м отправился на кухню, где обнаружил в холодильнике бутылку водки.
     - Выпьем на дорожку и погоним на вокзал.
     - Только не сейчас, и так уже перебор.
     - Хочешь сказать, что я на пьяного похож?
     - Похож? Да от нас обоих наверняка несет за версту.
     - Значит, надо еще, чтоб нейтрализовать.
     Клин клином вышибают.
     Оприходовав свою порцию в три больших глотка, Тарас протер угол маленького своего глаза сгибом большого пальца.
     - Сказать, как судили меня эти суки?..
     Стал сбивчиво повествовать про допросы, экспертизу, советы адвоката. За все время совместного пребывания в команде Бубнов не слышал от него подобных откровений. И теперь не хотел бы слышать.
     - Что понимает этот судья? Что он вообще может понять? Я до сих пор не помню, что тогда случилось, сам не знаю, виноват я или нет.
     До последнего момента Бубнов сохранял относительную трезвость рассудка. Но бутылка из холодильника перевела суммарное количество выпитого в новое качество внутреннего состояния. Потеряв осторожность, бывший завскладом пустился уточнять:
     - То есть как?
     - Да очень просто. Выпил не так вроде много.
     Дело в закуске было, может, там какой-то консервант дал со спиртом химическую реакцию. Короче, не запомнил я толком этих чеченок. Даже потом, когда фотки показывали - как будто первый раз вижу. У одной синяк вот здесь, на правом плече.
     - Их раздетыми снимали?
     - По-разному. Трупы и так и сяк фотографируют. Главное, синяк на плече, причем только на правом. Ты же, блин, не в Москве складом заведовал - соображаешь, что это означает.
     - Надо было сказать на суде. Такое у снайперов бывает.
     - Хрен докажешь. На трупе экспертиза ничего такого не зафиксировала.
     - Ну, раз не зафиксировала, значит тебе тогда померещилось.
     - Да они же штатские уроды. Одно название - военная прокуратура. Погоны ихние - фигня! Разве они знают, куда смотреть?
     - Знают прекрасно. Прикинь, сколько они мертвяков перевидали.
     - Ты бы уж молчал. Что ты у себя на складе видел: горох, тушенку, кирзу.
     Но Бубен был уже не в том состоянии, чтобы опять смягчить ситуацию. Глаза его медленно, но верно выкатывались из орбит.
     - По крайней мере у меня руки чисты, понял?
     - Что ты хочешь сказать? - своей легкой алюминиевой палкой замкомполка ткнул собеседника в грудь - Что струсил сегодня в кабинете, свалил работу на меня?
     - Тебе не впервой безоружных кончать, ты по этой части мастак, - Бубен презрительно сплюнул на пол. - Знаешь, где твое место? На бойне! Чтоб тебе по очереди подводили этих самых.., рогатых. А ты их обухом по башке - раз, раз!
     Опьяневший завскладом откровенно нарушил одну из главных заповедей - не напоминать никому из сотоварищей о роковом событии, не попрекать. Ильясу недавно это сошло с рук, но только потому, что остальные пресекли инцидент на корню. Теперь все обстояло по-другому: прошлое увязалось с настоящим, образовало гремучую смесь.
     - Да я офицер! Я Родину защищал в Бамуте, в Алхан-Кале! Таких тыловых крыс, как ты...
     - Родину солдаты твои защищали и лейтехи! - Бубен швырнул свой пустой стакан в дальнюю стенку, - Барсков, я еще понимаю, офицером был, Воскобойников тоже. А ты? Какой ты, на хер, офицер? С тебя перед строем погоны сорвать надо было!
     Тут Жора увидел, что на него нацелен пистолет и вмиг протрезвел. "Господи, что я болтаю, какое мне дело до всего этого? Он же больной, псих, с ним нельзя так!"
     Исправиться Бубнов не успел - будто невидимым обухом ударило его по лбу, и свет в глазах померк.

Глава 21

     Когда противник открыл стрельбу, Сиверову стало полегче. Пусть глаза его не давали в темноте такую же отчетливую картину, как хороший инфракрасный прицел. Зато всего лишь по одному крохотному вкраплению в фиолетово-сине-черной мозаике ночи возникал условный образ цели.
