проехал  еще  несколько  кварталов  и  уже  окончательно   успокоившись,
припарковал машину возле череды таксофонов.
   Он вышел из машины, аккуратно захлопнув дверь, подошел к  телефону  и
быстро,  по  памяти,  набрал  помер.  Ответили  не  сразу   -   довольно
продолжительное время из трубки доносились длинные гудки.
   - Черт тебя побери! - прошептал  бледными  губами,  покусывая  фильтр
незажженной сигареты, высокий блондин.
   Наконец трубку сняли.
   - У меня есть кое-какая информация.  В  общем,  я  уже  говорил,  что
ремонт сделал. Скажите, где я могу встретиться...
   - Это звонит Николай? - дребезжал старушечий голос.
   - Да, Николай.
   - Для вас, Николай, вот какое сообщение: завтра утром вас будут ждать
в прежнем месте в десять ноль-ноль.
   - Спасибо, - бросил мужчина, и впервые за весь этот день па его губах
появилась улыбка. Улыбка была недобрая,  неприятная,  какая-то  ехидная,
словно бы пес оскалил пасть.
   Мужчина отбросил пятерней пряди светлых волос, упавшие па глаза.  Лоб
все еще был мокрый от пота.
   "Будьте вы все неладны со своими деньгами, со своей  работой!  Совсем
здоровья нет, все на нервах.  Все  болезни,  как  известно,  от  нервов.
Правду говорят, один сифилис от удовольствия. Уж лучше бы  сифилис,  чем
эта долбанная прободная язва. Его хоть вылечить можно, и резать не надо.
Поколют антибиотики, пройдешь пару  курсов,  и  все  в  порядке.  Только
польза: впредь будешь осторожнее с бабами. А с язвой дело серьезное,  от
нес так просто не избавишься. Слава Богу, завтра подгребу свой гонорар и
только меня здесь и видели. Свалю, как говорится, без шума и пыли, и  ни
одна живая душа не будет  знать,  где  Николай  Меньшов,  мастер  спорта
международного  класса,  который  едва  не  стал  чемпионом  России   по
пятиборью... Ни одна собака не прознает.
   А если в Питере не удастся устроиться в клинику, поеду  в  Ригу,  там
тоже хорошие врачи. И завязки у меня там надежные, старые знакомые,  еще
по той команде. А они уж меня не подведут, не бросят".
   Успокаивая себя этими мыслями, Николай Меньшов гнал "Мазду" в сторону
своего дома. Ему хотелось как можно скорее подняться  на  девятый  этаж,
открыть холодильник, взять пакет молока, разогреть его в микроволновке и
выпить  мелкими  глотками  большую  кружку.  Молоко  было   единственным
напитком, который он мог себе позволить, и куда быстрее всяких  таблеток
снимало боли.  Последние  пару  месяцев  Николай  Меньшов  только  им  и
спасался.
   Он похудел килограммов на пять и даже боялся по утрам становиться  па
весы, потому что знал: красная стрелка остановится не патом  месте,  где
была неделю назад.
   "Операция... - стучало в мозгу. - Операция - вот мое спасение!"
 
Глава 5 
 
   Сергей  Львович  Галкин,  сорока  семи  лет  от  роду,  считал   себя
счастливым человеком. Но понятие о счастье у него  было  своеобразное  -
это когда хорошо тебе  и  плохо  другим.  А  несчастья  другим  он  умел
приносить и делал это, надо сказать, изобретательно и со  смаком.  Время
на дворе стояло удивительное, о таком раньше даже нельзя было и мечтать.
Чтобы вот так, за пару лет, начав с нуля, сколотить приличное состояние?
И на чем? Да на пустом месте.
   Покупаешь спирт или водку в Беларуси - а  бывшую  союзную  республику
Галкин  любил  издавна  и  объездил  всю  вдоль   и   поперек,   -   там
договариваешься  с  несколькими  директорами   спиртовых   заводиков   -
маленьких, колхозных, ведь где-где,  а  в  Беларуси  продолжала  жить  и
действовать колхозная система - платишь им небольшие деньги валютой, они
и рады. Левый спирт в автоцистернах перегонялся под Москву,  где  весьма
простым   путем   его   превращали   в   "качественную"   водку.   Спирт
просто-напросто  разливали  по  бутылкам,  лепили  акцизы,   навинчивали
пробки, разливали, фасовали,  украшали  бутылки  этикетками:  "Русская",
"Столичная", "Стрелецкая" - какие были этикетки, такие и лепили.
