нем и называл свою фамилию.
   - Нет, он вообще не представлялся, - признался Николай Меньшов,  -  я
вычислил его по номеру машины, на которой он приезжал.
   - И какой же номер машины? Ты его не забыл?
   - Нет, не забыл, - и Меньшов назвал номер, а затем добавил:
   - тачка дорогая, темно-зеленый "Шевроле" с кожаным салоном.
   - Действительно, хорошая тачка, таких в Москве немного. А может,  она
не его?
   - Я его проследил, - сказал Меньшов, - до офиса, где он сидит.
   - И где офис?
   - Может, это и не офис, может, он там живет. Но дважды он приезжал  в
одно и то же место, а дальше я соваться не рискнул. Деньги он отдавал  в
срок, правда, иногда требовал еще какие-нибудь услуги.
   - Например? - осведомился Глеб.
   - Например, в последний раз, перед тем, как отдать все деньги сполна,
попросил сходить в тот дом, где застрелили ученого, обо всем расспросить
соседей: что, как, видели ли убийцу. Как я  понимаю,  это  Жильцова  его
застрелила... - Меньшов скосил глаза на портрет, а затем прошептал:
   - Убери эту фотографию, убери, я тебя прошу! Не могу на нее смотреть!
   - Что, не нравится девушка?
   - Не нравится.
   - Ты ее поэтому и задушил рояльной струной?
   -  Я  профессионал,  -  прошептал  бледными  губами  Меньшов,  -  мне
заплатили деньги, я делаю работу. Не платят - я и мухи не обижу.
   - Ишь какой гуманист! И встречаются же такие в наше жестокое время! -
Глеб рассмеялся. - Так куда Гидравичюс ездил?
   Меньшов назвал адрес:
   - ..там подъезд с кодовым замком.
   - Знаю этот дом, представляю, где это.
   - Что мне будет?
   Глеб пожал плечами.
   - Я тоже профессионал. Узнал, что хотел, остальное - не мои проблемы,
- Глеб убрал фотографию в сумку, закинул ее на плечо. - Ну что ж, полежи
пока.
   Правда, думаю, в этой палате лежать тебе недолго, -  Сиверов  накинул
одеяло, накрывая прикованную наручниками ногу  Меньшова,  а  затем  тихо
покинул палату и уже быстро шагая по больничному  коридору,  длинному  и
серому, приложил к уху трубку и сообщил генералу Потапчуку, что  Николай
Меньшов рассказал все, что ему было известно.  И  теперь  люди  генерала
Потапчука могут заняться им  вплотную.  Еще  Глеб  попросил  у  генерала
встречи с ним в условленном месте - в  том,  которое  было  известно  им
двоим. Генерал сообщил, что уже садится в машину и  выезжает,  и,  самое
позднее, через час будет на месте.
   Глеб прикинул, что если он поедет  быстро,  то  успеет  принять  душ,
переодеться и выпить чашку крепкого кофе, но внезапно улыбнулся и  резко
вывернул руль машины - развернулся посреди улицы...
 
*** 
 
   Какими бы свежими ни были новости, все же на  экране  телевизора  они
появляются по прошествии некоторого времени - иначе и быть не  может.  И
кортеж автомобилей, увозящий президента Российской Федерации из Кремля в
подмосковную Барвиху, уже давно стоял в  гараже.  А  сам  президент  мог
позволить себе немного расслабиться.
   Он переоделся, сменил официальный  костюм,  в  котором  появлялся  на
экране, на пуловер и мягкие брюки, успел прогуляться и  сейчас  выглядел
отдохнувшим, даже слегка помолодевшим. Президент был аккуратно причесан,
волосок к волоску - так, словно на этот час была намечена не  встреча  с
одним из членов Совета безопасности, а телесъемка.
   Он взглянул на часы, хотя знал, что, если  задумается,  помощник  ему
тотчас напомнит о  запланированной  встрече.  Затем  подошел  к  окну  и
посмотрел на лужайку, неестественно зеленую, словно сделанную специально
для него, специально для того, чтобы она радовала  глаз  уже  немолодому
человеку, обремененному огромной властью.
   В  дверях  появился   помощник   и   доложил.   Президент,   выслушав
невнимательно, махнул рукой:
   - К чему весь этот  официоз?  Не  в  Кремле,  давай,  пусть  заходит.
Принеси-ка мне чаю.
   Член Совета  безопасности  был  одет  с  иголочки,  идеально  выбрит,
безукоризненно причесан. Президент посмотрел на обувь своего гостя -  ни
пылинки, ни соринки, словно только что из магазина.
