ептался.  Затем  они
обменялись рукопожатием, многозначительно  взглянув  друг  на  друга,  и
Бутаков с дипломатом в руке направился к своей машине.
   - Куда? - спросил водитель.
   - В город и побыстрее, очень много дел.
   Дел  у  бывшего  полковника  ФСБ  действительно  было  предостаточно.
Некоторые могли подождать,  но  не  много  -  день  или  два.  А  другие
требовали незамедлительных действий.
   И одним из таких первоочередных дел  была  ликвидация  Эммы  Савиной,
ставшей опасным и ненужным свидетелем. Но  недаром  Григорий  Германович
слыл очень умным человеком, он все просчитал и знал, что  никуда  Савина
не денется. За годы общения Бутаков изучил  ее  психологию  досконально:
сама, по своей инициативе, Савина  вредить  ему  не  станет,  испугается
ответных действий.
   Даже заподозрив неладное, она сможет лишь тянуть время,  но  нервы  у
нее не железные, а нрав Бутакова ей хорошо известен.
   На квартире у Савиной Шафранский и Белов  устроили  засаду,  но  пока
Эмма не появлялась, и Бутаков распорядился к вечеру  сменить  людей,  но
засаду не снимать.
   "Сломается, никуда не денется - обязательно явится и будет ползать на
коленях, будет просить и молить. Но пощады ей  не  видать.  Лучше  всего
молчат мертвые".
   Эту истину бывший полковник  усвоил  как  никакую  другую,  возможно,
именно поэтому он предпочитал решать все вопросы просто: человек мертв -
и свидетеля нет.
   О том, что  фотографии  генерала  Климова  находятся  у  Кириллова  с
Груздевым,  Бутаков  знал.  Снимки,   как   ему   доложили,   достаточно
красноречивые.
   Теперь дело оставалось за  малым:  прижать  генерала,  заставить  его
дивизию в случае начала переворота остаться на месте,  и  это  -  задача
минимум.
   Но была и задача максимум: перетащить боевого генерала  ВДВ  на  свою
сторону, посулив ему всевозможные выгоды, естественно, в перспективе, не
сейчас.
 
*** 
 
   Сиверов понимал, что чем дольше они находятся в квартире Савиной, тем
туже затягивают петли вокруг собственных шей.
   Нужно было как можно скорее найти решение, определиться,  что  делать
дальше. Глеб размышлял, Савина тихо плакала. Она  напоминала  маленького
щенка, побитого хозяином, и чувствовала свою полную беспомощность.
   Наконец, прервав размышления, Сиверов спросил:
   - Где твой ребенок?
   - Ребенок?
   - Да.
   - Она у сестры, - уже немного успокоившись, ответила Эмма,  и  робкая
улыбка впервые за этот вечер появилась на ее губах. -  У  двоюродной,  у
Ольги.
   - Послушай, а Бутаков знает, что у тебя есть сестра?
   - Конечно, знает! -  Эмма  сжалась  от  страха,  поняв,  куда  клонит
Сиверов.
   - Надо немедленно забрать ее.
   - И что дальше?
   - Я знаю, что делать. Пойдем, пойдем отсюда скорее!
   Глеб помог  Эмме  одеться,  и  они  покинули  ставшую  такой  опасной
квартиру. Мобильный телефон,  найденный  у  одного  из  людей  Бутакова,
Сиверов прихватил с собой.
   Во дворе дома не оказалось ни одной живой души. Город  словно  вымер,
как будто на него несколько часов назад сбросили нейтронную бомбу.
   Все было нетронутым - дома, деревья, автомобили. Лишь  люди  пропали,
не доносился даже шум проезжающего транспорта.
   - Ну идем, идем! Ты сядешь в свою машину, а я поеду следом.