     Враги приблизились на дистанцию огня, и Глеб оказался в своей стихии. Вот он заставил замолчать одного стрелка, другого. Из своих его поддерживали только Самойленко и Николаич. Остальные, пораженные слабостью и удушьем, едва смогли отползти от домика.
     Спецназовец в черном платке догадался сразу отшвырнуть подальше две дымящиеся банки.
     Но третья обкуривала Ильяса, который почти не двигался с места, оставался лежать на животе, судорожно дергая всеми частями тела.
     Будто пловец перед погружением, Сиверов набрал полную грудь воздуха, который здесь, рядом с ним, был еще относительно чистым. И рванул к ингушу, прокатился метров десять по ровной, без всякого уклона плоскости земли, где вращение то и дело тормозили жесткие стебли сорняков. Отбросил банку к забору, схватил парня за шиворот и потащил в глубь лагеря.
     Перестрелка продолжалась дольше часа. Щитовые домики запросто прошивались пулями - хоть две, хоть три стены за раз. Больше в лагере укрыться было негде - разве что за постаментом однорукого гипсового пионера. Приходилось вести огонь, почти не отрывая голову от земли. И стрелять только одиночными - после боя в Баламаново так и не удалось восстановить запас. Хорошо хоть у деда, который тянул к себе в сторожку все подряд, удалось разжиться двумя десятками патронов - их старик пару лет назад отобрал у малолетнего внука.
     Враг отступил, признал свое поражение, когда патронов на всю команду осталось меньше десятка. Раненых на этот раз не было, но факт не подлежал сомнению - каждый следующий по счету приступ будет опасней предыдущего.
     О немедленной эвакуации не могло быть и речи. Кроме Глеба, Самойленко и Ди Каприо никто не мог держаться на ногах. Сиверов тоже чувствовал невероятную тяжесть, будто превратился в чугунный памятник самому себе.
     К счастью, подул ветер, прочистил затуманенный, отравленный воздух. Опустошенные "банки" перестали дымить, и дышать полной грудью стало уже не опасно.
     Одурманенных ребят кое-как сложили рядом на траве.
     - Нет Барсика, подсказал бы, что с ними делать, - с трудом шевелил губами Самойленко.
     - Это не смертельно, - медленно проговорил Сиверов. - Просто отключает на время.
     - Ствол вниз тянул, как будто десять тонн на мушке.
     - Мой тоже.
     Говорить спецназовцу было тяжело, но еще одно важное соображение оставалось невысказанным:
     - Теперь уж на все сто ясно... Кормилец закладывает... Если б кто из нас... Подсказал бы, что патронов с гулькин хрен.
     - Чепуха. Не Кормильцев это.
     - В любом случае деньки его сочтены, - со свистом выдохнул рябой спецназовец. - Сегодня к вечеру, я думаю, вернутся ребята.
     - Надо встретить, чтоб не нарвались.
     Ди Каприо сидел в стороне, привалившись спиной к стенке щитового домика с аккуратными отверстиями от пуль. Глаза его были закрыты веками такого же неприятно розового цвета, как и все лицо.
     Прорезь рта почти не шевелилась в те редкие случаи, когда Николаич произносил вдруг несколько слов. Вот и сейчас глухой невыразительный голос выходил как будто прямо из грудной клетки.
     - В самом деле, - согласился спецназовец. - Эти сволочи могли здесь растяжек понаставить.
     - Если поставили, то слабенькие, чтоб только кость раздробило, - уточнил Николаич.
     Все верно. Для врага гораздо предпочтительнее взять их живьем.

***

     К середине дня все более или менее очухались.
     Самойленко с Ди Каприо успели внимательно осмотреть окрестности и в самом деле обнаружили шесть растяжек. Кроме этого - стреляные гильзы, пятна крови и разбитую пулей малогабаритную рацию.
     Мнения в команде звучали разные:
     - Вряд ли они далеко ушли. Может быть, запросили уже подкрепление?
     - Не должны второй раз подряд сунуться. Им внезапность важней всего.
     В одном все были согласны. Надо просчитать вероятный маршрут Бубна и Тараса, встретить их заранее, чтоб не попали в западню. Последним влившийся в команду человек в белесых, теперь уже основательно перепачканных джинсах уверенно набросал на стене щитового домика план местности.
