ь поудобнее и длинно сплевывая в сторону. - Это  тебе  не  АЭС
какая-нибудь, у меня котлы в порядке. А посидеть  не  грех.  Тяжело  без
напарника, умаялся.
   - Это как же - без напарника? - удивился Петрович. - Разве ж можно  в
котельной без напарника? Там же круглые сутки дежурить надо.
   - Так а я ж тебе про что,  -  снисходительно  усмехнулся  Аркадий.  -
Васька Рукавишников, напарник мой, по  пьяной  лавочке  в  бане  угорел.
Говорил я ему, дураку: бросай, говорю, пить, помрешь...
   - Накаркал, выходит дело, - авторитетно заявил Петрович.
   Аркадий внимательно посмотрел на него,  подавшись  вперед,  чтобы  не
мешал сидевший между ними Федор.
   - Вот дать бы тебе, пердуну старому, по шее, - задумчиво сказал он, -
да грех на душу принимать неохота. Нет, ты слышал? -  с  почти  комичной
обидой обратился он к Федору. Тот кивнул, не открывая  глаз,  показывая,
что да, слышал.  -  Ну  вот  хоть  ты  нас  рассуди,  Федя.  Ты  человек
столичный...
   - С чего это ты взял,  что  я  столичный?  -  поинтересовался  Федор,
открывая глаза и поворачивая к  Аркадию  осунувшееся  за  время  болезни
лицо.
   - Так видно же, елы-палы, - просто ответил Аркадий. - По походке, как
говорится, видать. Фасон у тебя нездешний, да и подобрали тебя, говорят,
на московской трассе... У меня мент знакомый есть, так он говорит, что у
них там от твоего дела крыша едет. Никто тебя не  ищет,  документов  при
тебе никаких... Машина твоя сгорела.., если, конечно, она твоя  была.  И
заметь, номеров на ней не было.
   - Ну и что? - жадно спросил Петрович.
   - А ты молчи, таракан  плешивый,  -  сказал  ему  Аркадий,  все  еще,
похоже, обиженный на ядовитого старца. - Что, что...  Ничего!  Откуда  я
там знаю - может, это и  не  машина  вовсе  была,  а,  скажем,  летающая
тарелка...
   У Петровича отвисла  челюсть.  Такая  мысль  ему  в  голову  явно  не
приходила, и теперь он, похоже, готов был рвать на себе остатки волос от
лютого огорчения, потому что  сплетня  могла  бы  выйти  первостатейная.
Собственно, Федор почти не сомневался  в  том,  что  в  ближайшее  время
разговорчивый старикан  наверстает  упущенное,  и  слух  о  том,  что  в
крапивинской больнице почти  месяц  находился  на  излечении  потерявший
память в результате аварии пилот НЛО, засверкает всеми цветами спектра.
   Что-что, а врал Петрович мастерски  и  вдохновенно,  так,  что  после
третьего повтора сам начинал верить в собственное вранье.
   - Вот я и говорю, - безо всякой видимой  связи  со  сказанным  раньше
продолжал Аркадий, - тяжело мне  без  напарника,  а  ты,  Федя,  человек
свободный. Я таких свободных даже и не встречал ни разу. Наши  менты  на
тебя ориентировку разослали еще месяц назад - и  ничего,  представляешь?
Идти тебе некуда, да и на хрена тебе куда-то там идти?
   Чем тебе здесь плохо?
   - Да ничем, - сказал  Федор,  аккуратно  затаптывая  окурок  подошвой
больничного шлепанца. - Подумать надо.
   - А чего думать? - горячо заговорил Аркадий, наклонившись к  нему.  -
Куда тебе деваться?
   В бомжи, что ли, Христа ради просить? На нормальную работу  тебе  без
документов не устроиться... Ну, разве что в какую банду..,  в  душегубы,
значит. Передохнуть тебе надо, осмотреться, а там, глядишь, и вспомнишь,
кто ты да что...
   - А  он  правильно  говорит,  облом  этот  тамбовский,  -  неожиданно
поддержал Аркадия Петрович. - Тем более, что лето на носу,  в  котельной
не переработаешь.
   - А? - склонив голову набок, спросил Аркадий. - С нашим главным я уже
поговорил, он не против. Решайся, Федя. Обижать не буду, не беспокойся.
   - Гм, - сказал Федор. Ему почему-то и в голову не  приходило  бояться
Аркадия.
   Так или иначе, в предложении истопника что-то было.  Федор  ненадолго
задумался, но тут же оборвал себя: о чем тут, собственно,  было  думать?