   Савина  подчинялась  этому  странному  мужчине   уже   безоговорочно,
понимая, что, возможно, лишь с его помощью ей удастся спасти свою  жизнь
и жизнь дочери. За короткое время,  которое  они  провели  вместе  в  ее
квартире, она успела рассказать ему все  или  почти  все,  что  ей  было
известно самой. И теперь, поддавшись порыву и совершенно  незаметно  для
себя перейдя на "ты", говорила то, что считала самым важным и о  чем  до
сих пор молчала:
   - Они убили Вяткина, представляешь? Убили!
   Я сама видела, он мертв. Эдуард  никогда  не  баловался  наркотиками,
никогда. Еще днем он заезжал ко мне, он был жив! Он был жив... - шептала
Эмма Сиверову и ей казалось, что ее голос  гулким  эхом  разносится  над
спящим городом, буквально сотрясает дома.
   - Ты сможешь вести машину? - с беспокойством спросил Глеб.
   - Да, смогу, - не слишком уверенно ответила Эмма.
   - Тогда садись за руль. И, пожалуйста, осторожнее, не гони, - он  уже
знал, что надо делать. - Скорее!
   Глеб сам открыл дверцу ее машины.
   - За руль и аккуратно...
   Эмме с трудом удалось выехать, слишком много машин стояло на проезжей
части двора и на тротуаре. Оказавшись на пустынной  улице,  она  немного
успокоилась. Автомобиль Глеба двигался следом.
   "А может, ну его? - пришла вдруг шальная мысль. -  Ну  его  к  черту,
этого странного мужика? Бросить все и уехать! - но тут же Эмма  одернула
себя. - Не знаю, кто он, на кого работает, но пока ничего плохого он мне
не сделал. А от добра-добра не ищут. Если я останусь одна, Бутаков  меня
найдет, найдет! И тогда со мной случится то же, что произошло с Вяткиным
- он убьет меня! Или не он, а кто-то из его прихвостней.  У  него  полно
людей. Кто-нибудь из его помощников перережет мне  горло!"  -  почему-то
Савиной казалось, что Бутаков желает не просто убить ее, а именно  таким
способом, отдаст приказ перерезать горло, и все.
   Возможно, лишь это удержало  ее  от  неосмотрительного  поступка,  от
безумного, панического бегства, когда бросают все,  даже  самое  ценное,
самое дорогое.
   Наконец, Савина въехала во двор дома своей сестры. Сиверов подпер  ее
машину бампером своей, выскочил и  сделал  знак  рукой,  чтобы  Эмма  не
спешила. Затем проводил ее до квартиры.
   - Я туда не пойду, не стоит мне показываться, - сказал Глеб, - ступай
сама. Возьми дочку, а потом я вас спрячу. Быстрее!
   - Но она спит.
   - Это неважно. Забирай дочку,." уходим. Чем быстрее, тем лучше.
   - Я боюсь!
   - Обещаю, что все будет хорошо.
   Уже через двадцать минут Эмма выходила из квартиры сестры  со  спящей
дочкой на руках. Она прижимала ребенка к груди и шептала:
   - Спи, спи, родная.
   Девочка была одета наспех. Уже на улице Эмма поставила ее на ноги.
   - Мама, мамочка, куда мы? Куда?
   - Садись скорее в машину, едем!
   Глеб Сиверов, хотя времени у него было в обрез,  разработал  операцию
так, как опытный режиссер строит мизансцену с  ограниченным  количеством
актеров.
   Минут десять он тщательно инструктировал Савину:
   - ., делай все, как я тебе сказал.
   - Зачем?
   - Лучше не спрашивай, долго объяснять. Но  поверь,  это  единственный
шанс выбраться из западни и остаться в живых. Ты меня поняла?
   - Конечно, я тебе верю, - и Эмма почувствовала, что это действительно
так.
   Надежду вселяло то, что дочка была  с  ней,  а  человек,  спасший  ей
жизнь, похоже, знал, что делает.
   В  том,  что  Бутаков  решил  расправиться  с  ней,  Савина  уже   не
сомневалась.
   - Ну давай, вперед!