   После рукопожатия президент предложил гостю сесть и  вновь  посмотрел
на его ботинки.
   - Что, не жмут?
   Мужчина дернулся, и ему ничего не оставалось, как улыбнуться.
   - Угадали, сегодня первый раз надел.
   - Импортные, небось?
   - Да, импортные, - признался чиновник, не зная, куда  деть  папку,  с
которой вошел. А слова, приготовленные для доклада,  застряли  в  горле,
как рыбья кость, которую ни проглотить, ни выплюнуть.
   -  Свои  надо  носить,  отечественные.  Вот  вице-премьер,  правильно
придумал всех чиновников на "Волги" пересадить. Приятно теперь  глянуть,
а то разъездились, как банкиры какие-то, понимаешь, господа мне нашлись.
Да и этих надо утихомирить, только народ будоражат... Я  думцев  имею  в
виду. Орут, орут, шуму много, а толку никакого. Вот  если  я  шумну,  то
толк появится,  они  все  пенсии  получать  станут.  Хотя  я  знаю...  -
президенту хотелось  поговорить,  и  он  себе  в  этом  удовольствии  не
отказал.
   Он перескакивал с мысли на мысль, словно бы забывая,  о  чем  говорил
минуту назад.
   - "Волги" - это хорошо, с инвестициями тоже неплохо. Ну,  докладывай,
что там у нас? Я сегодня с американским  президентом  говорил,  надеюсь,
ничего лишнего сгоряча не  пообещал.  Он  все  гнет  к  тому,  чтобы  мы
стратегические вооружения сокращали. Я его понимаю...
   Президент не садился, а вот чиновнику из Совета безопасности было  не
по себе - как так, он сидит, а президент стоит перед ним  и  вещает.  Он
хотел встать, но президент рукой легонько вдавил гостя в мягкое кресло.
   - Сиди, не стесняйся, сейчас чай принесут с печеньем.
   Разговор, на первый взгляд, выглядел довольно буднично и как бы ни  о
чем.
   - Он все напирает, чтобы мы ракеты  сокращали,  а  я-то  понимаю,  не
дурак. Ракеты есть не просят, и зарплату платить им не  надо.  Так  вот,
если сокращать, то сокращать надо людей,  -  и  президент  провел  перед
собой ладонью, словно смахивал с шахматной доски фигуры. - Людей! Это же
какие  деньги  освободятся,  а  вот  их  мы  бросим  на   стратегические
вооружения,  и  тут  у  нас  будет  паритет,  -  президент  самодовольно
улыбнулся,  дескать,  экое  мудреное  слово  так  легко  выговорил,   не
запнулся.
   Чиновник пока молчал, ему слова не  давали.  Когда  внесли  поднос  с
чаем, президент наконец уселся в  мягкое  кресло  и  подобрел.  Чай  был
ароматный, его запах мгновенно заполнил комнату.
   - Бери чашку, пей.
   Даже если бы чиновник и  захотел  отказаться,  сделать  это  было  бы
крайне неудобно. Президент может обидеться и  начнет  подшучивать,  что,
мол, угощением брезгуешь, может, коньяка  хочешь,  на  рюмку  намекаешь?
Президент любил и умел пошутить.
   Наконец после десятиминутных рассуждений президент  скосил  глаза  на
кожаную папку с металлическими застежками:
   - Ну, давай свои секретные документы. Выкладывай, что у тебя  там  по
новым вооружениям. Денег мы на это дело не жалеем.
   - Денег не хватает, - сказал чиновник.
   - Тебе всегда не хватает. Сколько ни дай, все мало.
   А мне людям надо пенсии платить, зарплату выдать.
   Шахтеры бастуют, медики бастуют, учителя вот-вот  поднимутся.  И  так
кредитов набрали, хорошо еще, премьер работает, нефть,  газ  гоним,  так
хоть дыры заткнуть деньги находим. А ты говоришь, тебе мало!
   Я понимаю, что мало, но надо экономить.  И  чтоб  результат  был.  Ты
просил денег под новую  разработку  два  года  тому  назад,  когда  меня
переизбирали, помнишь?
   - Помню, - сказал чиновник.
   - Вот об этом и разговор. Я тебе денег дал, а  результат  где?  Новое
ваше генное оружие ни под какие конвенции не подпадает, оно не  ядерное,
не биологическое, не химическое, не массового уничтожения, оно как бы..,
выходит, никакое. Так что у тебя там? Опять денег мало? Опять,  скажешь:
мол, чуть-чуть, и результат будет?
