ольцев  бросились
выполнять распоряжение Боцмана.
   Вскоре на эстраде, перед музыкальными инструментами, поставили стол и
застелили его длинной скатертью. Она доходила до самого пола.
   - Играем в девятку! - закричал Боцман. - Ну-ка, желающие  из  девушек
есть?
   Тут же к эстраде подбежали несколько  девиц  и  принялись  предлагать
свои услуги.
   - Нет-нет, мне нужно только девять девочек, - хохотал Боцман, подавая
руку и помогая девушкам взбираться на сцену.
   Большинство из гостей явно знали о сути игры и объяснять им  не  было
необходимости.  Но  затем  главарь  бандитов  спохватился,   глянув   на
Валентина и заметив, какой тот растерянный.
   - Наверное, наш гость не знает о такой игре, и она не  распространена
среди банкиров. Поэтому я объясню  правила.  Девять  девочек,  абсолютно
голых, становятся у стола спиной к публике. Ну-ка, девочки, займите свои
места!
   Те быстро разделись, а затем, весело  смеясь,  подбежали  к  столу  и
встали возле него. А потом все девять, как по команде, нагнулись.
   - А вот теперь мы принимаем ставки. Сможет ли вот он, - рука  Боцмана
указала на одного из своих охранников, - пройти их всех  и  не  кончить?
Ставки можно делать на любой номер. Только  не  так  громко,  -  тут  же
предупредил он загалдевшую толпу, - чтобы наш Ваня не услышал.
   А тот уже начинал готовиться к игре, распуская ремень брюк.
   Валентин, явно в шоке от таких игр на свежем воздухе при луне, сделал
шаг назад, на что Боцман не обратил ни малейшего внимания.
   - Делайте ваши ставки, господа! Сейчас начнется!  Валентин  Гуковский
бросил беглый взгляд на Ладу, спрыгнул со сцены и,  взяв  ее  под  руку,
вывел за плотное кольцо людей. Они стояли почти под самым балконом,  где
примостился Глеб, и тот слышал каждое слово их  разговора,  несмотря  на
галдеж и речь Боцмана, усиленную динамиками.
   - Я ухожу отсюда! - зло говорила Лада, пытаясь освободиться от цепких
рук Валентина.
   - Но это всего лишь игра. Ты же видишь, какие они твари!
   - А ты вместе с ними! - упорствовала женщина. - Пусти меня!
   - Нет, нужно остаться. Это невежливо уходить, когда  тебя  приглашают
развлечься.
   - Вот ты и развлекайся. Еще немного - и ты сам пойдешь  трахать  этих
девиц на глазах у всей этой швали.
   - Ладно. Я не могу уйти, я должен быть рядом с Боцманом.
   - Раз! - послышался крик толпы, раздались крики, аплодисменты.
   - На первый номер никто и не  ставил,  -  крикнул  Боцман,  -  а  вы,
девочки, немного поживее, иначе так он дойдет до девятого!
   - Два, - загудела толпа.
   - Э, нет, правила нарушать нельзя! - кричал Боцман. - Руками  хватать
мужчину запрещается! Здесь как в футболе -  только  ногами,  бедрами  да
головой.
   Можешь брать и на грудь.
   - Я ухожу! - крикнула Лада, наконец-то вырвавшись от Гуковского. -  И
слышишь, не приходи сегодня ко мне, все равно не пущу! Ты мне противен!
   - Дура! - крикнул Валентин,  но  не  очень  громко,  боясь,  что  его
услышит кто-нибудь из гостей.
   - Да, дура, - Лада обернулась, уже держась рукой за дверь, - а  ты  -
хамло!
   - Лада, запомни, нас связывает многое, - зло продолжал Валентин.
   - Нас с тобой уже ничего не  связывает!  -  женщина  толкнула  дверь,
зазвенел  колокольчик,  и  Глеб  услышал,  как  стучат  ее  каблучки  по
мраморному полу.
   Двое  охранников,  недовольно  кривясь  -   ведь   они   рассчитывали
досмотреть зрелище до конца, - двинулись за ней. Валентин, изобразив  на
своем лице улыбку, вновь вышел на освещенную площадку.
   - А на кого ставит  наш  гость,  господин  Гуковский?  -  осведомился
Боцман, приседая на корточки и стараясь заглянуть Валентину в глаза.
   - На восьмую. И не ошибусь.
   - Ну конечно же, девочка постарается доставить тебе это удовольствие,
- и Боцман громко похлопал по заднице девушку под восьмым номером.