   Это дело приносило верный доход: что-что, а водку в России пили, пьют
и пить будут. И чем она дешевле, тем больше спрос. Так  что  можно  было
делать деньги не на качественном товаре, а на быстром  обороте.  А  если
паче чаяния прижмут - ничего страшного,  водка  не  портится,  ее  можно
придержать пару месяцев на складах в укромном месте.
   По бумагам фирма, хозяином и учредителем которой был  Сергей  Львович
Галкин, занималась заготовкой березового сока. Сам Галкин, ранее  житель
приграничного Смоленска, откуда и пошли связи с братской республикой,  а
теперь суверенным и независимым государством, уже год как  перебрался  в
Москву.
   Квартира у него была хорошая, в старом доме в центре - он не  пожалел
двести тысяч долларов, расселив коммуналку и сделав в ней евроремонт. Но
на достигнутом не остановился. Фирма  со  звучным  названием  "Меркурий"
процветала, хотя по налоговой документации дела у нее шли ни  шатко,  ни
валко. Так себе, будто едва сводила концы с концами. Но глядя на  машину
хозяина фирмы, на шубу и бриллианты его жены, на обстановку в  квартире,
сказать о застое в делах ни у кого бы язык не повернулся.
   Конкурентов у Галкина хватало, но его никто не трогал. Сергей Львович
усвоил простое правило: исправно делись доходами по обе стороны границы,
и сам в накладе не останешься. В кармане его оседало немало:  разницы  в
ценах были сногсшибательные.
   Но, как говорится, аппетит приходит во время  еды:  ни  квартира,  ни
драгоценности, ни теперешняя машина Галкина  больше  не  устраивали.  Он
мечтал жить с  размахом,  как  живет  большинство  удачливых  российских
предпринимателей, так называемых "новых русских",  и  задумал  отгрохать
себе в Подмосковье настоящие хоромы,.
   Правдами-не правдами Галкин  купил  себе  участок  земли  размером  в
полгектара, неподалеку от завода, на  котором  из  спирта,  привезенного
нелегально через границу, изготавливали  водку.  Участок  был  куплен  и
оформлен, как положено, на жену. И на этом участке  в  рекордные  сроки,
словно огромный гриб после теплого летнего дождя, вырос  особняк  в  три
этажа вверх и на два этажа вниз. Во сколько  подобная  махина  обошлась,
знал лишь сам Галкин, даже жене опасался называть точную цифру.
   Но та тоже была женщина смекалистая, свой интерес блюла и цену  этому
дворцу знала. Недаром  говорят,  что  российского  предпринимателя,  как
картошку, либо весной посадят, либо осенью уберут. Случись что с  мужем,
ей  предстояло  стать  единоличной  владелицей  и  фирмы,  и  всей   той
недвижимости, которая за фирмой числилась.
   Дом построили классно, даже на придирчивый взгляд Галкина. В нем были
запроектированы зимний сад,  бассейн,  бильярдная  -  все  как  подобает
богатому преуспевающему человеку. Сергей  Львович  в  делах  поднаторел,
знал много способов обмануть родное государство. Ведь если налоги будешь
платить, то такой дом не построишь: трудом праведным це  наживешь  палат
каменных. А Галкин их нажил и терять не хотел.
   В деловых кругах с этим смолянином держали ухо востро.  Даже  близкие
знакомые, соратники и  сподвижники  Сергея  Львовича  крупные,  а  также
мелкие финансовые операции с ним проворачивать не рисковали - слишком уж
он  был  жаден.  Если  имелась  хоть  ничтожная  возможность   прокинуть
компаньона, он делал это с превеликим удовольствием, а в  ответ  на  вес
претензии лишь разводил руками:
   - Ну, брат, знаешь ли, бизнес есть бизнес. В бизнесе нет друзей,  нет
товарищей. Бумаг-то никаких, расписок я тебе подавал.  А  честное  слово
что? Где оно? Пшик!
   Свой хорошо опробованный метод Сергей  Львович  применил  и  с  двумя
женщинами, которых он нанял,  чтобы  те  разработали  интерьер  для  его
загородного дома. Когда заказ был сделан, проект разработан и просчитан,
и осталось лишь закупить материал и заняться сборкой  интерьера,  Сергей
Львович, глядя в глаза Кларе и Ирине, сказал:
   - Знаете, что я вам скажу: все, что вы сделали, меня не устраивает. И
я жалею, что с вами связался. Вы тут наворотили абы чего, вкуса на грош.
Я, может, в дизайне и не специалист,  но  моя  жена  тоже  посмотрела  и
сказала, что это полная лажа. Короче,  стоит  вся  ваша  работа  пятьсот
долларов и ни цента больше.