Пока что его кормили в больнице... Неважно, хорошая или плохая,  но  это
была еда. Однако продолжаться вечно это не могло.
   - Ладно, - сказал он Аркадию, - уговорил.
   Вот так и получилось, что капитан ФСБ Глеб Петрович Сиверов по кличке
Слепой сменил специальность, устроившись сменным оператором котельной  в
больнице подмосковного поселка Крапивино.

Глава 2

   Полковник  Малахов  прошелся  по  захламленному  помещению  редакции,
осторожно переступая через обломки мебели и куски рухнувших перегородок.
   Под ногами хрустело битое стекло и мелкий мусор.
   Забиравшийся в здание сквозь огромный пролом в наружной стене  ветер,
налетая порывами, поднимал с  пола  едкую  известковую  пыль.  Брезгливо
подобрав  полы  длинного  черного  плаща,  полковник  перешагнул   через
большое, уже основательно подсохшее кровавое пятно и, протяжно, с тоской
вздохнув, вытащил из  кармана  пачку  сигарет.  В  воздухе  отчетливо  и
пронзительно воняло гарью, и Малахов торопливо закурил,  чтобы  перебить
этот запах.
   По помещению с озабоченным видом сновали незнакомые полковнику  люди.
Трупы уже убрали, и теперь специалисты пытались выяснить причину взрыва,
хотя все было в общем-то ясно и без них.
   По мнению полковника, случайность была исключена: налицо был явный  и
недвусмысленный террористический акт, совершенный в самом центре Москвы,
прямо под носом у ФСБ и милиции.
   Он подошел к зияющему пролому в  полу  помещения,  которое,  судя  по
всему, служило кабинетом главного  редактора  "Молодежного  курьера",  и
заглянул в контору, размещавшуюся этажом ниже.
   Там тоже были жертвы: двоих человек увезла "скорая" и еще  двоим  уже
ничего не было нужно.  Похоже,  именно  на  этом  месте  было  размещено
взрывное устройство.
   - С-с-суки, - сквозь  зубы  процедил  полковник  и  бросил  в  пролом
недокуренную сигарету.
   - Товарищ полковник, - позвал его один из экспертов.
   Малахов обернулся. Эксперт сидел на корточках в углу кабинета,  держа
в руках какой-то черный обугленный  лоскут.  Полковник  отошел  от  края
пролома и вопросительно поднял брови.
   - В общем, так, - сказал эксперт, рассеянно похлопывая своей находкой
по  ладони  левой  руки.  -  Предварительные  результаты  осмотра  можно
огласить уже сейчас, хотя, сами понимаете, возможны неточности...
   - Ладно, ладно, -  раздраженно  перебил  его  полковник.  -  Валяйте.
Только не говорите, что взорвался баллон со сжиженным газом.
   - Хорошо бы, кабы так, - невесело усмехнулся эксперт. Он  поднялся  с
корточек и рефлекторным жестом  отряхнул  колени,  продолжая  держать  в
правой руке горелый лоскут. Теперь полковник  мог  разглядеть,  что  это
кусок какой-то сумки или портфеля - на  нем  даже  сохранилась  горелая,
оплавленная пряжка. - Взрывное устройство. Сила взрыва была эквивалентна
примерно десяти - двенадцати килограммам тротила.
   - Ото, - сказал полковник и снова полез в сигаретную пачку. - Хорошо,
что не ядерный заряд.
   Здорово они кого-то допекли. Выживших, как я понимаю, нет?
   Эксперт пожал плечами.
   - Очень сильно шарахнуло, товарищ полковник, - почти виновато  сказал
он. - Уцелеть можно было только  случайно.  Принесли  сюда  это  дерьмо,
похоже, вот в этом портфеле... Взрыватель, судя по некоторым данным, был
дистанционный,  мы  обнаружили  фрагмент  какой-то  электронной   схемы.
Впрочем, это пока предположения. Сами видите, какая тут каша...
   - Да, - сухо сказал полковник, - вижу. Что ж, работайте...
   Он  круто  развернулся  на  каблуках  и  вышел  из  помещения,  забыв
попрощаться.
   Внизу его дожидалась  черная  "Волга",  двигатель  которой  урчал  на
холостых оборотах. Полковник раздраженно  уселся  на  переднее  сиденье,
хлопнул дверцей, выругался, высвободил защемившуюся полу своего плаща  и
снова остервенело хлопнул дверцей. Водитель сделал  официальное  лицо  и
стал старательно смотреть прямо перед собой, жалея  о  том,  что  нельзя
хотя бы временно сделаться прозрачным.
