нерала.
   - Это твое право. Но в любом случае,  ответишь  ты  положительно  или
наотрез откажешься, это ничего не изменит. И ЦРУ, и мы будем  продолжать
свою работу, будем действовать, используя все имеющиеся средства.
   - Я понимаю.
   Глеб подошел к окну, указательным пальцем отодвинул штору и посмотрел
на улицу.
   Во дворе молодая женщина гуляла с маленьким ребенком.  Карапузу  было
чуть больше года. Он ходил очень медленно, неуверенно делая каждый  шаг.
Его пухлые ручки были широко расставлены в стороны.
   Мать не отходила от своего чада ни на шаг, лицо у нее было счастливое
и напряженное, руки тянулись к ребенку, чтобы в любой момент  подхватить
его и прижать к груди, а губы  готовы  были  зашептать  слова  утешения,
целуя детское личико.
   "Вот жизнь, - подумал Глеб, - и я, взрослый мужчина, сейчас как  этот
маленький ребенок. Но дело в том, что, оступись я,  никто  не  подставит
руки, чтобы подхватить меня при падении. Никто. И  каждое  мое  движение
может привести к катастрофе..."
   Генерал закурил, глубоко затягиваясь. Глеб задернул штору,  обернулся
и посмотрел на него в упор.
   - Федор Филиппович, - сказал он медленно, будто подбирая слова,  -  а
какого ответа вы от меня ждете?
   Генерал дважды моргнул.
   - Я думаю, ты прекрасно знаешь, какой ответ я  хочу  услышать,  какие
слова меня устроят. Но, повторяю, решать тебе.
   Сиверов кивнул. По выражению его лица невозможно было  определить,  к
чему относится утвердительный кивок - то ли к словам генерала ФСБ Федора
Филипповича Потапчука, то ли к его предложению.
   - С вашего позволения, - сказал он, - я закурю.
   Сигарета стлеет, тогда и отвечу.
   Глеб щелкнул зажигалкой, затянулся и устало опустился в кресло.



   Андрей ВОРОНИН 
   СЛЕПОЙ В ШАГЕ ОТ СМЕРТИ 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Отставки министров, загадочные смерти высокопоставленных  чиновников,
заказные убийства  и  громкие  судебные  дела  всколыхнули  всю  Россию.
Читайте новый супербоевик Андрея Воронина о секретном агенте  ФСБ  Глебе
Сиверове по кличке "Слепой".
 
Глава 1 
 
   Генерал ФСБ  Федор  Филиппович  Потапчук  отдал  распоряжение  своему
помощнику никого к нему не пускать и ни с кем  не  соединять  в  течение
двух часов. Стол в его кабинете был,  как  всегда,  идеально  чист,  все
необходимые для работы бумаги хранились в  запертых  ящиках  стола  и  в
сейфе.
   Потапчук повернул ключ, выдвинул ящик  и  достал  толстую  коричневую
папку. Несколько мгновений он медлил, держа ее в  руках,  затем  бережно
положил на стол и открыл. Даже с первого взгляда можно было понять,  что
меньше, чем часов за шесть, все это  не  прочитать.  Но  требовалось  не
просто  прочитать,  а,  внимательно   изучив   суть   вопроса,   принять
оптимальное решение.  В  какие  временные  рамки  можно  втиснуть  такую
работу?..
   Федор Филиппович Потапчук вооружился остро  отточенным  карандашом  и
углубился в чтение первого документа. Рукописный гриф "Внутр."  указывал
на то, что эта бумага никогда не выйдет из приемной генерала  Потапчука,
даже если ее затребуют в  вышестоящих  инстанциях.  Это  была  докладная
записка полковника ФСБ Каширина.
   - Ну-ну, Олег Иванович, - прочитав два абзаца, с присвистом  выдохнул
Потапчук  сквозь  плотно  сжатые  губы,  -   по-моему,   полковник,   ты
перегибаешь палку. Слишком уж мрачными тонами рисуешь ситуацию.
   Чем больше генерал проникал  в  смысл  изложенного,  тем  озабоченнее
становилось его лицо.  Он  даже  постучал  несколько  раз  карандашом  о
дубовую столешницу, словно этот стук-морзянка мог дать ответ, подсказать
решение.
   Но решения не было.
   Генерал отодвинул папку, прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла  и
задумался. Так он сидел несколько минут,  перебирая  в  уме  приведенные
полковником Кашириным факты. Затем  нажал  кнопку  селектора  и  тут  же
услышал голос своего помощника:
   - Слушаю, Федор Филиппович.
