Глеб еще минут десять побыл в квартире и  оставил  последние  надежды
что-либо там обнаружить. Поезд ушел, А Сиверову даже неизвестно, в каком
направлении. Но посылать проклятия в адрес Разумовского  и  Коптева  или
посыпать голову пеплом было не в духе такого человека, как Слепой.
   "Надо действовать дальше. Может быть, что-то  известно  Потапчуку,  и
тогда я опять смогу выйти на след преступников".
   А то, что Разумовский и Коптев настоящие преступники, Глебу уже  было
ясно как божий день.
   "Теперь уходим".
   Покинув квартиру и закрыв двери лишь на два замка из четырех. Сиверов
аккуратно, чтобы не сработала сигнализация, снял  свой  прибор,  спрятал
его в сумку и  съехал  на  лифте  вниз.  Фары  его  автомобиля  еще  раз
выхватили шершавую бетонную стену дома и огромный номер на углу здания.
   - Дом двадцать один. Невезучее число, - пробормотал Глеб, выезжая  со
двора, сонного и тихого, как и большинство дворов глубокой ночью.
   "Теперь в Центр, на встречу с генералом Потапчуком".
   Уже сидя в машине, Сиверов набрал номер.
   - Слушаю, - послышался усталый голос Потапчука.
   - Федор Филиппович, у меня к вам просьба. Под рукой у меня компьютера
нет, заезжать к себе времени тоже нет.  Я  хотел  бы,  чтобы  ваши  люди
узнали,  кому  принадлежит  серый  микроавтобус  фирмы  "Фольксваген"  с
номерами... - Глеб продиктовал номер автобуса.
   - Сейчас займусь. Если будет надо, подниму все  ГАИ  и  задержу  этот
автобус.
   - Нет, не надо, Федор  Филиппович,  вы  можете  спугнуть.  Достаточно
будет узнать, что за автобус.
   - Хорошо, сейчас отдам распоряжения. Как у тебя дела?
   - Ни шатко ни валко, - не вдаваясь в  подробности,  ответил  Глеб.  -
Сейчас я за вами заеду, и обо всем переговорим.
   - Да, у меня есть информация, и довольно любопытная.
   Потапчук  отдал  распоряжение  службам,  которые   подчинялись   ему:
немедленно  и   желательно   незаметно   отыскать   серый   микроавтобус
"фольксваген". Хотя и генерал Потапчук,  и  Глеб  понимали,  что  скорее
всего, номера микроавтобуса фиктивные и сейчас на нем  могут  установить
совсем другие. Но ведь за что-то надо хвататься. Даже  если  эта  тонкая
ниточка готова порваться, все равно за  нее  следует  осторожно  тянуть,
подбираясь к сердцевине клубка.
 
