увшись "валенком", протянул  Глеб  и  сделал  еще
один глоток обжигающего кофе.
   - Тебе все расскажут те, кто более компетентен в этом вопросе.
   - В чем суть дела? Может, все-таки прояснишь?
   - Я не уполномочен.
   - Кто тебя прислал?
   - Генерал Потапчук. Но разговаривать ты будешь не с ним.
   - С кем?
   - Об этом потом.
   - Как хочешь.
   - Где тебя можно отыскать?
   - Отыскать меня легко, не иголка в ящике с  иголками  и  не  соломинка  в
стогу сена.
   - В принципе, да, - кивнул полковник и осмотрелся  по  сторонам.  -  Дело
действительно  очень  серьезное.  У  нас  в  конторе  настоящий   переполох.
Подобного уже не бывало... -  полковник  наморщил  лоб,  а  затем  отчетливо
произнес, - лет двенадцать.
   - Что, Президента убили?
   - Да нет. Президент пока жив.
   - Пока?
   - Не передергивай.
   - Ну тогда беспокоиться нечего, - Глеб принялся допивать кофе.
   А полковник Крапивин явно нервничал. Его удивляло  спокойствие  Сиверова,
удивляло то, что этот человек может себе позволить никуда  не  спешить,  вот
так вольно обращаться своим временем, что он никому, кроме  себя,  ничем  не
обязан. И Крапивин подумал:
   "Вот захочет сейчас этот сильный мужчина с хрупкой чашечкой кофе в  руках
не поехать - и не поедет. Это в его власти. А я  человек  подневольный,  мне
приказано, значит, я должен выполнить".
   - Ну, давай, поторапливайся, Глеб, что расселся? Там же люди ждут.
   - И что? Подождут.
   - Ты же отдохнул, целую неделю в доме отдыха проторчал.
   - Откуда ты знаешь, что я отдыхал? Может быть, я работал?
   - Да ладно тебе шутить, кроме нас тебе никто заказов не дает.
   - Я ни у кого, кроме вас, и не беру, -  уточнил  Глеб,  отставляя  пустую
чашку. - Полковник, ты слишком быстрый. А  спешка  нужна  только  при  ловле
блох.
   - Быстрый, быстрый... - передразнил Глеба полковник Крапивин.
   - Я и так самый быстрый.
   - Быстрее тебя мысль.
   - А знаешь, что быстрее мысли, Крапивин? Полковник напрягся.
   - Нет, не знаю.
   - Быстрее мысли понос. Не успел подумать, а он уже в штанах.
   Полковник  криво  усмехнулся,   явно   озадаченный   подобным   поворотом
разговора.
   - Ну ты даешь, Глеб! Шуточки еще шутишь, а  там  такое  творится...  -  и
полковник вспомнил переполох, царящий в управлении.
   Все люди были подняты на ноги, но никто ничего толком не знал. Даже  его,
полковника, не посвятили в суть дела, хотя использовать  собирались  на  все
сто процентов. А вот какого-то Глеба  Сиверова,  человека,  в  общем-то,  со
стороны, никому ничем не обязанного, скорее всего, посвятят во все детали. И
он, Глеб Сиверов, будет знать куда больше  полковника  Крапивина,  а  может,
даже и многих министров. Странный  он  человек  все-таки.  Живет  под  чужой
фамилией,  с  чужим  паспортом.  Во  всех  бумагах,  правда  очень  и  очень
немногочисленных и для узкого круга пользователей, проходит под замысловатой
кличкой Слепой, хотя на самом деле - Крапивин в  этом  не  раз  убеждался  -
более зрячего человека не существует на свете.
   - Так ты пойдешь со мной или будешь сидеть?
   - Тебя  жалко.  Да  и  скучно  мне  без  работы.  Может,  что  интересное
обломится.
   - Не думаю, что для вселенской катастрофы подходит слово "интересная",  -
на лице Крапивина появилось сумрачное  выражение,  и  ноздри  его  дрогнули,
жадно втягивая воздух.
   Глеб Сиверов, склонив голову на плечо, пристально посмотрел на уставшего,
немного испуганного полковника ФСБ и подумал:
   "Хорошо быть как бы неофициальным  человеком.  Ты  есть  и  тебя  нет,  и
спросить с тебя толком никто не может. И ничем ты, самое главное, никому  не
обязан. Хорошо проходить по спискам мертвецом!"
   - Ладно, идем.
   Глеб легко поднялся, пружинистой походкой подошел к шкафу, достал куртку,
накинул ее, на ходу застегнул пуговицы и, уже подойдя к двери,  остановился,
пристально  обвел  взглядом  свою  мастерскую,  запоминая  с  автоматической
точностью  расположение  вещей,  складки  драпировок  и  еще  тысячи  всяких
мелочей, известных только ему одному.
