пламя. Максимыч охнул  и  с  полминуты
стоял, открыв рот. Он ожидал чего угодно, но не такого поворота событий.
Он  не  мог  понять,  специально  это  сделал  Коптев   или   получилась
трагическая оплошность.
   - Бывает, блин, - Коптев развел руками и затем отряхнул ладони.
   Максимыч кряхтя спустился по сварной металлической лестнице  и  встал
рядом с майором ФСК, правда, на расстоянии вытянутой  руки,  боясь,  что
тот, возможно,  сошел  с  ума  и  еще  чего  доброго  отправит  в  топку
отставного энкавэдэшника.
   - Эка его! - сказал Максимыч, пытаясь рассмотреть в  голубом  пламени
очертания тел.
   Сушильный  барабан  грохотал,  перекатывались  камни.  Пламя  гудело.
Коптев стоял молча, ничего не объясняя Максимычу.
   Наконец старик отошел от шока.
   - Эх, и паласа вам не жаль. Почти новый. Отдали бы мне,  я  бы  кровь
отмыл. Домой, конечно, не понес бы, тут, в вагончике бы постелил,  а  то
пол холодный, бетонный. А у меня ревматизм.
   Майор Коптев все еще смотрел на бушующее пламя.
   - Ждать будете или как?
   - Да нет, наверное, Максимыч. Ты же до конца дело доведешь?
   - Конечно, в лучшем виде, - и Максимыч щелкнул пальцами,  не  отрывая
взгляда  от  голубых  языков  пламени.  -  Часа  два  пройдет,  в   пыль
рассыплются. А утром их вместе с песком - в  асфальтосмеситель.  Асфальт
сейчас от нас в Мытищи возят или на кольцевую. Сейчас не  стоим,  Лужков
строительством занялся. Одно плохо - в ночную смену работать приходится.
   Максимыч опять подкрутил усы,  надвинул  на  глаза  кепку  с  помятым
козырьком и пошевелил пальцами так, будто свивал невидимую нить.  Коптев
покосился на старика.
   - Ты, Максимыч, конечно же, понимаешь...
   - О чем разговор, Павел Иванович! Что бы я  кому-нибудь,  где-нибудь,
когда-нибудь - такого не бывало!
   Максимыч - это могила.
   - Знаю, знаю, потому и сотрудничаем с тобой. Ты мужик тертый  и  язык
за зубами держать умеешь...
   Коптев умолк и выразительно посмотрел на яростное  пламя,  гудящее  в
трубе, на грохочущие камни. - А о вознаграждении ты, Максимыч, правильно
мыслишь, - майор Коптев резко сунул руку в карман плаща.
   От этого движения Максимыч шарахнулся в сторону.
   - Да  ладно,  старик,  не  бойся.  Я  сам,  честно  признаться,  тебя
побаиваюсь.
   - Да что я? Меня бояться не стоит, я человек безобидный.
   - Знаю, знаю, какой ты безобидный, читал твое личное дело.
   - Дело читали? - широко открыв глаза, спросил старик.
   - А ты как думал,  мы  просто  так  к  тебе  за  помощью  обращаемся,
сотрудничаем с тобой? Нам нужны люди проверенные.
   - А как иначе, Павел Иванович...
   Рука Коптева вынырнула из внутреннего кармана.
   Старик сделал два шага вперед. Коптев тоже сделал шаг.
   - Вот, возьми. Это, конечно, не много, но, думаю, и не мало. За такие
деньги тебе горбатиться и ночами не спать года три надо. А ты к тому же,
Максимыч, может, их и не проживешь.
   - Да что вы, Павел Иванович, я мужик еще крепкий и  даже  при  случае
чего бабу какую могу...
   - Да ладно тебе про баб! - Коптев сплюнул в бушующее пламя.
   Плевок даже не долетел до огня  -  столь  высокой  была  температура.