*** 
 
   А майор Коптев и генерал Разумовский в  это  время  уже  въезжали  по
эстакаде в гаражи, принадлежавшие ФСБ. Дежурный пропустил их машину, они
въехали наверх и загнали микроавтобус в один из боксов. Там стоял фургон
с надписью "Москве - 850", свеженькой, будто бы  только  что  нанесенной
через трафарет.
   - Так, Коптев, - выходя из автобуса, сказал генерал, -  сейчас  мы  с
тобой перегрузим деньги в эту машину и дальше будем работать на ней.
   - Почему?
   - Не задавай лишних вопросов, майор. Со временем все узнаешь.  Думаю,
наш автобус уже ищут. Кстати, у него номера родные?
   Майор Коптев взглянул на  своего  шефа  с  удивлением,  дескать,  вы,
генерал,  опытный  человек  и   считаете   меня   недоумком,   способным
раскатывать по городу, развозя  трупы,  на  микроавтобусе  с  настоящими
номерами.
   - Нет, что вы, Петр Павлович, естественно, номера левые.
   - Ну и хорошо. Пусть поищут. Думаю, до ведомственных гаражей ФСК  они
не доберутся. А  вообще,  Коптев,  хорошо  было  бы  от  этого  автобуса
избавиться.
   - Каким образом?
   - Ты глупеешь па глазах, майор! Может, ты хочешь продать автобус?  Но
я имел в виду, что избавиться - это уничтожить его.
   - На это нужно время, Петр Павлович.
   - Да, понимаю. Но времени у нас нет, - генерал взглянул на часы, была
половина четвертого.
   "Так,  сейчас   военно-транспортный   самолет   уже   поднимается   с
калининградского аэропорта и летит к Москве".
   Он взял трубку и, быстро набрав номер,  связался  со  своими  людьми.
Получил информацию о том, что груз морем доставлен, что все посчитано  и
банковский броневик пятьдесят минут тому под солидной охраной  отбыл  на
военный аэродром.
   - Скорее всего самолет уже взлетел.
   - Так взлетел или - скорее всего взлетел?
   На том конце провода уточнили и через пару минут ответили:
   - Взлетел, - и назвали бортовой номер самолета.
   - Слушай  сюда.  Коптев,  -  откладывая  телефон  в  сторону,  сказал
генерал, - деньги летят в Москву. И нам с  тобой  надо  провернуть  одну
нехитрую операцию. Сейчас на этом фургоне  мы  заедем  в  одно  место  и
возьмем четыре железных ящика. Я  их  забрал  из  хранилища  Центробанка
России. Эти пустые ящики поставим себе в машину. В них перегрузим деньги
из наших ящиков, а затем устроим с тобой один  очень  важный  фокус.  Не
просто важный, а необходимый как для тебя, так и для меня.
   Майор Коптев ничего не понимал, но решил  довериться  Разумовскому  и
делать то, что он говорит.
   - Кстати, у тебя  есть  кому  загнать  этот  автобус  куда-нибудь  за
город?
   - Есть, о чем разговор.
   - Тогда вызови этого человека.
   - Зачем вызывать? Сейчас  найдем  в  гараже  какого-нибудь  водителя,
дадим ему денег, и пусть загонит.
   - Нет, так нельзя, - возразил  генерал.  -  Это  ненадежный  вариант.
Водителя может остановить любой гаишник и потом не оберемся проблем.
   Коптев стал вызвать  какого-то  лейтенанта,  живущего  неподалеку  от
гаражей.  Он  отдал  подчиненному  распоряжение,   после   чего   сказал
диспетчеру, что придет лейтенант и заберет серый микроавтобус. Диспетчер
согласно закивал, тем более что Коптев сослался на  распоряжение  самого
генерала Разумовского.
   Перегрузка ящиков из микроавтобуса  в  фургон  заняла  минут  восемь.
Коптев проверил, залит ли бак, и обратился к Разумовскому:
   - Все готово, Петр Павлович. Бензина полный бак.
   Куда едем?
   Разумовский посмотрел  на  часы.  Времени  было  еще  достаточно.  От
гаражей до военного аэродрома - час езды.
   "Значит, где-то к пяти окажемся  на  аэродроме.  Как  раз  к  прилету
самолета. Там же будет и охрана, и машина сопровождения ГАИ".
   - Так, славно, славно, - потирая руки, бормотал генерал  Разумовский.
- Садись, Коптев, за руль, едем.
 
*** 
 
   Генерал Потапчук сел в машину к Глебу. Они  пожали  друг  другу  руки
так,  словно  не  общались  давным-давно,  словно  не  было   телефонных
переговоров.
   - Ну как ты, Глеб Петрович?
   - Устал, - признался Глеб. - Устал, но ничего не успел  сделать.  Они
все время меня опережают.
   - Ничего, Глеб Петрович, старика мои люди уже взяли, и  сейчас  он  у
нас в конторе. Его допрашивают.
   Правда, старуха орала и бросалась на моих ребят с ржавой  лопатой.  А
старик и слова не сказал.
   - Наверное, он о многом сможет поведать.
   - Хотелось бы надеяться. С ним работают опытные следователи и, думаю,
выжмут из него все.
   - Это хорошо. А я опаздываю.
   - Мы  опаздываем,  -  уточнил  Потапчук.  -  В  общем,  сейчас,  Глеб
Петрович, я могу тебе рассказать все, что знаю сам.
   - Слушаю, - Сиверов не знал, куда ехать, поэтому  затормозил,  уперся
передними колесами в бордюр тротуара. - Слушаю.
   - То, чем занимается Разумовский - очень ответственно. Россия продала
в одно из восточных государств новое оружие. Вернее, не такое уж  оно  и
новое, но тем не менее, нужное для того государства.
   - Хусейну, что ли? - спросил Глеб.
   Генерал, не ответив, сделал неопределенную мину, и Сиверов понял, что
не ошибся.
   - Все деньги, полученные от продажи оружия, будут  принадлежать  ФСК.
Такие   деньги   из   бюджета   получить    невозможно.    Поэтому    на
правительственном уровне было принято решение  профинансировать  ФСК  из
тех денег, которые придут за оружие...
   - Быстро, выгодно, удобно, - вставил Глеб.
   - Две партии денег уже прибыли. Сегодня ночью, вернее, в  пять  утра,
на военный аэродром прибудет третья, последняя партия. Ты,  Глеб,  тогда
влез в Калининграде в государственную операцию.
   И  тут  в  голове   у   Сиверова   словно   открылись   заслонки.   С
поразительнейшей ясностью до него дошло, какую  аферу  замыслил  генерал
Разумовский. Глеб аж крякнул.
   Генерал взглянул на него пристально:
   - Что такое, Глеб Петрович, тебе нехорошо?
   - Хорошо, Федор Филиппович, - бодро  ответил  Сиверов,  понимая,  что
наконец-то может по-настоящему заняться делом - своим делом, которое  он
умеет делать намного  лучше  других.  -  Так  вы  говорите,  на  военный
аэродром?
   - Да. Это точная информация. Получил я ее с огромным трудом.
   - Что ж тут удивительного... Куда вас сейчас подбросить?
   - К любой стоянке такси.
   - В случае чего, генерал, я вам позвоню.
   - А сам куда?
   - Я хочу довести это дело до конца.
   - По-моему, Глеб, дело уже сделано.
   - Считаете?
   - Да, - сказал Потапчук не слишком уверенно.
   Ему не хотелось подставлять своего лучшего агента.
   Но и запретить Слепому действовать он тоже не мог.
   О деньгах в квартире в Черемушках ему не было ничего известно, а Глеб
не стал рассказывать.
   "Придет время - все расскажу. А сейчас пора на этот военный аэродром.
Надо добраться хотя бы до подъездов к нему".
   Сиверов и Потапчук сердечно пожали друг другу руки. Генерал пересел в
такси, Глеб же  засобирался  к  себе  на  мансарду,  чтобы  как  следует
подготовиться. Дело предстояло серьезное.
   Через сорок минут Глеб уже спускался с мансарды с увесистой сумкой на
плече. Он положил сумку на заднее сиденье БМВ, развернулся  во  дворе  и
погнал машину нещадно, на этот раз не обращая внимания  на  светофоры  и
пренебрегая всеми правилами движения.
   "Скорее, скорее! - подгонял он сам себя, то и дело  вдавливая  педаль
газа в пол. БМВ торпедой несся по автостраде. - Только бы успеть!"
 
