тро расстегнул молнию и выгрузил  в  контейнер  целлофановые  пакеты,
которые блестели, словно елочные игрушки.
   "Наверное, что-то хорошее!  -  желудок  бомжа  заныл  в  предвкушении
сытого ужина и завтрака. - А может, это даже удастся продать".
   Сиротка еще не догадывался, что Синеглазов выбросил в  контейнер.  Он
сам не знал, почему проследил взглядом за  мужчиной.  А  тот,  испуганно
озираясь, почти отбежал от контейнеров, затем замедлил шаг и, пройдя еще
метров двадцать, сел в машину.
   "Странное дело", - подумал Сиротка.  Григорий  запустил  двигатель  и
выехал со двора. Сиротка подбежал к мусорному контейнеру,  быстро  сунул
туда руки и вытащил большой целлофановый пакет.  Он  торопливо  развязал
бечевку и развернул.
   Его словно ударило током. Он увидел четыре детские руки.
   Сиротка  быстро  завернул  целлофан  и,  бросив  сверток  обратно   в
контейнер, пустился опрометью на чердак.
   - Чума, Чума, послушай, там такое...
   - Чего орешь? Принес что-нибудь?
   - Да нет, ты слушай!
   Сиротка не пошел вниз, он остался в подъезде. Он смотрел сквозь окно,
как Чума подошел к контейнеру, достал пакет и развернул.

***

   Григорий Синеглазов, ведя машину, почувствовал смутную тревогу.
   - Нет, надо вернуться и перепрятать.
   Он  даже  не  знал,  почему  волнуется,  но  что-то  показалось   ему
подозрительным.
   И действительно, когда он вернулся, то увидел бомжа, который стоял  у
контейнера. Перед ним на земле лежал сверток.
   "А вдруг он меня видел?" - мелькнула мысль в голове Григория.
   Чума бросился к  телефонным  автоматам.  Он  от  испуга  забыл  номер
милиции.
   Но, наконец, он прочитал его на блестящей пластинке, прикрепленной  к
автомату.
   - Алло!  Алло!  Милиция?  Тут  такое...  Быстро  приезжайте!  Руки!..
Руки!.. - кричал Чума в трубку.
   Синеглазов подошел к  нему  сзади.  Четыре  телефонных  автомата,  из
которых работал только один, находились в углу двора, возле  беседки,  в
кустах, и из окон дома они не были видны. Григорий подошел  и  отчетливо
услышал,  как  зачуханный  бомж  сбивчиво   объясняет   дежурному,   что
случилось.
   Григорий вырвал трубку из рук Чумы и  перекрутил  провод  вокруг  его
шеи.
   Тот попытался вырваться, но Григорий Синеглазов, зверь в человеческом
обличий, был силен.
   Провод пережал горло, и на этом оборвалась жизнь отставного военного,
сейчас человека "без определенного места жительства".
   Сиротка, прижимаясь щекой к мутному стеклу, видел, как Синеглазов шел
от телефонных автоматов. Конечно же, Сиротка не знал, кто это,  он  даже
не помнил номер машины. Минут через десять Сиротка  пошел  к  телефонам.
То, что он увидел, его потрясло. Его приятель  лежал  на  земле,  широко
раскинув руки.
   "Надо рвать когти", - подумал Сиротка и побежал к подъезду.

Глaвa 8

   Глеб  Сиверов  не  любил  в  этом  мире   многое,   но   существовали
определенные приоритеты. Он ненавидел ложь, ненавидел предательство,  но
больше всего он не любил  неопределенность  -  то  состояние,  когда  не
знаешь, куда податься, что предпринять, а словно бы попадаешь  в  темную
комнату, где, сколько ни всматривайся,  не  сумеешь  разглядеть  полоску
света, обозначающую  дверь  или  окно,  темную  комнату,  в  которой  не
существует выхода и вообще непонятно, как  ты  смог  там  оказаться.  До
последнего дня  Глеб  пребывал  именно  в  такой  темной  комнате,  имея
возможность  лишь  смутно  догадываться  о   том,   что   известно   его
противникам.
   Но, наконец-то,  карты  оказались  раскрытыми.  Полковник  Студинский
сделал свой ход, предоставив такое же право Глебу Сиверову.  Можно  было
бы отказаться от игры, но Глеб не зря относил  себя  к  людям  азартным.
Задание,  предложенное  ему,  требовало   максимальной   выкладки   сил,
напряженной  работы  разума.  Он  согласился  бы,  даже  если  бы  Ирина
Быстрицкая находилась в недосягаемости ФСБ.