   Глеб поднялся  с  шезлонга  и,  перегнувшись  через  перила  балкона,
заглянул вниз. Окно номера, который занимала Лада, все еще  темнело.  Но
прошло еще секунд десять - и за ним ярко вспыхнул свет и послышался звук
открываемой балконной двери.
   Женщина вышла  на  балкон.  Глеб  еле  успел  отпрянуть  и  продолжал
наблюдать за ней сквозь узкую щель между балконным экраном и  выложенным
кафельной плиткой полом. Она  несколько  раз  глубоко  вздохнула,  затем
поморщилась, глядя на сцену, но все-таки досмотрела до конца.
   Представление и впрямь окончилось на девушке под номером  восемь.  Не
выдержав напряжения, парень, прижавшись к ней, закричал и  вскинул  руки
над головой.
   Лада смотрела не скрывая своего интереса, хотя  продолжала  при  этом
брезгливо  морщиться.  Гуковский  мило  улыбался,  принимая  от  Боцмана
выигрыш.
   Следом за ним выстроилось еще десять  человек,  поставивших  тоже  на
восьмой номер. Затем Лада резко развернулась и, оставив балкой открытым,
зашла в номер.
   Вскоре раздался шум воды в ванной.
   Глеб проскользнул к двери, открыл ее,  спустился  на  третий  этаж  и
осторожно выглянул в коридор.  Двое  охранников  сидели  на  пластиковых
стульях у ее двери и шепотом переговаривались.
   "Ну вот, ребята, вы посидите, а я..."
   И Глеб бесшумно взбежал по лестнице на свой этаж, стараясь не шуметь,
замкнул дверь на ключ  и,  набросив  куртку,  карман  которой  оттягивал
пистолет, вышел на балкон Он дождался, когда  начнется  следующий  раунд
игры в девятку, и тогда, зная, что  внимание  всех  приковано  к  сцене,
перебросил ногу через перила балкона. А затем, присев, ухватился  руками
за стойку и повис в воздухе. До перил балкона третьего этажа  оставалось
еще сантиметров пятьдесят. И, как  понял  Глеб,  спрыгивать  на  перила,
сделанные из трубы, с такой высоты не очень-то безопасно.
   Но  делать  ничего  не  оставалось,  и  он  разжал  руки.   А   когда
почувствовал, что его подошвы коснулись  перил,  тут  же  развернулся  и
успел ухватиться рукой за перегородку между балконами. Он замер,  затаив
дыхание, и посмотрел вниз. Нет,  никто  не  заметил  его  прыжка,  да  и
рассмотреть что-нибудь, стоя у ярко освещенной сцены, не  представлялась
возможным.
   Затем Глеб обогнул перегородку, прошел по перилам, балансируя руками.
На это ушло немного времени. Еще один балкон, еще -  и  он  спрыгнул  на
пол, выложенный плиткой Этот балкон  был  чуть  попросторнее  его,  ведь
номер выходил на угол. Тут нашлось  место  и  для  холодильника,  и  для
пластикового стола с двумя стульями.
   Глеб заглянул в комнату. Там было пусто. Из приоткрытой двери  ванной
комнаты доносилось шипение душа, тянулся еле различимый шлейф  пара.  Он
придержал рукой стеклянную балконную дверь и  зашел  в  номер.  А  затем
устроился в мягком кресле возле  журнального  столика,  бросил  себе  на
колени  каталог  итальянской  мебели  и  принялся  ждать  Лада  негромко
напевала, стоя под душем.
   Из-за двери номера то и дело раздавался приглушенный смех  охранников
мужчины явно рассказывали друг другу пошлые анекдоты.
   Наконец, душ смолк, послышался шорох полотенца. Глеб отложил  каталог
в сторону и приготовился. Когда Лада переступила порог ванной комнаты  и
подняла голову,  то  увидела  сидящего  в  кресле  незнакомого  мужчину,
который прикладывал указательный палец к губам.
   - Тсс, - произнес Сиверов.
   Лада чуть не вскрикнула и прижала ладонь к губам.
   - Не нужно меня бояться, - мягко проговорил Глеб. - Я вам не друг, но
и не враг, - и он поманил Ладу пальцем к себе.
   - Я сейчас закричу, - прошептала женщина.
   - Если бы вы собирались кричать, то сделали бы это с самого начала. Я
знаю, возле вашей двери сидят двое охранников.
   Лада словно бы вслушивалась в голос, показавшийся ей знакомым,  и  не
улавливала смысла сказанного. Затем она остановилась на полдороге в трех
шагах возле Глеба и посмотрела ему в глаза. Тот, не  мигая,  смотрел  на
нее.
