ста. И руку подними.
     Что-то проскочило между средним и указательным пальцем, ударилось в оштукатуренную стенку и упало на пол. Нагнувшись, бывший спецназовец поднял нож, воткнувшийся острием в линолеум - никто не заметил как Глеб успел ухватить его со стола.
     - Говоришь, померещилось, - резюмировал Глеб наглядный свой эксперимент.
     - Я тебе не кролик подопытный, чтобы на мне упражняться.
     Остальные молчали под впечатлением, не столько увидев, сколько осознав траекторию полета.
     - Кролики после опытов дохнут, а ты жив-здоров.
     - Постой тогда сам - будем квиты.
     - Нашли, е-мое, время, - проворчал Бубнов.
     - Ну, если это вопрос принципа, - ответил Глеб спецназовцу, слившемуся по цвету со своей повязкой на голове. - Только я сказал волшебное слово, а ты пока не удосужился.
     - Обойдешься.
     Самойленко метнул нож без предупреждения.
     Даже при дневном свете мало кто успел бы среагировать, но Глеб различил замах и успел чуть наклонить голову в сторону - в противном случае лезвие как минимум попортило бы ухо.
     - Молодцы, победила дружба, - резюмировал Бубен, забирая холодное оружие.
     Короткий инцидент прибавил весомости словам Глеба.
     - Говоришь, шевелится? Кто это может, быть?
     - Без понятия. Подождем еще часок.
     - Думаешь весь наш маршрут отследили?
     Никто кроме Сиверова не знал, что нужды в этом не было. Точный сигнал позволял определить не только населенный пункт, но и район рынка. Неужели весь механизм, собранный "часовщиками" из ФСБ, сработал так оперативно? Неужели так быстро удалось продать информацию и сманить чеченцев сюда, в Баламаново - к черту на кулички?

***

     В Киеве всплыл список из восьми фамилий.
     Некоторые говорили сами за себя, некоторые дополнялись военными званиями и краткой "справкой по делу". Проглядев список, Арслан нахмурился.
     - Что он говорит - откуда взялись данные?
     - Не колется. Позиция у него четкая: если товар интересен, давайте говорить о цене. Остальное пусть остается за рамками. Обеим сторонам есть что скрывать, поэтому давайте не будем углубляться.
     С одной стороны, это говорило в пользу чистоты источника информации. Фээсбэшники обязательно придумали бы красивую легенду, где концы сходились бы с концами. С другой стороны, дело значило слишком много и требовало особой ответственности.
     Арслан уже и сам был не рад, что "честь" выпала именно ему. Неплохо, конечно, услужить крупным фигурам в стане боевиков. Их дни еще далеко не сочтены, и неизвестно, как все обернется года через три или пять. Вдруг кому-то в России опять понадобится "независимая" черная дыра на Кавказе?
     Но весомой благодарности от боевиков не дождешься. Логика у них простая: если ты чеченец, твоя священная обязанность помогать нам всеми силами и средствами. Весомой у этих людей может быть только месть.
     Если только за списком кроется ловушка, достанут хоть в Киеве, хоть на Северном полюсе.
     Своего чеченца по запаху унюхают и выковыряют из любой щели. А он, Арслан даже не будет знать, чем закончилось дело, чтобы во избежание мучений самому пустить себе пулю в лоб.
     Черт бы побрал этого типа из Москвы. Почему он приехал именно в Киев - не в Тбилиси, не в Таллинн, не в Стамбул? Теперь не отвертишься, не откажешься. Если проведают, что упустил из рук такое золотое перо, тебе опять-таки несдобровать.
     Арслан отлично знал, кто в киевской общине представляет интересы чеченского Сопротивления. Решил аккуратно перевести стрелки. Отдал список, одновременно выразив осторожный скептицизм. Мол, источник сомнительный, надо его проверить.
     - Только не надейся себя заранее обелить, - высокомерно предупредил тощий человек с ястребиным клювом и постоянно прищуренными глазами. - Если что не так, я вспомню, от кого пришла новость.
     "Сопляк, - возмутился Арслан. - Никакого уважения к старшим. Сколько я работы провернул, чтобы он и все остальные пользовались здесь уважением. Чтобы нами здесь не брезговали, как беженцами, не проверяли каждую неделю, как потенциальных террористов". - Обо всем этом он промолчал. Только спросил:
     - Пугаешь?