   - В управление, - буркнул полковник, и  "Волга"  сорвалась  с  места,
нырнув в сплошной поток транспорта на Тверской.  -  Вот  что,  майор,  -
продолжал полковник, не оборачиваясь, - надо  будет  поднять  публикации
этого их "Курьера" хотя бы за последние  полгода.  Кого-то  они  здорово
приложили, эти брехуны...
   Сидевший сзади майор Колышев с трудом сдержал мученический вздох.
   - Трудновато будет, Алексей Данилович, - сказал  он.  -  Знаю  я  эту
газетенку, читал. Те еще  плюралисты  -  в  том  смысле,  что  плевались
направо и налево, что твои верблюды.
   - Плюралисты, - ворчливо повторил Малахов. - Надо же,  что  вспомнил.
Н-да, - протянул он почти мечтательно, - много вам тогда эти  плюралисты
крови попортили...
   - Зато теперь полный консенсус, - поддержал его майор.
   - Дерьмо, - скривился полковник. - Так  ты  говоришь,  что  среди  их
публикаций искать бесполезно?
   - Ну, почему же, - не удержавшись, вздохнул майор. - Поищем,  не  без
этого. Только, товарищ полковник, это будет иголка в стоге  сена,  -  За
это нам и деньги платят, - тоже вздохнул полковник. - Черт, угробили мне
отпуск, уроды...
   Жена уже чемоданы собрала... Представляешь, что будет?
   Колышев дипломатично  промолчал,  отвернувшись  к  окну.  Он  отлично
представлял  себе,  что  будет,  когда  супруга   полковника   Маргарита
Викентьевна Малахова узнает, что ее поездка в  Париж  накрывается  одним
интересным местом.  -  А  вы  отправьте  ее  одну,  -  осененный  идеей,
посоветовал он.
   - Чего? - не понял полковник, занятый собственными мыслями. -  А,  ты
про это... Не о том думаешь, майор. Ты вот что... Газеты  -  это  ладно,
это  мы  кого-нибудь  озадачим,  а  поищи-ка  ты   кого-нибудь   из   их
сотрудников. Не всех же их, в конце концов, по стенам размазало!  Должен
был хоть кто-нибудь уцелеть, как ты считаешь?
   - Непременно, - согласился майор. - Это же журналисты, а  волка,  как
известно, ноги кормят.
   Найдем, товарищ полковник, не сомневайтесь.
   - Что-то  ты  полон  оптимизма,  -  подозрительно  сказал  полковник,
покосившись через плечо. - С чего бы это вдруг?
   -  Бойцу  невидимого  фронта  надлежит  быть  оптимистом,   -   бодро
отрапортовал Колышев, на самом деле не ощущавший никакого оптимизма.
   - Вот не помню, кто это сказал,  -  задумчиво  проговорил  полковник,
снова поворачиваясь вперед и выгибаясь, чтобы забраться в карман  плаща,
где у него лежали  сигареты,  -  что  все  оптимисты  -  дураки,  а  все
пессимисты - сволочи.
   - Ну, это уж наверняка был пессимист, - сказал майор. - Хотя в  общем
и целом наблюдение верное.
   - Из чего, между  прочим,  следует,  -  небрежно  заметил  полковник,
прикуривая от зажигалки, -  что,  если  верить  тебе,  сотруднику  нашей
конторы надлежит быть круглым идиотом.
   Водитель,  не  сдержавшись,  тихо  хрюкнул,  но  мгновенно  увял  под
удивленным взглядом Малахова.
   - Ну, Алексей Данилович, - развел руками Колышев,  -  это  уж  вы  не
иначе как со зла. Я совсем не это имел в виду. Я просто  хотел  сказать,
что если не верить в успех, то и успеха никакого не будет.
   - Да его и так, по-моему, не будет, - проворчал полковник. -  Зацепок
же никаких, груда горелого дерьма, и ни одного свидетеля...
   Некоторое время они молчали, а потом Малахов со вздохом сказал:
   - Да, майор. Наверное, ты прав. Пусть катится в свой Париж одна.
   - Виноват, товарищ  полковник?  -  вскинулся  задумавшийся  майор.  -
Куда?
   - В Париж, говорю, пусть катится, -  повторил  Малахов.  -  Скатертью
дорога. Кстати, за всем этим плюрализмом про главное-то я  и  забыл.  По
делу Потапчука что-нибудь новое есть?
   Колышев покосился на водителя, опять вздохнул и развел  руками,  хотя
полковник и не мог его видеть.
   - Ничего нового, -  сокрушенно  ответил  он.  -  Есть  только  рапорт
генерала Федотова...