   - Завари-ка мне чаю. Только в большом стакане.
   - Будет исполнено.
   Через пять минут на стол, на котором все еще лежала  закрытая  папка,
помощник поставил стакан с чаем - темным, круто заваренным.
   - Еще что-нибудь?
   - Нет, - генерал Потапчук говорил тихо.
   Помощник  направился  к  двери,  но  уже  на   выходе   из   длинного
генеральского кабинета осведомился:
   - Ваше распоряжение, Федор Филиппович, остается в  силе?  По-прежнему
ни с кем не соединять?
   - Ни с кем.
   Помощник мягко закрыл за собой двери, сначала одну, затем вторую.
   Генерал  взял  стакан  в  массивном  мельхиоровом   подстаканнике   с
изображением кремлевских башен с несуществующими уже звездами  и  сделал
глоток. Мгновенно захотелось курить. Федор Филиппович вытащил из кармана
пиджака зажигалку и пачку сигарет.
   "А может, воздержаться? Многовато я что-то курю, - подумал он.  -  Но
как, скажите, не закурить, когда такое прочтешь?!" , Полуприкрыв  глаза,
генерал щелкнул зажигалкой. Сигарета  медленно  тлела.  Потапчук  сделал
одну затяжку, вторую.
   Он курил, и его длинное узкое лицо  сохраняло  постоянное  выражение,
словно генерала что-то мучило и не давало ему покоя.
   "Ах, вот оно что!" - Потапчук поднялся, подошел к сейфу и вытащил еще
одну папку, точное подобие той, что лежала у него на столе.
   Стоя у окна,  он  быстро  пролистал  ее,  нашел  нужный  документ  и,
вернувшись к столу, открыл первую папку с запиской полковника  Каширина.
Многие детали, причем второстепенные, в этих, никак не  связанных  между
собой документах, совпадали.
   Что это? Искусно изготовленная дезинформация?
   Но не доверять двум независимым источникам Потапчук не мог. Полковник
Каширин был чело-: веком надежным, проверенным  и  работал  с  генералом
Потапчуком более пяти лет.
   "Странно, странно...  Если  это  дезинформация,  то  уж  очень  ловко
сработанная.  Правда..,  и  преступность  у  нас  сильна",  -  рассуждал
генерал.
   Вытащив из верхнего ящика письменного  стола  чистый  лист  бумаги  и
положив перед собой, Потапчук провел  карандашом  горизонтальную  линию,
разделив лист на  две  части.  Под  чертой  он  написал  буквы  "Бн."  с
маленькой точкой. Затем повыше, нарисовал вторую линию и под ней - буквы
"Бз." с такой же маленькой аккуратной точкой. И, наконец, третью  линию,
а под ней - "Пл.".
   - Бандиты, бизнесмены, политики. Схема простая. -  пробормотал  Федор
Филиппович.
   "Первый слой - самый многочисленный, но и самый бедный, имеет контакт
лишь со вторым. Второй  же  контактирует  с  третьим,  подпитывает  его,
выполняя указания тех, кто наверху, и переправляя  их  вниз,  к  первому
слою. Так при помощи  организованной  преступности,  то  бишь  бандитов,
политики решают свои вопросы, устраивая разборки между собой.
   Существуют, конечно, официальная власть, огромный аппарат чиновников,
армия, министерство внутренних дел, ФСБ, ФСК... По схеме получается, что
Олег Иванович Каширин, вроде бы, прав. Но это по  схеме..,  хотя  многие
факты свидетельствуют о том, что  верхний  слой  обслуживают  не  только
официальные структуры, но и известные всем бандиты".
   - Интересно... - генерал отхлебнул остывшего  чая  и  закурил  вторую
сигарету. Его рука в это время абсолютно непроизвольно рисовала на листе
поверх  трех  горизонтальных  линий  кресты,  звезды   и   разнообразные
геометрические фигуры, соединяя их в замысловатый узор.
   Генерал снял трубку и набрал номер.
   - Да, слушаю! - раздался немного усталый голос полковника Каширина.
   - Олег Иванович, Потапчук тебя приветствует.
   - Я узнал, что это вы, прежде чем поднял трубку, Федор Филиппович.  У
меня телефон с определителем номера.
   - Ох уж эта техника! Раньше начальников по  дыханию  узнавали.  Целая
наука была. Поднимись ко мне, Олег Иванович, часика через три.
   Полковник Каширин взглянул на настенные часы, сверил их с ручными.
