чуть позже приедет сам. Две машины  с
экспертами и специалистами помчались с включенными мигалками  по  улицам
Москвы. Генерал Потапчук выехал следом.
   Когда он оказался в  квартире  Домбровского,  там  уже  вовсю  велась
работа. А через два часа генерал знал, что Иосиф Михайлович  Домбровский
убит из того же пистолета, что и Лев Иванович Самсонов.
   "Значит, все это звенья одной цепи. Остается выяснить, где ее  начало
и конец".
   Дел у Потапчука было и без того, как говорят, выше крыши.  Но  стоило
отложить даже самое спешное и необходимое, лишь бы найти  убийцу  Иосифа
Домбровского. Люди генерала Потапчука занимались оперативными  поисками,
а он, вернувшись в кабинет, уселся за компьютер и стал рыться в архивах,
пытаясь проследить путь партии фальшивых денег с  того  самого  момента,
когда он потерял их из вида.
   И ему, как ни сложно  это  было  сделать,  какими  засекреченными  ни
являлись  документы,  удалось  найти  одну  бумагу  -  акт  за  подписью
полковника Разумовского о том, что партия денег уничтожена, измельчена в
специальной машине и затем сожжена за городом. Кроме подписи  полковника
Разумовского на бумаге стояли  еще  две  подписи:  подпись  управляющего
делами Совмина, который давным-давно,  в  разгар  перестройки,  покончил
жизнь самоубийством, выбросившись из  окна  своей  квартиры,  и  некоего
майора КГБ по Фамилии Медведев.
   Генерал Потапчук принялся выяснять, что  это  за  майор  Медведев,  и
через час компьютер выдал информацию, тоже засекреченную, что Медведев -
фамилия вымышленная, что это оперативный псевдоним, под которым  работал
генерал Лев Самсонов.
   - Черт подери! - воскликнул генерал  Потапчук,  глядя  на  зеленовато
светящийся экран. - Будь вы все неладны!
   Круг замыкался на  мертвецах.  Лишь  один  из  персонажей  запутанной
истории  существовал  в  реальном  мире  -  Разумовский  Петр  Павлович.
Потапчук  знал  Разумовского,  знал  неплохо.  На  его  взгляд,  генерал
Разумовский был честным и порядочным офицером, даже слишком  порядочным.
А вес, что слишком, обычно вызывает некоторые сомнения.
   "Не исключено, ему что-либо известно, и он сам как-то задействован  в
цепочке этих смертей, и не исключено, и ему сейчас угрожает опасность, а
он о ней не догадывается".
   Но тем не менее что-то надо было предпринимать.
   Ведь неспроста же сошлись воедино эти смерти.
   "Посоветуюсь  с  директором  ФСБ,  передам  ему  информацию,  которой
владею, пусть сам решает. За подписью директора ФСБ мне  дадут  на  руки
любое дело, и тогда я смогу вести  работу.  Тем  более,  на  завтра  мне
назначен прием у директора.
 
*** 
 
   Генерал  Разумовский  вошел  в  здание  банка,   естественно,   через
служебный  вход,  естественно,  его  встретили  и  провели   в   кабинет
председателя  совета   директоров.   Обстановка   кабинета   производила
впечатление. Все говорило  о  том,  что  банк  процветает,  несмотря  на
кризисы, на выступления в периодике, будто бы банковское дело сейчас уже
не приносит таких прибылей, как раньше.
   Председатель, красивый  мужчина,  широкоплечий,  в  дорогом  костюме,
поднялся  навстречу  посетителю  из-за  стола,  едва  ли  не  распростер
объятия.
   - Здравствуйте, Петр Павлович. Что привело вас  к  нам?  Всегда  рады
помочь органам. Присаживайтесь, пожалуйста. Кофе, напитки?  Может  быть,
коньяк?
   - Нет, чашечку кофе, Владислав Терентьевич.
   Генерал  и  Владислав  Терентьевич  Богатырев  устроились  за  низким
столиком на изящных тонких ножках.
   На нем появился кофейный сервиз, место которому явно было в музее.
   - Хорош фарфор, - оценил Разумовский.
   - Да, кузнецовский, -  небрежно  ответил  банкир.  -  Так  по  какому
вопросу, Петр Павлович?
   - Я много слышал о вашем банке, вернее, мы много о  нем  слышали.  Мы
интересовались вашей деятельностью. Любопытные факты иногда попадались.
   - Что вы говорите? - напрягся банкир.
   -  Но  сейчас  у  меня  к  вам,  Владислав  Терентьевич,  вот   какой
разговор...
