пять  дней.  Именно  там  он  и  должен
погибнуть. Его убийство будет списано на действия итальянской мафии. Так
что тебя искать никто не станет. Что тебе для этого надо?
   - Если итальянская мафия, то мне нужна итальянская винтовка. Не везти
же мне ее собой?
   - Понял. В Риме тебя встретит человек и передаст.
   - Нет, я так не согласна. Я  укажу  место,  он  оставит  оружие  там.
Никого из ваших людей в Риме я видеть не хочу и не должна.
   Полковника еще раз поразило то, как тщательно  выверяет  каждый  свой
шаг эта женщина, по виду которой никогда не догадаешься об  ее  истинной
профессии. Она скорее  похожа  на  дорогую  умелую  проститутку  или  на
танцовщицу в стриптиз-баре, но никак не на киллера.
   - Тогда вот номер телефона, позвонив по которому, ты получишь в  Риме
все, что тебе нужно.
   - Меня это  устраивает.  Задержка  не  в  ваших  интересах.  И  самое
главное, полковник... - Марина непринужденно  улыбнулась.  За  последние
несколько лет она научилась  говорить  о  деньгах  совершенно  спокойно,
глядя собеседникам в глаза. - Сколько это будет стоить? - она  обсуждала
вопрос вознаграждения так же, как все прочие детали операции.
   Полковник уже был готов  к  этому  вопросу.  Из  внутреннего  кармана
пиджака он вынул чековую книжку, написал сумму с четырьмя нулями.
   Когда чек был оторван и передан Марине, она, не меняя выражения лица,
сказала:
   - Это лишь аванс?
   Полковник задумался. На его лбу кожа сбежалась в  морщины.  Затем  он
улыбнулся, вернее, не улыбнулся, а ухмыльнулся. Его седые усы  дрогнули,
словно профильтровав сумму.
   - Это семьдесят процентов.
   - Шестьдесят, - сказала Марина, понимая, что на этом они и  сойдутся.
- Когда я смогу получить оставшуюся часть моих денег?
   - Твоими они станут после того, как выполнишь задание. Не торопи  бег
времени.
   - И все-таки - когда?
   - Как только я буду иметь подтверждение того, что Аль-Рашид мертв.
   - Договорились.
   - Значит, все как всегда, - полковник пересел поближе к  Марине.  Она
отодвигаться не стала. Все организационные вопросы были решены,  сердить
полковника отказом не стоило. Да она и сама была не прочь  расслабиться.
Десять процентов, которые она выторговала без особых  усилий,  согревали
ей душу. - Я включу музыку.
   Марина рассмеялась.
   - Только не похоронный марш.
   Полковник поднялся, подошел к стойке  и  нажал  клавишу  музыкального
центра. Тихая  восточная  музыка  полилась  из  двух  огромных  колонок,
заполняя собой огромное пространство гостиной. Полковник взял Марину  за
руку и, отлично зная расположение комнат в доме, повел ее в спальню,  не
закрывая за собой двери.
   Марина не упрямилась, одежда сама соскальзывала с ее плеч.
   - Раздень меня, - сказал полковник, садясь на край гигантской,  почти
во всю комнату, кровати под причудливым балдахином.
   - А может, позвать служанку? - улыбнулась Марина.
   - Слуг ты отправила, мне это известно.
   - А если я обманула?
   - Я знаю об этом не только с твоих слов.
   - Ну что ж, тогда придется самой,  -  и  Марина  принялась  раздевать
полковника.
   Завтра в полдень она должна была вылететь прямым  рейсом  в  Рим.  Ее
волновало лишь то, чтобы ее не узнали агенты Интерпола. Марину  Сорокину
уже несколько лет разыскивала международная полиция. Правда, все  поиски
были тщетными,  Марине  всегда  удавалось  провести  агентов  Интерпола,
хитроумно меняя внешность за счет париков, одежды и искусного макияжа.
   Рост изменяли каблуки.
 
Глава 5 
 
   Утром Мерцалов вышел к завтраку раньше своего соседа. Он занял тот же
столик, что и вчера и, казалось, был всецело поглощен едой.
   Вошла Шарлотта:
   - Хай!
   Мерцалов суховато кивнул на это ее приветствие, обращенное  ко  всем,
находящимся в баре.
   "Наживка есть, - подумал Мерцалов, - скоро подплывет и  рыба.  Хищная
рыба, но не такая большая, чтобы ее не могла съесть еще более  крупная",
- его взгляд задержался на чучеле щуки, висевшем над дверью.
   Появился Батулин, сел  рядом  с  Шарлоттой,  они  представились  друг
другу, между ними завязался разговор, который был слышен Мерцалову.