Старик взял четыре стодолларовых  купюры,  потер  их  в  пальцах.  Майор
хмыкнул.
   - Да настоящие, Максимыч. Что ты, как девка на панели после того, как
уже отдалась?
   - Да это я по привычке, - извиняющимся тоном сказал старик.
   - Ну ладно, вот что я тебе скажу: меня здесь не  было,  ты  никого  и
ничего не видел.
   - Ясное дело, Максимыч никого не видел.
   Старик вытащил из кармана потрепанного пиджака такое  же  потрепанное
портмоне и подрагивающими пальцами спрятал деньги.
   - Ну, до встречи, - Коптев не стал подавать старику  руки,  простился
кивком и быстро покинул территорию завода.
   А старик еще минут двадцать стоял у  огня,  греясь  и  с  содроганием
вспоминая то, чему только что был свидетель.
   "Да, стар я стал для таких дел, нервы уже не те,  боюсь  всего.  Хотя
что тут такого? Спалили сперва одного мертвого,  затем  второго  живого.
Мало ли вообще людей через мои руки прошло'!"
   Но, как и  вес  закоренелые  преступники,  Максимыч  не  считал  себя
виновным ни на йоту. Он давным-давно придумал оправдание, надежное,  как
бетонная плита.
   "Мне отдавали приказы - я выполнял, не отдавали приказы - я ничего не
делал. Вот так, - рассуждал старик, потирая поясницу, давно  и  противно
ноющую.
   Все-таки тяжелым был тот первый, которого бросили в огонь.  А  вообще
мертвецы все тяжелые и весят, вернее, кажется, что  весят,  в  два  раза
больше, чем на самом деле".
 
*** 
 
   Уже  сидя  в  микроавтобусе,  майор  Коптев  набрал  номер   генерала
Разумовского. Тот сразу же взял трубку.
   - Это я. Коптев.
   - Слышу, что ты, - грубовато ответил Петр Павлович. - Что у тебя?
   - Я звонил вам раньше, но у вас было какое-то  совещание  и  меня  не
соединили.
   - Да, было совещание. Дальше что?
   Коптев замялся, не зная, с чего начать, а затем заговорил, будто  его
прорвало:
   - Так вот, Петр Павлович" этих двоих в живых нет!
   А ваша подруга...
   - Какая подруга?
   - Ну Свиридова Наталья... Исчезла.
   - Исчезла? - в голосе генерала мгновенно послышались стальные нотки.
   - Когда я приехал к ней на квартиру, там были мои люди. Один  в  виде
трупа, а второй тоже полумертвый.
   Ее кто-то увел.
   - Кто? Когда?
   - В тот момент, когда мои люди пришли, у нее в квартире был  мужчина,
и судя по всему, профессионал.
   Ведь он легко смог разобраться с двумя моими людьми.
   - Что у тебя за люди, майор! - заорал генерал, начиная стервенеть.  -
Куда ее увезли?!
   - Я этого не знаю, Петр Павлович.
   - Так вот узнай!.. Хотя нет. Ты сейчас на чем?
   - На микроавтобусе.
   - Давай встретимся.
   - Но уже поздно...
   - Какая разница - поздно, рано? Надо заниматься делом. Времени у  нас
с тобой, Павел Иванович, не так много, им надо дорожить.
   - Хорошо. Где встретимся?
   - А ты где сейчас?
   - На асфальтобетонном.
   - Хорошо. Ты знаешь скверик возле моего дома?
   - Знаю.
   - Так вот, через час я тебя там жду.
   Генерал отключился от связи. Коптев перевел дух.
   Он-то полагал, что генерал всыплет ему по первое число. Но обошлось.
   "Значит, время у нас еще есть. Но сколько - неизвестно".
   Коптев позвонил одному из своих сотрудников  и  приказал,  чтобы  тот
съездил на Радиальную и забрал его машину от шестнадцатиэтажного дома  и
загнал ее к нему в гараж.