     Человек с ястребиным клювом не соизволил ответить, он в третий раз внимательно изучал список. Потом возложил на Арслана миссию продолжать переговоры.
     - Деньги заплатим, но Только по факту.
     Когда наш человек увидит и опознает этих товарищей.
     - Я не имею права связываться с этим делом.
     Я десять лет потратил, чтобы заслужить здесь почет и уважение. Все остальные за моей спиной, в том числе и ты. Не будь меня, всех вас выкинули бы в Россию. Не хочу связываться - пусть приезжает человек со стороны.
     - Я передам твои возражения, - человек с клювастым носом кивнул и вышел, не прощаясь.
     Арслан понял, что о списке будет сообщено прямо сейчас. И об отказе тоже. Как ни крути, отказ есть отказ.
     Через час ему привезли трубку. Там отчетливо звучал голос, знакомый каждому взрослому чеченцу. Этому голосу непозволительно было возражать. Арслану ничего не оставалось, кроме как поблагодарить за доверие.

***

     Решили выждать немного. Собрать пока вещи - уходить надо в любом случае. Все молчали.
     В комнате, успевшей пропахнуть куревом, царило мрачное настроение. Примерно через четверть часа после сообщения Глеба внизу снова послышались шаги, на этот раз гораздо отчетливее, чем прежде. На этот раз четыре пары ног. Их обладатели явно спешили.
     Все замерли, как по команде, потом руки потянулись к оружию. Снаружи завелся движок той самой "шестерки", одновременно шаги поднялись наверх, послышались в коридоре. Явились за остатками добра?
     В этот раз гости все делали молча, только слышно было, как коробки с аппаратурой переходят из рук в руки. Все в команде невольно расслабились, только Витек прошептал:
     - Выйти сейчас и порешить гадов. Все из-за них.
     - Сиди уже, Рембо.
     Увидев возле самого носа кулак Бубна, Витек мгновенно умолк. Все понимали, что волю чувствам давать нельзя. По мелочам менты вроде бы не цепляются. Но это не значит, что будут списаны серьезные проступки. За решеткой не затеряешься в серой массе. Ни СИЗО, ни зона "чувства защищенности" не дадут. Тамошних обитателей дешевле всего подкупить с воли, чтобы ночью прирезали или удавили кого нужно.
     Значит, нужно терпеть, не мешать этим уродам перетаскивать товар в машину. Так думали почти все, и только у Глеба имелись другие соображения. В полутьме он жестом дал знак разойтись по углам.
     Два ближних к двери угла представляли собой "мертвую зону", недоступную для обстрела из коридора. Эта "мертвая зона" могла уберечь от пуль, если вжаться, втиснуться в ее пределы.
     Жест Сиверова поняли все, но сперва восприняли с недоумением. Мгновенно согласился лишь спецназовец Самойленко - человек, больше других не доверявший Глебу. Согласился просто потому, что тоже уловил некое шуршание на уровне пола. Это шуршание могло исходить от человека, тихо подползающего на животе.
     Самойленко отскочил в угол, потянув за собой стоявшего рядом Витька. Тут уж все отшатнулись к стенкам, попадали на пол. В следующий миг из коридора грянули длинными очередями два ствола. Пули легко прошивали толстые листы ДСП, превращая дверь в сито.
     Из всей команды только человек по кличке Слепой понимал, что это означает. Торг закончился, стороны пришли к соглашению. С небывалой оперативностью сюда, в Баламаново, прибыла чеченская группа захвата...
     Это на самом деле было так. Только с передачей денег чеченцы не спешили. Вначале нужно было опознать хотя бы часть из перечисленных в списке людей. Первые расспросы на рынке в Баламаново ничего не дали, но вскоре двоих из списочного состава удалось засечь при покупке десяти упаковок куриных окорочков.
     За ними проследили, установили точный "адрес". Потом за окнами, забранными решеткой, установили наблюдение с крыши ближайшего жилого дома. Разглядели еще пару лиц и послали подтверждающий сигнал за тысячу километров.
