олько зрительно. Всего  раз  бывал
там, тоже на такси с друзьями ехали.
   Вот теперь тот маршрут и откручиваю в голове назад.
   Ехал бы первый раз туда на  общественном  транспорте,  хрен  бы  тебя
взял.
   Глеб увидел, что две  "волги"  заехали  во  двор  какого-то  дома,  и
попросил водителя остановиться.  Быстро  рассчитался  с  ним,  вышел  на
тротуар.
   Дом не был похож на гостиницу. Нижний этаж - магазин, верхние этажи -
жилые.
   "Скорее всего, - подумал Глеб, -  его  решили  поселить  в  одной  из
оперативных квартир ФСК. Что ж, сейчас я узнаю, в какой именно".
   Он подошел к телефону-автомату, снял трубку, приложил к  уху  и  стал
внимательно  следить  за  фасадом  дома.  Сумерки  уже   сгустились,   в
большинстве окон горел свет. Он знал, что  оперативные  квартиры  обычно
располагаются на верхних этажах домов - так спокойнее.
   Меньше вероятность прослушивания,  легче  наблюдать  за  улицей  и  в
случае чего можно уйти через крышу. Иногда, правда,  их  располагают  на
первых этажах домов, но тут Глебу гадать не приходилось, так как  первый
этаж целиком занимал огромный промтоварный магазин.
   Он смотрел на окна пятого этажа. В  одном  из  них  сперва  показался
слабый свет - скорее всего, зажгли лампочку в прихожей и она отсвечивала
в тонированном дверном стекле,  -  затем  ярко  загорелась  пятирожковая
люстра под потолком, купленная наверняка  еще  в  советские  времена.  И
через несколько секунд в окне возник силуэт крепко  сложенного  мужчины.
Мужчина поднял руки - задернул шторы.
   "Ну вот, ребята, стоило ли огород городить?  Не  проще  ли  было  вам
сразу сообщить мне адрес, а не устраивать гонки по городу?"
   Глеб бодрым шагом пересек улицу, подошел к подъезду  и  посмотрел  на
табличку с номерами квартир.
   "Квартира номер двадцать четыре", - тут же вычислил  он  и  отошел  в
глубь двора, поскольку предположил, что вскоре  машины  отъедут,  а  ему
надо было знать точно, остался  ли  генерал  Разумовский  в  оперативной
квартире или уехал вместе со своими людьми.
   Через какое-то время  из  подъезда  вышли  двое  мужчин,  встретивших
генерала на аэродроме, и один водитель. Сели в одну  машину  -  в  белую
"волгу" - и укатили. Черная осталась  стоять  у  подъезда.  За  ветровым
стеклом мигал красным огоньком сигнализатор противоугонного устройства.
   Машину Сиверов оставил  не  очень-то  далеко  отсюда.  Он  уже  начал
ориентироваться в городе: на такси до  брошенного  "уазика"  езды  минут
семь, не больше. Глеб подумал, что стоит рискнуть. Вряд  ли  Разумовский
собирался покинуть квартиру в ближайшее время,  иначе  бы  не  отпустили
шоферов.
   "С дороги ему надо как минимум помыться и перекусить. Так что время у
меня есть".
   Сиверов еще раз осмотрелся: нет, никто следом за ними не  приехал,  и
жизнь генерала ФСК по-прежнему была вне опасности.
   Для Глеба оставалось загадкой, зачем Разумовский  прилетел  именно  в
Калининград. Разгадай ее Глеб - и его задачи упростились бы, но пока  не
подворачивалось удобного случая разузнать, что именно задумал генерал.
   ...Через пятнадцать минут Сиверов уже поставил УАЗ во дворе соседнего
дома и под покровом темноты поменял  на  нем  номера,  предусмотрительно
положенные  в  сумку.  Теперь  "уазик"  считался  зарегистрированным   в
Калининградской области.
   Машина Сиверова стояла в соседнем дворе удачно - так, что из ее  окон
можно было видеть окна квартиры, где расположился Петр Павлович. И  Глеб
решил  немного  вздремнуть,  чтобы  накопить  силы,  которые,  возможно,
понадобятся ему завтра. Он спал  вполглаза,  то  и  дело  просыпаясь,  и
каждый раз видел яркий свет, горевший в окнах пятого этажа.
   "Генерал не один, - думал в промежутках между короткими  сновидениями
Сиверов. - Никому не придет в голову нападать на него в  квартире.  Окно
плотно зашторено, так что и снайперу здесь делать  нечего.  Конечно  же,
человеку, убившему гравера, управляющего делами  и  генерала-отставника,
было бы сподручнее и тут инсценировать или же несчастный случай, или  же
разбойное нападение. Но действующий генерал - неподходящая мишень,  мало
кого убедит подобная инсценировка".
