склада выкатились скромные "Жигули"  с
зажженными  фарами,  а  за  ними  потрепанная   "Нива",   принадлежавшая
директору местной агрофирмы.
   Глеб посидел еще полчаса.
   - Что ж, пора, - сказал он сам себе, поднял с  земли  сумку  и  легко
забросил ее на плечо.
   В сумке звякнул металл.  Уже  подойдя  к  территории  склада.  Слепой
вытащил из сумки большие кусачки и  легко,  абсолютно  бесшумно,  словно
резал ткань, а не стальную  сетку,  рассек  проволочную  плетенку  снизу
доверху. Затем развернул ее  в  две  стороны.  В  руках  Глеба  появился
целлофановый пакет с двумя сочными кусками парной говядины. Первого  пса
Глеб  буквально  почувствовал,  а  потом  уже  увидел  -   тот   крался,
принюхиваясь, вдоль забора. Сиверов взял мясо и швырнул  его  в  сторону
собаки. Послышалось угрожающее рычание,  затем  появился  второй  пес  и
подал голос, несколько раз басовито тявкнув. Пока псы  не  сцепились  за
кусок  мяса,  Глеб  швырнул  второй  и  минут  пять  стоял  за   сеткой,
прислушиваясь к громкому хищному тявканью.
   Затем он посмотрел на часы. Уже смолкло и чавканье, и сопение.
   "Наверное, подействовало".
   Глеб развел сетку пошире в стороны, аккуратно  прошел  на  территорию
склада и остановился возле лежащих псов. Глаза у тех  были  открыты,  но
ничего не видели. Доза снотворного была такой, что свалила бы и льва,  а
не то что ротвейлера.
   "Ну, вы, друзья, к утру оклемаетесь. Правда, пару дней вас еще  будет
шатать, как пьяных, и на говядину смотреть не захочется,  будете  лакать
воду да выискивать всякие травы, чтобы пожевать. Хотя здесь вы навряд ли
что-нибудь найдете", - и Глеб, бесшумно ступая, двинулся к складу.
   Уже па территории Глеб услышал кислый запах:  вонь  шла  от  бочек  с
забродившим березовым соком. На складе горел свет, железные ворота  были
приоткрыты, слышались мужские голоса. Двое охранников  играли  в  карты,
громко переругиваясь, оттуда же  доносилась  музыка:  работал  приемник,
настроенный на волну "Радио-роке", передавали концерт по заявкам.
   "Как бы этих уродов выманить наружу и  желательно  по  одному,  чтобы
поменьше было возни?" - подумал Глеб.
   Калечить людей - хоть и мерзавцы, это он по их рожам видел, - ему  не
хотелось, личных счетов к этим ребятам у него не  было.  У  него  имелся
лишь один  должник,  да  и  то  задолжал  не  ему,  а  нервной  Кларе  и
Быстрицкой, неглупым, но непрактичным и чересчур доверчивым женщинам.  А
за женские слезы надо платить, они дорогого стоят.
   Сиверов не спеша,  будто  прогуливался  по  парку,  обошел  небольшое
здание склада. До этого он  видел  лишь  одну  его  сторону  с  большими
железными воротами. На окнах стояли решетки, с  тыльной  стороны  склада
оказались еще одни ворота, но ими, видимо, никогда не пользовались,  они
были  заперты  изнутри.  Ворота  не  распахивались,  а  откатывались  на
колесиках в сторону.
   "Дело несложное", - решил Сиверов.
   Он отыскал в куче металлолома несколько кусков  арматурной  проволоки
миллиметров шесть в диаметре и пропустил один из таких кусков в проушины
дверного пробоя. Пробой да и сами  ворота  были  сработаны  на  совесть,
случись штурм,  дрогнули  бы  разве  что  под  танком.  Слабо  скрипнув,
арматура изогнулась в сильных руках Глеба, посыпались кусочки  ржавчины.