   Чиновник раскрыл папку.
   - Мне бумаги не нужны. Простым человеческим  языком  объясни,  что  к
чему.
   И чиновник из Совета безопасности, который курировал разработку новых
вооружений,  принялся  излагать  президенту,  что  на  сегодняшний  день
сделано доктором Кленовым. Президент раздувал щеки,  пыхтел,  слышать  о
достигнутых результатах было ему приятно.
   - Но и они не дураки... Погоди, погоди, а у них что?
   Чиновник поморщился.
   - У них тоже самое, идем нога в ногу, в затылок друг другу дышим.
   - Кто кому дышит, уточни.
   - Пока они нам. Но если урежем финансирование...
   - Не урежем, - тут же сказал президент, - ты не бойся, на это  деньги
найдем.
   - Вот, взгляните сюда, - перед президентом легли на стол вещественные
доказательства в виде фотографий лабораторных крыс и червей. - Это  одна
и та же особь, - сказал чиновник, - между снимками промежуток в три дня.
Вот все биологические показатели.
   - И что мышь?
   - Это не мышь, это крыса.
   - Сам вижу, что крыса, у  мышей  хвосты  не  такие,  у  мышей  хвосты
тоненькие.
   - Эта крыса...
   - Вижу. Так что с ней? Что ты мне суешь графики?
   Плевать мне на них, что с крысой?
   - Сдохла от старости через три дня.
   Президент запыхтел, даже кончики ушей порозовели.
   - Любопытно... А если с человеком вот так?
   - Пока не пробовали, до этого еще не дошли.
   - А дойдете, пока я буду сидеть в Кремле?
   - Думаю, да, - не слишком уверенно сказал совбезовский чиновник.
   - Сколько надо денег? - поставил президент вопрос ребром.
   Чиновник назвал сумму, преувеличив ее раза в  полтора,  по  принципу:
"проси  больше  -  получишь,  сколько  надо".  Президент  чуть   ли   не
присвистнул.
   - Столько не дам,  -  и  он  назвал  свою  сумму,  которая  абсолютно
устроила чиновника. - Как появятся  новые  результаты  -  докладывай.  И
смотрите, чтобы никто ничего не пронюхал!
   Деваться чиновнику было некуда.
   - Пронюхали, Борис Николаевич, - развел он руками. - Ведь и у них  то
же самое, я говорил, идем ноздря в ноздрю.
   - И что они?
   - Предпринимают  активные  действия,  пытаются  ликвидировать  нашего
ученого. Сманить Кленова не смогли, так решили убрать.
   - Послушай, так это что, академика Лебедева разработки  продолжаются,
он начинал?
   - Да, начинал он, затем отошел отдел, все Кленову передал.
   - Да, жаль академика.., подписал я сегодня некролог. Не  люблю  этого
дела... - тут президент задумался, помрачнел лицом,  мгновенно  постарел
лет на пять.
   Чиновник догадался, что  президент  думает  не  о  кончине  академика
Лебедева, а о смерти вообще.
   - Так мы их опередим или нет? - президент посмотрел в окно, затем  на
фотографии червей и крыс, которые были  разложены  рядом  с  чашками.  -
Убери эту гадость, аппетит только портят. И  пей  чай,  не  зря  же  его
принесли. Зачем продукты переводить? Чай  наш,  краснодарский,  так  что
хороший, это я тебе гарантирую. - Чиновник быстро собрал фотографии. - А
как там у вас вообще в Совете  безопасности  дела,  если,  так  сказать,
изнутри  глянуть?  А  то  министр  внутренних  дел  мне  как-то  на  вас
жаловался, мол, между собой договориться не можете, да  еще  нос  в  его
дела суете.
   - Так он же сам входит в Совет безопасности.
   - Вот потому и говорил. Вы там смотрите, работайте и не спорьте, а то
разгоню.
   Президент и чиновник попили чаю и мирно побеседовали уже не о крысах,
червях и генном оружии, а о погоде, которая то  начинает  портиться,  то
вдруг, вопреки всем ожиданиям и прогнозам, налаживается.  Этот  разговор
для президента был приятен, потому что у чиновника, как  и  у  него,  на
перемену погоды побаливала голова.