   -  Через  три  часа,  то  есть  в  девятнадцать  ноль   ноль,   Федор
Филиппович?
   - Да, в девятнадцать.
   - Извините, не смогу.
   - А что такое?
   - У меня встреча.
   - Отменить нельзя?
   - К сожалению, нет, Федор Филиппович.
   - Что ж, тогда перенесем разговор на  завтра,  на  утро.  Устраивает,
полковник?
   - Так точно, - по-военному отчеканил Олег Иванович Каширин.
   - Ну, успехов тебе.
   Генерал Потапчук прекрасно знал, что имел в виду его подчиненный.  На
девятнадцать ноль-ноль у полковника назначена встреча  с  осведомителем,
причем не с какой-нибудь мелкой  сошкой,  а  с  фигурой,  скорее  всего,
крупной, потому что с  рядовыми  осведомителями  Каширин  уже  давно  не
встречается. Всех их он передал в надежные руки своих  сотрудников.  Сам
же полковник Каширин тайно работал лишь с очень важными людьми.
   "Это хорошо.  Возможно,  завтра  утром  появятся  какие-нибудь  новые
факты. Судя по всему, он встречается с Павлом Николаевичем Бубновским, -
подумал  Потапчук,  -  а  Бубновский,  как  правило,   дает   важную   и
своевременную информацию".
   Бубновский работал  с  Кашириным  уже  лет  пять,  и,  благодаря  его
сообщениям, генерал Потапчук знал очень многое о том, что  происходит  и
что планируется в  верхних  эшелонах  власти.  Как-никак,  Бубновский  -
важный чиновник в аппарате  премьер-министра,  его  информация  дорогого
стоит. Правда, раза два он сообщил непроверенные сведения, но  благодаря
осторожности и осмотрительности Федора Филипповича Потапчука они не были
пущены в ход, и Бубновский сохранил должность, продолжал  оставаться  не
засвеченным и очень полезным агентом.
   За последние месяцы Потапчук уже  не  раз  сталкивался  со  странными
явлениями,  не  поддающимися  обычной  логике.  Напрашивался  вывод,  от
которого  генерал  внутренне  холодел.  Вывод,  на  первый  взгляд,  был
удивительно простым и от этого еще более угрожающим. Не  хватало  одного
неизвестного, наличие которого генерал просчитал заранее.
   Но одно дело просчитать, и совсем другое -  обнаружить  в  уравнении.
Причем надо не только обнаружить это  неизвестное,  но  и  неопровержимо
доказать факт его существования.
   А вот доказательств пока  было  маловато.  Генерал  Потапчук  поручил
Каширину работать именно в этом направлении. Чем и занимался в последнее
время полковник.
   По  умозаключениям  Потапчука  выходило,  что  существует  еще   одна
структура,  не  менее  значимая,  чем  ФСБ   и   ФСК,   и   даже   более
могущественная,  чем  президентская  охрана.  Эта  структура   невидима,
неосязаема, она словно растворена в обществе.
   Ее существование можно отследить только по  последствиям  проведенных
операций,  когда  среди  объяснений  того  или  иного  события  наиболее
убедительным представляется наличие неопознанной  структуры,  неизвестно
кому подчиняющейся, неизвестно как устроенной, структуры, не оставляющей
документальных следов своих деяний. Приказы в  такой  структуре,  скорее
всего, отдаются не письменно, а устно, при частных встречах. Организация
должна быть очень хорошо законспирирована...
   Если,  конечно,  она  действительно  существует,  если  она  не  плод
воображения генерала Потапчука и полковника Каширина.
   Настораживали и косвенные факты: многие из тех, что раньше служили во
всемогущем КГБ, а затем в ФСБ и в ФСК, отошли от  службы,  но  живут  не
бедствуя, все в делах. А спросишь, чем занимаются, лишь пожмут плечами и
ответят какую-нибудь  чушь,  на  первый  взгляд,  убедительную,  вернее,
убедительную для того, кто не вникает в суть дела.
   А генерал Потапчук любил  вникать.  Если  ему  отвечали  "работаю  на
фирму", он  старался  узнать,  что  за  фирма,  чем  занимается,  с  кем
контактирует, а главное, откуда идет  финансирование.  Некоторые  бывшие
товарищи  по  работе  говорили  при  встрече,  что  помогают   известным
политикам,  читают  лекции,  дают  консультации.  Но  какого  рода   эти
консультации и почему за них платят большие деньги, Потапчук в некоторых
случаях мог лишь догадываться.