     Произошла передача второй трети из суммы контракта. Посредника пока еще не отпускали из Киева, продолжали ненавязчиво держать под контролем. Если только Баламаново окажется западней, он распрощается не только с деньгами. Он потеряет уши, глаза, нос, язык. Язык в последнюю очередь - после того как расскажет в подробностях, как планировалась операция в ФСБ...
     Чтобы не оказаться в ловушке, чеченцы, прибывшие в Баламаново, разработали хитрый план.
     Быстро откопали двух местных кадров, готовых ради денег на все и, главное, темноволосых, которых можно принять за выходцев с Кавказа. Придумали для них легенду: так мол и так, у нас личные счеты с одним частным предпринимателем.
     Грабаните его склад, возьмите себе товар, и еще бабки срубите от нас за работу.
     Если фээсбэшники сели в засаде, они обязательно среагируют, когда ночью в здание на рынке заявятся двое неизвестных, вырубят сторожа и поднимутся на второй этаж. А если не среагируют, если никто не дернется, значит подвоха никакого нет и можно спокойно самим выходить на авансцену.
     Никто не пошевелился, двое местных кадров спокойно загрузили "жигуль", отогнали его, чтобы выгрузить ворованное в надежном месте. Настала очередь чеченцев. Они подозревали, что люди из списка не станут вмешиваться в чужие разборки, останутся на своих местах. Это давало шанс подобраться вплотную под видом продолжения грабежа.
     Трудно будет взять кого-то живьем. Эти люди прекрасно знают, что их ждет в руках врагов.
     Им нет смысла надеяться на снисхождение, на обмен или выкуп. Двоих, максимум троих, реально взять, остальных придется уложить на месте.
     Чтобы задокументировать операцию, чеченцы прихватили с собой человека с видеокамерой. Если все пройдет удачно, пленку можно размножить и демонстрировать бойцам в горах для поднятия духа - вот как праведная месть настигает российских военных преступников.
     Взятых живьем нужно переправить на Кавказ, на шариатский суд. Только не всех сразу, поодиночке. Сейчас не те времена, как раньше, когда можно было спокойно похищать нужных людей и транспортировать из любого конца России.

Глава 14

     Замешкался только Жора Бубнов - остался стоять где стоял. К счастью, в руках у него оказался раздутый до предела рюкзак, несколько пуль попали в него. Когда Бубнов уже упал на пол и откатился в сторону, из пробитой дыры прямо перед его носом посыпался белой струйкой рис.
     Запасливый по натуре, бывший завскладом не любил оставлять продовольствие.
     Воскобойников открыл ответный огонь из положения лежа. Но противник, похоже, не рискнул задерживаться перед дверью. Расстреляв рожки в обоих автоматах, быстро отошел. Теперь пули пробивали дверь только изнутри.
     Попытался приподняться Николаич - Ди Каприо, но тут огонь открыли снаружи, по окнам. Большая часть пуль ударялась в потолок и с визгом рикошетила. В комнате каждый такой рикошет мог оказаться для кого-то убойным. Никакой угол, даже пятый, не спасет от непредсказуемого отскока.
     Глаза окончательно привыкли к темноте, и люди в команде объяснялись между собой знаками.
     Только у Самойленко обе руки были и сейчас заняты - левой он зажимал рот Витьку, чувствуя, что парень готов вопить от страха. Белобрысая башка и большая часть тела недосягаемы для выстрелов через дверь, но все равно нежелательно обозначать свое местонахождение.
     Вместо благодарности Витек на нервной почве укусил жесткую ладонь отставного спецназовца.
     Самойленко стукнул его сзади коленом и вспомнил, что обязанностей руководить отрядом в минуту опасности никто с него не снимал. Здесь, на баламановском рынке, пока больше командовал Глеб. Это задевало самолюбие. Недели не прошло, как попал в отряд, а его уже готовы слушать.
     Выпустив Витька, Самойленко бесшумно перекатился по полу, к проему, ведущему в соседнее, меньшего размера помещение. Там пока находились только раненый в лесу Тарасов и неисправимый оптимист Барсков.
     Дверь и здесь была изрешечена выстрелами с обеих сторон. Но все-таки малое помещение выглядело предпочтительнее. Его окна выходили только на одну сторону - как раз не на ту, откуда вели пока наружный обстрел.