   - Да-да, я слушаю, - сказал  банкир  и  взглядом  дал  понять  своему
помощнику, чтобы тот удалился. Именно о встрече с глазу на  глаз  просил
генерал Разумовский.
   - Я не хочу ходить долго вокруг да около. Если бы  в  ваш  банк  было
привезено пятьдесят миллионов долларов...
   - Пятьдесят миллионов? - переспросил с недоверием банкир.
   - Да, пятьдесят миллионов наличными.
   Богатырев отказывался поверить в услышанное и вновь переспросил:
   - Пятьдесят миллионов наличными?
   - Да, пятьдесят миллионов  наличными,  -  спокойно  повторил  генерал
Разумовский, Банкир не пытался скрыть растерянности.
   - Я не понимаю, к чему вы ведете разговор, Петр Павлович.
   -  Мы  хотели  бы  разместить  у  вас  пятьдесят  миллионов  долларов
наличными. А вы бы, Владислав Терентьевич, на эту сумму открыли счета за
границей в тех банках, которые я вам укажу.
   - Пятьдесят миллионов наличными... - как заведенный повторял банкир.
   - Именно такая сумма, и именно в вашем банке, -  еще  раз  подчеркнул
свои намерения генерал Разумовский.
   - Это очень большая сумма.
   - Да немалая. Вы окажете нам этим большую услугу.
   - Но мы коммерческий банк...
   - Я знаю, какой вы банк, и в курсе ваших дел, не впервые вы проводите
подобные операции, хоть масштабы  были  у  вас  поскромнее,  -  поднимая
чашечку кофе за тонкую ручку, сказал генерал Разумовский.
   - Когда прибудут деньги?
   - В ближайшие дни, Владислав Терентьевич.
   - А когда мы должны открыть счета?
   - Сразу же по прибытии денег. Подробности я изложу позже.
   - Петр Павлович, а что банк с этого будет иметь?
   - Будет иметь наличные деньги.
   - Это понятно.
   - Это, естественно, выгодно. Но и кроме того, как и всякий  банк,  вы
сможете получить процент со всей этой сделки. Для нас обязательно, чтобы
деньги совершили круговорот через незасвсченные  фирмы  и  только  потом
появились на счетах.
   - Любопытное предложение. Очень любопытное, - Богатырев сделал глоток
кофе.
   - Еще какое любопытное. Мы же вам предлагаем, Владислав  Терентьевич,
не обналичить деньги, а принять нал Это, насколько я понимаю, дело  куда
менее хлопотное.
   - Да. Нал - это всегда хорошо. А кто об этом будет знать, кроме  вас?
- почти шепотом спросил банкир.
   - Вы  будете  знать,  Владислав  Терентьевич,  я  буду  знать  и  мое
начальство. Круг ограничен. Вы меня поняли?
   - Да, - ответил Богатырев, ставя чашечку на блюдце.
   - Ну что ж, Владислав Терентьевич, мне  было  очень  приятно  с  вами
встретиться, и я рад, что мы достигли взаимопонимания.
   - О чем речь, Петр Павлович,  всегда  рады  помочь  нашим  доблестным
органам!
   - Святое дело! Приятно, что  для  вас  интересы  государства  превыше
всего... - Разумовский и Богатырев пожали друг другу руки.
   Когда Разумовский удалился, банкир буквально рухнул в кресло.
   "Пятьдесят миллионов наличными! Откуда такие деньги  у  органов?  Где
они их берут? Не печатают же сами! Вот тебе и тощий бюджет, вот  тебе  и
зарплата для шахтеров".
   Упоминание о том, что он обязан несколько раз обернуть деньги,  чтобы
запутать следы, приводило банкира в  трепет  -  можно  будет  под  очень
высокие проценты дать кредиты. Благо, желающих взять пока  еще  хватает.
Но в принципе визит генерала банкира  насторожил,  и  ему  захотелось  с
кем-нибудь посоветоваться.
   Дело, на первый взгляд, безопасное - все-таки под прикрытием  ФСК,  -
но рискованное.  А  риск  хоть  и  является  неотъемлемой  частью  жизни
финансиста, все-таки нежелателен. Но  если  Богатырев  откажет  генералу
Разумовскому, то могут возникнуть неприятности.
   Они начнутся с мелочей, как водится. Кто-то из сотрудников,  а  может
быть, и он сам, не сможет выехать  за  границу,  не  сможет  получить  в
нужный момент визу.
   Начнут проверять документы... В общем, ФСК - тот же КГБ.  Даже  могут
прихватить жену, когда она подвыпивши сядет за руль  машины  или  станет
шуметь в ночном клубе. Появятся  гадкие  статьи  в  газетах,  разразится
скандал, и тогда клиенты банка еще подумают, сотрудничать с ним или нет.
