бронхит - обычное явление.
   Зашумел лифт.
   "Кто-то поднимается, но входная дверь не хлопала".
   Глеб напрягся, прислушиваясь к шуму двигателя.  Лифт  остановился  на
том же этаже, где располагалась  квартира  Савиной,  негромко  загремела
дверь. Человек на площадке мешкал.
   "Один, или их несколько?"
   Сиверов бросился к двери и припал к глазку,  благо  в  квартире  было
темно. На площадке - Глеб мгновенно узнал ее - стояла Эмма  Савина.  Она
была чем-то напугана, причем очень сильно. Скорее всего, этот страх  был
вызван чем-то произошедшим раньше, глаза женщины покраснели от слез.
   Она держала в руке ключ, словно раздумывая, открыть дверь  самой  или
позвонить. Затем ее рука медленно потянулась к замочной скважине.
   Сиверов отступил в сторону. Дверь открылась, и Эмма осторожно  зашла.
Глеб шагнул на свет и абсолютно спокойно произнес:
   - Заходи, я пришел защитить тебя. И закрой дверь.
   Савина вздрогнула, но послушно исполнила то, о чем просил  незнакомый
мужчина.
   - Кто вы? - сразу вырвалось у нее, когда захлопнулась дверь.
   - Сейчас я не могу сказать, - голос Сиверова звучал успокаивающе.
   - Вы от.., вы с ними?
   - С кем? - переспросил Сиверов.
   - Не знаю, но я видела, они...
   - Вот, кого видела, тот и должен тебе ответить.
   Ты знаешь, у кого спросить.
   - Но мне  же  Григорий  Германович  велел...  А  почему  вы  свет  не
зажигаете? - Эмма схватила Сиверова за куртку и начала трясти.
   - Тише, не шуми, - Глеб приложил палец к губам женщины, и она тут  же
затихла.
   Сиверов мало напоминал тех амбалов, которых Эмме приходилось видеть в
окружении Бутакова, поэтому она никак не могла понять,  что  происходит.
Эмма попыталась заглянуть в комнату, но, во-первых, там  было  темно,  а
во-вторых, Сиверов прикрыл дверь, оставив лишь узкую щелку.
   - Что случилось? Кто вы?
   - А кто такой Григорий  Германович?  -  вопросом  на  вопрос  ответил
Сиверов.
   - Как?! - воскликнула Эмма и тут же осеклась, с подозрением глядя  на
Сиверова, пальцы ее разжались, руки безвольно опустились.
   - Проходи. Только не кричи,  -  Глеб  решил  нанести  психологический
удар.
   Он пропустил Эмму в комнату и  резко  включил  свет.  Савина  хоть  и
обещала молчаливым кивком, что не  будет  кричать,  тут  же  вскрикнула,
увидев два трупа в своей квартире. И если бы Глеб  не  поддержал  ее  за
локоть, она бы непременно упала. Сиверов усадил ее в кресло.
   Зубы Эммы выбивали частую дробь. Испуганная женщина при всем  желании
не могла сказать ни слова и лишь с мольбой смотрела на  Сиверова,  не  в
силах понять, что произошло.
   - Ты их знаешь?
   Эмма, собравшись с силами, кивнула.
   - Ты не хотела приходить сюда? Боялась с ними встретиться?
   Вновь кивок.
   - Чьи это люди?
   Савина мелко затряслась, вжалась  в  кресло,  словно  ответ  на  этот
вопрос таил в себе смертельную угрозу. Но Эмма уже поняла, что  приговор
ей вынесен, и, возможно, этот незнакомый мужчина спас ей  сейчас  жизнь.
Не известно, правда, надолго ли, но пока она жива.
   - Это люди полковника Бутакова, - немного успокоившись сказала  Эмма,
- Шафранский и Белов.