   Крапивин нервно потирал руки.
   - Я поеду на своей машине, - уже в подъезде сказал Глеб.
   - Как хочешь.
   - Не могу же я позволить, чтобы  ее  угнали  Я  за  нее  своими  деньгами
расплатился, мне никто их не дарил. Заработаны кровавым потом.
   - На счет крови ты, бы уж помолчал. Знаю я, как ты работаешь.
   - Легко и свободно, - ответил Глеб.  -  В  нашем  деле  самое  главное  -
импровизация. И не надо на меня навешивать те трупы, к  которым  я  не  имею
никакого отношения. Если дело того не требует, я даже муху  не  убью.  Пусть
себе ползает, жужжит, летает, сверкает крылышками.
   Все это Глеб  говорил,  быстро  и  легко  перескакивая  со  ступеньки  на
ступеньку, спускаясь вниз. Полковник Крапивин еле успевал за ним.
   "Ну и здоров же, черт! - подумал он, с завистью глядя  на  крепкие  плечи
Глеба, на его точеную шею. - И, наверное, не тренируется. А я по два раза  в
неделю хожу в спортзал, тягаю всякое железо, приседаю, отжиг  маюсь,  бегаю,
массажисты, тренажеры... А этот... Дал же Бог ему здоровья. Правда, он его и
бережет, - тут же заметил полковник Крапивин,  -  лишнего  шага  никогда  не
сделает. Каждое движение у него выверено,  рассчитано,  словно  в  голове  -
самый настоящий компьютер".
   Глеб уже открыл  дверь  своего  серебристого  БМВ  и  уселся  за  руль  -
Крапивин, я тебя жду" а не ты меня. Полковник замешкался. Неподалеку  стояла
служебная "волга" с тремя антеннами и затемненными стеклами.
   - Давай я поеду с тобой, - предложил Крапивин.
   - Садись, если хочешь.
   Крапивин уселся рядом с Глебом и посмотрел  на  часы.  Водитель  "волги",
увидев, что начальник сел в другую машину, с облегчением вздохнул. Крапивин,
как начальник, слыл не подарком. И то ему не так, и это не по нем. Только  с
Глебом он любезничал, а на  самом  деле  был  ужасным  занудой,  подчиненным
спуска не давал.
   - Пристегни ремни, а то ГАИ остановит, придется за тебя штраф платить.
   - "Кто тебя остановит?" - подумал полковник, пристегивая ремень,  наперед
зная, что  Глеб,  соблюдая  все  правила  движения,  все  равно  окажется  в
управлении раньше, чем если бы он, Крапивин, мчался на своей черной  "волге"
с включенной мигалкой на крыше.
   Действительно, Глеб очень элегантно вырулил  со  двора  и  поехал  узкими
улочками, сворачивая в переулки, кое-где подрезая дорогу через дворы. Ему не
попалось по дороге ни одного светофора.
   "Ну и знает же он город!  Как  заправский  таксист.  Причем  как  таксист
выпивший, который опасается попасться на глаза гаишникам".
   Серебристый автомобиль Сиверова очень быстро подъехал к  зданию,  которое
знают в Москве все,  нахально  припарковавшись  на  стоянке  для  служебного
транспорта. Дежурный милиционер у дверей хотел что-то  сказать,  но,  увидев
Крапивина, тут же ретировался.
   - Пошли.
   - Я и без тебя знаю, куда идти.
   Уже в коридоре Крапивин нагнал Глеба.
   - Генерал Потапчук сейчас в  другом  месте  Его  вызвали  в  Министерство
обороны Так что тебя примут другие люди, не менее высокопоставленные,  -  он
провел Глеба длинным коридором и остановился у двери.  -  Тебе  туда.  Желаю
успеха.
   - А ты? - поинтересовался Глеб.
   - Мне не положено знать.
   Глеб вошел  в  приемную.  Помощник  генерала  Малишевского  с  удивлением
посмотрел на странного мужчину, сугубо штатского на  вид.  Потертые  джинсы,
дорогие, но разбитые кроссовки с болтающимися  шнурками,  выцветшая  куртка,
рубаха в крупную наглую  клетку,  ослепительно  белая  майка  и  удивительно
добродушная улыбка В глазах ни тени смущения, словно он каждый день проходит
в этот кабинет, чтобы  выпить  с  генералом  чашку  кофе,  покурить,  затем,
похлопав генерала по плечу, бросив на прощание пару шуток, покинуть  кабинет
Малишевского с таким же беззаботным видом,  а  потом,  только  с  еще  более
нагловатой улыбкой, войти в приемную министра и  там,  опередив  помощников,
ногой открыть дверь, а хозяин кабинета будет радушно улыбаться, подскочив со
своего кресла, бросится пожимать ему руку - Как о вас  доложить?  -  спросил
помощник генерала Малишевского.