   - Я не хочу причинить вам вреда, - он поднял вверх руки  и  распрямил
ладони. А затем резко сжал пальцы. - Если бы я находился в своем номере,
то предложил бы вам сесть, - напомнил Глеб Ладе, что это он ее гость.
   Та, спохватившись, запахнула халат и села в мягкое кресло  по  другую
сторону журнального столика.
   Если бы Глеб хотел, то мог бы дотянуться рукой до ее  плеча.  Влажные
волосы рассыпались, и Лада, подхватив их рукой, забросила за голову.
   - Я  слушаю  вас,  -  произнесла  она,  и  в  ее  голосе  послышалось
разочарование.
   - Вас удивит то, что я скажу сейчас.

Глава 10

   Самое странное, Лада смотрела на Глеба совсем без страха, и это  даже
немного смутило его. В какое-то мгновение мужчине  показалось,  что  она
узнала его и весь этот маскарад не имеет смысла. Но  затем  Лада  слегка
улыбнулась и взяла с журнального столика сигарету.
   - Может, вы предложите мне огонька?
   Глеб охотно опустил руку в кармами  куртки,  где  лежали  пистолет  и
зажигалка. Вскоре уже веселый язычок пламени  плясал  в  вытянутой  руке
Сиверова.
   Лада глубоко затянулась и, умело скрывая свое волнение, сказала:
   - Прежде, чем вы мне что-нибудь скажете, попытавшись  оправдать  свое
не  очень-то  любезное  появление,  я  хочу  узнать,  в  каком  качестве
разговариваю с вами. Кто я? Ваша пленница или, может быть, я  заложница?
А может быть... - женщина улыбнулась хитрой улыбкой, - вы появились тут,
чтобы признаться мне в любви?
   - Во-первых, я хотел бы сказать, что  я  появился  здесь  как  гость,
пусть и незванный.
   - Это немного утешает меня, - женщина поднялась  и,  опустив  руки  в
карманы халата, нервно прошлась по номеру. Она делала глубокие  затяжки,
забывая сбивать пепел с кончика сигареты. Серый цилиндрик упал на  ковер
и рассыпался в пыль.
   И тут Глеб Сиверов,  понимая,  что  никакого  нормального  объяснения
своему появлению придумать не может, да оно и  прозвучит  неубедительно,
просто сказал:
   - Я зашел, чтобы предложить вам прогуляться по берегу моря.
   - Ого! - брови Лады взметнулись вверх, и она посмотрела на мужчину  с
нескрываемым интересом. - Такое предложение мне делают впервые.
   - Неужели?
   - Я имею в виду обстоятельства,  в  каких  это  предложение  сделано.
Только учтите... - Лада  хотела  сказать  "молодой  человек",  но  затем
осеклась, все-таки она и Глеб с виду были ровесниками, -  учтите,  возле
двери моего номера находятся два охранника, и они  сцапают  вас  раньше,
чем вы успеете показать нос из-за двери.
   - Я знаю об этом, поэтому и появился через балконную дверь.
   - А-а, - разочарованно произнесла Лада,  -  а  я  -  то  думала,  вас
подослал Валентин.
   - Так вы пойдете со мной гулять?  -  Глеб  закинул  ногу  на  ногу  и
напустил на себя беззаботный вид, словно  сидел  в  каком-нибудь  летнем
кафе на открытом воздухе, и не в стране,  только  что  пережившей  ужасы
войны, а в самом благополучном государстве.
   - Гулять? - в глазах женщины заблестели веселые искорки. - А  как  же
охрана?
   - Неужели и вы не сможете воспользоваться путем, по  которому  пришел
я?
   Лада с сомнением покачала головой.
   - Боюсь, акробатки из меня не получится.
   - А я уже все предусмотрел. Пойдемте на балкон. Лада остановилась - А
почему вы не боитесь, что я выдам вас охране?
   - Тогда вы бы меня не  предупреждали,  что  два  амбала  сидят  возле
двери.
   - Логично, - согласилась женщина и предложила: Лучше  оставайтесь  за
занавеской, я посмотрю сама.
   Она  вышла  на  балкон,  углом  огибающий   здание,   и   внимательно
осмотрелась.
   Если с этой стороны даже для  Глеба  преодолеть  три  этажа  казалось
сложным, то северная сторона представляла собой удивительную конструкцию
- сварной трубчатый каркас, увитый диким виноградом.
   - Ну что, вы пойдете со мной? - спросил Глеб, когда Лада вернулась.
   - Вы, наверное, когда были мальчишкой, лазили к девицам через окна  и
имеете в этом огромный опыт?
   - Нет, я просто люблю читать книги, - Глеб картинно поклонился Ладе.