   - Вот, чаем и  спасаюсь.  Ты  же  знаешь,  врачи  ничего  другого  не
разрешают, так вот чайком балуюсь, - и президент улыбнулся добродушно  и
наивно, совсем по-детски, словно и не говорили они только что о  смерти,
о страшном оружии, способном изменить баланс сил в мире.
   Чиновник покинул кабинет президента, а тот остался сидеть  в  кресле.
Он был задумчив, а когда появился помощник, попросил  следующую  встречу
отодвинуть  на   полчаса.   Помощник   осведомился,   как   самочувствие
президента, на что тот, улыбнувшись, ответил:
   - Не дождетесь. К их сожалению, чувствую я себя неплохо.
 
*** 
 
   Президент Соединенных  Штатов  Америки  принял  своего  советника  по
национальной безопасности в овальном кабинете  Белого  дома.  Президента
интересовало, что делается в  России.  Как-никак,  соперник,  как-никак,
держава, хоть и  ослабевшая,  но  все  еще  могущественная,  особенно  в
области новейших вооружений.
   Он знал и  об  электронных  бомбах,  которые  Россия  смогла  сделать
первой, опередив даже США, знал и о разработках в области  генетического
оружия.
   И неспроста состоялся сегодня утром телефонный  разговор.  Президента
США удивило  то,  с  какой  легкостью  обычно  несговорчивый  российский
президент пошел на уступки и  даже  предложил,  а  затем  пообещал,  что
сократит несколько сухопутных дивизий, причем в одностороннем порядке.
   "Нет, просто так ничего не делают. Да, у них не хватает денег на  то,
чтобы платить военным зарплату, так у русских на это никогда не хватало.
Но тем не менее большую армию  держали.  Значит,  появилось  или  вскоре
появится что-то, что сможет заменить им эти дивизии".
   Клинтона интересовало, что делается у "них" - в  это  понятие  входил
весь мир за пределами США.
   И кроме сообщений о Китае и Ираке, сегодня советник  по  национальной
безопасности в  первую  очередь  должен  был  уделить  внимание  научным
разработкам в России. Докладывал президенту США генерал, правда, был  он
не в мундире, а в штатском костюме, который сидел на  нем  очень  ладно.
Генерал был моложавый, всего лишь на несколько  лет  старше  президента.
Говорил он толково, ясно излагая суть вопроса.
   - ..да, новые танки, новые боеголовки, новые системы наведения ракет.
Но  все  это  под  контролем  -  за  пределы  договора  об   ограничении
наступательных вооружений все это не выходит.
   - А что  выходит?  -  спросил  президент,  подпер  голову  кулаком  и
внимательно посмотрел на генерала.
   - Только одна их разработка нашим аналитикам кажется перспективной, в
смысле обхода уже подписанных договоров - генное оружие. И у русских  по
сведениям, полученным от нашей разведки, опережение относительно нас.
   - А почему мы отстаем? Не хватает средств?
   - Нет, средств хватает, - сказал генерал, - мы начали  разработки  на
несколько лет позже и упустили время. Теперь  нам  приходится  догонять,
наверстывать упущенное.  Их  разработки  начинались  не  под  патронажем
государства. Одно слово - энтузиасты. Академик Лебедев  еще  во  времена
Хрущева проводил исследования на свой страх и риск, результаты  до  поры
до времени прятал. Мы спохватились лишь тогда, когда к его исследованиям
присоединился его ученик, доктор Кленов. Кстати, вчера академик  Лебедев
скончался.
   Президент США внимательно посмотрел на генерала, но так  и  не  задал
естественно возникший вопрос, а тот, как бы извиняясь, произнес:
   - Ему было восемьдесят четыре года. Старый человек...
   - Я вас об этом не спрашивал, -  быстро  сказал  президент,  взял  со
стола карандаш и постучал грифелем себя по ногтю.
   - Наши самые толковые генетики  занялись  клонированием,  тут  мы  на
несколько лет опережаем Россию и идем нога в ногу с англичанами.
   - Кстати, - сказал президент, - от этих исследований с  клонированном
одна головная боль. Слишком уж много шума поднялось -  церковь,  пресса.
Слава Богу, хоть с генным оружием исследования ведутся  в  засекреченном
режиме.
   - Да, секретность полная.
   - А русские о наших исследованиях знают?
   - Думаю, да. Но они полагают, что мы еще в начале пути, и о последних
наших результатах им, надеюсь, неизвестно.
   - Надеетесь или знаете?
   - Точно сказать никогда невозможно.
   -  По-моему,  были  попытки  застопорить  исследования   русских?   -
осторожно спросил президент.