Глеб затянул изогнутую буквой "л" проволоку потуже и  отступил  на  шаг,
чтобы полюбоваться своей работой.
   "Через эти ворота, ребята, вы уже не выберетесь, если  только  с  той
стороны не взорвете их. Легче разбить кирпичную кладку".
   Он вернулся к центральному проходу и заглянул в  раздвинутые  ворота.
Увидел стол, над которым горела лампочка в жестяном  абажуре,  спущенная
на  длинном   шнуре   с   фермы-перекрытия.   Двое   охранников   лениво
перекидывались в карты в узком  проходе  между  штабелями  бочек.  Двоих
других видно не было. Глеб  навалился  плечом  на  ворота  и  попробовал
сдвинуть створку с места, но направляющие, по которым скользили  колеса,
были забиты мусором.
   Створка громыхнула. Сиверов прижался к стене, затаился.
   - Во ветер, - услышал он совсем недалеко от себя.
   За штабелем бочек послышались шаги.
   - Эй, Гарик, только подальше от ворот отойди, а то мочой уже  воняет,
как в сортире.
   - Ладно, отойду.
   Сиверов боком отступил за угол.
   - И собак там глянь, Гарик, а то сбегут.
   - Никуда не сбегут, забор высокий, а дырок в нем нету, сам проверял.
   - Что-то не видно их, не слышно...
   Из ворот  шагнул  высокий,  под  метр  девяносто,  детина  в  рубашке
навыпуск, он вышел на засыпанную гравием площадку  прямо  под  фонарь  и
стал мочиться.
   Он никак не мог понять,  в  какую  сторону  надо  повернуться,  ветер
налетал и слева, и справа.
   Наконец он прижался к бетонной опоре столба, чтобы пошире  расставить
ноги. Затем застегнулся и несколько раз свистнул, подзывая собак. На его
зов никто не прибежал.
   - Да ну вас, ни хрена с вами не станет. Небось, мышей  ловите,  твари
ненасытные!
   Сиверов дождался, когда верзила скроется в складе,  и  вновь  занялся
воротами. На этот раз  он  понял  свою  ошибку:  их  надо  было  немного
приподнимать - меньше шума. Люди, сидевшие в складе, вскоре поняли,  что
на улице творится неладное. Сиверов слышал, как они  вскакивают,  бегут,
слышал окрики:
   "Эй!". Но полоска света между створками ворот мгновенно  превратилась
в тонкую линию, рассеченную арматурной  проволокой,  пропущенной  сквозь
проушины. Глеб как раз успел ее загнуть,  когда  ворота  с  той  стороны
стали дергать.
   - Эй!
   - Чего? - сказал Глеб.
   - Эй, кто там? Ты кто?
   - Скажешь Галкину, что деньги, если пообещал, отдавать нужно  всегда.
Особенно женщинам. А к деньгам желательно делать и маленький подарок.
   Ворота грохотали, в дырку  пытались  всунуть  лом,  чтобы  раздвинуть
створки, но Глеб видел со  своей  стороны,  что  освободиться  пленникам
удастся не скоро - разве что у них есть автоген и они вырежут дырку.  Но
ему для задуманного хватило бы пяти минут.
   - Вы время зря не теряйте, звоните Галкину.
   - Что за хрень! - крикнули из-за ворот. - Эй, мужик! Ты что, охренел,
что ли?
   - Звони, говорю. Галкин поймет.
   Сиверов отошел к одной из цистерн и, сорвав пломбу, до упора открутил
вентиль. Спирт хлынул прямо ему под ноги, да с  такой  силой,  что  даже
начал пениться. Грязь и брызги полетели в разные стороны.
   За воротами сразу затихли.
   - Эй, мужик!
   - Вы там с огнем поосторожнее, - посоветовал Глеб, - не курите, а  то
спирт уже под ворота подтекает.