   Эмма села за руль.
   - Мама, мама, а куда мы едем? -  полусонным  голосом  спросила  дочь,
дремавшая на заднем сиденье. - И почему дядя едет не с нами, а  в  своей
машине?
   - Не бросит же он ее на дороге.  Ты  лучше  спи,  не  задавай  лишних
вопросов. Придет время, все узнаешь.
   - Ладно, мама, хорошо, я буду спать.
   Автомобиль Эммы Савиной подъехал к заправке.
   И тут симпатичная  женщина  с  заплаканными  глазами  превратилась  в
нервную склочницу.  Она  кричала,  ругалась,  скандалила,  обвиняя  двух
полузаспанных сотрудников заправки в том, что в бак ее  машины  недолили
около литра бензина. Причем разорялась она так, что рабочим на  заправке
ее истерика и ругань изрядно надоели.
   - Задавись ты!
   - Вот сволочь, - прошептал один другому, - шкура, одно слово! Денег у
нее -  прорва,  а  из-за  каких-то  трехсот  граммов  скандал  устроила,
милицией грозит.
   Бензин на заправке действительно не доливали, но меру знали.  И  Эмму
обманули не на литр, а граммов на двести-триста. Однако в запале,  войдя
в роль, порученную ей Глебом, она через пять минут уже  утверждала,  что
ей не долили даже не литр, а два.
   - Ладно, ладно, не шуми. Сейчас мы тебе нальем столько, что  из  бака
польется.
   - А мне, чтобы лилось, не  надо,  себе  наливай!  Я  хочу  лишь  свое
получить, на ту сумму, которую заплатила. Кругом жулье,  так  и  норовят
обворовать!
   - Мы тебе больше нальем, только не шуми. И проваливай.
   - Я сейчас милицию вызову! У меня есть знакомые в милиции,  они  вас,
мошенников, быстро на чистую  воду  выведут!  Воспользовались  тем,  что
женщина с ребенком, одна, беззащитная!
   Думали на мне нажиться? Не  выйдет!  На  меня  где  залезешь,  там  и
слезешь. Слышишь? Слышишь, ты, небритый? Не знаю, как  тебя  зовут...  -
Эмма настолько искусно разыграла скандал, что даже Сиверов был  потрясен
и, выглянув из окна своего автомобиля, мысленно аплодировал ей.
   "Да, не зря Бутаков пользовался  ее  услугами.  Мало  того,  что  она
красива, так еще и дьявольски талантлива. Такая кого  угодно  сможет  за
нос водить, причем столько времени, сколько понадобится. А уж в постель,
если захочет, уложит любого, самого холодного, самого неприступного".
   Эмма распалялась. Ей залили полный бак, даже вытерли крышечку  чистой
салфеткой,  лишь  бы   поскорее   избавиться   от   скандалистки.   Эмма
переглянулась с Сиверовым. Тот делал вид, будто  просто  заинтересовался
скандалом.
   Наконец, автомобиль Эммы отъехал от заправки. Глеб двинулся следом.
   - Ну и сука же!
   - Да проститутка, самая настоящая!  Наверное,  где-то  недотрахалась,
вот и злая как мегера, цепляется ко всем мужикам.
   - Нет, она же с ребенком. Ты видел, ребенок на заднем  сиденье  спал,
девочка? Может, и правда куда спешит?
   - Если бы она спешила, скандалить бы не стала.
   А так, ездят по ночам прошмандовки всякие, только нервы портят.
   Заправщики  посмотрели  друг  на  друга,  одновременно  вытащили   из
карманов сигареты  и,  выругавшись,  не  закурили.  Им  было  хорошо  до
появления этой бабы. Работа спорилась, бензин они не доливали, но  никто
не обращал на это внимание.
   - И вот одна нашлась, стерва, только настроение  испортила!  Попадись
она мне где-нибудь в другом месте, я бы ей рожу начистил.