   Олег старательно собирал вилкой крошки бекона.
   Он не спешил покидать бар, желая присутствовать  при  всем  разговоре
Батулина и Шарлотты. Они еще не приступили к завтраку,  а  Валентин  уже
приветливо улыбался соблазнительной женщине, всячески выказывая ей  свою
симпатию.
   Мерцалов сообразил: недалек тот миг,  когда  они  начнут  говорить  о
главном - о месте и времени свидания наедине. Он прикидывал в уме - вряд
ли это произойдет в домике для рыбной ловли, там климат  не  подходящий.
Холода не замечаешь, когда сидишь близко к  жаровне  в  свитере,  теплом
трико, поддетом под джинсы. Но стоит раздеться, как тут же ощутишь,  что
половина тела буквально поджаривается, а  другая  половина  леденеет  от
потока холодного воздуха, идущего из отверстия в полу.
   "Ну совсем как в русском деревенском туалете", - усмехнулся Мерцалов.
   Батулину и Шарлотте разговаривать было чрезвычайно  сложно.  Шарлотта
совсем слабо знала английский, да и эти познания сводил на пет  страшный
акцент. Батулин знал язык лучше, но  ему  приходилось  подбирать  слова.
Женщина то и дело сбивалась на немецкий, которым  владела,  наверное,  в
совершенстве.
   - Если бы вы, - говорила женщина, - были датчанином, а я шведкой,  мы
с вами договорились бы лучше некуда.
   - Вы знаете датский?
   - Нет, но он настолько похож на шведский, что спросонья  можно  и  не
отличить, - женщина сделала ударение на слове "спросонья".
   "Если быть точным, - отметил про себя Мерцалов, - то мне следовало бы
перевести его "после сна"".
   Прошло всего минут десять после их знакомства, а можно было подумать,
что за столиком сидят старые приятели. Наверняка и Шарлотта, и  Валентин
уже не раз приезжали в такие маленькие отели, где отдыхают  богатые,  но
приличные люди. Никаких тебе бандитов и проституток здесь днем  с  огнем
не сыщешь. Респектабельный,  спокойный  отдых.  А  значит,  здесь  можно
поразвлечься без риска для здоровья и уж, во всяком  случае,  без  риска
для своей безупречной репутации и денег.
   А репутацией Шарлотта наверняка дорожила. Она  хоть  и  вела  себя  с
Батулиным довольно игриво, но осудить  ее  пока  что  было  не  за  что.
Немного экзальтированная, привыкшая  флиртовать  женщина,  но  не  более
того.
   "Ну же, ну же, - мысленно подталкивал  их  Мерцалов,  -  договоритесь
наконец, и начнем действовать.
   Все вместе, втроем. Вы ведете свою игру, а я поведу свою. И во что бы
вы ни играли, победа останется за мной, потому  что  я  профессиональный
игрок. Я не тот, кто покупает чужую смерть, я тот, кому за нее платят".
   Мерцалов любил немного выспренние выражения, когда рассуждал о  своих
занятиях. Его не устраивало слово "убивать",  Олег  избегал  произносить
его даже в мыслях, тяготея  к  более  мягким  синонимам  типа  "убрать",
"ликвидировать", "обезвредить".
   "Приговор выносит судьба - я исполнитель", - Мерцалов  на  секундочку
прикрыл глаза за бесполезными с точки зрения окулиста стеклами очков.
   Тонирующий слой был нанесен таким образом, что  покрывал  и  обратные
края стекол, чуть выступающих из-за лица, - такие своеобразные зеркальца
заднего вида, только совсем незаметные. И,  сидя  спиной  к  беседующим,
Мерцалов мог разглядеть их руки, непрестанно жестикулирующие,  выражения
лиц.
   "Непременно сегодня они трахнутся.  Вернее,  захотят  трахнуться",  -
хищно усмехнулся Мерцалов, промакивая губы салфеткой.
   Правда, рыбалку для рыболова не заменят ни спиртное, ни секс. Если уж
ты приехал на рыбалку, значит,  в  первую  очередь  занимайся  ею,  а  в
ожидании поклевки можешь предаться фантазиям  о  прочих  утехах.  Да-да,
рыбалка - это удел мечтателей, людей,  которым  хочется  выключиться  из
истинного  течения  времени.  Рыбалка   -   не   промысел,   не   способ
времяпрепровождения, а  священнодействие.  И  приверженцы  этой  религии
забрасывают удочку с такими же трепетом и надеждой  на  чудо,  с  какими
верующие приходят в церковь.