Не поможет и  реклама.  Короче,  неприятностей  можно  ожидать  с  любой
стороны. Но если помочь ФСК, то в случае каких бы  то  ни  было  проблем
всегда можно обратиться к генералу Разумовскому.
   И тогда проблемы наверняка будут сняты, как уже случалось не однажды.
Посему лучше сделать так, как просит генерал. Тогда и овцы будут целы, и
волки сыты.
   Так рассудил осторожный банкир.
 
*** 
 
   Машину генерала Разумовского на  одном  из  центральных  перекрестков
ждал мужчина. Он уже  давно  стоял  на  тротуаре  под  большим  плакатом
"Marlboro".
   В руках у него был дипломат.  Он  время  от  времени  оглядывался  по
сторонам, нервно дымил сигаретой, а затем, когда увидел машину  генерала
с тонированными стеклами, отшвырнул сигарету в сторону,  набрал  воздух,
резко выдохнул, сунул в рот жевательную резинку, раздавил  се  зубами  и
принялся жевать так усиленно, будто хотел искрошить челюсти.
   Машина остановилась прямо перед ним. Он открыл дверцу и  забрался  на
заднее сиденье.
   - Как прошла поездка, Петр Павлович?  -  спросил  мужчина,  поправляя
тугой узел галстука под белым крахмальным воротничком сорочки.
   - В порядке, Коптев, - коротко ответил Разумовский. - А  для  тебя  у
меня новое задание.
   - Всегда готов,  -  майор  Коптев  вытащил  из  кармана  плаща  пачку
сигарет.
   - Хватит курить! - нахмурился генерал. - Не люблю я этого! О здоровье
надо думать, майор. А ты смолишь и смолишь одну за другой.
   - Волнуюсь, генерал.
   - А что волноваться? Пока все идет как следует,  -  генерал  взглядом
поискал что-нибудь деревянное, чтобы постучать, но не нашел, и  поплевал
через левое плечо.
   Потом тронул водителя за плечо:
   - Заедь в переулок и погуляй минут десять.
   Водитель выполнил указание. Разумовский и майор Коптев остались одни.
Служебный автомобиль генерала Разумовского стоял  в  переулке,  узком  и
тесном, въехав двумя колесами на тротуар.
   - Хороший переулок, тихий, весь просматривается...
   Удобно здесь разговаривать.
   - Я слушаю, Петр Павлович.
   - Где сейчас твои люди? Те, которые занимались стариками.
   - А, эти... Получили денежки и отдыхают.
   - Надеюсь, не пьянствуют, не дебоширят?
   - Нет, что вы, Петр Павлович. Это же  не  бандиты  какие-нибудь,  они
люди проверенные.
   - Боюсь, следы от твоих проверенных останутся.
   - В каком смысле? Отпечатки, что ли?
   - Нет, отпечатков нигде не обнаружили, все сработано  чисто.  Смущают
меня гильзы и пули.
   - Ну и что из того? Оружие, как мне известно, не  табельное  и  нигде
еще не светилось.
   - Так-то оно так... Но ты понимаешь, майор, лишние свидетели  в  этом
деле не нужны.
   - Петр Павлович, да вы что! Это же мои самые лучшие люди, где я потом
других возьму?
   - Самые лучшие или самые худшие, мне все равно.
   Если, майор, ты не беспокоишься о своей шкуре, то должен беспокоиться
я. Сейчас идет следствие, и я боюсь, что все эти дела  будут  сведены  в
одно, и тогда клубочек начнет разматываться.
   - Если что, генерал, то можно отправить их куда-нибудь подальше.
   - Вот-вот, майор, правильно говоришь. Отправить их надо подальше, как
можно подальше. Потому что, как тебе должно быть известно, нет  человека
- нет проблем.
   - Генерал, но это же наши люди! Они оказали нам услугу!
   -  Они  делали  свое  дело,  майор,   и   за   свое   дело   получили
вознаграждение.
   - Да-да, получили, - майор вспомнил, как передавал деньги.
   - И вознаграждение немалое, правильно я говорю?
   - Правильно, генерал.
   Генерал взглянул на часы. У него еще было в  запасе  минут  сорок  до
одной очень важной встречи с человеком,  от  которого  многое  зависело.
Майор ждал, нервно барабаня пальцами по крышке кейса.
   - Надеюсь, ты меня понял, - проговорил генерал тоном, не  допускающим
ни малейшей попытки вести спор. - В целях  безопасности  твоей,  моей  и
других людей этих двоих надо ликвидировать. И займись этим сам лично.