   - Ты что, Сева, с ума сошел? Ее трахать надо, а не  бить.  Она  такая
нервная...
   - Думаешь, потому что недотраханная?
   - Думаю, да. Ты  не  понял  это  по  ее  глазам?  Они  у  нее  горят,
заплаканные...
   К заправке подъехали два трейлера и "мерседес", и Сева  с  напарником
занялись привычным делом, забыв о недавнем скандале.
   А в это время Сиверов уже разговаривал с Эммой. Они стояли рядом с ее
машиной, и Глеб выражал свое восхищение:
   - Ну, ты молодец, даже не ожидал,  все  сделала  так,  что  лучше  не
придумаешь.
   - Но зачем был нужен этот спектакль?
   - Придет время, узнаешь, а сейчас не задавай лишних вопросов.  Садись
в мою машину и жди. -  Савина  не  спешила,  продолжая  стоять  рядом  с
Глебом, и вопросительно смотрела на него.
   Глеб пожал плечами и сел на место водителя в ее машине.
   - Машина, точно, твоя собственность?
   - Моя, а то чья же?!
   - Давай документы.
   - Какие документы?
   - Права, техпаспорт.
   Эмма покопалась в сумке и передала Сиверову  права  и  техпаспорт  на
автомобиль.
   - Ну вот и прекрасно. Это мы постараемся положить в надежное место. -
Он засунул документы в кармашек солнцезащитного козырька.
   Глеб взглянул на дорогу. Внизу, под обрывом, лежала скованная  тонким
льдом река. Они находились за городом. До  рассвета  оставался  час  или
чуть больше.
   - Дочку забери и жди меня тут.
   Сиверов резко добавил  газ,  дернул  автомобиль,  Эмма,  испугавшись,
схватила дочь на руки и отбежала.
   На полном ходу Глеб с силой вывернул  руль  и  выпрыгнул  из  машины.
Завалясь на бок, она покатилась по  откосу  к  реке.  И  через  каких-то
десять секунд почти новый  "фольксваген-пассат",  проломив  тонкий  лед,
ушел под воду.
   У Савиной даже речь отнялась от неожиданности.
   - Чего молчишь? - спросил Глеб, уже сидя за рулем своей "вольво".
   - Вы.., ты... Зачем ты это сделал?
   - Так надо. Пусть думают, что ты погибла.
   - Кто будет думать?
   - Кому надо, тот и будет думать.
   - Бутаков и его люди? - догадалась Эмма.
   - И он тоже.
   - Машину жалко.
   - А своей жизни тебе не жалко? Машину пожалела!..
   - Да, пожалела. Она мне нравилась, удачная попалась. Куда мы сейчас?
   Сиверов понимал,  что  его  затея  разозлит  Потапчука,  к  тому  же,
возможно, придется расстаться с мансардой. Он  знал,  что  нарушает  все
законы конспирации, но в данный момент  у  него  не  было  выбора  да  и
времени на то, чтобы придумать и организовать что-то другое.
   - Так куда мы едем?
   - На Арбат.
   - В Москву? Я думала...
   - А ты не думай, - усмехнулся Сиверов, - сейчас я за тебя думаю.
   Эмма сидела на заднем сиденье, дочка  спала,  положив  голову  ей  на
колени. Когда Глеб притормозил у светофора, девочка проснулась.
   - Ты кто? - спросила она, увидев незнакомого мужчину, и несколько раз
испуганно моргнула.
   Эмма нежно притянула дочку к себе, и та сразу успокоилась.  Раз  мама
рядом - значит, все в порядке.
   - Спи, спи, Леночка, я твой друг, - сказал Глеб.
   - Друг - это хорошо, - уже сквозь сон откликнулась девочка  и  сладко
засопела.
   Вновь она проснулась лишь тогда, когда мужчина,  назвавшийся  другом,
накрывал ее пледом, устраивая на мягком кожаном диване.
   - Спи.
   - Ага, а где мы? - спросила Лена.
   - У меня.
   - Понятно.