     - Самойленко поднял руку, призывая большинство последовать за ним. Глебу и Ильясу он жестом показал остаться. Сиверов еще не решил для себя, как быть с рябым спецназовцем в черном платке и его претензиями на лидерство. Все зависит от того, насколько этот человек действительно грамотен. Если не будет ошибаться, пусть командует на здоровье...
     В этот раз Самойленко ошибся. Первым за ним метнулся Витек, больше никто не успел. Раздался хлопок, полетели вырванные из стены кирпичи и вся небольшая комната окуталась дымом.
     Не требовалось большой догадливости, чтобы сразу сообразить - со стороны склада с видеоаппаратурой под стенку подложили небольшое взрывное устройство. Из перегородки толщиной в полкирпича вырвало добрый кусок. Тарасова просто оглушило, Витька и Самойленко осыпало штукатуркой и мелкими обломками. А вот Семену целый кирпич угодил в голову. Неисправимый оптимист рухнул на пол, так и не успев пессимистически оценить свои ближайшие перспективы.
     Сразу же после взрыва двое чеченцев, отступивших на безопасное расстояние, - подскочили к дыре, чтобы открыть автоматный огонь. Сиверов предвидел развитие событий и выстрелил в белесое облако дыма. По стуку падения знаток мог бы сказать: один абрек, как минимум, тяжело ранен, второго, как минимум, зацепило.
     Человек по кличке Слепой привык заниматься совсем другим - работать в одиночку, без лишнего шума. Последний раз он воевал давным-давно, в Афгане. Давно уже вокруг не кипела такая вот неразбериха боя, давно уже не приходилось думать о том, кто рядом.
     Уже много лет он фактически был киллером на службе у ФСБ, закоренелым одиночкой. Перестал нуждаться в соратниках, в товарищах по оружию.
     Вот и теперь он предпочел бы в одиночку исполнять роль приманки. Но, к сожалению, его фигура не пользуется в Чечне "популярностью"...
     Самойленко тоже оценил результаты выстрелов Глеба и нырнул в пробитую дыру. Ди Каприо выбил ногой дверь и резанул очередью в коридор.
     Команда изгоев перешла в контратаку - через несколько минут второй этаж был очищен, противник отступил вниз по лестнице.
     Выбравшись на крышу, Сиверов быстро разглядел, откуда стреляют по окнам. Возле одного из ларьков с автозапчастями были сложены разномастные крылья, дверцы и тому подобное. Стрелок прятался за этой кучей.
     У Сиверова не было при себе пристрелянной винтовки с нормальным прицелом, но чеченец расположился слишком вольно - не ожидал, что кто-то из осажденных так скоро выберется на крышу.
     Ноги его вообще торчали на виду, правда, эта часть тела мало интересовала Глеба.
     Стрелок чуть изменил позу, перезаряжая автомат. Часть его бледного лица обозначилась в виде ничтожной точки. Этого вполне хватило Слепому, чтобы не промахнуться одиночным из обыкновенного видавшего виды "калаша". Мало кто из снайперов, привычных к оптике, мог бы гарантировать в таком случае точное попадание. Но Сиверов был больше чем снайпером, он был профессиональным убийцей на государственной службе и умел обходиться любыми подручными средствами.
     Чеченец дернулся, его ствол умолк. Этот момент стал переломным - враг окончательно смирился с неудачей, с необходимостью отступать.
     Решиться на это оказалось проще, чем исполнить. Огнем с крыши Сиверов свалил еще двоих, третьего уложил на первом этаже Ди Каприо.
     Из тех, кто влез в двухэтажное здание, уйти удалось немногим. Но Глеб не сомневался: есть и другие - они остались в стороне, наблюдать за окрестностями в ожидании возможной облавы ФСБ.
     Есть ли у них прицелы ночного видения? Несколькими выстрелами Глеб погасил немногочисленные источники света на рынке: два фонаря и один маломощный прожектор. Потом мягко спрыгнул вниз с края крыши - эта высота не представляла для него проблем.
     Приземлился и сразу же отскочил за контейнер с мусором. Осторожность оказалась оправданной: пуля ударила в стену здания, оставив щербатую метку. Все-таки запаслись боевики нужным оснащением, подготовились основательно. Или тоже есть мастер видеть в темноте. Какая в общем-то разница? Важно, что этот тип должен лечь трупом в самое ближайшее время. А пока предупредить ребят, чтобы не спешили высовываться.