   Глеб опустил спинку сиденья и вновь закрыл глаза.
   Рядом с ним лежала карта и тяжелый бинокль.  Сиверов  спал  короткими
урывками - по минуте, по две - не зная, сколько времени ему еще придется
отдыхать. И быть может, этот отдых затянется, станет не в радость.
   "Вдруг Разумовский не выйдет из квартиры до завтрашнего вечера...  Но
то, что машина у подъезда одна, облегчает задачу -  значит,  поедут  все
вместе", - рассуждал Глеб, когда вновь проснулся.
   На толстом суку, склонившемся над  его  машиной,  сидели  две  кошки,
свесив хвосты, и  противными  голосами  мяукали.  Сперва  Сиверов  хотел
прогнать их, но потом решил, что так все же веселее. Вскоре одна из  них
убежала, скрывшись в темноте, и оставшаяся кошка замяукала совсем другим
тоном - призывно и ласково.
   Прошло не больше минуты, и на дерево  по  шершавому  растрескавшемуся
стволу принялись карабкаться четыре маленьких пушистых котенка. Их  мать
не торопилась никому помогать, а только призывно мяукала.
   Вскоре все четверо очутились на ветке и расселись рядком, свесив свои
тощие, как у крыс, хвостики. И  вдруг  кошка  опустила  голову  вниз,  а
затем, легко оттолкнувшись от  ветки,  с  грохотом  соскочила  на  капот
"уазика".
   Глеб даже вздрогнул от неожиданности. Котята забеспокоились,  жалобно
запищали. А кошка сидела на капоте, кося зеленым глазом на  Сиверова,  и
продолжала мяукать.
   "Ага, она их прыгать учит!" - Глеб наконец-то понял, чего  добивается
кошка.
   Ему показалось, что котята толкают друг друга.
   "Трудно спрыгнуть первому,  -  подумал  Сиверов.  -  Стоит  соскочить
одному, и другие посыплются за ним следом".
   Сиверов сидел и ждал, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть котят. Уж
очень забавное было зрелище. Он пытался угадать, кто  из  котят  решится
прыгнуть на машину первым.
   "Наверное, самый большой. Ему должно быть  стыдно  перед  братьями  и
сестрами", - усмехнулся Глеб.
   Но самый большой  котенок  явно  не  спешил.  Он  предпочитал,  чтобы
геройский поступок совершил кто-нибудь  другой,  и  боком  подбирался  к
самому маленькому котенку, который  застыл  в  ужасе,  хоть  и  понимал,
прыжка не избежать, но страшился сделать его первым.
   "Ничем  животные  не  отличаются  от  людей,  -  подумал  Сиверов.  -
Усатые-полосатые ведут себя, точно мальчишки на верхней  площадке  вышки
для прыжков в бассейне. Гордость  не  позволит  им  спуститься  вниз  по
лестнице, но прыгать первым никому не хочется".
   Мяуканье  кошки-матери  стало  более  настойчивым  и   даже   немного
угрожающим, будто она говорила: ну, смотрите, если из вас  сейчас  никто
не прыгнет, я взберусь на дерево и сама сброшу вас вниз.
   Сиверов пожалел, что находится в машине один,  а  то  можно  было  бы
делать ставки, определяя котенка, который прыгнет  первым.  И  он  решил
сыграть сам с собой.
   "Первым прыгнет на капот самый маленький", -  загадал  он  и,  достав
сигарету, осторожно прикурил ее, прикрывая огонек зажигалки рукой, чтобы
не испугать бдительных животных.
   Котята только беспомощно попискивали. И вот раздался  совсем  слабый,
но отчаянный  звук  -  "Мяу!".  Самый  маленький  котенок,  на  которого
мысленно  поставил  Глеб,  закрыв,  наверное,  глаза  от  страха,  тенью
мелькнул за лобовым стеклом и шлепнулся на капот машины. Сиверов  увидел
испуганные глазенки перед самым  стеклом,  розовый  носик,  из  которого
текла кровь. Вероятно, котенок ударился  мордочкой  о  капот.  Остальные
котята тоже попрыгали на машину.
   Кошка соскочила на землю и вновь вскарабкалась на дерево.  Теперь  ей
уже не нужно было подгонять своих детенышей, они один  за  другим  лезли
вслед за ней. Во второй раз обошлось безо всяких  заминок,  все  четверо
шустро спрыгнули на капот и тут же снова отправились на дерево.