   Понятно, многие из "бывших" работали на кого угодно, лишь бы платили;
но не все - в этом Потапчук был убежден. Ведь он и сам  служил  не  ради
денег. Деньги, конечно, необходимый компонент, но не  главное  в  жизни.
Генерал работал потому, что не мог не  работать.  И  он  знал,  на  кого
работает - на государство, на президента, на  законную,  конституционную
власть. А факты, мелкие факты, на первый взгляд, едва заметные,  видимые
лишь при очень пристальном изучении,  говорили  о  том,  что  многие  из
бывших сотрудников КГБ и ФСБ тоже работают за интерес,  на  перспективу.
Но какая у них может быть  перспектива  вне  системы?  Любая  власть  не
вечна, и если люди работают на перспективу, значит, они видят  преемника
нынешнему президенту.
   "Почему тогда они не работают в открытую, не идут в гласную политику?
Что-то здесь не так... - от этих мыслей генералу  Потапчуку  становилось
не по себе. - Но ничего, ничего, завтра утром придет Каширин, он  должен
получить новую информацию.., и, возможно, все прояснится. Глядишь, и  не
так страшен черт, как его малюют, я ведь могу и заблуждаться".
   Потапчук открыл папку и  принялся  просматривать  документы,  кое-где
ставя пометки, вопросительные знаки, что-то  отчеркивая,  убирая  лишние
слова. Иногда он даже правил стиль.
   "Во  всем   должна   быть   точность.   Нельзя   допускать   размытых
формулировок".
   В  этом  Потапчук   был   убежден.   Неукоснительно   следуя   годами
выработанному ясному и лаконичному стилю, он старался приучить к этому и
своих подчиненных, которые, судя по оставленным ими  документам,  делали
определенные успехи в умении излагать собственные мысли.
 
*** 
 
   Ровно в восемнадцать ноль-ноль Павел Николаевич Бубновский,  чиновник
аппарата премьер-министра, подошел к окну своего кабинета и посмотрел на
улицу. Из окна Белого дома открывался вид на реку, а за  ней  вздымалось
высотное здание гостиницы "Украина". В коридоре хлопали  двери,  рабочий
день заканчивался, и служащие  постепенно  покидали  здание.  К  крыльцу
подъезжали машины, кого-то забирали. Но с окончанием рабочего дня  жизнь
в доме правительства не замирала ни на минуту. Телефонисты  отвечали  на
звонки, светились экраны компьютеров, пищали факсы. Белый дом  продолжал
работать. И хотя в вечерние и  ночные  часы  работа  велась  в  дежурном
режиме, при необходимости хозяева кабинетов? собрались  бы  в  здании  в
считанные часы. Охрана проверяла документы, иногда  позднего  посетителя
просили  показать  содержимое  кейса,  перезванивали  чиновникам,  чтобы
узнать,  действительно  ли  те  приглашали  к  себе  неурочного   гостя,
извинялись, улыбались.
   Павел Николаевич Бубновский взглянул на часы, затем собрал  со  стола
документы и вынул дискету из компьютера. Все это он запер в сейф, забрав
ключи с собой. Ключи от остальных сейфов были у начальника отдела, но  к
этому сейфу имел доступ  только  Бубновский.  Он  сам  поменял  в  ключе
сердцевину. В кармане пиджака Павла Николаевича лежали два листа бумаги,
сложенных вчетверо. Ни кошелек с деньгами, ни две кредитные карточки  не
представляли  такой  ценности,  как   эти,   казалось   бы,   ничем   не
примечательные листы. Даже ключи от сейфа и документы, хранящиеся в нем,
были  ничто  в  сравнении  с  двумя  страницами  текста,  набранного  на
компьютере и распечатанного на принтере.
   Информацию на "харде" Бубновский уничтожил, проверив это  дважды.  Он
был чрезвычайно аккуратным  и  крайне  осмотрительным.  Покидая  рабочее
место, Павел Николаевич не оставлял на столе ни одной  бумаги,  даже  на
перекидном календаре пометок не делал, все странички оставались чистыми.
Возможно, такой стиль и  помог  чиновнику  долгие  годы  проработать  на
ответственных  постах,  медленно,  но  неуклонно  продвигаясь  вверх  по
иерархической лестнице.
   "Ну, можно идти", - Бубновский оделся, взял портфель, поправил шарф и
покинул кабинет.
   Ключ от двери он сдал дежурному.
   - До завтра, Павел Николаевич? - спросил дежурный.
   - Да, завтра я буду, с самого утра.