   - Пошли на кухню. Мне самому смотреть на них тошно, -  Сиверов  помог
ей подняться, отвел на кухню и плотно прикрыл дверь. Затем налил  стакан
холодной воды и протянул Савиной. - Пей хоть немного успокоишься.
   Теперь зубы Эммы стучали уже о край толстого  стакана,  Сиверов  даже
испугался, не откусит ли она кусок стекла. Вода бежала по подбородку  на
блузку.
   Наконец, отпив половину, Эмма поставила стакан на  стол  и  с  ужасом
посмотрела на Сиверова.
   - Это вы.., их...
   - Я не хотел их убивать, это они собирались убить меня, вернее, тебя.
Но я случайно пришел чуть раньше, на каких-то полчаса.
   - Кто вы?
   - Какая разница? - усмехнулся Сиверов.  -  Главное,  я  успел  прийти
вовремя.
   - Вам от меня что-то надо?
   - Я еле нашел тебя. Вот по этому снимку, - и Сиверов в несчетный  раз
за последние два бессонных дня достал из кармана фотографию, которая уже
успела помяться.
   Эмма взяла снимок  дрожащими  пальцами,  поднесла  к  глазам,  словно
страдала близорукостью. Черный  маркер,  которым  было  зарисовано  лицо
полковника Самохвалова, напомнил ей траурную рамку.
   - Зачем вы мне это показываете?
   - Это ты?
   - Я.
   - А кто с тобой, знаешь?
   - Зачем вы пришли? - вместо ответа спросила Савина.
   - Я пока не решил. Вижу тебя и этих двоих впервые. Ладно,  можешь  не
сообщать, кто с тобой на фотографии, я и так знаю, кто он.
   - Ну, и кто? - Эмма уже немного осмелела и говорила более уверенно.
   - Он мертв.
   Губы у Эммы задрожали.
   - Вы врете.
   - Я бы  мог  показать  и  другие  фотографии,  на  которых  полковник
Самохвалов запечатлен с простреленной головой у себя на  даче,  а  перед
ним на столе три фотографии. Эта - одна из них.
   - А я тут при чем? Я  спала  с  разными  мужчинами.  А  то,  что  нас
фотографировали, откуда мне было знать?
   - Перестань, ты прекрасно знала, что тебя фотографируют.
   - Почему вы так решили?
   - Во-первых, по снимкам сразу видно, что ты прячешь  свое  лицо.  Но,
как оказалось, делала ты это не всегда удачно. А партнера разворачиваешь
так, чтобы он был лицом к камере.  Да  и  электрик  в  гостинице  "Заря"
опознал тебя по снимкам. Кстати, он тоже мертв.
   Сиверов мог бы сказать: "Эмма, не запирайся, они хотели убить  тебя",
но сознательно не делал этого. Савина должна была  сама  прийти  к  этой
мысли, поняв, прочувствовав свое сегодняшнее положение.
   - Я был в гостинице, говорил с электриком. А потом оказалось, что его
ночью убили, как убили и Самохвалова. Интересная история получается.
   - Они хотели убить и меня?
   - Ты сама это сказала.
   Эмма опустила голову, избегая смотреть в глаза Глебу.
   - Вы все испортили, - внезапно сказала она, так и не поднимая головы.
- Я собиралась уехать, спрятаться. А теперь что мне  делать,  когда  они
оба мертвы?
   - Зато ты жива. Ты бы не сделала и двух шагов по квартире. Почему  ты
не пришла раньше? Подозревала, тебе угрожали?
   - Мне страшно, - вздохнула Савина.
   - Где твоя дочь?
   - Не скажу.
   - Значит, с ней все в порядке. Я боялся, что ее похитят.
   Эмма расплакалась.
   - Бутаков обещал дать денег. Я думаю, ему было бы на руку, если бы  я
убралась из Москвы к чертовой матери.
   - И куда же ты собиралась уехать?
   - Не знаю. Бутаков раньше говорил, что сам найдет место, где я буду в
безопасности.