   "Узнает или нет?" - думал он, глядя на женщину. Лада казалась веселой
и беззаботной. Но он-то знал, что после ссоры с Валентином в ее душе все
должно кипеть.
   - Я иду с вами, но только сперва должна переодеться. Отвернитесь.
   Глеб исполнил распоряжение и сидел в кресле, слушая шорох снимаемой и
надеваемой одежды. Наконец, Лада негромко произнесла:
   - Можете поворачиваться, Глеб не заставил себя долго ждать и чуть  не
вскрикнул от удивления. Перед ним стояла почти та самая Лада, которую он
знал   в   юности.   Плотно   облегающие   стройные   бедра   джинсы   и
рубашка-ковбойка, ситцевая косынка  в  горошек,  по-пиратски  повязанная
вокруг головы. Концы, завязанные узлом, свисали до самого плеча.
   - Вам бы только нож в зубы и абордажный крюк  в  руки,  -  рассмеялся
Глеб.
   - Пожалуйста, говорите потише, - Лада  приложила  палец  к  губам,  -
потому что вы и представить себе не можете,  что  произойдет,  если  вас
обнаружат в моем номере.
   - Я смотрю, вы боитесь больше меня.
   Глеб галантно открыл дверь балкона и пропустил Ладу  вперед,  а  сам,
пригнувшись под прикрытием балконного экрана, двинулся вслед за ней.
   На улице веселье было в полном разгаре. Игра  в  девятку  расшевелила
публику, и теперь никто не стеснялся  проявления  своих  самых  звериных
инстинктов. Мужской хохот, женский  визг  разносились  по  всему  двору.
Никто из персонала и носу на улицу не показывал.
   - Теперь впереди пойду я, - шепотом произнес  Глеб,  перелезая  через
балконные перила и цепляясь руками  за  трубчатый  каркас,  по  которому
вился виноград.
   Лада немного испуганно посмотрела вверх, а затем приняла руку  Глеба,
который помог перебраться ей на виноградные опоры.
   - Да, я предусмотрительно надела джинсы, -  съехидничала  она,  глядя
вниз на спускающегося Глеба.
   - Осторожно, не стоит шуметь...
   Они оказались внизу. Глеб немного дольше, чем следовало бы,  задержал
руку Лады в своей.
   - А теперь пошли через самшитовую рощу.
   - Вы знаете дорогу?
   - Я знаю все, - ответил Глеб и увлек Ладу за собой в темноту.
   Они  пробирались  сквозь  первозданные  заросли  почти  в   кромешной
темноте.
   Деревья  сходились  над  их   головами,   словно   своды   старинного
готического собора.
   Несколько раз Лада испуганно  вскрикивала,  но  на  это  были  веские
причины. Оба раза в сухой листве прошуршали змеи.
   - Как вы только здесь ориентируетесь? - прошептала она.
   - Я иду на шум моря.
   - А говорили, что знаете здесь все.
   Вскоре  впереди  послышался  шелест,  словно  ветер  шевелил   тысячи
бумажных листков.
   -  Это  бамбук,  -  проговорил  Глеб,  помогая  Ладе   выбраться   на
бетонированную дорожку.
   К счастью, все фонари здесь были давно разбиты, и никто не заметил их
появления.  В  перспективе  дорожка  замыкалась  двором  перед  корпусом
пансионата. А там продолжалось веселье.
   - Не знаю, почему я решила пойти с вами, - призналась женщина.
   - Наверное, потому, что там страшнее.
   Лада хотела уже спуститься с откоса, но Глеб остановил ее.
   - Через бамбук мы точно не проберемся,  это  настоящие  джунгли.  Тут
где-то должен быть обход.
   Они дошли до сложенных из дикого  камня  ступенек,  за  которыми  уже
серебрилось море.
   - Какой чудный запах! - Лада остановилась, вдыхая полной грудью.
   Глеб поддержал ее под локоть. Лада и не пыталась освободиться.
   И тогда Сиверов сказал банальную фразу. Вернее, там, на берегу  моря,
она не прозвучала банальной. Есть вещи, которые можно говорить только  в
определенное время, например, при полной луне,  на  берегу  моря,  перед
восходом или после заката солнца. А извлеченные из волшебного окружения,
в  котором  родились,  эти  фразы  теряют  свой  блеск   и   способность
очаровывать.
   - Вам не кажется, что это уже когда-то было  с  вами?  Лада  тряхнула
головой.
   - Я всегда мечтала очутиться на берегу моря ночью и  чтобы  никто  не
мешал мечтать.
   - Я мешаю вам?
   Лада ступила на шуршащую гальку пляжа,  сделала  несколько  шагов,  а
затем резко обернулась к Глебу.