   Бубновский никогда не опаздывал на работу. Он приходил не раньше и не
позже - секунда в секунду - и заканчивал рабочий день минута в минуту.
   Безукоризненный чиновник, служака, каких  свет  не  видел.  Его  даже
частенько ставили в пример.
   Если он куда-то отлучался, то всегда  оставлял  координаты,  где  его
можно найти. Уезжая в отпуск, неизменно сообщал телефоны и адреса.
   Павел Николаевич спустился  вниз.  Сегодня  он  служебную  машину  не
заказывал. Улица встретила его ночной прохладой. Смеркалось.  Встреча  с
полковником Кашириным была назначена у  гостиницы  "Украина".  Полковник
обещал приехать на своей машине один, без шофера. Бубновский должен  был
сесть на заднее сиденье, а затем где-нибудь во дворе или на стоянке  они
обменяются информацией. Так уже случалось не раз,  процедуру  отработали
до мельчайших деталей, варьировались лишь места встреч.
   Каширину Бубновский позвонил еще утром, из  таксофона  на  автобусной
остановке. Он произнес условные фразы, и полковник сразу все понял.
   - В девятнадцать устроит? Транспорт мой, - уточнил Каширин.
   - Да, вполне.
   - У гостиницы?
   - Да, так мне удобнее.
   - Хорошо, - закончил разговор полковник.
   Встречи Бубновского и Каширина происходили не часто, раз в месяц  или
в полтора. Как правило, Каширин задавал  вопросы  и  просил  Бубновского
разузнать то, что интересовало ФСБ. Павел Николаевич аккуратно  выполнял
порученное, если, конечно, это было в его компетенции.
   Уже перейдя  мост,  Бубновский  обернулся  -  никого.  Поеживаясь  от
холодного ветра, он спустился  к  гостинице.  В  руке  Павел  Николаевич
держал зонт с длинной изогнутой ручкой. Некоторое  время  он  постоял  у
памятника Тарасу Шевченко, осмотрелся. За  ним  никто  не  следил,  лишь
охранник у входа в гостиницу  мельком  взглянул  на  мужчину  с  дорогим
кожаным портфелем и большим зонтиком в руках, по виду и  повадкам  сразу
распознав в нем чиновника из заречного дома, причем не мелкого.
   "По  всему  видать,  ждет  кого-то,  скорее  всего,  женщину.   Потом
поднимутся в гостиницу.., номер, поди, уже снят... Спустятся в ресторан,
поужинают и на всю ночь останутся здесь".
   Таких парочек охранник уже насмотрелся,  и  подобные  посетители  его
мало  интересовали.  От  них  никакого  шума  и,  как  правило,  никаких
неприятностей. Чиновники, а этот мужчина, похоже, из Белого дома,  ведут
себя крайне осмотрительно.  Кому  захочется  светиться  с  любовницей  -
терять теплое местечко?
   Но охранник ошибался. Привлекший его внимание мужчина никого не ждал.
Ждали его. Бубновский несколько раз оглянулся, словно чего-то  опасаясь,
а затем направился к стоянке, где поблескивали под дождем автомобили.
   "Да, не к нам... Интересно, женщина, что ли, заехала? Нетипично".
   Но  охранник  не  понял,  кто  находился  за   тонированным   стеклом
автомобиля -  мужчина  или  женщина.  Быстро  открылась  задняя  дверца,
чиновник юркнул в салон, и "опель", тут  же  сорвавшись  с  места,  сдал
назад. Взвизгнули тормоза, машина резко вырулила со стоянки.  Артистизм,
с каким это было проделано, не оставлял сомнений, что за  рулем  опытный
водитель.
   И лишь когда  серый  "опель"  оказался  в  потоке  машин,  Каширин  и
Бубновский  обменялись  рукопожатием.  Полковник,  сидевший  за   рулем,
протянул руку через плечо, не оборачиваясь. Бубновский снял  перчатку  и
крепко сжал немного потную ладонь полковника ФСБ.
   - Ну как жизнь, Павел Николаевич? - спросил  Каширин,  сворачивая  на
более тихую улицу.
   - Такая же, как и погода. То дождь, то солнце, то тепло, то  холодно.
Как на вулкане, вот-вот взорвемся.
   - Сравнение, конечно, красивое. Белый дом был в свое время  похож  на
вулкан, когда его обстреливали  из  танков,  но  сейчас  вполне  чист  и
презентабелен.
   - Вот это я и  имел  в  виду.  Но  нутро-то  осталось  прежним!  Лава
клокочет.
   - Нутро - да. Человек меняет одежду, а остальн