   - Рапорт Федотова я читал, - оборвал  его  полковник.  -  Ознакомили,
знаешь ли... Из рапорта ясно,  что  Потапчука  застрелили...  Как  будто
кто-то в этом сомневается, мать его!
   Он снова замолчал, сердито глядя на дорогу. Он был недоволен жизнью и
не собирался это скрывать. Дело, свалившееся ему на шею в придачу к делу
о смерти генерала Потапчука и некоторых других чинов ФСБ,  казалось  ему
тем, чем оно и было на самом деле, а  именно  стопроцентным  "глухарем",
выражаясь языком российских сыскарей.
   Полковник не видел в этом деле ни единого просвета, и надежды на  то,
что уцелевшие по тем или иным причинам сотрудники "Молодежного  курьера"
наведут его на след неведомых террористов,  было  очень  мало.  Судя  по
почерку, газету пустил по ветру либо полный дилетант, либо  профессионал
высокого класса, умело маскировавшийся под дилетанта.
   Полковник очень хорошо знал, каково это - ловить дилетанта,  особенно
если тот не полный псих и  не  начинает  повторяться,  а  ограничивается
одной акцией. Хорошо, когда есть свидетели, но в данном случае,  похоже,
все свидетели были уничтожены, причем,  если  можно  так  выразиться,  с
запасом.  Двенадцать  килограммов  тротилового  эквивалента.  Полковника
передернуло. Боже ты мой, подумал он, двенадцать килограммов! Это же все
надо было переть на себе, обливаясь потом от тяжести и страха",  это  же
надо было ухитриться протащить мимо всех патрулей и  подложить  прямо  в
кабинет  главного  редактора...  Нет,  решил  полковник,  это  не   было
предупреждение или там запугивание с целью, скажем, получения  денег,  -
это была расправа по полной программе, или террорист на самом  деле  был
полным идиотом и не ведал, что творит.
   Через три с небольшим  часа  полковник  Малахов  вернулся  к  себе  в
кабинет. За это время он успел побывать на двух совещаниях, на одном  из
которых  битый  час  давал  накачку  своим  подчиненным,  а  на   другом
медитировал, пытаясь расслабиться и получить  максимум  удовольствия  от
шершавого начальственного фитиля, который в  обычной  своей  благодушной
манере  завинчивал  ему  генерал-майор  Сарычев,  его   непосредственный
начальник и, в общем-то, давний приятель еще  с  училищных  времен.  Тем
обиднее было ему выслушивать завуалированные упреки в  некомпетентности,
которыми была  густо  пересыпана  речь  генерала.  Всю  вторую  половину
совещания полковник Малахов боролся с желанием встать и, послав генерала
к разэдакой матери, гордо удалиться.
   Происходи беседа с глазу на глаз, он именно так и поступил бы,  но  в
кабинете было  полно  народа,  а  Сарычев,  хоть  и  друг-приятель,  был
все-таки генералом ФСБ, так что  Алексею  Даниловичу  пришлось  терпеть,
хоть и было это крайне неприятно.
   По истечении времени своих страданий полковник вплыл в свой  кабинет,
как  грозовая  туча,  глухо   погромыхивая   и   поблескивая   разрядами
статического  электричества.  Основная  трудность  работы  под   началом
полковника Малахова заключалась в том, что он далеко  не  всегда  считал
нужным скрывать свое дурное настроение. В такие минуты от него старались
держаться подальше: полковнику, как и  грозовой  туче,  необходимо  было
разрядиться, и сила этих разрядов  была  всесокрушающей.  Отстрелявшись,
полковник моментально  успокаивался  и,  принеся  необходимые  извинения
жертвам своих акустических экзерсисов, продолжал работать как ни  в  чем
не бывало. Эта особенность его характера была  прекрасно  изучена  всеми
сотрудниками отдела, но знание - это далеко  не  всегда  сила,  и  майор
Колышев глубоко, с  большим  чувством  вздохнул,  прежде  чем  постучать
костяшками пальцев в дверь полковничьего кабинета.
   - Войдите! - рыкнул из-за двери  Малахов,  и  гнездившаяся  в  сердце
майора надежда на то, что полковник  уже  успел  проутюжить  кого-нибудь
другого, печально улетучилась.
   Колышев  шагнул  в  кабинет,  стараясь  выглядеть  как  можно   более
официально и  хотя  бы  внешне  соответствовать  полузабытым  параграфам
общевойскового устава внутренней службы.
   - Разрешите доложить, товарищ полковник?
   - Это еще что за строевая мартышка? - ядовито осведомился Малахов.  -
Ты не на плацу, майор.
   Докладывай, что там у тебя.