*** 
 
   Люди  генерала  Потапчука  задержали  микроавтобус  "фольксваген"   с
лейтенантом ФСК за рулем. Тот попытался качать права, но  тем  не  менее
был доставлен туда, куда следует. Потапчук сам следил за допросами, хотя
прекрасно понимал, что рискует безбожно. Если Слепому ничего не  удастся
сделать, неприятностей будет выше крыши. Ведь с  ФСК  шутки  плохи,  тем
более, генерал Разумовский выполнял задание особой важности.
 
*** 
 
   Разумовский с Коптевым приехали на военный аэродром  как  раз  в  тот
момент, когда военно-транспортный  самолет  коснулся  взлетно-посадочной
полосы, и Коптев с Разумовским видели, как огромная машина пробежала  по
бетонной полосе и развернулась.  По  летному  полю  к  самолету  тут  же
поехали две машины с охраной,  вооруженной  до  зубов,  и  бронированный
банковский автомобиль с включенными фарами. Из грузового отсека самолета
в него стали перетаскивать металлические ящики.
   Разумовский с трудом подавлял свое нетерпение.
   "Все идет хорошо".
   Из самолета вышли полковник Хализин и майор  Малиновский  с  четырьмя
охранниками. Генерал поздоровался с прилетевшими за руку.
   - Ну как, все нормально?
   - Да, да,  Петр  Павлович,  -  сказал  полковник  Хализин,  -  вот  и
последний транш.
   - Ну что ж, прекрасно, полковник. Вы  хорошо  поработали  с  майором.
Устали, наверное?
   - Да уж, не спали, Петр Павлович, почти двое суток.
   - Как арабы?
   - Да что арабам! На этот раз катер подогнали к пирсу,  чтобы  никаких
лодок, чтобы никто не мог подобраться,  и  прямо  с  катера  перегрузили
деньги в броневик.
   - Пересчитали? - требовательно спросил генерал.
   - Да, пересчитали.
   - Это хорошо. Я получил тревожную информацию, полковник.
   - Какую?
   - Что на броневик  может  быть  совершено  нападение.  Поэтому  давай
поступим таким образом: сейчас перебросим деньги вот в  этот  фургон,  -
генерал кивнул на фургон с надписью "Москве - 850". Ты с  Малиновским  и
охраной в сопровождении ГАИ поедешь впереди, а мы с Коптевым  поедем  за
вами.
   - Слушаюсь, генерал, - сказал  полковник  Хализин,  -  наверное,  так
будет лучше.
   - Если ничего не произойдет - хорошо, а если что произойдет...
   - Слушаюсь, генерал, - повторил Хализин.
   - Давайте, ребята, за дело.
   Броневик подогнали к фургону, и охранники, отложив  автоматы,  начали
перетягивать ящики внутрь фургона.
   - А вы не боитесь, генерал, вот так, без  охраны?  -  поинтересовался
полковник Хализин.
   - Нет, не боюсь. Если бы боялся, то этим делом, поверь,  не  стал  бы
заниматься. И тебе советую не бояться.
   - Хорошо, - сказал Хализин, чувствуя, что генерал в чем-то прав,  тем
более, командир вообще всегда прав.
   Впрочем, и весь спрос с того, кто принимает решения.
 