   Поэтому Батулин и Шарлотта вряд ли пренебрегнут  рыбной  ловлей  ради
занятия любовью и договорятся на вечер.
   Мерцалову вновь пришлось усмехнуться,  потому  что  он  заметил,  как
Валентин Батулин приблизил  свой  ботинок  к  дутым  сапогам  женщины  и
коленом коснулся ее колена.  При  этом  его  лицо  оставалось  таким  же
невинным,  как  и  в  первый  день  его  рождения:   блаженная   улыбка,
предупредительно вскинутые брови, мол, я  исполню  любое  ваше  желание,
кроме, конечно, отложить рыбалку.
   Шарлотта чуть развела ноги и сжала коленями колено Батулина, при этом
глаза ее блестели, словно в них раздуло  ветром  два  уголька.  Мерцалов
весь превратился в слух и в зрение.
   - Мы встретимся сегодня? - Батулину приходилось  говорить  достаточно
громко и отчетливо - так, чтобы  Шарлотта  смогла  разобрать  английские
слова.
   Она  наклонила  голову  к   плечу   -   скорее   утвердительно,   чем
отрицательно.
   - Все может быть, - промурлыкала она. По всей  видимости,  эту  фразу
она любит повторять довольно часто, поскольку такая  формулировка  ни  к
чему не обязывает - не собеседника, конечно, - а ее саму.
   - Я мог бы прийти к вам, - по тону  Батулина  стало  понятно,  он  не
уверен, что произнесенное им "мог бы прийти" Шарлотта не истолковала как
"приду".
   Шарлотта рассмеялась, допила кофе и вынула из  стакана  для  салфеток
остро отточенный карандашик, которым постояльцы записывали в меню заказы
на завтрашний день.
   - О'кей? - выдохнул Батулин.
   - Если мужчина приходит к женщине, - Шарлотта раздвинула  уголки  губ
так, что появилась узенькая перламутровая полоска ровных зубов, - то это
не очень хорошо.
   - Шарлотта, вы против? - вторая нога Батулина двинулась вперед.
   - Да. Но если поздно  вечером  женщина  случайно  зайдет  в  соседний
номер.., вернее, у нее кончится газ в зажигалке и нечем будет прикурить,
а бармен уйдет спать...
   - Я понял, - и Батулин быстро назвал номер своих апартаментов.
   Когда  в  разговоре  прозвучало   числительное,   тут   же   возникла
непреодолимая проблема. Можно вполне сносно знать язык, но если долго не
практикуешься, то числительные, когда ловишь их на слух, остаются тайной
за семью печатями. Еще до десяти, до двадцати можно разобрать,  но  если
говорят быстро, все  сливается  в  абсолютно  лишенный  смысла  звуковой
поток. Наверное, поэтому на Западе принято называть номера телефонов  по
одной цифре, а не трехзначными и Двузначными числами, как это  делают  у
нас.
   Шарлотта опять засмеялась и покачала головой.
   - Ничего не поняла, - она протянула собеседнику карандаш и  сложенную
вчетверо салфетку.
   Батулин аккуратно, как первоклассник в прописях, вывел  цифры,  затем
нарисовал циферблат часов и поставил возле него вопросительный знак.
   Мерцалову, не знай он, где поселился Батулин,  пришлось  бы  довольно
туго, ведь цифры он видел в зеркальном изображении. Но все  равно  читал
их и запоминал, пока исключительно ради тренировки.
   - 0-хо-хо! - произнесла Шарлотта, водя кончиком карандаша над  нежной
бумагой салфетки. - 0-хо-хо, это довольно сложно - выбрать время.
   - Смелее, - подбадривал Батулин.
   "В  Москве  ты,  наверное,  обходишься  менее  изысканной  беседой  с
женщинами, а перед ней корячишься", - щурил глаза Мерцалов, водя  вилкой
по дну пустой тарелки.
   Кофе тоже не оставалось, но позволить себе подняться или сделать жест
бармену он не мог, боялся упустить что-нибудь  важное.  Что  может  быть
важнее времени назначенной встречи? Она являлась ключом ко  всему  плану
Мерцалова,  который  любил   действовать   не   только   наверняка,   но
изобретательно и чрезвычайно жестоко.
   - Да-да, а во сколько же  темнеет?  -  наморщила  лоб  Шарлотта.  Она
прочертила карандашом  внутри  нарисованного  циферблата  штришок  возле
четырех часов, затем провела от него по движению часовой стрелки линию и
остановилась возле двенадцати.
   Мерцалова позабавила такая предусмотрительность.