 
*** 
 
   Серый микроавтобус мчался ночной  Москвой.  Майор  Коптев  по  своему
обыкновению курил сигарету  за  сигаретой  и  был  невероятно  зол.  Он,
человек, собаку съевший в своем деле, не мог взять в толк, как с  его  в
общем-то опытными сотрудниками расправились вот так запросто.
   "Кем мог быть тот неизвестный, который  увез  Свиридову  с  квартиры,
вырвал ее из рук моих людей? Кто его послал? Зачем? Чей он человек? Если
генерала Потапчука, то дело принимает оборот  совсем  хреновый.  Но  как
Потапчук узнал о существовании Свиридовой? А если генерал получил  такую
информацию, значит, за мной и генералом Разумовским ведется слежка".
   Коптев вжал голову в плечи и посмотрел в  зеркало  заднего  вида.  Он
покружил по городу, наблюдая, петли за ним хвоста, и,  лишь  убедившись,
что нет, выехал на Тверскую и уже оттуда направился к скверу, где должен
был встретить генерала Разумовского.
   Тревожные мысли не давали покоя. Вопросы наслаивались один на другой,
и все оставались без ответа.
   Голова майора Коптева буквально пухла. Он уже ощущал себя  обложенным
зверем, и звериное чутье подсказывало, что западня вот-вот захлопнется и
их с Разумовским возьмут с поличным.
   Майор лихорадочно просчитывал варианты спасения.
   Может  быть,  просто-напросто   попытаться   скрыться,   залечь?   Но
официальному лицу, сотруднику органов это не так легко сделать.  К  тому
же скоро - Коптев это прекрасно знал - хватятся агентов  Железовского  и
Барташова. Что он тогда  скажет?  Ведь  это  он  якобы  отправлял  их  в
командировку. Срок "командировки" истекает через  три  дня.  Барташов  и
Железовский не появятся - и вот тогда начнется переполох. "Где люди?"  -
спросят Коптева его начальники. А о том, что обоих сотрудников уже нет в
живых, пока известно ему и генералу Разумовскому. Правда,  об  этом  еще
знает и сумасшедший старик, работающий на  асфальтобетонном  заводе,  но
тот будет нем как рыба. К тому же Максимыч едва ли  догадался,  что  эти
двое сожженных - сотрудники ФСК.
   "Нет, Максимыч будет молчать. Это уже проверено".
   К его помощи Коптеву  приходилось  прибегать  не  один  раз,  заметая
следы, убирая ненужных свидетелей и выпавших  из  обоймы  его  интересов
людей. Но как Потапчук мог выйти на любовницу Разумовского - это Коптеву
было непонятно, и об этом он хотел поговорить с генералом.
 
Глава 23 
 
   Генерал  Разумовский  рассчитал  все  с  точностью  до  часа.  Деньги
доставят в Калининград завтра ночью. Завтра же их погрузят в самолет,  и
они в сопровождении полковника Хализина и майора Малиновского прибудут в
Москву. Но Разумовский чувствовал: цепь  последних  провалов  привела  к
тому, что завершение дела не терпит  отлагательств,  и  из  России  надо
бежать как можно скорее. Сегодня он уже сделал контрольный звонок в банк
и повторно переговорил с председателем правления, что привезет пятьдесят
миллионов и тот переведет деньги на счета,  указанные  генералом.  Здесь
обломов не предвидится. Банки работают четко,  тем  более,  председатель
заинтересован получить такую сумму наличности, с тем  чтобы  снять  себе
большие проценты.
   Генерал оделся, взял в руки зонт. Оружия он  не  любил,  но,  тем  не
менее, дело того требовало. Вместе со  связкой  ключей,  извлеченных  из
сейфа,  положил  в  карман  пистолет,  предварительно  проверив  обойму.
Взглянул на часы и покинул дом.