*** 
 
   А Глеб Сиверов в это время, как Тарзан, сидел на дереве и  в  бинокль
следил за тем, что происходит на летном поле военного аэродрома. Бинокль
был мощный, вся территория  -  прекрасно  освещена,  поэтому  каких-либо
неудобств Глеб не испытывал. Он  видел,  как  приземлился  самолет,  как
генерал Разумовский встретил прибывших этим  самолетом  людей.  А  затем
принялся пристально наблюдать, как перегружают ящики из одной  машины  в
другую - из броневика в фургон с надписью "Москве - 850".
   Когда  погрузка  была  окончена,  генерал   связался   с   хранилищем
Центрального банка, сказал, что  груз  скоро  прибудет,  и  распорядился
подготовиться к встрече и приему денег.
   Броневик  черного  цвета  с  маленьким  окошком   развернулся   и   в
сопровождении  "рафика"  и  джипа  "чероки",   наполненных   вооруженной
охраной,  а  также  "форда-таурус"  с  работающим  проблесковым  маячком
покинул аэродром.
   Глеб покачал головой: "Ну и наивные же вы ребята!
   Думаете, у вас так просто все пройдет и никто вам не помешает? Ну что
ж, попробуйте".
   Он спустился с дерева, сел в  машину,  распаковал  сумку.  Надел  под
куртку  бронежилет,  предполагая   возможную   перестрелку.   По-глупому
рисковать жизнью он не любил.
 
*** 
 
   Генерал Разумовский нервничал. Он ходил вокруг фургона, заложив  руки
за спину. Майор Коптев стоял в стороне, ожидая распоряжений.
   Наконец Разумовский подошел к нему.
   - Сделаем так, Павел  Иванович.  Когда  выедем,  остановишься,  и  мы
поменяемся местами Ты залезешь в фургон и переставишь местами ящики так,
чтобы при разгрузке выгрузили четыре наших ящика с фальшивыми  долларами
и занесли в банк. Проверять их сейчас на подлинность никто не будет, они
окажутся в подземном хранилище. Понял?
   - Понял! - воскликнул Коптев. Он действительно только сейчас до конца
понял, что задумал генерал.
   - Разгрузимся, и после этого мы с тобой завезем  настоящие  деньги  в
один из банков. Вопросы есть?
   - Никак нет, генерал, - сказал Коптев. - То есть...
   Вы уверены, что ничего не случится?
   - А что, по-твоему, должно случиться?
   - Ну, например, на нас нападут. Ведь мы без охраны, и столько денег -
почти полный фургон.
   - Надеюсь, нет. А если что и случится, то у меня с  собой  рация.  Мы
свяжемся с  охраной  броневика,  они  развернутся  и  через  пару  минут
окажутся рядом с нами Так что не волнуйся, майор,  дело  будет  сделано.
Должно быть сделано. И не ошибись.
   - А что здесь ошибаться, я все знаю. Ящики точно такие, как  и  наши,
стоят в картонных коробках.
   - Да, я все предусмотрел, - криво улыбнулся генерал Разумовский.
   Кортеж,  возглавляемый  "фордом"  ГАИ,  выехав  за  ворота   военного
аэродрома, остановился  в  ожидании  дальнейших  распоряжений  генерала.
Генерал по рации приказал процессии с броневиком двигаться в направлении
Москвы и бросил Коптеву:
   - Давай, садись, поехали. За руль, скорее!
   Тот вскочил в кабину, запустил двигатель, и фургон, набитый деньгами,
направился к выезду с аэродрома.
   Проехав пару километров, фургон  остановился,  а  черный  броневик  и
автомобили охраны продолжали двигаться вперед.
   - Давай, бегом! - приказал генерал, а сам пересел на место Коптева.
   Внутри фургона зажегся свет. Коптев перевел дыхание. Он  весь  был  в
испарине. Он вытер о плащ влажные ладони, промокнул рукавом лицо.
   "Разволновался я что-то!"
   Впрочем, не удивительно: причина для волнений имелась, она находилась
перед глазами и была осязаемой.
   Фургон тронулся. Коптев ухватился  за  стойку,  расставил  ноги,  как
матрос на палубе качающегося корабля.
   "Ну и денег! Ну и деньжищ! Даже в кино такого не видел".
   Фургон почти наполовину был заполнен металлическими ящиками,  правда,
все они были без пломб. Это говорило о  том,  что  деньги  извлекали  из
ящиков, пересчитывали, а затем складывали обратно.
   - Наши ящики в самом конце, - пробормотал Коптев и стал пробираться к
кабине.
   "Ну и тяжеленные! - он едва устоял на ногах, когда попытался сдвинуть
верхний ящик и опустить его на пол. - Повались он на меня - раздавил  бы
в лепешку - это точно, - Коптев вновь перевел дыхание и вытер  лицо.  Он
чувствовал себя так, будто у него  поднимается  температура.  -  Сколько
денег! В белой горячке такого не увидишь".
   Затем взял ящик за откидную ручку и поволок к задней стенке - к  той,
которая открывалась.
   Разумовский слышал грохот в фургоне и покусывал губы, осторожно  ведя
машину.
   Лампочка на рации вспыхнула. Разумовский взял в руки холодный пластик
и, нажав кнопку, сказал позывные.
   - Ну как вы там? - спросил полковник Хализин.
   - А вы как? - вопросом на вопрос ответил генерал.
   - Нормально. Движемся со скоростью восемьдесят пять километров.
   - Хорошо. У меня тоже все нормально.
   - По-моему, вы отстали, генерал.
   - Ничего страшного, я совсем рядом. Если будет надо, вас догоню.
   Из фургона слышался грохот, и Разумовский на  всякий  случаи  прикрыл
микрофон рукой,  чтобы  не  наводить  полковника  Хализина  на  излишние
размышления.
   - Только бы не напутать чего-нибудь, -  бубнил  себе  под  нос  майор
Коптев, перетаскивая ящики с места на место. - Ну и тяжеленные!
   И Коптев вспомнил как он, переезжая с квартиры  на  квартиру,  сложил
книги в коробку от телевизора, сложил, не подумав. А потом  эту  коробку
два подвыпивших  грузчика,  привыкшие  к  тяжестям,  даже  помогая  себе
отборным матом, не могли поднять и дотащить до лифта.
   То же самое примерно происходило сейчас и с ним.
   "Бумага, а такая тяжеленная, словно песок или кирпичи! Это  же  надо,
столько денег!"
 