   Женщина сперва указала четыре часа, когда темнеет,  а  затем  указала
двенадцать, чтобы Батулин, не  дай  Бог,  не  спутал  двенадцать  дня  и
двенадцать ночи.
   - Ну что ж, вот мы и договорились. Какое вино вы предпочитаете?
   - Шампанское, - ответила Шарлотта и чуть повела плечами.
   Валентин сразу сообразил, что она хочет, покинуть бар, поднялся.
   Женщина встала.
   - Спасибо за беседу, Валентин. Не  надо  меня  провожать,  встретимся
вечером.
   Батулин отодвинул ее стул.
   - Ну что ж, до вечера, - вздохнул Батулин.
   Глаза его вспыхнули и погасли. Затем в них засветился  совсем  другой
огонь - огонь рыболовного азарта.
   Мерцалов сомневался, правильно ли он рассмотрел, все-таки  расстояние
было порядочное да и попробуй разберись  в  зеркальном  отражении,  куда
показывает часовая стрелка.  А  цифры  возле  делений  ни  Шарлотта,  ни
Батулин проставить не догадались.
   Олег дождался, когда Батулин выйдет из бара,  поднялся  и  подошел  к
окну, якобы посмотреть, какая стоит погода. Одной рукой он развел планки
тонких металлических жалюзи, а второй прихватил со  стола  салфетку,  на
которой были нарисованы часы и написано несколько цифр.
   Шарлотта уже шла по  направлению  к  озеру,  держа  в  руке  короткую
удочку. Одета она была во все серое, если не считать темно-синих  сапог,
доходивших ей почти до колена.
   Даже не глянув на салфетку, зажатую в левой руке, Мерцалов  вышел  из
бара и только тогда сунул скомканную салфетку в карман. Зайдя  в  номер,
он стал одеваться  потеплее.  После  каждой  надетой  вещи  он  замирал,
прислушиваясь. Батулин все еще возился в своем номере.
   "Наверняка  снасти  распаковывает,  кумекает,  с  какими  лучше  рыба
ловиться будет".
   Вскоре хлопнула  дверь  соседнего  номера.  Выждав  секунд  двадцать,
Мерцалов тоже покинул свои апартаменты. Он заметил, как мелькнула  спина
Батулина за поворотом коридора, затем увидел его на крыльце и нагнал  на
берегу озера.
   Батулин чуть испуганно оглянулся.
   "Наверное, ночные страхи не прошли".
   Мерцалов дружелюбно улыбнулся. Батулин что-то пролепетал по-английски
насчет великолепной погоды, после чего  Олег  снял  перчатку  с  пышными
меховыми отворотами и подал ему руку.
   - Да, отличная сегодня погода, - сказал Мерцалов по-русски. - Давайте
знакомиться: Александр Слипин.
   - Ой-ля...
   Батулин  вяло  пожал  протянутую  ладонь  и  продолжал   настороженно
смотреть  на  своего  нового  знакомого,  колеблясь,  ответить  ли  тоже
по-русски или изображать из себя гражданина любой другой страны.
   - Да не тушуйтесь, - рассмеялся Мерцалов, - я с  первого  взгляда  на
вас понял - русский. Не ошибся? - он надел перчатку и  зашагал  рядом  с
напряженным Батулиным.
   - Как вы поняли? - выдавил из себя Валентин.  Его  нерешительность  в
ответе чувствовалась еще и потому, что он продолжал говорить с  каким-то
диким деланным акцентом, как будто держал во рту огромный комок жевачки.
   - Я это по глазам определяю, - Мерцалов повернулся лицом к Валентину,
и тот увидел лишь поблескивающие стекла очков,  но  никак  не  выражение
глаз собеседника.
   - По глазам? - изумился Батулин.  -  У  меня  какие-нибудь  особенные
глаза?
   -  В  том-то  и  дело,  что  не  особенные,  а  самые   обыкновенные.
Обыкновенные глаза обыкновенного русского человека.
   - Не может быть!
   Батулин, если бы имел под рукой зеркальце, обязательно заглянул бы  в
него.
   - Может! - настаивал на своем Мерцалов. - Я же узнал.
   В этот момент он не чувствовал никакой ненависти к Батулину, ему было
искренне весело разыгрывать собеседника. Как каждый профессионал, он  не
имел права испытывать никаких эмоций - только  холодный  расчет.  Жертвы
являлись  для  него  всего  лишь  материалом,  переработав  который,  он
получает деньги. Так поступает хирург с оперируемым. Ведь ему  нет  дела
до боли, которую испытывает привязанный к операционному столу больной, -
это забота анестезиолога. Лишь бы не дергался пациент, лишь бы не  мешал
делать ровные, быстрые, просчитанные движения острым скальпелем.