   Вот тут-то  фээсбэшники  и  совершили  ошибку.  Предательство  -  так
определил  их  поведение  для  себя  Глеб  Сиверов.  Игра  начиналась  с
нечестного хода, а значит, теперь и он был свободен от угрызений совести
и мог ударом отвечать на удар. Полковник Студинский сообщил  Глебу  все,
что  знал  сам,  и  даже  немного  присочинил,  чтобы  показаться  более
значительным.
   Но все равно, данных о доме в  Дровяном  переулке  явно  недоставало.
Глеб решил утомить полковника так,  чтобы  тот  проклял  день,  когда  с
Глебом связался.
   Сиверов не отпускал его от себя ни на минуту, прекрасно понимая,  что
в присутствии хозяина охрана расслабится и будет следить  за  Глебом  не
так тщательно. А утомление притупит внимание полковника.
   Вот уже полдня они сидели  в  мастерской  Сиверова.  Шофер  в  машине
дежурил возле подъезда,  готовый  выполнить  любое  распоряжение  Глеба,
продублированное  полковником  Студинским.  Полковник  уже  так   привык
подчиняться этому  немногословному  человеку,  что  скажи  он:  "Пошлите
машину  за  пивом  в  соседний  бар",  полковник   не   моргнув   глазом
продублировал  бы  и  это   приказание.   Но   Глеб   был   куда   более
изобретательным. Он потребовал от полковника предоставить ему  подробные
карты города разных годов, на которых можно было отыскать дом в Дровяном
переулке. А затем из жилищно-эксплуатационной  службы  к  нему  привезли
пухлый  том  синек,  среди  которых   удалось   разыскать   план   этого
злополучного дома, когда его еще занимали коммунальные квартиры.
   - Ну и идиоты! - бормотал Глеб, проглядывая тусклые синьки.  -  Такой
особняк был, а что из него сделали! Настоящий клоповник!
   - Да этого уже нет и в  помине,  -  напоминал  полковник  Студинский,
злясь, что Сиверов занимается какими-то глупостями  вместо  того,  чтобы
думать о деле.
   Затем на  стол  легла  пачка  фотоснимков,  запечатлевших  все  этапы
строительства. Безымянному фотографу удалось оставить на фотобумаге  для
истории только стрелу крана и грузы, которые подавали на  стройплощадку,
все остальное закрывал на совесть сколоченный высокий забор. Глеб, глядя
на фотоснимок, сделанный всего неделю назад, от руки перерисовал дом  на
снимок с изображением забора. Теперь стало ясно, куда уходили поддоны  с
кирпичом, куда подъемный кран заносил бадью с раствором и в какую  точку
отправлялась   конусообразная   емкость   с   бетоном   высокой   марки,
приготовленном прямо в бетоносмесителе, установленном на "КамАЗе".
   - Нет, не думаю... - сказал себе под нос Глеб.
   - Что? - оживился полковник.
   - Не думаю, чтобы  они  сделали  в  середине  дома  что-то  наподобие
огромного сейфа с железобетонными стенами и металлической дверью.
   Такое и не могло прийти в голову полковнику  Студинскому.  Но  он  не
стал показывать виду.
   - Вполне возможно, - он наморщил лоб. - На их  месте  я  поместил  бы
главного аналитика именно в сейф  с  автономной  системой  вентиляции  и
электропитания.
   - Это имело бы смысл, - возразил ему Глеб, -  если  бы  дом  навсегда
предназначался для аналитической службы. Но вся беда в том, что о  таких
учреждениях  довольно  часто  становится  известно  противнику,   и   их
приходится переносить в другое место. А так все  здесь  сделано,  как  я
понимаю,  наспех  и  с  перспективой  продать  дом  после  его   прямого
использования какой-нибудь коммерческой фирме.
   Глеб, скосившись, посмотрел на ворох бумаг, высившихся на подоконнике
и на трех стульях, пододвинутых к шкафу так, что все пространство  между
спинками и дверцами заполнилось  свертками  чертежей,  пухлыми  домовыми
книгами, пачками синек.
   "Вот и все, - решил Глеб, - наконец, можно попросить то,  что  мне  в
самом деле важно".
   И он не моргнув глазом обратился к полковнику:
   - Мне необходимо иметь схемы  силовых  кабелей  и  кабелей  связи  на
территории Москвы и области.
   - Но это же целая библиотека!  -  хотел  было  возмутиться  полковник
Студинский, даже не подозревая, зачем Глебу подобная информация.