     Может, они и поторопились бы с уходом, но большинство собралось возле Барскова. Даже в темноте было заметно, как побелело его лицо. Сиверов вернулся на второй этаж как раз к тому моменту, когда Бубен констатировал смерть.
     - Быть не может, - присел рядом Воскобойников. - От куска кирпича?
     - Да тут целых полтора, - Самойленко шевельнул носком ботинка роковой обломок.
     - Твою мать. В нас столько стреляли...
     - Так бывает, - тяжко вздохнул Бубнов. - Летал человек над облаками, а конец пришел от простого кирпича, в богом проклятой дыре.
     - Все мы пока в этой дыре, - заметил Самойленко. - Сваливать надо и Барсика с собой брать.
     - Ну уж, конечно, не бросим, - не разжимая стиснутых зубов, выдавил друг и товарищ покойного по прошлой боевой жизни. - Пусть кто-нибудь заикнется...
     - Давайте по делу. Скоро сюда менты прикатят. У них по всей России одинаковые повадки.
     Подождут пока стрельба затихнет, потом еще полчасика для страховки. Потом явятся трупы подбирать и вещдоки вынюхивать.
     - Кто в коридор выходит, нагибайтесь возле окон, - предупредил вернувшийся Глеб. - Есть еще умелец один, не все до него дошло. Я крикну вниз, когда можно будет выходить.
     - Где он? - вскинулся Самойленко.
     - Спокойно, Алексей, тут нужна полная трезвость. Но если уж спросил... Вон в том доме, на крыше. Ночной прицел, винтовка с глушителем.
     - Как ты тогда его засек? - недоверчиво поинтересовался спецназовец.
     - Это потом.
     Глеб сам не понимал, как ловит на большом расстоянии крошечную вспышку, пригашенную насадкой глушителя почти в той же мере, что и звук. Просто глаз его становился в темноте глазом не человека, а кого-то другого, более зоркого зверя.
     Подскочив к окну в коридоре, где по краям рамы торчало острыми полумесяцами разбитое стекло, Самойленко полоснул по дальней крыше очередью. За время стрельбы на рынке в близлежащих домах не зажглось ни одно окно. Пауза продолжалась минуту, и кое-где появился свет, замаячили контуры любопытствующих жильцов. После очереди спецназовца, окна снова погасли, будто кто-то одним выдохом задул в темноте свечи.
     Ответного выстрела никто не слышал, но Самойленко вдруг резко пригнулся и стер со щеки кровь.
     - Воздушный поцелуй? - спросил Бубнов. - На долгую память?
     - Пошел ты, - огрызнулся спецназовец.
     Прильнув щекой к прикладу автомата, Глеб почувствовал, что сроднился немного с оружием, наверняка уже сменившим не одного хозяина. Короткой очередью запустил в темноту жалкий остаток патронов в рожке.
     - Теперь уходим по-быстрому.
     - Думаешь заткнул умельца?
     Вместо ответа Сиверов встал у окна в полный рост. С дальней крыши не последовало никакой реакции.

***

     Кого-то мог бы убаюкать мирный перестук колес. Кто-то мог бы с восторгом наблюдать за потоками света, льющимися сквозь щели пустого товарного вагона - поезд катился, а пучки тонких лучей не двигались.
     Но настроение у пассажиров было хуже некуда. Они потеряли первого человека из команды - Барсков лежал сейчас в углу, обложенный кусками сухого льда. Если б нападавших оказалось больше, все могло закончиться еще хуже. К концу скоротечного боя патронов почти не осталось, теперь нужно было срочно пополнить запас.
     Майор Воскобойников вспоминал тот ночной полет в паре с Семеном. Он был старшим, ведущим в паре, Семен - ведомым. Ночь уже истаивала. Идя на полной высоте, можно было видеть яркую полную луну и не менее яркие краски зари на востоке, слева по курсу.
     Пошли на снижение, и одновременно земля вспучилась складками, стала подниматься навстречу - Равнинная Чечня резко перешла в Горную. Аулы не мерцали редкими огням