   - От кого? - спросил Глеб.
   - Не знаю. Но я боялась.
   - Платил он тебе хорошо? - вопрос был  задан  спокойно,  без  лишнего
любопытства в голосе.
   - Да. На жизнь хватало, он платил, не жалея денег.
   - Потому как не свои деньги тратил.
   - А чьи?
   - Пока не знаю, - Глеб пожал плечами. - Я сколько раз  уже  слышу  от
тебя - Бутаков, Бутаков - а кто он такой, этот Бутаков?
   - Я же сказала вам, полковник ФСБ.
   - Это он тебя от тюрьмы спас, когда ты загремела с  наркотиками  пять
лет назад?
   - Вы и это знаете? Вы с ним заодно?
   - Нет, я с ним не заодно, - возразил Сиверов.
   - Да, да, он.
   Эмма вскочила и быстро побежала в спальню.
   Глеб направился следом.
   Женщина схватила телефон, но он молчал.
   - Куда ты собралась звонить?
   - Бутакову.
   - Погоди, не спеши. Может, будет лучше, если я позвоню?
   - Нет, не вмешивайтесь в это!
   - Что ты собираешься делать дальше? На Бутакова работать?
   - Не знаю, не знаю...
   - Ты хоть понимаешь, дуреха, что Бутаков хотел тебя убить?
   - Зачем ему это?
   - Наверное, ты много знаешь, и ему твои познания ни к чему.  Ты,  так
сказать, опасный свидетель.
   А свидетелей убирают.
   - Он же из ФСБ!
   - Из ФСБ?
   - Ну да, он меня  из  неприятностей  вытащил,  я  сама  удостоверение
видела. К нему еще все обращались, я даже у него в кабинете была.
   - Пять лет назад?
   - Да, - призналась Эмма.
   - Он уже давно там не служит. Со многими тебе пришлось переспать?
   - Не считала. Больше ничего не буду говорить.
   Глеб почувствовал, что сейчас у Эммы начнется истерика,  женщина  уже
едва сдерживалась. Но ему она стала верить больше.
   - С твоим ребенком, - глядя прямо в глаза перепуганной  Эмме,  сказал
Сиверов, - может случиться  несчастье.  Бутаков,  если  узнает,  где  ты
прячешь дочь, попробует ее похитить, чтобы заманить тебя и убить.
   - Откуда ты знаешь?
   - Знаю. Для Бутакова,  пока  ты  жива,  ребенок  -  это  единственный
козырь, это единственная приманка, на которую  ты  обязательно  клюнешь.
Ведь пришла же сюда за документами?
   - Пришла, - неохотно согласилась Эмма.
   - Хоть тебе и не хотелось, хоть ты и боялась.
   - Да, боялась, да, не хотелось!
   - Значит, нам отсюда надо убираться как можно  скорее.  Возьми  самое
необходимое, и уходим.
   Заберешь дочь, и я тебя спрячу.
   - А с трупами что?
   - С ними разберутся те, кому следует.
 
Глава 16 
 
   В семь часов вечера к одной из правительственных дач, расположенных в
поселке километрах в тридцати от города, потянулись автомобили.  Сначала
в ворота въехали две "волги", затем  "мерседес"  и  "вольво".  Несколько
машин уже стояли на площадке у самого крыльца, еще  три  остановились  у
ворот.
   Большая двухэтажная дача была казенной,  вот  уже  несколько  лет  ею
пользовался один из министров. Хозяин гостей не встречал. Они сами,  кто
устало, а кто довольно-таки бодро, взбегали на высокое крыльцо и входили
в дом. Лишь колокольчик на двери звякал, сообщая о  прибытии  очередного
гостя.
   Все выглядело вполне респектабельно. У некоторых мужчин - а собрались
здесь одни мужчины - в руках были букеты. Можно было  подумать,  что  на
даче отмечали какое-то торжество  -  например,  день  рождения,  юбилей,
что-нибудь еще в этом роде или просто собрались в мужском  кругу  выпить
водки, без женщин поговорить о том, о сем.