   Затем он так же спокойно расправился со второй пломбой. И вот уже два
спиртовых потока хлестали в ночи, заглушая кваканье лягушек  на  близком
болоте.
   Спирт хлестал, как вода из пожарного гидранта,  он  даже  не  успевал
впитываться в землю и растекался, как талая вода весной.
   В зарешеченном окне Сиверов увидел четыре приплюснутых к стеклу носа.
Лица  были  искажены  страхом  и  недоумением:  у  охранников  явно   не
укладывалось в голове, как можно спустить в  землю  шесть  тонн  спирта.
Ладно бы украсть, потом продать, на этом можно заработать. А этот тип  -
точно псих, да еще приказывает им звонить хозяину.
   - Я что сказал, - строго произнес Глеб, - звоните Галкину. А я пошел,
ребята. Счастливо оставаться!
   Глеб шел, на его лице блуждала  улыбка.  Он,  как  школьник,  пытался
решить простую арифметическую задачу: даны две трубы, А и  Б,  требуется
рассчитать, за сколько времени цистерны опустеют? Данных недоставало, но
тем не менее ответ Сиверов знал. Пусть некорректный математически,  зато
с житейской точки  зрения  абсолютно  верный.  Цистерны  станут  пустыми
раньше, чем Сергей Львович Галкин вернется на склад.
   Галкин в это время еще не спал. Он сидел, закинув ногу за ногу, перед
экраном  телевизора,  на  одном  колене  лежал  блокнот,  на  втором   -
калькулятор. Галкин рассчитывал возможную прибыль с только что прибывших
шести топи спирта, деньги за который им уже были уплачены.
   И, может быть, он просчитал бы все до  цента,  отминусовав  взятки  и
неизбежные в таком деле мелкие хищения - пару ящиков туда,  пару  ящиков
сюда - без этого, как  известно,  дела  не  делаются.  Естественно,  его
математические выкладки дали бы точный результат. Но на сей  раз  задача
была с одним  неизвестным,  а  неизвестным  для  Галкина  оказался  Глеб
Сиверов. Если бы Галкин знал, кто на него наехал, то  скорее  всего,  ни
секунды не раздумывая, расплатился бы и с Быстрицкой, и  с  ее  подругой
Кларой, да еще добавил бы за моральный ущерб. Но ему было невдомек,  что
случай свел его не с кем-нибудь, а с самим Глебом  Сиверовым,  секретным
агентом ФСБ по кличке Слепой, с  человеком,  за  плечами  которого  было
немало серьезных дел.
   Мелодично звякнул телефон.  Сергей  Львович  взял  трубку  и  тут  же
услышал истошный крик одного из парней, оставшихся охранять склад:
   - Сергей Львович! Сергей Львович, спирт вытекает!
   - Как вытекает?
   - Да тут какой-то мудак, мать его, закрыл нас  в  складе  и  открутил
вентили на двух цистернах. Уже, наверное, тонна или две вытекли.
   - Да вы что, охренели совсем? Перепились, что ли?
   Завинтить! Немедленно!
   - Да как завинтить, если мы выбраться не можем!
   - Как это не можете?
   - Да я же вам говорю, заперли нас!
   - А другие ворота?
   - Другие тоже заперли.
   - А окна?
   - Там же решетки!
   - Сорвать!
   - Легко сказать - сорвать! Ни хрена не получается,  крепкие,  заразы.
Приезжайте скорее!
   Холодный пот моментально, как конденсат на рюмке  с  ледяной  водкой,
выступил на всем грузном  теле  бизнесмена  Галкина.  Даже  не  дослушав
пояснений и воплей,  он  бросил  трубку  и  принялся  звонить  директору
агрофирмы, который жил неподалеку от склада.