     - Цены тебе нет, Глеб. Про Баламаново все знаешь и здесь как дома ориентируешься.
     Лет двенадцать назад его до тошноты пичкали информацией. Он казался сам себе мусорным ящиком, куда сваливают без разбора атласы автомобильных дорог, топографические карты, планы зданий, бессчетное число цветных и черно-белых фотографий - лица, вывески, мосты.
     Долгие годы он таскал за собой свою память, как длинный невидимый хвост. Не раз и не два возникало искушение укоротить этот хвост наполовину, разрешить себе забыть то, другое, третье.
     Он даже к Федору Филипповичу обращался за разрешением.
     Поколебавшись, генерал Потапчук согласился, что от некоторых сведений можно избавиться во имя лучшей сохранности остальных. Но окончательную "команду на уничтожение" должен был дать сам Слепой, наедине с собой. И в последний момент не стал облегчать себе ношу. Эти сведения уже стали частью его "Я", в них проросла кровеносная сеть его сосудов. Ничего, он потаскает еще за собой этот груз...
     И самое ненужное вдруг пригодилось. Добравшись до областного центра, Тарасов с Бубновым перейдут на близлежащий автовокзал, сядут на автобус и сойдут, скорей всего, вот здесь, минут через сорок. Хотя... Возможен и другой вариант - имея бабки в кармане, они могут взять такси.
     В таком случае место схода с трассы уже нельзя предсказать точно.
     - Надо ехать в город, на вокзал, - заявил Самойленко. - Встречать московские поезда.
     Про себя Глеб не мог не согласиться, что спецназовец прав: так всего надежнее. Но в соответствии с правилами, одного Самойленко не отпустят, дадут ему напарника. Продолжится распад группы - вместо восьмерых человек, к которым он вышел в тайге, рядом останутся только трое.
     А если Бубнов с Тарасовым решили расслабиться в столице? Или вообще раздумали возвращаться в команду, которая явно попала под колпак? Тогда задержатся в ожидании и Самойленко с напарником. От отряда останутся рожки да ножки, задание будет сорвано.
     Может, всем переместиться в город? Нет, кто-то должен остаться здесь, на случай, если соратники загнут непредсказуемую кривую обратного пути. Самойленко с Николаичем уже собрались в дорогу, а Сиверов еще не решил для себя, в пользу какого варианта высказаться.
     Неожиданно вмешался Витек:
     - А где гарантия, что вы вернетесь? Уйдете сейчас с концами, а нас здесь бросите на гиблом месте.
     - Сейчас я лично тебе расписку напишу, - пообещал Самойленко.
     - Настроение у вас, Алексей, веселое, а мне не до смеха.
     - Пусть идут, - обратился Воскобойников к самому младшему в команде. - Если кто хочет отколоться, бессмысленно его удерживать.
     - Сам как считаешь? - нахмурил рябое лицо спецназовец. - Хотим мы с Николаичем отколоться или нет?
     - Не думаю.
     - Спасибо за доверие, - иронически усмехнулся Самойленко. - А то нас тут уже записали в разряд крыс, бегущих с корабля.
     Он уже повернулся выходить из домика, как вдруг снаружи раздался свист стоящего на дежурстве Ильяса. Через мгновение дверь открылась, и на пороге возник замкомполка со своей привычной, но оттого не менее странной улыбкой.
     Швырнул в угол алюминиевую "трость", выложил деньги, небольшую кучку драгоценностей и несколько кредитных карточек.
     - А Бубен где?
     - Охрана положила.
     - Убили?
     - Вам с русского на русский переводить?
     - Чье добро, Кормильцева?
     - Все, что взяли, - дома и на фирме.
     - Сознался?
     - Так он тебе и сознается. Думал обойдется, пугаем.
     На кучку купюр и золотых побрякушек все смотрели с отвращением. Даже если Кормильцев виновен, они сейчас как банда грабителей над добычей. Ощущение мерзкое.
     - Что, мало? Дорожные расходы минимальные.
     - Не в том дело. Карточки зачем?
     - Не знаю. Печку зимой топить.
     - Как с Бубном случилось?
     - Полез раньше времени на рожон. Он же не вояка, привык дефицитом со склада торговать.
     - А ты, значит, всех раскидал? - Самойленко продолжал интересоваться подробностями.