   Правда, озабоченные лица гостей не очень соответствовали праздничному
настроению.
   Многие из этих мужчин были известны как в России, так и  за  рубежом,
они часто появлялись на экранах телевизоров, участвовали во  всевозмоных
заседаниях, презентациях и прочих мероприятиях.  Одним  словом,  -  люди
уважаемые, занимающие высокие посты.
   Пожалуй, единственным, кто не имел никакой официальной должности,  но
тем не менее чувствовал себя более уверенно, чем остальные, был Григорий
Германович Бутаков. Его безукоризненный внешний вид  свидетельствовал  о
хорошем вкусе  и  достатке:  элегантный  серый  костюм,  модная  голубая
рубашка в мелкую полоску и в тон ей - галстук, дорогой и  изысканный.  В
руках у Григория Германовича  был  дипломат.  Бутаков  появился  в  доме
первым и уже успел минут двадцать побеседовать с  хозяином  с  глазу  на
глаз.
   Наконец все собрались.
   -   Кого   ждем?   -   блеснув   стеклами   очков,   спросил   хозяин
правительственной дачи.
   - Уже никого, - уверенно сказал Бутаков, - все прибыли.
   - Прекрасно, - хозяин взглянул на золотые часы.
   Все появились вовремя, никто не опоздал. Да  и  немудрено,  поскольку
многие из присутствующих жили неподалеку,  в  этом  же  дачном  поселке,
занимая такие же казенные особняки.
   - Ну что, дорогие мои, -  дружелюбно  обратился  к  гостям  хозяин  и
несколько раз моргнул, словно в глаза ему  попал  сигаретный  дым,  хотя
никто из собравшихся пока не курил, - давайте сначала потолкуем, а затем
перекусим. Или есть какие-нибудь другие предложения?
   - Нет-нет, так и сделаем.
   - Григорий Германович, поясни,  что  к  чему  и  на  каком  этапе  мы
находимся.
   Все перешли в большую комнату с  мягкими  черными  диванами  и  тремя
низкими столиками. На столиках стояли глубокие  хрустальные  пепельницы,
лежали сигареты и зажигалки. Свет был  мягким,  углы  комнаты  тонули  в
тени.
   - Ну, если говорить кратко... Почти все,  что  мы  намечали  с  вами,
господа, сделано. Проведена очень большая работа, деньги  у  нас  сейчас
есть, план продуман до мельчайших деталей. Знакомить  вас  с  ним  я  не
буду.
   - А что Евдоким Емельянович?  Почему  он  не  здесь?  -  хозяин  дачи
посмотрел на Григория Германовича, окинул взглядом присутствующих.
   - Неужели непонятно? Он пока здесь не нужен.
   - А он хоть в курсе? - раздался дрогнувший  голос  из  дальнего  угла
комнаты, где сидел человек из управления делами президента,  старавшийся
поменьше попадаться другим на глаза.
   - Да-да, он в курсе, - заверил Григорий  Германович,  -  насколько  я
знаю.
   - Так знаете или точно? - вопрос был задан все из того же полутемного
угла.
   - Я сам с ним встречался, держу его в курсе.
   - А он не дрогнет? - спросил еще один из гостей. - Поддержит в нужный
момент?
   - Это не обсуждается.
   - Но вы же встречались с ним, должны были почувствовать.
   - Чувствам я не доверяю, кто боится, может уйти.
   - Страх тут ни при чем, за дело радеем.
   Четверо  из  присутствующих  представляли  армию,  занимали   высокие
должности и имели на погонах большие звезды. Но сейчас  они  были  не  в
форме, и это бросалось в глаза. Как правило, люди военные,  привыкшие  к
мундиру и к брюкам  с  лампасами,  в  гражданских,  даже  очень  дорогих
костюмах выглядят неуклюже и чувствуют себя не очень уютно.