   При этих словах глаза Клары  округлились,  а  Ирина  покраснела  так,
будто ей влепили пощечину.
   - Да вы что, Сергей Львович! Как вы можете? Мы договаривались... -  -
Все, разговор окончен. Мой секретарь выдаст вам  деньги,  распишитесь  в
ведомости, что получили, и больше я вас, дорогие, видеть не желаю.
   - Но как же так!
   - А вот так. Всего наилучшего.
   Выдворив  расшумевшихся  женщин  за  порог  кабинета,   Галкин   даже
порозовел от восторга.
   - Сучки, - ухмыльнулся он, - хотели меня обуть!
   Не родился еще тот человек, который меня поимеет! -  Он  посмотрел  в
зеркало на свою грузную, почти  величественную  фигуру.  -  Прошмандовки
дешевые! Хотели меня сделать, меня, Галкина! Шалишь! На меня где сядешь,
там и слезешь.
   Еще  дважды  Клара  и  Ирина  пытались  добиться  встречи  со   своим
заказчиком, с  хозяином  торговой  фирмы  "Меркурий",  но  оба  раза  им
пришлось уйти из офиса ни с чем, если не считать полученного  Быстрицкой
нескромного предложения. От пятисот долларов они наотрез отказались.  Уж
слишком  нагло  их  надули:  ведь  предварительная  договоренность  была
определенной - пять тысяч за всю разработку, за смету,  за  калькуляцию,
за подбор по  каталогам  всех  материалов,  необходимых  для  отделочных
работ.
   Не знал, ох не знал Сергей Львович, с кем связался.
   Если налоговых инспекторов предпринимателю Галкину  удавалось  водить
за нос и выходить сухим или с  минимальными  потерями,  то  на  сей  раз
человек, заинтересовавшийся его  деятельностью,  был  не  так  прост.  И
возможно, знай Сергей Львович, кто взялся за него и  кто  активно  начал
интересоваться деятельностью фирмы "Меркурий", он выложил бы не пять,  а
все десять тысяч... Но  Глеб  Сиверов  действовал  аккуратно,  настолько
скрытно, что Галкину и его людям даже в  голову  не  могло  прийти,  что
надвигается нешуточная угроза благополучию фирмы.
   Естественно, Глеб мог пойти самым простым путем - позвонить  генералу
Потапчуку. Появись  хоть  однажды  люди  генерала  в  офисе  "Меркурия",
удачливый бизнесмен наверняка наделал бы в штаны,  а  красные  служебные
удостоверения произвели бы на Галкина такое впечатление, что  он  увидел
бы как наяву свои собственные фотографии в фас и в профиль в личном деле
с порядковым номером внизу, с  фамилией,  именем,  отчеством  и  статьей
уголовного кодекса.
   Но не таким человеком был  Глеб  Сиверов,  чтобы  перекладывать  свои
проблемы на чужие плечи. Как-никак, обидели близкого человека -  любимую
женщину, Ирину. А такое не прощается, и  разбираться  с  обидчиком  надо
самому, если ты мужчина.
   Два дня ушло у Глеба на то, чтобы выяснить  всю  подноготную  бизнеса
господина Галкина и чтобы разобраться, от какого источника  произрастает
богатство   и   благополучие   хозяина   торгово-посреднической    фирмы
"Меркурий". На третий день Глеб уже знал, что березовый сок - все  равно
как  святая  газированная  вода  в  пластиковых   баллонах   совместного
производства американской фирмы и русской православной церкви,  -  всего
лишь  прикрытие  активной   коммерческой   деятельности.   А   прослушав
телефонные разговоры владельца фирмы, Глеб узнал и то, на  какие  склады
прибудет из Мстиславского района  Могилевской  области  Беларуси,  минуя
таможню, не обложенная ни госналогами, ни госпошлиной, партия спирта.
   "Да, Галкин, - подумал Глеб, - ты хитер. Но как все хитрые - туп";  -
в коротенькое слово "туп" Глеб Сиверов вложил все  презрение,  на  какое
только был способен.
   Ирина  Быстрицкая   после   провала   с   работой   ходила   мрачная,
неразговорчивая, на вопросы отвечала односложно. И лишь когда она  брала
ребенка на руки, на лице появлялась улыбка.
   "Господи,  неужели  можно  так  убиваться  из-за  каких-то  денег?  -
рассуждал Глеб. - Ну ладно, я не  я  буду,  если  Галкин  ей  деньги  не
вернет".