   Едва он подошел  к  скверу,  как  рядом,  взвизгнув  протекторами  по
скользкому мокрому асфальту и проехав лишний метр, замер микроавтобус.
   - Сюда, Петр Павлович, - сказал Коптев,  открывая  дверь  и  указывая
генералу на место рядом с собой. - Там в салоне...
   - Что в салоне? - нетерпеливо спросил Разумовский.
   - Пришлось перевозить труп, и салон в крови.
   - Ты что, не мог машину почистить?
   - Мог, конечно, да времени не было.
   - Понятно. Что на заводе?
   - Как всегда, Петр Павлович, - ехидно улыбнувшись, от чего  его  лицо
стало похоже на маску смерти, бросил майор.
   - А старика не надо было убрать? - задумчиво спросил Разумовский.
   - Да нет, он надежен.
   - Ладно, потом решим. Поехали.
   - Куда едем?
   - В Черемушки.
   Коптев  отжал  сцепление,  и  автобус  покатил,  вливаясь   в   поток
автомобилей,  которых  для  этого  позднего  часа  набралось  многовато.
Некоторое время и Коптев, и Разумовский молчали.
   - Послушайте, Петр Павлович, Барташов мне успел сказать, что  там,  в
квартире, был какой-то мужчина. Может, это человек Потапчука?
   - Может быть, - буркнул генерал. - Сейчас это не имеет  значения.  На
то время, пока длится операция, мы с тобой защищены, майор.  Как  только
она закончится, нами могут заняться. Этот Потапчук крутится вокруг  нас,
как пчела вокруг цветка, норовит запустить жало мне  в  задницу.  Я  уже
слышу его смрадное дыхание себе в затылок.
   - А может, его все же убрать? - заметил Коптев.
   - У меня нет на это ни времени, ни сил. И даже желания. Все равно  он
пока до меня не доберется.
   - А до меня, Петр  Павлович?  -  спросил  Коптев,  обгоняя  фургон  с
надписью "Coca-Cola" на борту.
   - А ты его не интересуешь. Потому что ты, майор, ничего не знаешь.
   - Как это?
   - Ничего ты не знаешь, майор. Ты пока лишь пешка в  игре,  но  имеешь
шансы добраться до последней линии, перейти все поле и стать ферзем. Или
слоном, или конем - словом, кем пожелаешь, тем и будешь.
   - Лучше ферзем - маневра больше.
   - Ферзем, так ферзем, - кивнул генерал Разумовский. - Смотри  только,
козлом не стань, - и он хохотнул.
   На самом деле ему было не до смеха. Сейчас они ехали  на  квартиру  в
Черемушках, где были спрятаны деньги  -  пятьдесят  миллионов  фальшивых
американских долларов, отпечатанные  в  семьдесят  пятом  году,  которые
генерал решил завезти в Центральный банк, а себе взять уже не фальшивые,
а настоящие пятьдесят миллионов из присланных  иракцами.  Вот  для  этой
операции ему и нужен был майор Коптев.
   Генерал  знал,  как  только  операция  будет  закончена,  как  только
пятьдесят миллионов окажутся в  хранилище  коммерческого  банка,  а  для
него, генерала Разумовского, откроют кодированные счета  за  рубежом,  с
майором Коптевым можно будет покончить. Где и когда это сделать, генерал
еще не решил. Но о том, что от Коптева придется избавиться, решение было
принято твердое.
   Коптев же выстраивал свои собственные  планы.  Получить  деньги  -  и
рвануть сразу же в сторону. Его не интересовало то, что произойдет с его
семьей, его не интересовала работа. Все-таки пять миллионов наличными  -
это шанс начать новую - красивую! - жизнь.
   - Она что-нибудь знает, эта ваша Наталья? - спросил Коптев.
   Генерал Разумовский скривился, как от глотка уксуса.
   - В принципе она ничего не знает, но догадываться может.
   - Что там у вас в Черемушках, Петр Павлович?