     - Можно и так сказать. Их было двое - охранников. Извини, что мне тоже башку не продырявили, что вернулся живой.
     - Лично я не собираюсь этими бабками пользоваться. На мою долю ничего не покупайте.
     - Как знаешь, - пожал плечами Тарасов. - Оставайся здесь вожатым. Будешь вон того пионера безрукого строить. Авось зарплату заплатят, деду же платят три раза в год.
     Глеб внимательно всматривался в одутловатое лицо, вслушивался в уверенный голос. Ни следа скорби по погибшему напарнику. Непонятная эйфория. Оттого, что сам выбрался живым-здоровым? Во всяком случае не от улова - он оказался гораздо меньшим, чем ожидали.
     Большинство отвергло его, Глеба, предложение, проголосовало за акцию возмездия, рассчитывая, что разовое изъятие средств скомпенсирует регулярные умеренные поступления. Теперь они осознали, что современные бизнесмены не держат деньги ни в рабочем кабинете, ни дома.
     Кучка награбленного валялась слишком откровенно и цинично. Дело тут было не в ее величине, а в самом факте грабежа - раньше он не представлялся так осязаемо и конкретно. Вместе с отвращением пришли новые сомнения в виновности спонсора.
     - Посмотрим теперь. Если нас в очередной раз достанут, значит порешили ни в чем не повинного человека.
     - Ни хрена не значит, - буркнул Тарасов, разглядывая сквозные дыры в стенке. - Сядут сейчас на хвост и проследят, куда мы двинемся.
     Лицо Глеба оставалось непроницаемым, но смерть Кормильцева, здорово хлопнула по затылку. В этой части рассказ Тарасова не вызывал сомнений - бизнесмен, конечно, мертв. Какого черта он не послушался уговоров, не проявил элементарной осторожности? Понадеялся на охрану?
     Была ли она там на самом деле? Если б Кормильцев нанял профессионалов, вряд ли к нему смогли бы подступиться два человека не в самой лучшей кондиции. Достаточно взглянуть на Тарасова, на его опухшее лицо с мешками под глазами, на излишне полную фигуру. Бубнов выглядел немногим лучше. Отстреливаться, огрызаться такие люди еще кое-как в состоянии. Но перехитрить настоящих охранников...
     - Что с телохранителями? - внешне равнодушно поинтересовался Сиверов. - Тоже трупы?
     - Какая тебе разница? Устал я, дайте передохнуть, - тяжело опустившись на табурет, Тарасов вытянул ноги далеко вперед.
     "Пил, - определил про себя Глеб. - И не так давно. В поезде наведал вагон-ресторан?"
     - Капитана похоронили чин чинарем, - опустил голову Самойленко. - А Жора теперь, небось, в морге валяется с биркой на ноге.
     - Выпить бы надо за упокой, - закурил Тарасов.
     - Пора уходить, - поднялся Воскобойников. - Нас здесь ничего уже не держит. А Бубна помянем на новом месте, чтобы не спешить, не ерзать, как на иголках.
     - Найти бы такое место, чтоб не ерзать. Разве что там, где бирки на ногу цепляют, - курносый нос Витька по прежнему смотрел вверх, но настроение упало ниже нуля.
     - В любом случае я должен отдохнуть, - заявил Тарасов.
     - Мы тут тоже не жопу у печи грели, - резко бросил спецназовец, туго затягивая на голове узел черного платка. - Полчаса тебе дух перевести - и вперед, к новым вершинам.
     - Первым делом надо патронами разжиться, - заметил Глеб. - Иначе нам удачи не видать.

Глава 22

     Насчет боеприпасов Самойленко договорился в воинской части, расположенной неподалеку от города. Как бывший спецназовец он быстро нашел общий язык с нужными людьми. Патроны продали относительно дешево, и ими набили полный рюкзак.
     Путь группы лежал на запад, в сторону столицы. Глеб вспомнил место, будто самим Богом созданное для долговременного базирования группы, - колоссальные подмосковные склады: тысячи и тысячи квадратных метров площади, арендуемые самыми разными фирмами.
     При отечественной системе торговли огромное количество товара, особенно импортного, поступает вначале сюда и только потом доставляется во все концы России. Даже таможня здесь своя - инспектора в три смены растаможивают грузы и принимают на лапу.