   Глеб в это время спокойно стоял на пригорке и в бинокль  следил,  как
вытекал спирт. Он видел, как напор ослабел, и струя, еще несколько минут
назад буквально хлеставшая,  буравившая  землю,  вдруг  стала  иссякать,
истончаться, превратилась сначала в тонкий ручеек, а затем  спирт  потек
струйкой толщиной в спичку. Даже сюда, на  пригорок,  ветер  доносил  до
Глеба резкий запах алкоголя.
   - Ну все. Шести тонн как не бывало.
   Он  видел  фары  подскакивающего  на  кочках,  несущегося  к   складу
автомобиля и догадывался по звуку мотора, что  это  "Нива",  а  затем  и
увидел ее. Из машины выскочили двое мужчин и, шлепая по лужам, бросились
к цистернам, стоящим под навесом. Они до упора  закрутили  вентили,  как
будто это что-то могло  изменить.  Смотреть,  как  выпустят  на  свободу
запертых в складе  охранников,  Глебу  не  захотелось.  Он  спустился  с
пригорка и, не зажигая фар, покинул место своего преступления. На  шоссе
ему  встретился  джип  Галкина,  который  со  скоростью  не  менее   ста
шестидесяти километров мчался к складу.
   - Как ни спеши, дорогой, а спирт назад не затолкаешь.
   Удовлетворенный  содеянным,  Глеб  приехал  в  арбатский  дворик.  Он
поднялся в мансарду, разложил содержимое спортивной сумки, поставил свою
любимую музыку и взял  в  руки  телефон.  Номер  Галкина  он  знал  -  и
домашний, и рабочий, знал и номер сотового телефона.  Именно  его  он  и
набрал. Галкин ответил  незамедлительно.  По  голосу  было  слышно,  что
человек  крайне  расстроен,  и  вдобавок  абсолютно  не  понимает,   что
произошло, а самое главное, почему, за что Бог к нему так  немилостив  и
так сурово карает.
   -   Галкин,   это   ты?   -   мягким,   задушевным    голосом,    как
дикторлитературно-драматической редакции радио,  осведомился  Слепой.  -
Можешь не говорить, знаю, это ты. Такого несчастного  голоса,  наверное,
во всей Москве сегодня не сыщешь. Как-никак, шесть тонн спирта. И  вроде
бы вот они, под ногами - есть, стоишь на краю лужи, нюхаешь, вдыхаешь, а
сделать ничего не можешь.
   - Кто ты? - воскликнул Галкин, готовый поверить в любую мистику.
   - Да никто, собственно говоря. Тебе ребята все передали?
   - Что...
   - Знаешь, Галкин, надо платить не только за свет и газ, и  не  только
налоговой инспекции, но и женщинам.
   Нельзя обижать слабых, если ты мужик. Сегодня ночью ты потерял  шесть
тонн спирта, а послезавтра еще шесть тонн потеряешь, если не  поумнеешь.
Задержат на лесной дороге спиртовозы и просто-напросто заберут товар. Ты
меня понял?
   Галкин молчал, словно воды в рот набравши. Он слышал далекую  музыку,
такую непонятную и чужую ему. Слышал спокойное ровное  дыхание  и  ломал
голову, силясь понять, кому и где он перешел дорогу, кто мог наехать  на
него так круто и так жестоко.
   - Ты меня понял, Галкин? - все так  же  спокойно  повторил  неведомый
собеседник. - Если в  течение  двух  дней  ты  не  закроешь  всех  своих
задолженностей перед женщинами, то пеняй на себя.
   Глеб отключил телефон и бросил его уа мягкое кресло. Взяв  пульт,  он
сделал музыку, плывущую из колонок, чуть громче.
   Ему было хорошо.
 
Глава 6 
 
   С утра было тепло, моросил дождь. Николай  Меньшов  и  его  заказчик,
мужчина в серой стеганой куртке,  встретились  в  десять  на  набережной
Москвы-реки неподалеку от гостиницы "Украина",  как  раз  в  том  месте,
откуда открывается лучший вид на Белый дом.
   - Доброе утро, - блеснув стеклами очков, промолвил мужчина с  кожаным
портфелем в руке.