   Она слышала, как мужчина давал наставления ее матери:
   - Отсюда по телефону никуда не звони. И  никому  не  отвечай,  только
если услышишь сначала два звонка, а потом еще один. На третий сразу бери
трубку и молчи, пока не удостоверишься, что  говорю  я.  С  мансарды  не
выходи.
   Девочку снова сморил сон, а взрослые продолжали говорить.
   - Долго нам здесь оставаться? - поинтересовалась Эмма.
   - Понятия не имею, - честно признался  Глеб,  -  может,  дня  два,  а
может, неделю. Все будет зависеть от обстоятельств.
   Савина понимающе кивнула.
   - Ты говорила, что знаешь, где офис Бутакова.
   - Знаю, но не адрес, помню зрительно.
   Сиверов перебрал стопку журналов и отыскал подробную карту Москвы.
   - Где?
   - Вроде бы, здесь, небольшой дом, два этажа.
   - Хорошо, спасибо, найду.
   Эмма не переставала удивляться  уверенности  этого  мужчины,  которая
передавалась и ей.
   - Вот холодильник, плита, там душ. В холодильнике еда, здесь -  кофе,
чай, а вот еще продукты. Поставишь их в холодильник, -  Глеб  кивнул  на
большой пакет с продуктами, которые он купил, остановившись у  магазина,
работающего круглосуточно. - Ты все поняла, Эмма?
   - Да, все.
   - Смотри, не подведи. Одно неосторожное движение  -  и  Бутаков  тебя
найдет. Так что, будь внимательна. Сюда никого  не  впускай,  правда,  я
надеюсь, сюда никто и не наведается. Сама мансарду не  покидай,  я  буду
время от времени звонить. Может, если смогу, даже заеду.
   Сиверов покинул мансарду с большой спортивной сумкой на плече.  Сумка
была тяжелая, но Глеб, казалось, не  замечал  этого,  двигаясь  легко  и
пружинисто.
   "Хорошо бы выпить кофе...  -  подумал  он  и  тут  же  заставил  себя
отбросить эту мысль. - Хватит мечтать. У меня слишком мало времени".
   В одном из переулков Глеб притормозил. Из арки вышел высокий мужчина,
несколько раз оглянулся и быстро сел в машину. В руке он  держал  старый
кожаный портфель. "Вольво" тотчас сорвалась с места.
   - Ну, что за спешка? Почему здесь, а не на мансарде?
   - Значит, так, - не дав генералу Потапчуку продолжить  рассуждения  о
вреде спешки, быстро заговорил Глеб. - В трех километрах от заправки, на
выезде из города вы найдете в реке автомобиль Эммы Савиной.  Там  столб,
на столбе знак "60".
   - Понял. Ну и что? Какой автомобиль? Где сама Эмма Савина?
   - Эмма Савина - женщина с фотографии.
   - Где она?
   - В надежном месте.
   - Значит, ты смог-таки ее отыскать?
   - Смог, генерал, правда, как говорится, с небольшими издержками.  Мне
пришлось застрелить одного человека, а второй погиб сам.  Они  поджидали
ее, хотели убить. Оба трупа находятся  в  Оболенском  переулке,  -  Глеб
назвал номер дома и номер квартиры, - если, конечно, их не забрали.
   - Кто?
   - Думаю,  человек  вам,  Федор  Филиппович,  известный.  Насколько  я
полагаю, бывший полковник ФСБ, некто Бутаков Григорий Германович.
   - Бутаков Григорий  Германович?  -  генерал  наморщил  лоб  и  тяжело
вздохнул. - Знаю, знаю его. Он ведет какую-то странную игру.
   - Возможно, те призраки, о которых мы с вами говорили, - это его люди
и он сам.
   - А цели, Глеб?