   - Одна квартира, майор. И если у тебя нервы  слабые...  Хотя  это  не
имеет значения. Пойдем, пойдем...
   - Куда пойдем? - удивился Коптев. - Ведь мы же едем.
   - Не обращай внимания, это я так.
   Коптеву  показалось,  что  Разумовский  бредит,  но  ему  ничего   не
оставалось  делать,  как  выполнять  приказания,  послушно   поворачивая
баранку, включая указатели поворота, переезжая с одной улицы на другую.
   Генерал держал правую руку в кармане, где лежали  пистолет  и  связка
ключей. Разумовский был на этой квартире последний раз неделю назад. Все
в ней оставалось на месте. Правда, квартира заросла пылью,  духота  была
неимоверная: все  форточки  Разумовский  держал  наглухо  закрытыми.  Он
вообще основательно позаботился о безопасности  -  на  окнах  с  внешней
стороны стояли мощные решетки, с  внутренней  -  ставни,  вход  защищала
толстая  бронированная  дверь  с  тремя  замками,  со  стороны  подъезда
прикрытая обыкновенной, деревянной.
   За те годы,  а  точнее,  с  девяносто  первого,  когда  начались  все
пертурбации и  заваруха,  фальшивые  деньги,  спасенные  Разумовским  от
уничтожения, меняли место хранения раз десять. И вот чуть больше  месяца
тому назад генерал перевез их в Москву,  на  эту  квартиру.  Разумовский
считал, что деньги должны лежать как можно ближе, чтобы в  любой  момент
ими можно было воспользоваться.
   Серый микроавтобус после  долгого  петляния  по  городу  помчался  по
Ленинскому проспекту. На площади  Шестидесятилетия  Октября  Разумовский
приказал повернуть налево, на улицу Красикова. По Красикова они проехали
квартала четыре, свернули направо и попали на улицу архитектора Власова.
   - А теперь давай сюда, - кивком головы указал генерал.
   Микроавтобус свернул во дворы.
   - Ты посиди здесь, а я поднимусь, все посмотрю и спущусь за тобой.
   - Хорошо,  Петр  Павлович,  -  ответил  Коптев,  тормозя  у  подъезда
девятиэтажки.
   Генерал выбрался из машины, звякнул в кармане ключами. Зонт он держал
в руке.
   Когда генерал исчез в подъезде. Коптев стал смотреть на окна  дома  в
надежде  вычислить,  в  какую  квартиру  поднялся  генерал.  Какое  окно
зажжется - туда он и пошел. Если, конечно, эта квартира не жилая, и если
окна не выходят на другую сторону дома. Не вычислил:  ни  в  одном  окне
свет так и не зажегся.
   Минут через десять генерал вернулся.
   - Подгони машину поближе, придется поработать, майор.
   - Что будем делать?
   - Увидишь. Пошли.
   - А двигатель глушить?
   - Обязательно. Дело у нас с тобой не быстрое.
   Они поднялись на седьмой этаж. Генерал  открыл  вначале  одну  дверь,
обитую  вагонкой.  Майор  Коптев   даже   присвистнул,   увидев   мощную
металлическую дверь с хитроумными замками. Все его отмычки здесь были бы
бесполезны.
   -  Да,  дверь  хорошая.  Специалисты  делали,   -   сказал   генерал,
поворачивая ключи в прорезях замков.
   Механизмы заскрежетали, ригели отъехали, генерал поморщился.
   - Как в сейфе. Не люблю я эти двери, но понимаешь, майор,  по-другому
нельзя.
   Они вошли в квартиру. Свет  в  ней  горел,  Разумовский  оставил  его
включенным, когда спускался вниз. Майор понял, почему не увидел в  окнах
вспыхнувшего света: на улицу сквозь глухие ставни не пробивалось и луча.
   - Проходи.
   Коптев осмотрелся. Квартира как квартира. Только пыли в ней набралось
столько, что если провести пальцем, останется глубокая бороздка.