   - По-моему, меня там уже ждут.
   - Погодите, погодите, я должен доложить.
   - Ну что ж, доложи. Скажи, что пришел тот, кого ждут, тот,  кого  просили
прийти.
   Помощник нажал кнопку селектора.
   - Товарищ генерал, тут к  вам  странный  посетитель.  Не  хочет  называть
своего имени, но говорит, что вы его ждете.
   - Какого черта ты его держишь в приемной? Быстро пусть идет ко мне.
   Глеб ради интереса задержался на несколько мгновений. Их  хватило,  чтобы
Малишевский сам открыл дверь.
   - Проходите, проходите, давно  вас  ждем.  Генерал  протянул  руку,  Глеб
ответил рукопожатием. На лице помощника застыло удивление.
   - Кофе? Чай? - в дверях осведомился генерал Малишевский.
   - Я бы выпил еще одну чашечку кофе. Мне не дали допить дома.
   - Кофе, - коротко бросил генерал помощнику.
   - И без сахара, - добавил Глеб,  предполагая,  что  генерал  предпочитает
сладкий.
   В кабинете Малишевского находился еще один посетитель - генерал  Судаков.
После того как исчез груз ЕАС-792, генералы не разлучались. Разве что  спали
порознь. На их плечи была взвалена вся оперативная работа. Все восемь  дней,
которые прошли с того момента как литерный поезд разбился на запасном  пути,
они дневали и ночевали в управлении,  получая  и  прочитывая  многочисленные
сводки, отдавая распоряжения, приказы, изучая  карты,  анкеты,  просматривая
тысячи бумаг. Генерал Малишевский, еще недавно собиравшийся бросить  курить,
записывавший  каждую  выкуренную  сигарету  в  блокнот,  не  расставался   с
сигаретой. Дымил и генерал Судаков. Эти двое людей за  последние  дни  очень
сдали.
   Глеб на их фоне выглядел просто писаным красавцем, будто сошел со страниц
журнала для раскрепощенных женщин "Cosmopolitain".
   - Наверное, для начала мы должны познакомиться.
   - Слепой, - представился Глеб Сиверов, понимая,  что  эта  кличка  скажет
двум высокопоставленным чинам больше, чем все его фальшивые имена и  фамилии
вместе взятые.
   - Болеслав Францевич Малишевский, генерал. А это генерал Судаков  Николай
Васильевич. Глеб пожал Судакову руку.
   - Как-то несподручно называть вас оперативным псевдонимом.
   - Тогда можете звать меня Глебом, - Сиверов немного помедлил и добавил:
   - Петровичем.
   - Хорошо, Глеб Петрович. Мы сейчас попытаемся ввести вас в курс дела. Нам
хорошо известно о вашей работе, о том, как блестяще вы  провели  операцию  с
захватом самолета и доставкой контрабандного  урана  в  пулковский  аэропорт
Санкт-Петербурга.
   Глеб кивнул. Причем он кивнул так, как это делает человек,  абсолютно  не
придающий значения важности проделанной работы. Генералу Малишевскому это не
понравилось. Но высказываться он не стал.
   "Важничает, - подумал генерал Судаков, - цену себе набивает".
   - Я вас слушаю, - сказал Глеб, поудобнее устраиваясь за большущим столом.
   Генерал Малишевский  покосился  на  входную  дверь  своего  кабинета.  Та
открылась, будто от его взгляда, и появился помощник с подносом, на  котором
были  кофе,  печенье,  тонко  порезанный  лимон.  Когда  помощник  удалился,
Болеслав Францевич устало потер виски, взъерошил  свои  и  без  того  редкие
волосы, протер носовым платочком лысину и набрал воздух  так,  словно  хотел
издать душераздирающий крик.
   Глеб  посмотрел  на  портрет  Президента,  висящий  над  столом  генерала
Малишевского, и  едва  заметно  улыбнулся.  Эта  улыбка  не  ускользнула  от
Судакова.
   "Что он важничает? - подумал генерал. - Ведь он еще ничего не  сделал  по
этому делу, да и навряд ли сможет хоть чем-нибудь нам помочь".
   Но Малишевский, в отличие от Судакова, перед этой  встречей  основательно
переговорил с генералом Потапчуком и возможности Слепого знал.