   - Хорошо, Петр Павлович, - уже смирившись  с  решением  Разумовского,
сказал майор.
   Правда, он еще не представлял, как будет выполнять  приказ.  Но  коль
Разумовский приказал - приказ должен быть выполнен.
   Откуда ни возьмись выглянуло солнце, в прорехах между тучами  засияло
высокое осеннее  небо,  лужи  начали  сверкать.  Повеселевший  городской
пейзаж никак не вязался со зловещим разговором, который велся в машине.
   - Когда сделаешь это дело, майор, доложишь. Скажешь:  "Все  улажено".
Телефон может прослушиваться, так что никакой лишней информации. Ясно?
   - Ясно, Петр Павлович, все сделаю в лучшем виде, не впервой.
   - Вот и хорошо, майор. А теперь ты куда?
   - На Тверской меня высадите.
   - Хорошо, поехали па Тверскую, а по дороге договорим. Деньги  у  тебя
еще есть? - спросил генерал, хотя прекрасно  знал,  что  доллары  должны
остаться.
   Майор, поняв, что его испытывают, открыл кейс, на  дне  которого  под
свежей газетой лежали пачки денег.
   - Да, еще есть.
   - Сделаешь все это быстро, в долгий ящик не откладывай. Не  известно,
как поведут себя оперативники из ФСБ, там вроде бы все твои дела взял на
контроль один толковый мужик. Я бы не хотел, чтобы ты  попал  к  нему  в
руки. Он очень пронырливый и сообразительный, уцепится, как бультерьер в
ногу. Тогда не отвертеться, тогда кранты. Ты меня понял, майор? Поменьше
шума и никаких следов.
   - Так точно, Петр Павлович.
   - Ну вот и действуй.
   К машине вернулся  шофер.  Разумовский  махнул  рукой,  мол,  садись,
поедем.
   - Куда, Петр Павлович?
   - Пока - вперед. А там он скажет, - Разумовский кивнул на  притихшего
майора Коптева.
   Когда майор покинул машину, Петр Павлович  Разумовский  откинулся  на
сиденье и с облегчением вздохнул.
   "Ну вот, еще одно дело будет сделано. Если я это поручил Коптеву,  то
могу быть спокоен. Пусть теперь старается, пусть  и  мне  подсобит.  Да,
Коптев мужик серьезный. Правда, мерзавец и сволочь, но лучше иметь  дело
с такими, чем с принципиальными и честными А у этого принципов  никаких,
кроме одного-единственного -  урвать  побольше  и  остаться  чистеньким.
Самое интересное, что на службе о Коптеве отзываются  хорошо.  Было  два
срыва, но я смог, пользуясь властью, все замять. Ненужных  свидетелей  -
тех, кто мог вывести майора на чистую воду, я отправил за  границу.  Они
счастливы и молчат. Но потом и с Коптевым придется разобраться,  слишком
уж он много знает. Но пока время не пришло".
 
Глава 11 
 
   Майор Коптев шел по Тверской. Настроение у него было премерзкое.  Его
корежило от мысли, что ему  самому  придется  ликвидировать  двух  своих
сотрудников.
   "Чем они могут помешать? Какого черта генерал прицепился?!" -  злился
он на своего патрона.
   Генерал Разумовский для Коптева оставался загадочным, а его  действия
непонятными. Но ослушаться приказа  было  нельзя:  с  такими  людьми  не
шутят.
   "Разумовскому виднее, он же, в отличие от меня, в курсе всех событий.
И если он говорит, что ФСБ занялась делом всерьез, то тогда  да,  вполне
может быть, что фээсбэшники выйдут на моих людей. Да, наверное, он прав,
лучше от этих двух избавиться. Но тогда с кем же я останусь? Ладно, были
бы деньги, а людей я найду, слава Богу, связи  у  меня  есть  как  среди
преступников, так и среди тех, кто с преступниками борется. Хотя  сейчас
невозможно понять, кто ловит бандитов, а кто сам бандит. Вот  я  получаю
деньги от генерала, деньги огромные, не сравнимые ни с каким официальным
жалованием. Откуда генерал берет деньги? Наверное, и ему кто-то платит и
платит очень хорошо".
   Сейчас майор Коптев шел к своей  любовнице  в  надежде  хоть  немного
развеяться. Светлана снимала  квартиру  в  центре  Москвы.  Сколько  она
платит за нее. Коптев не знал. Когда спрашивал, она кривила пухлые  губы
и легкомысленно махала рукой:
   - А тебе какое дело?