   - Сейчас я тебе кое-что покажу, только не падай в обморок.
   В углу, у шкафа, громоздилось  что-то  накрытое  покрывалом.  Генерал
снял покрывало. Под ним оказались картонные коробки из-под оргтехники.
   - Видишь?
   - Вижу, - сказал Коптев.
   - Как ты думаешь, что там?
   Коптев пожал плечами и решил не говорить о своих предположениях.
   - Молчишь... - пробурчал Разумовский. - А ну-ка,  помоги  мне.  Давай
снимем верхнюю.
   Коробка оказалась невероятно тяжелой, весом килограммов  восемьдесят,
не меньше. Они поставили  ее  на  пол.  Генерал  сорвал  скотч,  которым
коробка была заклеена, и заглянул внутрь. Там был железный ящик.
   - Давай-ка, майор, вытащим его наружу.
   Они поставили ящик на ковер. На замке висела пломба.  Генерал  сорвал
ее, длинным ключом открыл замок.
   - Подыми крышку, майор. - И попятился к стене, отходя  шага  на  три.
Сунул  руку  в  правый  карман  и  на  всякий  случай  снял  пистолет  с
предохранителя.
   Коптев нагнулся над ящиком, откинул дужки замка и  в  нерешительности
взглянул на генерала.
   - Поднимай, поднимай, майор, крышку, не бойся.
   Майор поднял крышку. Сверху лежала серая  оберточная  бумага.  Коптев
опять посмотрел на генерала.
   - Убери бумагу.
   Майор двумя пальцами взял бумагу...
   На  его  лице  появилось  странное  выражение  -  ужас,  смешанный  с
восхищением. Ящик доверху был заполнен пачками  долларов  -  новенькими,
нераспечатанными. По всему было видно, что мало кто  брал  эти  пачки  в
руки.
   - В каждой пачке по десять тысяч долларов, - каким-то сухим  голосом,
словно сломалась деревяшка,  сказал  генерал.  -  Понимаешь,  майор,  по
десять тысяч долларов.
   Майор не мог  говорить,  сглотнул  несуществующую  в  пересохшем  рту
слюну.
   - Можно потрогать?
   - Потрогай.
   Майор взял пачку, и его большой палец с крепким ногтем  прошуршал  по
торцу, шевеля листы купюр.
   - Ничего себе! Да это же настоящий банк!
   - Да, - сказал Разумовский, - думаю, в России мало банков, у  которых
есть столько наличности.
   - А сколько здесь?
   - Пятьдесят миллионов.
   - Пятьдесят миллионов? - Коптев произносил слова так,  будто  пытался
пережевать только что услышанное.
   - Что, нравится, майор?
   - Это, генерал, не может не нравиться. И вы не боитесь?
   - Нет, не боюсь, - спокойно ответил Разумовский.
   - Но...
   - Чего бояться? Эти деньги фальшивые.
   - Как фальшивые?!
   - Фальшивые. Искусно сделанные фальшивки.
   - Откуда они у вас?
   - Это другой вопрос и другая история. Очень давняя.
   - Те убийства... Они связаны с ней?
   - В какой-то мере да, но не совсем.
   Майор не стал больше ничего спрашивать. Он смотрел на  ящик.  Там  не
хватало одной пачки - той, которую он держал дрожащими руками. Красота и
гармония поверхности была нарушена.
   - Положи деньги на место, - сказал  Разумовский,  -  ты  их  получишь
потом.
   - Фальшивые? - не удержался от вопроса  Коптев  -  Нет,  ты  получишь
взамен фальшивых настоящие - Когда?
   - Мы еще поработаем вместе.
   - Они точно фальшивые? - не мог поверить Коптев.
   - А что, ты полагаешь, будто у меня есть такая сумма настоящих  денег
и я сижу с ними в Москве, в своем долбанном кабинете, езжу  на  долбаной
машине,