   - Значит, вот в  чем  суть  дела,  Глеб  Петрович.  Я  вам  сейчас  выдам
информацию, важность и секретность которой трудно переоценить. Пока это  еще
государственная тайна, но, учитывая ваши прежние...
   Глеб подумал:
   "Чего они темнят? Все как в плохих бульварных романах.  Нет  чтобы  сразу
перейти к делу, дать фотографию того, кого надо прикончить..."
   Слово "пристрелить" Сиверов не любил.
   - Ровно восемь дней тому назад...
   Генерал говорил быстро, называя имена, географические точки, не  преминул
упомянуть и озеро Бездонка.  Короче,  рассказ  Малишевского  занял  полчаса.
Судаков все это слушал, тяжело вздыхая.
   В конце генерал Малишевский сказал:
   - ..Сейчас ведется огромная работа, подняты на ноги все службы. Президент
уже в курсе, он лично держит под контролем проведение  этой  операции.  Груз
ЕАС-792 надо найти во что бы то ни стало,  найти  любой  ценой.  Иначе  даже
страшно  представить,  в  чьи  руки  он  может  попасть  и  кто  им   сможет
воспользоваться. Я думаю, вы поняли, Глеб Петрович, всю  важность  операции.
Вы можете рассчитывать на любое содействие техникой,  людьми,  финансами.  В
общем, все, что вам понадобится, будет предоставлено. И даже более...
   - Что значит более? - впервые вступил в беседу Глеб Сиверов.
   Судаков поднялся из-за стола.
   - Вы понимаете,  наши  возможности  не  ограничены,  И  для  того,  чтобы
отыскать эти контейнеры, мы ничего не пожалеем. Вам ни за  что  не  придется
отвечать.
   - Все это, конечно, хорошо и интересно. Но  мне  нужна  конкретика:  груз
ЕАС-792 - это очень  расплывчатое  понятие.  Даже  если  вы  говорите  слово
"контейнеры", я могу только догадываться, что в них. Мне хотелось бы,  чтобы
вы, Болеслав Францевич, расшифровали это поподробнее.
   Малишевский посмотрел на Судакова, тот кивнул.
   -  Так  вот,  это  оружие  последнего   поколения,   химическое   оружие,
запрещенное всеми международными конвенциями. Была сделана опытная партия  в
конце прошлого года. Она хранилась на складах в Чапаевске. А затем, в  связи
с приездом комиссии НАТО, груз решили спрятать и перевезти  его  в  Арзамас,
где такая комиссия уже недавно побывала и ничего не нашла.
   "Разумно придумано", - отметил про себя Глеб.
   - Так вот, это страшное оружие. Если вам понадобится  полная  информация,
мы вам ее предоставим. По химии у меня была в школе тройка, - сказал генерал
Малишевский. - Но убийственная  сила  этого  оружия  настолько  велика,  что
одного контейнера достаточно,  чтобы  уничтожить  Москву.  Можно  уничтожить
Лондон,  Тель-Авив.  Короче,  это  страшное  создание  человеческого  ума  и
человеческих  рук.  Это  оружие  страшно  еще  тем,  -   продолжил   генерал
Малишевский, - что оно может действовать как через воду, так и через воздух.
К тому же все существующие фильтры  против  него  бессильны,  способны  лишь
немного ослабить действие.
   - Так вы хотите сказать, что это газ, сжатый до твердого состояния?
   - Вот именно, - подтвердил генерал Малишевский.
   - Как выглядят контейнеры?
   Генерал  подал  фотографию.  Глеб  посмотрел,  и  по  его  лицу   Судаков
догадался, что этот мужчина "сфотографировал" снимок и сможет  воспроизвести
его до мельчайших подробностей.
   - Мне требуется время, чтобы все услышанное обдумать, взвесить  или,  как
говорят люди искусства, переспать с этой  информацией.  И  тогда  я  буду  в
состоянии задать какие-то вопросы, уточнить суть дела.
   - Что ж, сколько вам времени нужно,  Глеб  Петрович?  -  спросил  генерал
Судаков.
   - Давайте встретимся завтра. Я приеду к вам в одиннадцать утра.
   - Хорошо, мы согласны,  -  сразу  за  двоих  ответил  Болеслав  Францевич
Малишевский и тут же вспомнил о  кофе,  который  так  и  остался  стоять  не
тронутым, - А что это я не угощаю гостя! Николай Васильевич, что ты  сидишь,
как на собственных похоронах?
   Судаков тут же налил кофе в чашки, но Глеб Сиверов торопливо поднялся.