   В семь часов вечера Глеб подошел к Ирине,  которая,  уже  покормив  и
уложив ребенка, сидела в кресле в гостиной. Вид у нее был отсутствующий.
   - Я отлучусь ненадолго, - сказал Сиверов.
   - Ненадолго? - переспросила она скептически.
   - Да, ненадолго.
   - Это как понимать: неделя, две, месяц? - усмехнулась Ирина.
   - Да нет, что ты, дорогая, от силы день или два.
   - Что-то важное, опасное?
   - Не важное и не опасное. Просто надо кое-что доделать.
   Ирина кивнула, а когда Глеб уходил, так взглянула ему вслед,  что  он
обернулся. Их глаза встретились.
   Глеб уже стоял  у  двери,  но  снова  подошел  к  Ирине,  наклонился,
поцеловал в щеку.
   - Не грусти, все устроится.
   - Ас чего ты взял, что я грущу?
   - По тебе видно, этого не скроешь, дорогая.  Ну,  ладно,  я  побежал,
меня уже ждут.
   Глеба никто не ждал. Он сказал это, чтобы снять напряжение, уменьшить
тревогу, которую видел в глазах Ирины. Сказав "ждут", он дал понять, что
с ним еще какие-то люди. А если есть товарищи, то  беспокойство  делится
пропорционально их количеству, то есть, становится меньше. Эта  нехитрая
психологическая уловка, как правило, хорошо действовала.
   Глеб спустился, сел в машину и поехал на Арбат.
   Через полчаса он  поднялся  на  последний  этаж  старого  дома,  -  в
знакомую мансарду, открыл хитроумные замки,  а  еще  через  полчаса  уже
поворачивал ключ, закрывая двери. На плече у него висела дорожная сумка,
одет он был по-спортивному удобно. В сумке лежало все то, что могло  ему
понадобиться в той простенькой операции, которую он задумал.
 
*** 
 
   Как известно, все нечистые на руку люди  любят  проворачивать  темные
делишки именно ночью или в сумерках. Но для Галкина  эта  теплая  лунная
ночь не задалась с самого начала. Два спиртовоза опоздали, забуксовав на
лесной дороге между Мстиславлем и Смоленском, и потом, как  водители  ни
старались, наверстать упущенное уже не смогли.
   Сергей Львович Галкин  второй  час  сидел  в  маленьком  строительном
вагончике,  который  заменял  офис  на  складе.  Площадка  располагалась
недалеко  от  Ярославского  шоссе  посреди  частных  участков,   которые
горожанам выделили под картофель. В вагончике было  душно,  не  помогали
даже настежь открытые окна. Пахло навозом, на недалеком болоте  в  пойме
Клязьмы истошно вопили лягушки. Иногда  слышался  собачий  лай,  мычание
коров и гул тракторов, работавших на колхозном поле.  Время  от  времени
раздавался грохот на железнодорожном мосту и ярко освещенная  электричка
пролетала сквозь ажурные металлические конструкции, напоминая о том, что
поблизости  огромный  город,  где  кипит  жизнь.  Но  здесь  она  словно
остановилась, и если бы не часы, Галкину трудно  было  бы  догадаться  о
движении времени.
   Его  джип  стоял  рядом  с  вагончиком.  Еще  через  полчаса  наконец
послышалось гудение моторов. Потерявший терпение Галкин самолично  вышел
к воротам встречать спиртовозы. Стало светлее:  из-за  бугра  показались
яркие огни фар. Зрелище было красивым -  особенно  если  за  этим  ярким
светом скрываются большие деньги, которые положишь себе в карман.
   Галкин в возбуждении потер  внезапно  пересохшие,  словно  намазанные
тальком ладони.
   Спиртовозы,  фыркая  тормозами  на  спуске,  подъехали  к  воротам  и
остановились. Здоровенный детина вскарабкался  на  цистерну  и  проверил
наличие спирта.
   Пока передавались бумаги, пока Галкин говорил с водителями,  Сиверов,
устроившись с биноклем в руках в  небольшом  леске  на  пригорке,  таком
крутом,  что  даже  частники  не  рискнули  разбивать  на  нем  огороды,
преспокойно изучал территорию склада.
   Деньги имеют такое свойство: когда  их  видишь,  перестаешь  замечать
что-либо вокруг. Галкин внимательно смотрел, как бы не обсчитаться и  не
передать лишнюю десятку, а водители  не  сводили  глаз  с  его  пальцев,
втайне надеясь, что тот  в  темноте  обсчитается  в  их  пользу.  Галкин
аккуратно отсчитал две пачки российских рублей, но  когда  водители  уже
потянулись было к  ним,  Сергей  Львович  недобро  усмехнулся  и  жестом
остановил их.