   Колышев  незаметно  перевел  дух:  гроза,  похоже,  прошла  стороной,
зацепив его только краешком.
   - Есть уцелевший, Алексей Данилович, -  сообщил  он.  -  Некто  Шилов
Андрей Владимирович, специальный корреспондент "Молодежного курьера".
   В момент взрыва находился на задании.
   - Однако, - смягчаясь на глазах, проворчал  полковник.  -  Оперативно
сработано.
   - Никак нет, товарищ полковник, - развел руками Колышев. - Мы тут,  к
сожалению, ни при чем. Он сам пришел. Между прочим, он  утверждает,  что
террористы метили в него.
   - Ишь ты, - покрутил головой Малахов. - Тоже мне,  Наполеон.  Кстати,
это не он, случайно, свою контору на воздух поднял?
   - Сомнительно,  Алексей  Данилович,  -  возразил  майор.  -  Эксперты
утверждают, что взрыв был произведен дистанционно, по радио. Портативный
приемопередатчик обнаружен в мусорном контейнере в  двухстах  метрах  от
здания редакции. Шилов в это время был в детском доме  на  другом  конце
Москвы, это проверено.
   - Хреново, - сказал  полковник.  -  Хреново,  что  рацию  нашли.  Это
значит, что наш клиент ни черта не боится и в будущем к подобному  трюку
прибегать не намерен. Сделал дело, бросил орудие преступления  в  первую
попавшуюся урну и был таков. Теперь мы эту сволочь до Страшного суда  не
сыщем. Впрочем, как знать... Так что там этот твой  борзописец  говорит?
Небось написал что-нибудь этакое про мафию - это, мол, нехорошо, господа
организованные преступники...
   - Он утверждает, что  взрыв  в  редакции  произошел  из-за  этого,  -
Колычев раскрыл принесенную с  собой  папку  и  положил  на  стол  перед
полковником газетную вырезку.
   - Вот эта, что ли? - брюзгливо  спросил  полковник,  тыча  пальцем  в
большую, на целую полосу, статью, которая называлась "Черный  кудесник".
- Здоровенная какая... Да ты сядь, что ты маячишь, как этот...
   Он погрузился в чтение. Колышев опустился в кресло для посетителей  и
стал наблюдать за сменой выражений на лице  Малахова.  Очень  быстро  он
понял, что полковник вряд ли склонен принимать версию журналиста  Шилова
всерьез. Он и сам с трудом заставлял себя воспринимать  всю  эту  чепуху
хотя бы как гипотезу. Малахов, тем  не  менее,  внимательно  дочитал  до
самого конца и только после этого отложил вырезку в сторону и  задумчиво
закурил, глядя по сторонам.
   -  Н-да,  -  сказал  он  наконец.  -  Экая  хреновина,  прости  меня,
Господи... И ты что же, всерьез полагаешь, что это может  быть  правдой?
Нет, тон статьи, бесспорно, резкий... Я  бы  даже  сказал,  хамский,  за
такое я бы и сам по морде надавал.., если, конечно,  это  не  правда.  А
если правда, то, ясное дело, автору статьи прямая дорога  на  два  метра
под дерновое одеяло. Только не может это быть правдой. Просто помешались
все на этих сектах, вот и все... Сам подумай: ну на  кой  ляд  сектантам
оружие? Тоже мне, иеговисты-террористы, сенрике недоделанное... И где! В
семидесяти километрах от Москвы, прямо под боком... Да нет, быть  такого
не может. Чудотворец какой-то.., массовый гипноз...
   Нет, майор, ты меня, конечно, извини, но  это  не  версия,  а  дерьмо
собачье. А?
   -  Вот  и  мне  так  показалось,  товарищ  полковник,  -  со  вздохом
согласился Колышев. - Только, если это все  обыкновенная  "утка",  зачем
ему было шум поднимать? Никто  ведь  его  ни  о  чем  даже  спросить  не
успел...
   - Ну, мало  ли  что  человеку  с  перепугу  покажется,  -  благодушно
протянул полковник. - Или, скажем, прославиться он захотел...
   Этот благодушный тон насторожил майора. Колышев держал  у  себя  дома
кота, и полковник Малахов вдруг показался ему как две капли воды похожим
на его любимца Серафима, когда тот, мурлыча с очень похожей  интонацией,
откусывал наконец голову наполовину замученной  им  мыши.  Майор  быстро
посмотрел на полковника и успел засечь холодный  металлический  блеск  в
его глазах. Собственно, никакого особенного блеска там не было, и лицо у
Малахова оставалось все таким же скучающе-недовольным, но майор  работал
с ним не первый год и  м