бандит, будучи полностью уверенным, что убил Глеба, спокойно, но в то же
время с автоматом наизготовку вошел  в  гостиную.  Он  сделал  несколько
шагов, и в этот момент "кольт" Глеба дважды выстрелил. Две пули вошли  в
грудь бандита. Его автомат упал на пол, а бандит  еще  несколько  секунд
раскачивался из стороны в сторону. Затем привалился к стене  и  медленно
осел, оставляя за собой кровавую полосу на светлых обоях.
   - Вот так-то будет лучше, - проговорил Глеб.
   Он взял автомат, передернул затвор. Патрон вошел в патронник. Затем с
автоматом в одной руке и с "кольтом" в другой Глеб медленно,  прижимаясь
к стене, направился в соседнюю комнату, в которой, как он понимал,  была
лестница, ведущая на второй этаж.
   - Что там? Что там случилось? -  раздался  сверху  мужской  голос.  -
Цыган, это ты? Что такое?
   - Я! Я! Выходи.
   - Сука! - послышался крик,  и  загрохотали  пистолетные  выстрелы.  -
Сука!
   Глеб понимал, что ни он, ни его враг ничего  не  могут  сделать  друг
другу в этой ситуации и что как-то надо выманить бандита сверху.
   А еще он слышал истошный плач девочки.
   - Эй, ты, сука, я ее застрелю! Я ее застрелю! - кричал бандит.
   Затем все смолкло. И у Глеба сжалось сердце. Но вдруг вновь  раздался
крик.
   - Кто ты такой? Кто тебя прислал? - слышалось сверху.
   - Не твое дело.
   - Что тебе надо?
   - Мне нужна девочка. И если ты мне ее отдашь - останешься в живых.
   - Никогда! - проревел бандит.
   Глеб помнил,  что  у  задней  стены  дома  стоит  длинная  деревянная
лестница.  И  он  решил  ею  воспользоваться.  Неслышно  крадучись,   он
выскользнул на веранду, затем обошел дом и подвинул лестницу к  окну  на
втором этаже. Затем взобрался по ней и, разбив стекло, начал стрелять  в
потолок. Он стрелял до тех пор, пока  не  кончились  патроны.  А  затем,
ломая оконную раму, ввалился в комнату, держа перед собой пистолет.
   - Брось оружие! - услышал он голос. - Брось, иначе я ее пристрелю!
   Бандит держал на руках девочку, приставив пистолет к ее виску.
   - Брось, я тебе сказал! - повторил он.
   - Сейчас брошу, - глядя прямо в наполненные  страхом  глаза  бандита,
проговорил Глеб. - Вот уже бросаю, - и нажал на курок.
   Бандит разжал руки. Пуля вошла ему в глаз. Девочка упала на пол.
   Глеб бросился к ней.
   - Скорее! Скорее! - он схватил ее на руки и побежал вниз.
   Когда он с девочкой на руках выбежал на крыльцо, раздались  выстрелы.
Одна из пуль оцарапала плечо. Глеб  скривился.  На  его  куртке  тут  же
выступило кровавое пятно. Стрелявший  спрятался  за  бетонной  плитой  у
клумбы.
   Глеб  Сиверов  тоже  упал  на  землю,  прикрывая  собой  девочку.  Та
беззвучно плакала. Ее маленькое тело сотрясалось от страха и рыданий.
   - Успокойся, успокойся, маленькая, - шептал Глеб, - сейчас  я  с  ним
разберусь, сейчас...
   Девочка попыталась  вырваться,  но  Глеб  успел  схватить  ее.  Вновь
прогремел выстрел. Пуля  впилась  в  деревянные  ступени  крыльца.  Глеб
понял, что на этот раз у него соперник посерьезнее, чем предыдущий.
   Он вытащил пистолет, перезарядил обойму.
   - Ну что ж, держись.
   Он прицелился и принялся стрелять. Пули били по краю бетонной  плиты.
Глеб поднялся на  ноги,  продолжая  стрелять,  и  с  девочкой  на  руках
бросился к машине.
   За машиной он притаился в ожидании, когда же появится бандит.
   И вот Глеб увидел, как тот приподнялся над бетонной плитой. Глеба  на
прежнем месте не было, и бандит растерялся. Он испуганно оглянулся. Глеб
выстрелил. Бандит вскрикнул  и  спрятался  за  бровку.  Глеб  недовольно
поморщился.
   Нестерпимо болело плечо.
   - Черт побери, как же я так промахнулся!
   Бандит принялся стрелять по машине. Глеб улучил  момент,  приподнялся
над капотом и, зажав "кольт" в двух руках, трижды нажал на курок. Бандит
покачнулся и рухнул на плиту. Пистолет выпал из его руки.
   Глеб стремительно рванул дверцу машины и увидел, что бандит, которого
он оставил в машине, мертв. Пуля вошла ему в висок.
   - Я не хотел тебя убивать, - проговорил Глеб, вытаскивая безжизненное
тело из салона.
   Двигатель  запустился.  Глеб  усадил  плачущую  девочку  на  переднее
сиденье и рванул с места. Машина неслась  по  гравийке,  поднимая  клубы
пыли. У самого выезда на шоссе Глеб затормозил. Он взял аптечку, лежащую
у заднего стекла, вытащил бинт, продезинфицировал рану и  быстро  сделал
себе перевязку.
   - Вот теперь можно ехать.
   Он натянул окровавленную куртку.
   - Куда? Куда вы меня везете? - негромко взвизгнув