   - Так все будет по плану? - спросил один из них.
   - Думаю, да, - голос Бутакова вселял уверенность.
   Григорий Германович извлек  из  дипломата  тонкую  кожаную  папку,  в
которой лежали документы.
   - Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, - он обошел гостей, раздавая бумаги.
   Минут пятнадцать или двадцать царила тишина. Кое-кто курил,  слышался
шелест переворачиваемых листов.
   - Неужели все так просто? - удивился кто-то из гостей.
   - Просто только на бумаге, за всем этим большая  работа,  -  объяснил
Бутаков. - Многих пришлось обламывать самыми разными способами.
   Одни хотели денег, другие требовали гарантий.
   - Ну и?
   - Пришлось пообещать.
   - Вот ведь, прохиндеи! - возмутился мужчина в черном костюме.  -  Они
требуют гарантий... А потом начнут претендовать на портфели? "Не пойдет!
Мы, если что не так, окажемся в Матросской тишине или в Лефортово, а они
будут жировать?
   Нет, не пойдет!
   - Угомонись, - строго сказал хозяин дачи, - тебе-то чего волноваться?
У тебя хороший счет в банке.
   - А ты моих денег не считай, я же в твои не лезу!
   - Успокойтесь, друзья, - вмешался Григорий Германович, -  всем  всего
хватит. Россию хоть и разграбили, но не до такой степени.  У  меня  есть
бумаги, которые помогут привлечь на  нашу  сторону  половину  владельцев
всех российских богатств.
   Кто не пойдет за нами, лишится денег  и  собственности.  Так  что  не
переживайте.
   - Что значит, "пойдет за нами"? А теперь они с кем?
   - Да ни с кем, сами по себе. Они и  нам  дают  деньги,  и  президента
поддерживают, как всегда.
   Вспомните девяносто  третий  год,  когда  начиналось  похоже,  только
болваны за дело  взялись.  Начали  за  здравие,  а  кончили  за  упокой.
Алкоголики, слабонервные и невыдержанные такие дела не могут делать,  им
лучше не браться. Все должны делать профессионалы,  как  мы  с  вами,  и
тогда прокола не будет.
   - Я слышал, Григорий Германович, что не все у вас гладко.
   - Гладко не бывает, Василий Петрович, - философски заметил Бутаков, -
но благодаря вам, кое-что удалось замять. И думаю, ваши коллеги  из  ФСК
доберутся  до  нас  нескоро.  Я  отдал  распоряжение,  и   сейчас   всех
сомнительных нейтрализуют, ненужных свидетелей тоже.
   - Вот это правильно, - одобрил Василий Петрович,  вытирая  вспотевший
лоб белым носовым платком, - очень правильно. Чем меньше людей  будет  в
курсе наших дел, тем больше шансов на успех.
   - Связь мы отключим, тут уже все продумано, вопрос решен.
   - Да? Но это сделать невероятно сложно, - с сомнением сказал один  из
мужчин.
   - Сложно, если не браться. Но мы нашли  короткий  путь  к  начальнику
оперативной связи. Так что все произойдет само собой, и если он не хочет
оказаться за решеткой, значит, сделает то, о чем мы с ним договорились.
   - Прекрасно!
   Еще, наверное, час собравшиеся, прочитав бумаги, розданные Бутаковым,
переговаривались, спорили, иногда до хрипоты,  до  брани.  Но,  в  конце
концов, Бу таков и хозяин  дачи  все  эти  споры  умело  гасили,  находя
приемлемые решения, которые устраивали всех.  После  обсуждения  Бутаков
аккуратно собрал бумаги и пересчитал их.
   - Ну, а теперь, друзья, можно закусить. Все-таки торжество, пять  лет
я в должности.
   - Пять лет было позавчера, - заметил генерал ФСК.