   - Как вас зовут? - спросила женщина, и по ее глазам Глеб  понял,  что
она хочет услышать.
   - Мое имя - Федор, - спокойно ответил он, а затем добавил:
   - Валентину Гуковскому я назвал фамилию Южнов,  но  это  первое,  что
пришло мне в голову, если принять во внимание место, где мы находимся. А
настоящая моя фамилия - Гибельман.
   Лада рассмеялась.
   - Таких фамилий просто не бывает, особенно у людей с голубыми глазами
и светлыми волосами.
   - Почему? - почти искренне обиделся Глеб. - Может, я фольксдойче.
   - Тогда бы вас не звали Федор.
   - А если у меня отец немец, а мать - русская?
   - Ладно, хотите называться Гибельманом, так  называйтесь.  Но  только
должна заметить, это довольно мрачная фамилия.
   - А Южнов вам больше нравится?
   - Мне больше нравится Сиверов, - испытующе глядя на Глеба, произнесла
Лада.
   -  Сиверов  -  это  уж  слишком  похоже  на  татуировку  на  руке   у
какого-нибудь забулдыги.
   Глеб подошел к женщине и сделал приглашающий жест рукой, предлагая ей
пройти по пляжу дальше.
   - Куда мы идем? - спросила Лада, но в голосе ее не слышалось  и  тени
опасения.
   - Подальше от людей.
   - Вы называете их людьми?
   - Только потому, что нашел среди них вас.
   - А вы не разучились делать комплименты.
   - Лада, вы говорите так, словно знали меня раньше.
   Женщина прошла несколько шагов в задумчивости и остановилась у  самой
кромки прибоя. Волна подкатилась к ее ногам и с шумом ушла назад в море.
   - Мне кажется, я знала вас когда-то. Во всяком случае, мне так  легко
с вами. Давайте перейдем на "ты".
   - Тебе будет так легче? - спросил Глеб почти шепотом.
   - Идем, - произнесла Лада, сняла туфли и, держа их в руке за ремешки,
пошла босиком по воде.
   Они обогнули несколько каменных глыб и оказались у  небольшой  уютной
бухточки, где, обложенный камнями, еще  тлел  костер.  Угли  уже  успели
подернуться черной сеткой пепла,  и  только  ветер,  иногда  налетая  на
кострище, выдувал из-под черных угольев маленькие синие язычки пламени.
   Женщина присела на камень, и ее  лицо  то  выхватывалось  из  темноты
призрачным светом, исходящим от тлеющих  углей,  то  вновь  терялось  во
мраке.
   - Почему ты оказалась с Валентином в этой довольно странной компании?
- спросил Глеб.
   - А ты, Федор, что, журналист, и решил вот таким способом выведать  у
меня кое-что для очередной статьи?
   - Мне просто интересно. Я абсолютно случайный человек, хотя и меня не
покидает чувство, что знал тебя раньше.
   - Это банально, - рассмеялась Лада.
   - Да, но не на берегу мори, когда смотришь в темноту.
   - Ты смотришь на меня, - сказала женщина. - А ты?
   - А я боюсь, что ты это заметил.
   - Я знаю о тебе немного больше, чем ты думаешь, - признался Глеб.
   - И что же?
   - Например, я знаю, что твой отец был крупным партийным чиновником.
   - Да? - чуть слышно произнесла Лада.
   - И если тебе теперь приходится быть в компании вместе с  Валентином,
то скорее всего, он уже умер.
   - Два года  тому  назад,  -  негромко  произнесла  женщина,  а  затем
вскинула голову и посмотрела в глаза Глебу.
   Тот выдержал ее взгляд.
   - Ты прав. Я должна тебе рассказать о себе, хотя бы  в  благодарность
за то, что ты подарил мне этот вечер.
   - Уже ночь, - напомнил Глеб.
   - Подарил ночь - это звучит  двусмысленно,  -  женщина  улыбнулась  и
протянула к костру руки. - Сперва все шло довольно  хорошо.  Отец  успел
приготовить себе запасной аэродром прежде, чем  потерял  должность.  Он,
как и большинство  его  друзей,  занялся  банковским  делом.  Меня  мало
интересовало, что там отмывается - партийные  деньги  или  криминальные.
Как ты, думаю, успел  заметить,  Федор,  я  не  из  тех  людей,  которые
задумываются, откуда берутся деньги. А затем появился Валентин.  Отец  с
годами сдал, и тот все больше и больше прибирал дело к  своим  рукам.  И
вот однажды вечером отец пожаловался мне, что уже не может  уследить  за
всеми операциями банка. А потом у него случи