   Конечно, Глеб Сиверов мог  бы  обойтись  всего  лишь  одним  листком,
вырванным из тощего проекта с названием "Силовой кабель  ј1407",  но  не
выдавать же свои планы!  Глеб  твердо  усвоил  рекомендацию  английского
писателя Честертона:
   "Если хочешь спрятать дерево, то лучше делать это в лесу".
   - Мы все-таки живем не  в  каменном  веке,  -  улыбнулся  Сиверов,  -
надеюсь, существуют и компьютерные схемы.
   - А зачем они вам? - внезапно насторожился полковник.
   - Я думаю, в  этом  доме  существуют  несколько  параллельных  систем
обеспечения жизнедеятельности. Одна  из  них  должна  быть  замкнута  на
городские сети,  вторая  -  на  периферийные.  Я  должен  отследить  все
возможные варианты.
   В общем-то, Глеб говорил полную несуразицу.
   "Какие  к  черту  периферийные  сети!"  -  ужаснулся  он  собственной
неосмотрительности.
   К  тому  же,  из  разложенных  на  столе  фотоснимков,  запечатлевших
процессы строительства, было  ясно  видно:  никто  никаких  траншей  под
силовые кабели не копал и копать не  собирался.  Одна-единственная  была
прокопана для замены устаревшей канализационной трубы. А затем,  засыпав
ее, всего лишь в полутора метрах от поверхности  строители  проложили  и
силовой  кабель,  подключающий  дом  к  городской  сети.  Но   полковник
Студинский наверняка понимал в подобных  вещах  еще  меньше,  чем  Глеб,
поэтому проглотил наживку, даже не поперхнувшись.
   - Сейчас, я свяжусь с нашим информационным центром.
   Полковник  подсел  к  компьютеру  и,  явно  рисуясь   перед   Глебом,
демонстрируя  свое  умение,  принялся  щелкать  клавишами.  А  затем   с
многозначительным видом произнес:
   - Я не могу вам оставить  эту  информацию,  она  является  секретной.
Можете пользоваться ею только в моем присутствии.
   Полковник Студинский извлек из дипломата, принесенного с  собой,  две
чистые дискеты и скопировал на  них  схемы  энергосетей.  Глеб  довольно
грубо отстранил его от клавиатуры компьютера  и  принялся  рассматривать
квадраты схемы обеспечения города одну за  другой.  Мельтешение  цветных
квадратов быстро утомило полковника  Студийского,  и  он  уже  почти  не
смотрел на экран.
   - Вот этот дом,  -  произнес  Глеб,  указывая  пальцем  на  маленький
прямоугольник в Дровяном переулке. - Обычно  в  таких  документах  лапши
нет, потому что иначе невозможно будет нормально эксплуатировать сети.
   Полковник кивал, то и дело поддакивая:
   - Конечно, именно так.
   Глеб проверял, понимает полковник в этом что-либо или  нет.  Наконец,
убедившись, что тот полный профан  в  подобном  вопросе,  спокойно  стал
врать дальше.
   - Если вы не против, Владимир Анатольевич, я сниму себе копию  именно
этого квадрата.
   Студинский милостиво разрешил это сделать.
   - Да, она вам пригодится.
   Затем Глеб перешел к схеме области. Он сперва  прошелся  по  Минскому
шоссе, с многозначительным видом делая какие-то пометки на чистом  листе
бумаги, выписывая совершенно  не  нужные  ему  номера  кабелей,  глубину
залегания,   точки   подключения,   смотровые   колодцы.   Затем   начал
просматривать вдоль Ярославского шоссе. Скорее всего, нужный ему  кабель
был не таким уж важным и на большой схеме  он  не  был  даже  обозначен.
Конечно, куда проще было бы просто включить автоматический поиск, указав
номер нужного ему кабеля - того, который значился  на  стене  дома,  где
держали Ирину Быстрицкую. Но рисковать, действуя настолько  нагло,  Глеб
не хотел.
   Он изменил масштаб и теперь уже  мог  разглядеть  разноцветные  линии
кабелей, пересекающие шоссе и  идущие  параллельно  с  ним.  Сиверов  не
сомневался: нужный ему кабель идет из города вдоль шоссе. Да, он  именно
здесь. Глеб проследил взглядом тоненькую красную  ниточку  и  отметил  в
памяти километр, на котором она отходит от шоссе. Дальше  искать  он  не
мог, так много кабелей  сходилось  вместе,  что  еще  раз,  не  укрупнив
изображение, невозможно было отыскать нужный.