     Сиверов знал, как реально обстоят дела на этих бескрайних складах, достойных попасть в книгу рекордов Гиннесса. Знал, что крупные компании занимают место под крышей, сравнимое с несколькими футбольными полями.
     Все площади используются, везде стоит товар.
     Товар разного качества - дорогой и дешевый, ходовой и не очень. Есть "улицы" и "переулки", куда погрузчики заезжают каждый день, чтобы подвезти оттуда груз к воротам, где его ждут грузовые машины - от трейлеров до минивэнов. Есть такие уголки, куда месяцами никто не заглядывает.
     Досмотр на складах строгий, но главным образом при выезде. Квадратные километры их площади не в состоянии проконтролировать ни одна служба охраны, такая задача и не ставится.
     По логике вещей кража должна повлечь за собой незаконный вывоз товара, и все внимание направлено на контроль вывоза.
     Фирмы-арендаторы боятся еще пожара. Специальное пожарное отделение прикомандировано к складам, вся территория под крышей оснащена импортными сверхнадежными датчиками. Они отслеживают не только дым, но и температуру, влажность и химический состав воздуха. Значит, развлекаться с газом противник здесь не сможет.
     Глеб не хотел сам указывать на склады как на возможную "базу". Он предложил другое место, чуть севернее. Но маршрут к нему пролегал мимо этого своеобразного города под крышей, на подъезде к которому днем и ночью царило оживление.
     Сработало. Все высказались за то, чтобы отправить двоих на разведку. Глеб не мог себе позволить оставить группу, поэтому отказался идти в паре с Самойленко. Вместо него отправился летчик.
     По возвращении именно Воскобойников оказался главным агитатором в пользу складов. Спецназовец тоже был целиком "за", но он не мог сравниться в красноречии и аргументации с человеком, получившим высшее образование.
     - Я вообще не предполагал, что у нас такое есть. Чистые полы, высокие потолки, никакой гнилью не пахнет. Ни одного пятна сырости, нигде не протекает крыша. Нормальное освещение, вентиляция. Отопления, конечно, нет, но сейчас там совершенно не холодно.
     - Полы какие, бетонные?
     - Бетонные, крашеные. Нас полы не колышут.
     Там есть мебельные склады, и спать мы будем на диванах. Насчет еды говорить можно целый день - выбор колоссальный. Если брать целыми упаковками и не теми, что лежат на виду, "усушку" и "утруску" очень не скоро заметят.
     - Значит, они регулярно проводят облавы с собаками. Иначе бомжи бы там обязательно свили гнездо.
     - Не знаю, бомжей мы не видели. Насчет облав сомневаюсь - там работа, как я понял, круглосуточно идет.
     Дальше Воскобойников стал доказывать, что при таких огромных масштабах на складах обязательно можно обнаружить заповедные зоны.
     - Посмотрим, где неходовой товар.
     - Много мы знаем, что сейчас котируется.
     - Голова у всех на плечах. Разберемся.
     Глебу уже не нравилось, что Воскобойников слишком рьяно всех агитирует. Не надо перегибать палку, люди и так согласятся. Потом, когда здесь случится неприятность, они обязательно вспомнят чрезмерный энтузиазм майора ВВС.
     А неприятность случится обязательно.

***

     Трое сидели на ковре, поджав по-турецки ноги.
     Лакомились пловом со свежей бараниной. Овца была зарезана совсем недавно - человек с серебристыми искрами в густой щетине продемонстрировал свое искусство. Пользовался только ножичком с тонким лезвием длиной в мизинец. Держал "орудие производства" двумя пальцами - большим и указательным. Повару осталось только подобрать лучшие куски и кинуть их вариться в казан.
     Мясо туши, разделанной так искусно, просто таяло во рту. Все трое ели в меру, не так, как было принято в старые времена - тогда гость из вежливости обязан был рыгнуть несколько раз в конце обеда, показывая, что желудок полон.
     Правда, здесь не было гостей и хозяев, здесь все были на одинаковых правах.
     - Одного летчика мы уже упустили в ад, - заметил человек с иссиня-черной бородой, каждый длинный завиток которой напоминал спираль металлической стружки. - Асадулла теперь злится. Говорит, что мы долж