   - Точно сказать не могу. Но, думаю, цели серьезные. Сейчас Бутаков  и
его люди активно убирают свидетелей, и только чудом  Эмма  Савина,  -  а
она, генерал, поверьте, очень важный свидетель, - осталась  в  живых.  Я
оказался в ее квартире на каких-то полчаса раньше, чем она, что и спасло
ее.
   Еще, Федор  Филиппович,  убит  фотограф  Эдуард  Вяткин,  он  жил  на
Комсомольском проспекте. Труп находится в его же квартире.  Эмма  Савина
утверждает, что  видела,  как  некто  Кириллов  и  Груздов  выходили  из
подъезда.
   - А что она там делала?
   Глеб  уверенно  вел  машину,   рассказывая   генералу   о   событиях,
происшедших после их последней встречи.
   - Погоди, погоди, остановись. Я не все схватываю,  Глеб,  я  не  могу
так, на ходу.
   - Федор Филиппович, у меня слишком мало времени.
   - Куда ты торопишься? Ведь свидетеля, ты говоришь, спрятал в надежном
месте?
   - Пока да.
   - Где это место?
   - У меня на мансарде, Федор Филиппович.
   - Глеб, ты с  ума  сошел,  что  ли?  Из-за  какой-то  бабы  ты  готов
засветить...
   - Ладно, Федор Филиппович, дело уже сделано.  Понимаю,  что  нарушил,
понимаю. Но у меня не оставалось выбора. Она с ребенком, с  дочкой.  Вот
список, генерал, тех людей, с которыми спала  Эмма  Савина  по  указанию
вашего бывшего коллеги полковника Бутакова, - Глеб вытащил из-за  пазухи
вчетверо сложенный лист бумаги.
   Генерал надел очки  и,  держа  лист  на  расстоянии  вытянутой  руки,
просмотрел список.
   - Да ты что, Глеб, этого не может быть!
   - И тем не менее - правда, генерал. Савина мне врать не станет. Да  и
откуда она бы узнала этих людей, если бы не спала  с  ними?  А  фотограф
Эдуард Вяткин, который теперь мертв,  все  это  снимал.  Бутаков  и  его
компания, с помощью снимков, шантажировали людей, с которыми спала Эмма,
заставляя их плясать под свою дудку.
   - Глеб, но это же люди из высшего звена, так сказать.
   - Как видите, генерал. И знаете, кто был последним?
   Генерал перевернул страницу, словно хотел увидеть еще одну фамилию.
   -  Нет,  я  не  успел  его  внести   в   этот   скорбный   список   -
генерал-лейтенант ВДВ Андрей Борисович Климов.
   - Андрей Климов?
   - Да, да, Федор Филиппович,  Климов.  Эмма  переспала  с  ним  совсем
недавно, буквально накануне. Что вы можете сказать  о  Бутакове?  У  вас
есть что-нибудь на него?
   - На него материалов хватает, но все они не дают возможности схватить
его за руку. Он работает сразу в нескольких  фирмах,  занимает  какие-то
незначительные  должности  -  ответственный   за   проверку   персонала,
ответственный за охрану,  консультант,  референт,  словом,  -  должности
никчемные. Но влияние у него  есть,  и  теперь  я  понимаю,  откуда  это
влияние. Вот и полковник Самохвалов попался в его  сети,  но,  наверное,
договориться  с  ним  Бутаков  не  смог.  Да,  да...  -  бормотал  Федор
Филиппович, суетливо вытаскивая пачку сигарет из кармана.
   Автомобиль свернул в узкий переулок, затем въехал во  двор,  и  здесь
Глеб заглушил двигатель. Еще сорок минут разговаривали, сидя  в  машине,
генерал ФСБ Потапчук и агент по кличке Слепой.
   - Я понимаю, генерал, одних показаний Эммы Савиной мало,  у  вас  нет
улик.
   - Да, Глеб, улик у меня  нет,  хотя,  скорее  всего,  то,  о  чем  ты
рассказал, соответствует действительности.
   - Дело очень серьезное, Федор Филиппович, и поэтому я пойду до конца,
- Сивер