   Но он прекрасно помнил, что ехали после шоссе совсем недолго,  минуты
две. Значит, и дача находится недалеко от шоссе.
   "Все, - приказал себе Сиверов, - хватит. Переходи к другим квадратам.
   Постарайся запутать Студийского,  а  то  еще,  чего  доброго,  станет
подозревать".
   - Мне нужен подробный план здания, - сказал Сиверов,  зная,  что  это
желание невыполнимо.
   - У нас его нет, - развел руками Студинский.
   - Но хотя бы какой-то приблизительный вами набросан?
   В бездонном дипломате  отыскалось  и  какое-то  подобие  строительных
чертежей, собственноручно выполненных полковником.
   - Вот, три варианта.  Но  ни  один  из  них  не  дает  исчерпывающего
представления.
   - На что вы ориентировались, когда составляли планы?
   - Мы изучали, в каких окнах горит свет, -  не  без  гордости  сообщил
полковник.  -  Я  сам  распорядился  после  наступления  темноты  делать
контрольные снимки. Вот эти окна, - он указал на два крайних левых окна,
- до последнего времени мы были уверены, что это окна одной комнаты.  Но
затем заметили, что в одном из них свет погас на десять  секунд  раньше,
чем в другом. Значит, там существует перегородка.
   "Дурак, нашел чему радоваться!" - подумал Сиверов,  но  вместо  этого
сказал:
   - Как я понял, о внутреннем расположении вам известно немного.
   - Да, только до коридора, - пожал плечами полковник.  -  К  тому  же,
насколько я понимаю, внутреннюю стену снесли и возвели  новую.  Так  что
там даже могут не совпадать межэтажные перекрытия.  И  вполне  возможно,
что вместо двух этажей там существует три.
   - Мне это представляется так,  -  Глеб  схватил  в  руки  карандаш  и
бесцеремонно принялся рисовать прямо по чертежам полковника существующим
в единственном экземпляре.
   Вскоре возникла вполне стройная картина. Кабинет  главного  аналитика
находился в середине здания, не имел окон.
   - Я сделал бы именно так.
   - Не уверен. Несколько раз нам удавалось  засечь  аналитика  у  этого
окна, - Студинский очертил ногтем  оконный  проем,  выходящий  на  улицу
напротив фонарного столба.
   - Но тогда они полные идиоты, - рассмеялся Глеб Сиверов, - или же  мы
с вами идиоты, которые готовы клюнуть на их удочку.
   Но тут же он вновь сделался серьезным.
   - Вы знаете, когда там меняется охрана?  Полковник  Студинский  вновь
вынужден был развести руками.
   - Мы никогда не видели, чтобы оттуда выходил кто-нибудь из охраны.
   - Тогда это вообще задача для первого класса, - Глеб не удержался  от
того, чтобы поддеть полковника.
   - Почему? - тот готов был обидеться.
   - Значит, охрана  уезжает  вместе  с  автобусом,  на  котором  увозят
служащих.
   - И что, вы считаете, дом остается на ночь без охраны?
   - Нет, ночную смену привозит тот же автобус.
   - Сколько людей вам  понадобится  для  поддержки?  -  поинтересовался
полковник.
   - Главное, чтобы мне не мешали. В здание проникну  я  один.  Ваши  же
люди должны находиться на улице и в случае чего задержать  прибывших  на
подмогу.
   - Когда вы собираетесь начать действовать? Времени у нас в обрез.
   - Я не могу начинать операцию, пока мне не будет  известен  подробный
план здания.
   - Это невозможно! - воскликнул полковник Студинский.
   - Невозможного в этом мире не существует, - отшутился Глеб.
   - А по-моему,  господин  Молчанов,  вы  просто  саботируете  задание,
выставляя заведомо невыполнимые требования.
   - Нет, я просто думаю, как выполнить  ваше  задание  и  при  этом  не
навредить себе самому.
   Мужчины замолчали. Глеб  поднялся  и  вышел  за  железную  дверь.  Он
остановился  посреди  своей  мастерской,  поднял  с  пола  уже  успевшие
покрыться тонким налетом ржавчины две семикилограммовые гантели и  начал
делать упражнения.
   Студинский с ненавистью смотрел на него.  По  годам  они  были  почти
ровесники, но насколько лучше сохранился Глеб Сиверов!
   Вскоре Глебу стало жарко, и он снял  рубашку.  Теперь  полковник  мог
видеть его шрамы, видеть, как играют мышцы под темной загорелой кожей.
   Наконец, отложив гантели, Глеб взял из сейфа легкий лучевой пистолет,
повесил на стену мишень и  принялся  стрелять  из  бесшумного  имитатора
оружия.