   - Как это какое? Деньги я тебе даю, и  я  должен  знать,  как  ты  их
расходуешь.
   - Хорошо, хорошо, Коптев, - она не любила называть его по имени.
   И даже в постели, задыхаясь от страсти,  царапая  его  спину  острыми
наманикюренными ногтями, постанывала:
   - Коптев,  Коптев,  потише...  Не  спеши,  повремени  немного,  сбавь
обороты...
   Светлана работала на Коптева уже давно - еще с  той  поры,  когда  он
носил капитанские погоны. Она начинала карьеру московской проститутки  в
гостинице "Космос", где подсаживалась к иностранным  туристам.  А  затем
повзрослела, поумнела и поняла: самым лучшим прикрытием являются те, кто
должен следить за порядком официально. И стала сотрудничать с капитаном.
   Это "сотрудничество" было обоюдовыгодным, удобным и приятным во  всех
отношениях.
   Коптев предполагал, что сейчас она, наверное, только-только поднялась
с постели и принимает ванну,  а  может,  занимается  на  своем  дурацком
тренажере,  после  этого  станет  завтракать  и  краситься.   Наверняка,
Светлана разозлится, что он не вовремя.
   "Ничего страшного", - решил майор.
   Почему-то у него всегда так получалось, что  перед  каждым  серьезным
делом он оказывался в ее постели,  сбрасывая  накопившуюся  усталость  и
напряжение.
   Вот и сейчас он прошел пару кварталов и свернул к подъезду сталинской
шестиэтажки,  на  предпоследнем  этаже  которой  располагалась  квартира
Светланы. Коптев нащупал в  кармане  связку  ключей.  Два  были  от  его
квартиры, один от машины, один от рабочего кабинета, а два - от квартиры
Светланы.
   В ожидании лифта Коптев принялся  с  остервенением  жевать  подушечку
"стиморола".  Любовница  всегда  морщилась,  когда  Коптев  лез  к   ней
целоваться после выкуренной сигареты. Она говорила, что от  него  воняет
табаком, как  от  сантехника.  Хотя  откуда  ей  знать,  как  воняет  от
сантехника?  Ведь  она,  кроме  как  с  иностранными  бизнесменами  и  с
Коптевым, вряд ли с кем не спит. Сил на большее не хватит.
   Коптев нажал кнопку пятого этажа, и старый лифт  медленно  повез  его
вверх. А пальцы майора в глубине кармана принялись перебирать ключи.  Он
без звонка, как это делал всегда, сунул один ключ в  скважину,  повернул
его, затем другой, несильно толкнул дверь и вошел  в  пропахшую  дорогим
парфюмом квартиру.
   - Эй, - крикнул он, - ты дома?
   Квартира ответила тишиной. Коптев  на  всякий  случай  вытащил  из-за
пазухи пистолет.
   - Светлана, - вновь позвал он, оставаясь в прихожей.
   Осмотрелся. На вешалке одежды не было.
   Он снял пистолет с предохранителя и прошел в большую комнату.
   На низком столике виднелись остатки трапезы, лежали фрукты на большом
блюде, стояла пепельница, полная окурков дорогих  сигарет  двух  сортов,
громоздились полупустые бутылки.  Шторы  на  большом  окне  были  плотно
задернуты.
   Коптев прикоснулся к выключателю.
   "Удивительно, что ее нет".
   Он подошел к столу.  Было  похоже,  что  Светлана  покинула  квартиру
совсем недавно: надкушенное яблоко еще не успело потемнеть.
   "Интересное дело получается. Я хотел сбросить напряжение, а  напрягся
еще больше. Где же эта стерва?
   Куда убежала, даже не прибрав в квартире, да еще в такую рань?"
   Огромная тахта была разложена, простыни смяты так,  словно  на  тахте
два борца-тяжеловеса вели неистовый поединок. Подушка валялась на полу.
   Коптев брезгливо скривил губы, сел в кресло, взял чистый  хрустальный
стакан, посмотрел на начатые  бутылки  и  решил  выпить  коньяка.  Налил
половину стакана, с той  же  брезгливой  миной  залпом  выпил,  а  затем
подцепил дольку лимона и стал  жевать,  предварительно  выплюнув  жвачку
прямо на стол.
 
*** 
 
   Петр Павлович Разумовский прошел в свой рабочий кабинет,  снял  плащ,
повесил в шкаф и только теперь понял,  что  устал  безумно.  Операция  с
продажей оружия требовала напряжения всех сил, а они,  как  известно,  у
человека не безграничны.
   "Хорошо бы отдохнуть", - подумал Разумовский, мешком валясь в  кресло
за рабочим столом.