*** 
 
   Ни генералу Разумовскому, ни полковнику Хализину  даже  в  голову  не
могло прийти, что за их  передвижением  следят.  Вернее,  следят  не  за
кортежем с банковским броневиком, а за фургоном. И следит не  кто  иной,
как человек генерала Потапчука. Глеб не отпускал фургон, по держался  на
отдалении, ехал с погашенными фарами, без конца поглядывал на часы. Утро
неумолимо приближалось, через полчаса уже станет светло. Но  слава  Богу
еще, что держался осенний туман и видимость была ограниченной.
   - Эх, дорога, пыль да туман.. - . - негромко пропел  Глеб,  глядя  на
несущуюся под колеса ленту асфальта. Задумался. - Правильно по тексту  -
дороги, а недорога.
   Правда, пыли не было, это только в  песне  поется  о  пыли  и  тумане
одновременно. На самом же деле бывает что-то  одно  -  либо  пыль,  либо
туман. Туман в наличии имелся, БМВ Глеба,  съезжая  под  гору,  нырял  в
сероватый кисель тумана, вновь выныривал на подъеме.  Сиверов  продолжал
ехать  с  выключенными  фарами.  Его   мозг   работал   как   компьютер,
стремительно проигрывая всевозможные варианты действий.
   Глеб взглянул на спидометр, затем на циферблат часов. До Москвы  было
рукой подать.
   "В городе не развернешься, буду там как слон в  посудной  лавке...  К
тому же там везде люди".
   А рисковать жизнями неповинных людей было не в правилах Слепого.
   "Либо сейчас, либо никогда", - решил Глеб,  понимая,  что  времени  у
него в обрез. Переключив скорость, вдавил педаль газа в пол.
   БМВ взревел всеми своими цилиндрами.
   Стрелка спидометра быстро поползла вверх, замерев на отметке "120". А
затем качнулась и отклонялась вправо до тех пор, пока не застыла на  ста
шестидесяти. Глеб знал свои автомобиль так же, как собственный организм,
и прикидывал, что при случае  из  машины  можно  выжать  еще  километров
тридцать - тридцать пять, но не более.
   Он увидел га