   "Ну вот и произошло, - негромко рассмеялся Глеб. - Страх побежден.  И
самое удивительное, теперь первым прыгает самый большой котенок  -  тот,
который боялся больше остальных. Интересные все-таки вещи иногда увидишь
по ночам... - Глеб вспомнил свой московский двор, в который  возвращался
обычно ночью. - То застанешь какую-нибудь парочку влюбленных в подъезде,
то спугнешь бомжа, вытаскивающего из контейнеров пустые бутылки. И тогда
понимаешь: сила жизни в ее повседневности. Не в  том,  что  придумали  и
осуществляют политики, а в  том,  что  кошка  научила  прыгать  котят  с
дерева, в том, что бомж сдаст бутылки и сможет купить пиво. Сила жизни в
том, что при любом строе, при любом правительстве молоденькие  парень  и
девушка  попробуют  неумело  заняться  в  подъезде  сексом.  Это  только
вознесшимся на вершину власти кажется, что уйдут они  -  и  мир  рухнет.
Нет, оттого, что у вершины пирамиды отвалился маленький кусочек, она  не
развалится.
   А вот если выдернуть один из нижних камней, то не устоят  и  верхние,
из какого бы прочного  материала  ни  были  сработаны  -  на  воздух  не
обопрешься..."
   Глеб приоткрыл дверцу и, положив на порог кусочек колбасы, позвал:
   - Кис-кис...
   Котенок, спрыгнувший с дерева первым, попытался забраться  в  машину,
пришлось  помочь  ему  рукой.  Ни  мать,  ни  братья  не  заметили   его
исчезновения. Урча, котенок принялся грызть колбасу, твердоватую для его
юных зубок.
   - Привыкай! - сказал Сиверов.
   Котенок, заслышав его голос, испуганно прижал к голове уши.
   - Да не смотрю я на тебя, не смотрю, - рассмеялся Сиверов.
   Глеб,  продолжавший  наблюдать  за  проделками  котов,  краем   глаза
заметил, как погасли окна в  квартире  на  пятом  этаже,  где  поселился
генерал Разумовский.
   Сиверов глянул на часы: было  двенадцать,  вполне  подходящее  время,
чтобы лечь спать.
   За шторами угадывался еще один источник света - лампочка горела или в
ванной комнате, в которой не закрыли дверь, или же  в  коридоре.  Вскоре
погас и этот свет.  Затем  на  мгновение  мелькнула  слабая  вспышка,  и
квартира погрузилась в кромешную темноту.
   Глеб быстро проанализировал: "Если бы Разумовский ложился  спать,  то
сперва погасил бы свет в ванной или в коридоре и только затем в комнате.
Скорее всего, он собирается уезжать. Свет потушен  в  комнате,  затем  в
коридоре,  а  вспышка  -  это  отблеск  лампочки  на  площадке.  Что  ж,
проверим", - Сиверов запустил двигатель автомобиля.
   Кошачье семейство, уже привыкшее к тому, что  машина  безжизненна,  в
испуге бросилось врассыпную.
   Глеб  не  спешил  пока  зажигать  фары,  опустил  боковое  стекло   и
прислушался. Он уловил, как стукнула дверь подъезда в соседнем  дворе  и
через несколько секунд раздался щелчок - захлопнулась дверца машины.  Он
зажег габариты и не спеша выехал из подворотни.
   Уже оказавшись на улице, он с удивлением услышал какой-то писк  рядом
с собой.
   "Боже мой, я же совершенно забыл, что  приманил  котенка!  Да  ладно,
поездит со мной, потом привезу его назад".
   Глеб, нагнувшись, подхватил котенка за загривок, чтобы он случайно не
ткнулся куда-нибудь под педаль, и посадил рядом с собой на сиденье.  Тот
испуганно затих и стал слизывать с носа засохшую кровь.
   Проезжая мимо дома, в котором остановился Разумовский,  Глеб  заметил
свет фар. "Волга" выворачивала на улицу.
   "Ну и куда же ты свернешь?"
   "Волга" повернула туда же, куда ехал и Глеб, - в сторону порта.
   "Проеду несколько кварталов и только потом пропущу ее вперед".
   В машине сидели двое - шофер и сам Разумовский.
   Генерал расположился на переднем сиденье. И тут Глеб озадаченно потер
висок: он увидел в зеркало заднего обзора, как из-за  поворота  выезжает
темно-зеленый БМВ и догоняет "волгу". Если  бы  водитель  БМВ  собирался
обогнать Разумовского, то он на пустой дороге непременно  перешел  бы  в
свободный ряд. А пока он шел следом, потихоньку сбавляя скорость. Теперь
Сиверов держался настороже.