   Маленький, сведенный в точку пучок света ударял в  мишень,  и  каждый
раз на табло высвечивались цифры попадания - 9 и 10.
   - Вы говорили, вам удалось  выследить  какую-то  девушку,  работавшую
раньше в этом здании? - небрежно бросил Глеб, нажимая на курок  и  вновь
попадая в десятку.
   - Да, - отвечал полковник.
   - Вам не удалось выяснить, почему это она вдруг выпала из  обоймы  до
окончания программы?
   - Насколько я понимаю, какие-то любовные интриги. Ее просто побоялись
оставлять на прежнем месте.
   - Влюбленная женщина, - пробормотал Глеб, - это уже любопытно.
   - Она еще совсем молода и,  наверное,  даже  под  пытками  не  сможет
рассказать вам о том, что происходит в доме. Вряд  ли  она  посвящена  в
тайны.
   - Мне нужен план, - рассмеялся Глеб, - а уж вспомнить, какой  коридор
куда поворачивает и сколько этажей в дворовой части здания, она сумеет.
   - Возле ее дома установлена круглосуточная охрана.
   - Да знаю я эти  охраны!  -  Глеб  махнул  рукой.  -  Можете  мне  не
рассказывать. Еще первую  неделю  будут  дежурить,  а  затем,  если  все
спокойно, отправят туда самых нерадивых, ведь и  в  вашем  ведомстве  не
хватает порядочных людей.
   - Не хватает, - кивнул полковник.
   - Конечно же, иначе вы не обратились бы ко мне.
   Глеб отложил пистолет в сторону и, зайдя в небольшую комнату, где был
установлен компьютер, постучал по пластиковой крышке дипломата.
   - Наверное, я не ошибусь, если  скажу,  что  фотография  этой  девицы
находится в вашем портфеле.
   - Да, она там.
   - Покажите-ка.
   Вскоре на свет появилась  и  фотография.  Секретаршу  Бушлатова  Аллу
сняли издалека. Крупное зерно пленки немного искажало  черты,  но  общее
представление вполне можно было составить.
   - Она довольно симпатична.
   - Уродин в секретарши не берут, - напомнил Студинский.
   - Она сейчас где-нибудь работает?
   - Нет. В администрации  Президента  ей  предоставили  отпуск  на  три
недели.
   - Так она осталась в городе? - изумился Глеб.
   - Я тоже думал, уедет куда-нибудь, но, кажется, покидать  Москву  она
не собирается.
   - А сколько человек дежурит возле ее квартиры?
   - В самой квартире никого нет,  а  вот  напротив  подъезда  находится
машина. В ней один человек, и еще один обычно дежурит в самом подъезде.
   - Красивая обманутая женщина... - задумчиво проговорил  Глеб,  -  это
уже кое-что. - И тут же спросил:
   - За покупками она ходит сама?
   - Да.
   - И, конечно же, охранники увязываются за ней?
   - Только один.
   - Поехали на место, - предложил Глеб Студинскому.
   - Вы что, вот  прямо  так,  с  места,  хотите  начать  операцию?  Без
подготовки?
   - У меня нет на это времени.
   Глеб  распахнул  шкаф,  вытащил  новую   рубашку,   сбросил   с   нее
похрустывающий целлофан. Он  оделся  со  вкусом,  но  довольно  скромно:
потертые дорогие джинсы, свежая рубашка, вокруг шеи обмотано  кашне,  на
плечах кожанка.
   - Мне понадобятся машина и деньги, - обратился он к полковнику.
   - Сколько?
   - Одна машина и пять бумажек - пять сотен.
   - Вы собираетесь действовать один?
   - Нет, мне потребуется ваша помощь, - Глеб присел на спинку кресла  и
закинул ногу за ногу. - Опишите, пожалуйста, охрану, которая приставлена
к бывшей секретарше.
   - Людей постоянных нет, они меняются, а вот машина...
   Глеб оживился.
   - Машина всегда дежурит одна и та же?
   - Да, "фольксваген" с кузовом "универсал".
   - У вас есть точно такая же?
   - Найдем.
   - Через сколько?
   - Минут пятнадцать, не больше.
   - Так вот, сейчас вы отдадите мне свою машину, а сами, переодевшись и
прихватив с собой напарника, поедете следом за мной. Я знаю, что делать.
   Вот уже около трех часов Глеб Сиверов,  полковник  Студинский  и  еще
один  сотрудник  ФСБ,  с  которым  полковник  даже  н