   Говорил он с едва заметным акцентом, даже не пытаясь его скрыть.
   - Будем надеяться, что доброе, - кивнул высокий блондин.
   - Ну, как все прошло?
   - Нормально, как всегда, - немногословно ответил Николай.
   - Никаких эксцессов и неожиданностей?
   - Я же сказал, как всегда.
   - Точно?
   -  Можете  съездить  и  проверить,  -  и  он  подал  три   ключа   на
металлическом колечке - ключи от  квартиры  Светланы  Жильцовой.  -  Это
запасной комплект, я его прихватил на всякий случай.
   Мужчина взял ключи бережно, точно это был  талисман,  перебрал  их  в
пальцах, а затем, немного помедлив,  приблизился  к  парапету,  протянул
вперед левую руку  и  разжал  пальцы.  Ключи  соскользнули  с  ладони  и
булькнули в темновато-зеленую воду, блеснув напоследок,  словно  монета,
которую бросают в реку для того, чтобы в будущем сюда вернуться.
   - Я не стану тебя проверять, ты, действительно, никогда не подводил.
   Николай молчал. Его спутник достал пачку сигарет и протянул:
   - Закуривайте.
   Николай отрицательно покачал головой.
   - Здоровье бережешь? - хмыкнул мужчина.
   - Берегу, - признался язвенник.
   - Правильно делаешь. Наверное, хочешь дожить до глубокой  старости  и
уж, конечно, встретить ее где-нибудь в Калифорнии, молодящимся  стариком
в полосатой майке с маленьким вышитым крокодильчиком на груди?
   - Я не люблю фирму "Ла коста" - скривив губы, бросил Меньшов.
   - И правильно. Мне она тоже не нравится, но  в  Штатах  ее  почему-то
обожают. А  с  волками  жить  -  по-волчьи  выть.  Волки  здесь,  а  там
крокодилы, - мужчина сухо  хохотнул,  как  будто  порвали  лист  плотной
бумаги.
   - Так я жду, - наконец-то напомнил Меньшов и взглянул на  портфель  в
левой руке собеседника.
   - Ах, да, совсем забыл... И надо же такому случиться!
   - Не понял, - насторожился Николай.
   - Да не волнуйся, я не оставил конверт  ни  па  крышке  рояля,  ни  в
верхнем ящике письменного стола.
   Он здесь, и я тебе  еще  добавлю  небольшую  премию,  пару  тысчонок.
Надеюсь, ты не откажешься?
   Николаю подобный поворот не понравился,  и  он  даже  не  стал  этого
скрывать.
   "Сперва расплатись, отдай, что должен,  а  потом  о  премии  разговор
веди", - подумал он, нахмурившись.
   Меньшов вообще не  любил,  когда  начинались  какие-то  проволочки  с
выплатой денег и разговоры об изменении сумм.  Он  предпочел  бы,  чтобы
деньги отдали ему без  лишних  слов:  ведь  он  свою  работу  сделал,  и
выполнил ее толково, если, конечно,  не  считать  маленького  блестящего
предмета, оставленного им в двухкомнатной квартире у Светланы Жильцовой.
Но о нем говорить собеседнику он не собирался...
   - Вот что, Николай, - жестко сказал мужчина,  покрепче  сжимая  ручку
портфеля, словно боялся, что высокий блондин  в  джинсовой  куртке  и  в
черных штанах может  выхватить  его  и  убежать,  -  ты  должен  кое-что
сделать, а потом получишь все сполна, и я оставлю тебя в покое.
   - Что я должен сделать?  По-моему,  мы  договаривались  конкретно:  я
убираю эту бабу, убираю тихо, без шума, а вы платите деньги.
   - Да-да, все так и было. Но, понимаешь, сработал ты очень  быстро,  и
мне нужны гарантии.