   "Возможно, это и есть тот, о ком предупреждал меня генерал  Потапчук.
В лучшем случае - слежка, в худшем... Неужели они не замечают,  что  БМВ
пристроился к ним в хвост?"
   Глеб то бросал короткие взгляды на дорогу,  то  переводил  взгляд  на
зеркало заднего вида. БМВ шел, особо не  прячась.  Сиверов  чуть  сбавил
скорость, "волга"  нетерпеливо  вильнула  влево,  обошла  его  УАЗ.  БМВ
промчался рядом. Глеб успел рассмотреть в машине троих.
   Потерять обе машины в ночном  городе  Сиверов  не  боялся:  на  слабо
освещенных улицах  габаритные  огни  идущих  впереди  машин  были  видны
далеко. Он шел следом за ними, держа большую дистанцию.
   Котенок,  уже  успевший  освоиться  в  машине,  стал  карабкаться  по
обтянутой материей спинке сиденья, взобрался па самый верх и улегся там,
подогнув передние лапки. И теперь  не  мигая  смотрел  на  Глеба  своими
зелеными глазами и время от времени мявкал, показывая розовый язычок.
   "Погоди, приятель, сейчас не до тебя. Ты смелый, не побоялся прыгнуть
с дерева, так что не пропадешь и со мной. Верну я тебя твоей маме".
   Жилые кварталы вскоре кончились, потянулись заводские корпуса,  серые
бетонные заборы, стеклянные будки проходных. Казалось, что город в  этой
своей части сплошь засыпан  цементом,  даже  кусты  и  деревья  отливали
пепельным цветом, выглядели не настоящими.
   Когда в очередной раз Глеб въехал на горку, то увидел ажурные  стрелы
крапов  порта,  корабли,  огоньки  автотранспорта,  выстроившегося   под
погрузкой и разгрузкой.
   А "волга" тем временем уже подъезжала к ограде порта. БМВ, не сбавляя
скорости, вильнул влево и ушел  из  поля  зрения  Сиверова.  Теперь  БМВ
занимал Глеба куда больше, чем "волга" с генералом Разумовским.  В  том,
что за "волгой" следили, он почти не сомневался.
   Сворачивая на улицу, идущую  вдоль  ограды  порта,  он  заметил,  как
открылись ворота и "волга" въехала на территорию.  Впереди  расстилалась
пустынная улица, БМВ нигде не было видно.
   Котенок тихонько пискнул и попытался перебраться со спинки сиденья на
плечо Глебу. Тот нетерпеливо отмахнулся.  Котенок,  потеряв  равновесие,
повис, зацепившись когтями задних лап за спинку.
   "Да куда же он, черт побери, подевался?"
   Глеб чуть прибавил скорость, завернул за угол и  в  глухом  переулке,
где и днем-то, наверное, мало кто  ездит,  увидел  БМВ.  Слева  тянулась
бесконечная стена склада,  сложенная  из  красного,  хорошо  обожженного
кирпича, справа шел  высокий  забор  порта.  БМВ  стоял  под  облетевшим
каштаном, въехав одним колесом на тротуар. В салоне никого. Нос к носу с
БМВ приткнулся  банковский  броневик  светло-бежевого  цвета  с  зеленой
полосой. За рулем дремал водитель. Лишь только он  услышал  гул  мотора,
как тут же встрепенулся и подозрительно посмотрел па УАЗ Сиверова.
   Не снижая скорости, Глеб проехал  мимо  и  успел  заметить  небольшую
металлическую дверь в заборе.
   "Ах, вот куда вы прошли!"
   Он вывернул из переулка и присмотрел подходящее место для парковки.
   Здесь  складскую  стену  поддерживали  мощные,   далеко   выступающие
контрфорсы. Сиверов загнал свою машину  за  один  из  таких  выступов  и
заглушил мотор.
   Лишь только открылась дверца, как котенок попытался выскочить.
   - Нет уж, посиди тут.
   Сиверов захлопнул дверцу и закрыл ее на  ключ.  Набросил  на  "уазик"
кусок маскировочной сетки; теперь даже с расстояния в  несколько  метров
автомобиль казался разросшимся под кирпичной  стеной  кустом.  Из  сумки
Сиверов прихватил только бинокль и пистолет.
   Из нагрудного кармана его куртки торчал тонкий,  не  толще  шариковой
ручки фонарик. Глеб выглянул  из-за  угла.  Банковский  броневик  и  БМВ
оставались стоять на месте, металлическую дверь в заборе, похоже,  никто
не  открывал.  Только  сейчас  Сиверов  сообразил,  что  у   банковского
броневика московский номер. Раздумывать над этим фактом не было времени.