   - Верно. Вот за это я и  люблю  сотрудников  спецслужб  -  все  знают
точно. А ты Григорий Германович, знал?
   - Конечно. И даже подарок приготовил. К случаю.
   - Ну, подарок потом, - мужчины расхохотались.
   - Наверное, он тебе приведет одну из своих  шлюх,  подарок  получится
знатный.
   - Со шлюхами кончено, - сказал Бутаков, - больше к ним обращаться  не
будем, все вопросы улажены.
   - Ой-ли...
   Собравшиеся на  даче  люди  чувствовали  себя  несколько  напряженно:
как-никак, затевался государственный переворот, и бывший  полковник  ФСБ
Бутаков играл в нем не последнюю роль. Вся оперативная работа лежала  на
Григории Германовиче и его помощниках, правда, никто  из  присутствующих
толком не знал, сколько  человек  работает  на  Бутакова.  В  разговорах
варьировались разные цифры - от ста до пятисот пятидесяти.
   Но сколько людей у него на самом деле, знал лишь  сам  Бутаков.  Все,
что ему поручалось, он исполнял безукоризненно. Если была нужна какая-то
информация, - Бутаков ее добывал, если  требовалось  кого-то  устранить,
отправить в отставку, убрать с  занимаемой  должности,  -  Бутаков  и  с
подобными делами справлялся быстро. Как и каким  способом  он  добивался
поставленной цели, у него никто не спрашивал.  А  если  бы  и  спросили,
Григорий Германович не стал бы посвящать  любопытных  в  тонкости  своей
работы.
   Бутаков не сидел на месте, он постоянно находился в  разъездах  -  то
Санкт-Петербург, то Красноярск, то Вологда. За неделю  он  мог  объехать
пол-России, и везде у него имелись знакомые. Одни давали ему  деньги,  с
другими Бутаков договаривался о помощи, гарантируя, что в скором будущем
им воздается сторицей.
   Весь последний год Григорий Германович работал очень активно, хотя  и
был в заговоре человеком не первым, - над  ним  стояли  люди,  к  словам
которых Бутаков прислушивался, чьи указания и распоряжения он не мог  не
выполнить.
   После дискуссии и продолжительного разговора Григорий Германович  еще
раз пересчитал экземпляры бумаг, спрятал их в кейс и  защелкнул  кодовые
замки.
   - Ну, друзья, идемте. Стол накрыт,  женщин  нет,  так  что  выпьем  и
закусим в чисто мужской компании.
   Мужчины перешли в большую гостиную  с  длинным  столом,  который  уже
ломился от яств и бутылок. Гости, не церемонясь, наполнили рюмки,  такие
сборища были для них привычными.
   - Ну, за удачу, друзья! - произнес хозяин дачи.
   - Да-да, за удачу.
   После серьезного разговора все расслабились, словно у каждого с  плеч
свалился тяжелый груз.
   На  лицах  появились  улыбки,  движения  стали  раскованными.  Кто-то
распахнул пиджак, кто-то расслабил галстук, кто-то  позволил  себе  даже
расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Обращались друг к другу по именам,
почти не соблюдая иерархии.
   И  сейчас  вся  эта  компания  еще  больше  стала  похожа  на  группу
заговорщиков. Говорили теперь смело, голоса звучали громко.
   - Давай, давай - по второй!
   - Наполните свои рюмашки, выпить хочу.
   - За что?
   - Чтоб они сдохли!
   - Достойный тост.
   - С удовольствием присоединюсь.
   - Кто еще с нами?
   - Все!
   Каждый пил, что хотел. Люди постарше предпочитали  водку,  молодые  -
коньяк и виски, выбор за столом был богатый.
   Но бывший полковник ФСБ Григорий Германович Бутаков покинул  компанию
сразу же после совещания, даже  не  пригубив  спиртного.  Он  подошел  к
хозяину дачи и несколько минут  с  ним  о  чем-то  ш