   - И все же глаза здесь ни при чем, - Батулин уже  немного  отошел  от
первого испуга.
   Разговор шел безобидный.  Человек,  назвавшийся  Слипиным,  наверняка
просто коротал время и  радовался,  что  встретил  в  засыпанной  снегом
Норвегии земляка.
   - Конечно же, дело не в этом, - сдался Мерцалов и остановился.  -  Вы
можете снять перчатки?
   - А зачем?
   - Снимите, тогда я "все объясню.
   Батулин снял. Над его теплыми руками  поднимался  еле  заметный  пар.
Мерцалов сказал:
   - Впрочем, достаточно было снять только правую.
   Батулин натянуто засмеялся.
   - Я уж думал, вы заметили у меня  несуществующую  татуировку  "Север"
или "Не забуду мать родную".
   А дело оказывается куда как проще.
   - Ну вот, теперь и вы все поняли -  обручальное  кольцо.  Католики  и
протестанты носят его на левой руке.
   - А если я разведенный немец? - усмехнулся Батулин.
   - Про это можете рассказывать женщине, сидевшей с вами за  столом,  -
переводил разговор в нужное ему русло Мерцалов.
   Батулин вновь напрягся.
   - Ну-ну, не комплексуйте! - хлопнул его по плечу Олег.  -  На  отдыхе
все мужчины холостые-неженатые, верно?
   - Верно, - на этот раз Батулин  рассмеялся  непритворно.  -  Красивая
женщина, правда? И, как мне показалось, не привыкла с ходу  бросаться  в
объятия.
   - К сожалению,  вы  меня  опередили,  -  сокрушенно  покачал  головой
Мерцалов. - Честно говоря, я заприметил ее вчера, но устал, было  не  до
секса и даже не до разговоров. Приехал, немного посидел на озере  и  лег
спать. Думал, отосплюсь и утром подкачу к этой красотке.
   - Да, кто не успел, тот опоздал, - самодовольно сказал Батулин. -  Но
не огорчайтесь, у  вас  еще  есть  шанс.  Я  не  собираюсь  здесь  долго
задерживаться,  и  когда  я  уеду,   то   вы   вполне   сможете   занять
образовавшуюся пустоту в ее отдыхе. Только не откладывайте на потом...
   - Я подумаю. Но, боюсь, мне самому придется уехать довольно скоро.
   - Вы живете в России? В Москве? - поинтересовался  Валентин,  пытаясь
припомнить,  приходилось  ли  ему  когда-нибудь  прежде  сталкиваться  с
теперешним собеседником. По мнению Валентина, выглядел  тот  как  житель
столицы, без провинциальных комплексов разбогатевшего недоучки.
   "Этот человек наверняка привык  к  большим  деньгам  и  не  старается
выставить их напоказ", - рассуждал довольно наблюдательный Батулин.
   - Не совсем, - ответил Мерцалов. - Родился-то я в Москве, вырос  там,
получил образование, а потом Подумал-подумал и уехал.
   - Далеко?
   - В Новосибирск,  там  мне  понравилось,  -  Мерцалов  назвал  первый
попавшийся город, помня по  досье  Батулина,  что  тому  не  приходилось
забираться за Урал.
   - Для жителя Сибири вы выглядите почти что негром.
   - Вот поэтому я и здесь. Надоели мне и Золотые Пески,  и  Анталия,  и
Куба с ее проститутками. Дал я  себе  зарок,  что  поеду  следующий  раз
отдыхать только в цивилизованное место.
   - И я решил точно так же.  Если  не  секрет,  чем  занимаетесь?  Свой
бизнес?
   - Свой бизнес.
   - Какой?
   - Большой, полезный и разный, - рассмеялся  Мерцалов.  -  Это  раньше
хвалились профессиями, а  теперь  говорят  о  своих  занятиях  неохотно,
словно о венерических болезнях.
   - Не обижайтесь, что обошел вас на повороте.
   Я имею в виду Шарлотту, - сказал Батулин немного извиняющимся тоном и
бросил взгляд на стоявший неподалеку пустой домик для рыбалки. -  Может,
и в ловле рыбы я встану вам поперек дороги? Если хотите рыбачить  здесь,
этот домик ваш.
   - Нет, я присмотрел себе другое место.
   - Лучшее?
   - Не лучшее и не худшее, просто у меня, как у  каждого  рыбака,  свои
заморочки.
   Мужчины распрощались почти что друзьями, и Мерцалов заспешил к самому
крайнему домику, до которого от берега озера было мет