   "Ну что ж, посмотрим на порт  изнутри",  -  Сиверов  окинул  взглядом
забор.
 
Глава 15 
 
   Высокий бетонный забор был возведен без всяких уступов и выемок. Если
бы он был сложен из кирпича, то вскарабкаться на него  не  составило  бы
особого  труда,  но   трехметровой   высоты   гладкая   стена   казалась
неприступной.  Поверху  шел   карниз,   из   которого   торчали   острые
металлические пики.
   "Непреодолимых препятствий не существует", - хмыкнул Сиверов и  пошел
вдоль забора.
   На этой улице деревья сохранились лишь местами.
   Скорее всего, часть из них погибла во время воины.
   Старые каштаны росли уже в толщину, а не в высоту.
   Их могучие стволы были сплошь в наплывах.
   Глеб подыскал подходящее дерево и без труда вскарабкался по несколько
наклоненному стволу. Одна из веток достигала  верха  забора.  Балансируя
руками, Сиверов ступил  на  нее  и  двинулся  вперед.  Ветка  пружинила,
раскачивала его, но он шел и шел. В самый  последний  момент,  когда  до
забора оставалась пара шагов,  древесина  старого  дерева  хрустнула,  и
Сиверов еле успел перескочить на бетонный карниз, щетинящийся вмазанными
в бетон стеклянными осколками.
   Глеб тут же присел, чтобы никто его не заметил,  и  перебрался  через
двойной ряд заточенных металлических штырей.  Теперь  предстояло  как-то
спуститься вниз.
   Прыгать Сиверов не спешил, прежде стоило продумать обратный путь.
   Осторожно  раздвинув  колючую  проволоку,   натянутую   на   выносных
консолях, он высмотрел место для приземления - поросший высохшей за лето
травой бугорок. Сиверов вытащил из брюк ремень и зацепил его пряжкой  за
один из металлических штырей. А затем, ухватившись за выносную  консоль,
повис на ней и разжал пальцы.
   Приземлился он очень удачно, почти  беззвучно.  Вытянул  над  головой
руку, дотронулся до ремня. Теперь, если понадобится, он мог в  считанные
секунды залезть на ограду и исчезнуть с той стороны.
   Работа в порту, расположенном на берегу морского канала,  шла  вовсю,
но только на освещенных площадках. Большая же часть территории тонула  в
темноте.
   Здесь громоздились  контейнеры,  поддоны,  высились  штабеля  ящиков.
Сиверов забрался на поднятый над землей  метра  на  два  железнодорожный
путь, предназначенный для разгрузки вагонов, и огляделся.
   "Волга"  генерала  Разумовского  стояла  неподалеку   от   небольшого
административного здания, в окнах которого  горел  свет.  Глеб  взглядом
поискал пути, по которым могли пройти люди, приехавшие на БМВ. Выбор был
невелик, точнее его не было вовсе: только одна хорошо  освещенная  узкая
дорожка для проезда электрокаров  вела  к  одному  из  причалов.  Других
вариантов не было.
   Трое мужчин уже подходили по ней к самой воде.
   Они остановились под  фонарем  и,  сблизив  головы,  стали  о  чем-то
переговариваться. Сиверов быстро достал бинокль, навел на  них.  В  свое
время Сиверов неплохо научился читать по губам. Это умение  не  раз  уже
пригодилось Слепому, когда он смотрел в прицел оптической винтовки. Если
человек тебе знаком, то сложностей не возникает вообще, если же  человек
незнакомый, некоторые слова остаются, увы, непонятными.
   -  "Генерал...  -  читал  по  губам  говорившего  Глеб,  -  деньги...
Разумовский.., лодка сейчас подойдет..."
   Обрывки фраз. Но  и  их  было  достаточно,  чтобы  понять.  Эти  люди
наверняка знают, кто приехал в порт.
   Но, кажется, не к убийству они сейчас готовятся, вернее, пока даже не
замышляют его. Самое большое - их приставили как наружное наблюдение,  с
тем  чтобы  в  нужный  момент  нанести  удар.  А  скорее  всего,  они  и
Разумовский действуют заодно, только тогда не понятно, почему держатся с
ним порознь.
   Сиверов спрыгнул с эстакады и,  пробираясь  между  штабелями  ящиков,
вышел к причалу. В темноте со  стороны  воды  послышался  гул,  вспыхнул
слабый прожектор, выстеливший впереди моторной лодки узкую полосу света.
Трое мужчин, стоявших на пирсе, оживились.
   Лодка подошла к  самым  сваям,  и  человек,  сидевший  за  штурвалом,
при