   - Извините, я передумал. Вы меня очень сильно озадачили. Я должен  побыть
один и хорошенько все обдумать. А вот печенье я возьму, с вашего разрешения.
   - Да-да, конечно. А Судаков подумал:
   "Наверное, кроме того, что он ужасно хитер, еще И очень жаден. Вот  пачку
печенья прихватил".
   - Я не из жадности, - прочел мысли генерала Глеб Сиверов, - просто у меня
не осталось ничего сладкого, а заезжать я никуда не собираюсь, боюсь,  мысли
могут выскочить из нужной колеи.
   - Да, и еще, - задержал гостя Болеслав Францевич Малишевский, - помните о
нашем разговоре. Информация, которой вы сейчас владеете, чрезвычайно  опасна
и по-настоящему секретна.
   - Да, я это помню.
   После ухода Глеба Сиверова два генерала долго сосредоточенно молчали.
   - Как ты думаешь, Николай, - прервал тишину генерал Малишевский, - сможет
Слепой нам помочь?
   - Да я готов заложить душу дьяволу, только бы выйти на след преступника.
   - Это точно, - Малишевский поднялся, прошелся по  кабинету,  взглянул  на
напольные часы. - Через час надо быть у министра.
   - Да, - кивнул Николай Васильевич Судаков, - опять будет кричать,  топать
ногами... А толку от его крика - ноль. Может, Потапчук что-нибудь раскопал?
   - Дай-то Бог, - сказал Болеслав Францевич Малишевский  и  опять  принялся
перебирать бумаги.
   На его лице появилось довольно странное выражение. Он смотрел на бумаги с
презрением, явно понимая, насколько они пока бесполезны.  Ведь  не  было  ни
единой реальной зацепки.
   - Кто же? Кто же это мог быть?
   - Я тебе уже говорил, - Судаков  закурил.  -  Человек,  который  все  это
устроил, явно в курсе наших дел и наверняка все знал до мельчайших деталей о
перевозке, о грузе, о контейнерах и о том, насколько страшным  является  это
оружие.
   - Наверное, он знает и то, как дорого стоит это  оружие.  Не  сомневаюсь,
что знает.
   - А если это просто самый обыкновенный грабеж? Случайность?
   - Да брось ты, - возразил Болеслав Францевич Малишевский, - какой грабеж?
Здесь все рассчитано по секундам. И самое  страшное,  мы  даже  примерно  не
можем вообразить, где сейчас оказался груз.
   - Это точно.
   - Ты работал когда-нибудь с этим Слепым?
   - Нет, никогда, - покачал  головой  Болеслав  Францевич.  -  Но  Потапчук
отзывался о нем как о самом надежном и самом лучшем...
   - Что русскому здорово, то немцу - смерть.
   - Потапчук не немец.
   - Хорошо, пусть для Потапчука он подходит, но сумеет ли помочь нам?
   - Завтра узнаем. Может, у него мозги посветлее наших. Помоложе нас будет.
   - Ты думаешь? - скептично улыбнулся собеседнику генерал Судаков.
   - А почему бы и нет? Мы с тобой уже отработанный материал, из нас  служба
выжала все до последней капли. И единственное,  что  нас  спасает,  так  это
огромный жизненный опыт, тысячи проведенных  операций,  тысячи  всевозможных
комбинаций. И мы их  знаем,  используем  готовый  материал.  А  если  кто-то
действует наперекор всякой логике, то все наши знания никуда не годятся.
   - Послушай, - появилась мысль  у  генерала  Судакова,  -  ты  помнишь,  я
говорил, что тот, кто это устроил, знаком со всей фээсбэшной технологией, то
есть, владеет нашей внутренней информацией?
   - Ну да.
   - Из этого можно сделать вывод, что этот человек или эти люди - из  нашей
системы.
   - Да ты что! - Болеслав Францевич повернул  голову  и  чуть  презрительно
взглянул на своего собеседника.
   - Да-да, вот именно этот вариант и стоит проверить.
   - Да ты знаешь, сколько в системе работает людей?
   -  Я  понимаю,  что  много,  -  на  лице  Судакова  появилось  энергичное
выражение, - но если отбросить Всех  тех,  кто  не  связан  с  производством
оружия, с перевозкой, круг подозреваемых значительно сузится.
   - Логично. Хотя я и не очень в это верю, - сказал Малишевский.
   - Веришь не веришь, а проверить не  помешает.  Малишевский  нажал  кнопку
селектора, вызывая своего помощника. Тот незамедлительно появился.
   - Быстро всю информацию на тех сотрудников, которые связаны с оружием и с
грузом ЕАС-792. И желательно, чтобы информация  была  полной,  за  последние
пять лет.
   Помощник из