   - Да, - тут же отозвался генерал, взвешивая каждое слово. Он понимал:
говорить президенту о том,  что  в  целях  государственной  безопасности
необходимо уничтожить Кленова, нельзя ни в коем случае. -  Мы  пробовали
переманить доктора Кленова в  наши  лаборатории.  Нашему  человеку  даже
удалось с ним встретиться, но он не согласился.
   - Мало предложили? - осведомился президент.
   - Нет, дело не в деньгах. Он,  что  называется,  патриот.  У  русских
временами этого не отнимешь. Если бы нам это удалось,  разработку  можно
было бы завершить в самые короткие сроки.  К  концу  года  мы  имели  бы
опытные образцы.  Но  не  хватает  интеллекта  ни  нам,  ни  им.  Только
объединив усилия двух  ученых  можно  быстро  достичь  результата.  Мозг
никакими  деньгами  не  заменишь.  И  мы,  и  русские  имеем  уникальные
разработки. В  общем,  результат  -  стечение  случайных  обстоятельств,
фактор везения.
   - Это что, как две половинки разорванной карты? - спросил президент.
   - Не совсем. Это как два полюса - плюс и минус.
   И только если их соединить, замкнуть, возможен электрический  разряд,
искра.
   Президент помолчал, затем сцепил пальцы рук и отчетливо  цедя  каждое
слово, сказал:
   - Да, генерал, думаю, вы поступаете правильно... - И добавил:
   - В целях национальной безопасности.
   Национальная безопасность превыше всего.
   Генерал кивнул, поняв, что получил добро на  проведение  операции  по
физическому устранению  русского  ученого  доктора  Кленова.  И  тут  же
сообразил: случись провал, президент сделает вид, что был  не  правильно
попят и подобных распоряжений отдавать не мог. Так  всегда  случается  в
большой политике.
   Немного помолчав, президент продолжил, теперь уже как бы беседуя  сам
с собой, словно репетировал часть будущего большого выступления:
   - Мы все на земле соседи. Можем любить друг друга, можем  ненавидеть.
Но если мой сосед начинает носить к себе в дом взрывчатку, то я  с  этим
не смогу мириться.
   Ведь если взорвется его дом, то рухнет и мой, я останусь  без  крова.
Поэтому  мы,  в  целях  государственной  безопасности,  в  целях   нашей
безопасности, не должны позволять никому вносить в свой  дом  взрывчатку
ради соседского же блага. И неважно, Саддам Хусейн  делает  это,  Россия
или Китай, мы не должны  никому  позволять  накапливать  оружие  и,  тем
более, создавать новые его виды раньше, чем такое оружие появится у нас.
   Генералу  хотелось  вставить  слово,  возразить,  что   это   правило
применимо и к России, что там  тоже  рассуждают  подобным  образом.  Но,
соблюдая субординацию, он молчал.
 
Глава 17 
 
   Темно-зеленый "Шевроле", за рулем которого сидел Витаутас Гидравичюс,
мчался  по  проспекту  академика  Сахарова.  На   Тургеневской   площади
автомобиль повернул вправо, проехал у  Мясницких  ворот  и  оказался  па
Чистопрудном   бульваре.   Здесь   машин   было   поменьше,   Гидравичюс
перестроился в первый ряд, и его автомобиль уже не  мчался,  а  ехал  не
спеша. Хозяин машины, боясь пропустить  поворот  налево,  был  предельно
внимателен.
   Наконец он добрался до Покровских ворот и здесь свернул на  Покровку.
Улица была ярко освещена.
   "Черт подери, - подумал Гидравичюс, -  неужели  и  дальше  будет  так
светло?"
   Но вскоре он оказался на улице  Машкова.  Здесь  его  "Шевроле"  ехал
очень медленно, почти тащился, и пару раз сзади ему даже посигналили, на
что Витаутас Гидравичюс почти не отреагировал. Он посмотрел па  часы  на
приборном щитке. До встречи еще оставалось десять минут. Спешить  он  не
хотел, приезжать раньше условленного времени не было смысла - приедешь и
будешь стоять, как столб среди поля, привлекая к себе внимание.
   Хотя время было позднее - без десяти десять  -  тем  не  менее  центр
города есть центр, и людей здесь хватало.  Хватало  и  машин.  "Шевроле"
катился все медленнее и наконец остановился.
   "Ну, где же он? - Гидравичюс смотрел сквозь стекло на газетный киоск,
в котором уже давным-давно был погашен свет, но  человека,  которого  о