   - Не спешите, ребята, это то, что вы должны были получить. А вот  это
то, что вы получите, - и он, как фокусник, одновременно двумя руками  из
двух пачек отсчитал по  четыре  купюры,  сложил  их  вместе  и  сунул  в
нагрудный карман пиджака. - За опоздание надо платить. Я  потерял  из-за
вас два часа, сами знаете: время - деньги. Да еще ребятам  на  разгрузке
за простой заплатил, они бы уже давно дома были,  сидели  бы,  телевизор
смотрели под водку. А так им еще домой добраться надо.
   Водители работали с Галкиным давным-давно и привыкли к его  жадности.
Но подобное случилось впервые. Он  торговался,  когда  договаривались  о
сумме, но когда приходило время платить,  всегда  рассчитывался  с  ними
сполна.
   - Сергей Львович, так не поступают. Мы-то тоже время потеряли  не  по
своей вине. Дождь прошел, дороги развезло. По шоссе бы мигом проехали.
   - Все претензии к министерству коммуникаций, - рассмеялся  Галкин,  -
туда я налоги плачу исправно. Не хотите брать деньги, не надо, -  он  со
скучающим видом положил ущербные пачки на бочку из-под солярки.
   Временами налетал ветер, он мог бы подхватить купюры, разметать их по
ночному полю. Нервы у  водителей  сдали  быстрее,  чем  у  Галкина.  Они
схватили кровно заработанные денежки, однако  продолжить  спор  все-таки
хотели.
   Но тут в воротах склада  показалось  четверо  дюжих  охранников.  Они
молча встали за спиной  у  хозяина,  и  четверо  водителей  поняли,  что
последнее слово в этом споре останется не за ними. Не вышло бы хуже... И
ведь не пойдешь, не пожалуешься никому. Галкин был  здесь  царь  и  Бог.
Водители знали, что нарушают закон, а  другой  заработок,  стабильный  и
сравнительно безопасный, так просто не  найдешь.  Сколько  ни  случалось
неприятностей на дорогах, Галкин всегда своих людей вытаскивал,  хотя  и
штрафовал их за это.
   -  В  другой  раз,  если  раньше  приедете,  не  обижу,  доплачу,   -
примирительно рассмеялся Галкин и  махнул  рукой  так,  как  это  делает
уличный регулировщик: мол, заезжайте во двор.
   Вновь задымили выхлопные трубы, все пришло в движение.
   Глеб видел, что бригада  Галкина  работает  слаженно,  что  люди  уже
привыкли к подобным ночным разгрузкам и  совсем  не  опасаются,  что  их
кто-нибудь может застать врасплох. Еще полчаса тому назад Галкину  .было
чего опасаться. Если бы машины перехватили в  дороге,  ему  пришлось  бы
суетиться, договариваться с нужными людьми,  чтобы  товар  отпустили.  А
теперь, когда цистерны приехали, все совпадало с  бумагами,  по  которым
выходило, что уже полгода на его складе хранится одно и то же количество
спирта - шесть тонн. Почему Галкин  не  пускает  его  в  дело,  это  его
проблемы.
   Цистерны были отцеплены, и тягачи унеслись в ночь, мигнув на прощание
красными огоньками габаритов.
   "Долго он здесь не засидится, - подумал Слепой, разглядывая в бинокль
лицо  Галкина.  Тот  выглядел  уставшим,   но   довольным.   -   Небось,
прикидываешь в уме, сколько  денег  заработал,  складываешь,  вычитаешь,
мечтаешь об ужине, о ванной и чистой рубашке. Мечтай  пока,  а  вот  мне
придется немного попотеть, и мало тебе не  покажется,  господин  Галкин.
Ничего бесплатного в этой жизни не бывает, рано  или  поздно  приходится
платить всем. Пусть Ирина считает, что тебе воздается на  том  свете,  я
же, Галкин, считаю иначе:  не  на  том,  а  на  этом  свете  ты  за  все
рассчитаешься. И сегодня же ночью".
   Сергей Львович убедился,  что  цистерны  опломбированы,  одобрительно
кивнул.  Четверо  охранников  и  два  больших  ротвейлера  остались   на
территории склада, а все остальные, участвовавшие в разгрузке  и  приеме
спирта, расселись по машинам. Галкин в свой джип никого не взял - только
он и водитель. За джипом из ворот