   - Какие гарантии? -  Меньшов  почти  вплотную  приблизился  к  своему
собеседнику и задышал прямо в стекла  очков.  Стекла  тут  же  запотели.
Мужчина с портфелем отступил на шаг, но уперся спиной в гранит парапета.
   - Начет твоей работы, - спокойно сказал он, -  я  не  сомневаюсь.  Но
искать нового человека для проверки совсем другого  случая  у  меня  нет
времени.
   - Какие гарантии нужны? - Николай красноречивым движением сунул  руку
в карман джинсовой куртки, но ожидаемого эффекта  не  добился.  Подобным
приемом можно было  испугать  какого-нибудь  лоха,  мелкого  бизнесмена,
жулика средней  руки,  а  вот  на  его  собеседника-заказчика,  человека
опытного, такие дешевые штучки не действовали. Он лишь ехидно улыбнулся,
снял очки, и его лицо сразу же стало совсем иным, жестким и решительным.
   - Значит, так... Поговорили, и хватит. Ты закончишь начатое. Я должен
знать все, должен иметь гарантии, полные. Когда я их получу, ты сразу же
получишь свой гонорар и можешь быть свободен. Я  не  знаю  тебя,  ты  не
знаешь меня. Мы расстанемся, и, возможно, надолго.
   "Хорошо бы!" - со вздохом подумал Николай, понимая, что увильнуть  не
удастся: хочешь или нет, а придется сделать то, что скажет этот тип.
   Некоторое время они стояли, глядя на рябившую под дождем воду. Солнце
выглянуло всего лишь на какое-то мгновение, блеснув  в  стеклах  дорогих
очков, которые мужчина все еще  держал  в  руках,  словно  боялся,  что,
случись потасовка, они могут разбиться.
   - Есть один дом, - задумчиво сказал он, глядя  на  город,  словно  бы
взглядом отыскивал это строение.
   И в самом деле, дом, в котором жил В. П. Кленов, находился не так  уж
далеко, хотя, естественно, виден отсюда не был.
   - По моим сведениям, там один человек то ли умер,  то  ли  его  убили
вчера, в семь вечера.
   Меньшов кивнул.
   - Так вот, я хочу точно знать, что там случилось, жив он или нет, - и
мужчина с портфелем в руках улыбнулся. - Работа пустяковая: пройтись  по
дому, поинтересоваться, покрутиться во дворе - всех-то и дел.
   А ты думал, снова придется стрелять?
   - Я, чтобы вам было известно, не стрелял.
   - А как? - искренне заинтересовался заказчик.
   Николай наконец-то вытащил руку из  кармана  куртки,  на  его  ладони
блеснула свернутая колечком тонкая рояльная струна.
   - Страшная штука, - покачал головой его собеседник.
   - Да, наверное. На себе не пробовал, и вам не советую.
   - Ты меня предупреждаешь?
   - Нисколько. Просто к слову пришлось.
   Слова Николая прозвучали как угроза, и  мужчина,  говоривший  с  ним,
почувствовал это отчетливо - даже холодок пробежал у него по спине. Хотя
он и знал, что от угрозы до ее исполнения, как правило, проходит  немало
времени, может, даже несколько лет. А на  такой  большой  срок  он,  как
прагматик, никогда вперед не загадывал. Ведь сам этот человек,  несмотря
на уверенный тон, которым говорил с Николаем, как и раньше со Светланой,
решал очень мало. За ним стояли другие люди, которым было известно  куда
больше.
   Вот они все планировали и  рассчитывали.  Он  был  лишь  передаточным
звеном, одним из винтиков большой всесильной машины. Если  такой  винтик
вывалится и его разломает среди бешено вращающихся шестерен, машина лишь
вздрогнет на какое-то мгновение, а затем продолжит свою работу. А о том,
надо ли вставлять новый винтик, могут даже и не подумать.
   - Вот адрес и фамилия, - мужчина подержал в руках маленький  бумажный
прямоугольник - так,