после
этого включил фонарь, направив луч внутрь будки.
   - Ни хрена себе! - прошептал он, выпрыгивая из машины в лужу темной воды,
уже подернувшейся тонкой корочкой хрустящего льда.
   - Что там? - спросил генерал Судаков. ;
   Перекошенные губы полковника Чеботарева дрогнули, - По-моему, там трупы.
   - Трупы? - уточнил генерал Малишевский.
   - Да, трупы. Сейчас проверим.
   И  Чеботарев  приказал  своим  людям  очистить  кунг.  С  десяток  трупов
выволокли на лед. Один был  без  головы,  у  второго  не  хватало  руки,  ее
отыскали чуть позже, она  лежала  под  нарами.  Ящиков,  как  и  предполагал
генерал Судаков, не  оказалось.  Сердце  Малишевского  судорожно  билось  и,
порывшись в кармане, он извлек металлическую бутылочку с таблетками.
   - Что пьешь?
   - Да уж не коньяк, - криво усмехнулся генерал.
   - Дай и мне. Нитроглицерин?
   - Да, нитроглицерин.
   - Ну, давай, сообразим по одной.
   Генералы приняли таблетки. Их руки дрожали, лица  были  бледными,  такими
же, как истоптанный сотнями ног снег.
   В трейлере ничего не оказалось.
   -  Вскрывайте  кабины,  -  распорядился  Судаков  осипшим,  прерывающимся
голосом.
   Чеботарев с людьми двинулся к КамАЗам и через пять минут доложил:
   - В кабинах пусто.
   Генерал Малишевский закусил нижнюю губу и принялся нервно сосать таблетку
нитроглицерина.
   - Вот хренотень! - пробормотал он.
   - Хуже не бывает, - неохотно согласился с ним генерал Судаков.
   - Значит... - проговорил Малишевский.
   - Да, именно так, - сказал  Николай  Васильевич  Судаков,  пряча  руки  в
карманы.
   - Не нравится мне все это, ох как не нравится!
   - Придется докладывать наверх. Генералы отошли в сторону  и,  уединившись
возле, теплого капота командирского "уазика", зашептались:
   - Раз в кабинах никого нет, значит, машины  просто  затопили,  избавились
,от свидетелей, - начал Малишевский.
   - Мог бы мне и не объяснять, - Судаков закурил новую сигарету.
   - Значит, утопили.
   - Вот и попались мы с тобой.
   - В каком смысле?
   - Тот, кто провернул операцию - не идиот вроде  нас  с  тобой.  Он  знал:
много времени потратят на то, чтобы поднять машины в надежде отыскать груз.
   - А может, он об этом и не думал? - с надеждой в голосе произнес  генерал
Малишевский. - Может, шоферы успели выпрыгнуть, а люди в кунге замешкались.
   - Да, замешкались... Не мудрено замешкаться, если дверь на болт закрыта.
   - Эка невидаль в России - болт вместо замка. Не первый раз такое вижу.
   - Гайка всего на пару оборотов завинчена - впопыхах, в, спешке.
   - Подожди, Николай, - сказал Малишевский, - слушай сюда.  Я  понимаю  это
дело так. Кто-то груз взял, довез до озера, а  затем,  перегрузив  ящики  на
какое-то  другое   средство   передвижения,   утопил   машины   и   ненужных
свидетелей-помощников.
   - Хитер! Ox хитер, гад! - наморщил лоб генерал Судаков. - Мы же  с  тобой
целую ночь над картой сидели, думали, чем отсюда можно выбраться.
   - Только учти, дороги перекрыты, с воздуха их передвижение заметили бы.
   - Да и следов никаких нет, дальше полыньи ни хрена не нашли,  -  напомнил
генерал Судаков.
   - Следы могло засыпать снегом.
   - Нет, мы бы их все равно отыскали.
   Генералы помолчали. Судаков сосредоточенно  рассматривал  тлеющий  кончик
сигареты. Огонек все ближе и ближе подбирался к его пальцам.  С  отвращением
генерал выбросил окурок в снег и затоптал его.
   Генерал Малишевский, задрав голову, посмотрел  на  успевшее  окончательно
потемнеть небо, в котором зажглись первые крупные звезды.
   - Если бы я задумал украсть контейнеры, то просчитал бы все наши с  тобой
действия наперед.
   - Ты хочешь сказать, что груз ушел по воздуху?
   - Именно. Улетел.
   - Использовали вертолет?
   - Я  в  этом  не  сомневаюсь.  Если  человек  смог  достать  два  КамАЗа,
задействовать такое количество людей, раздобыть оружие, думаю,  он  спокойно
мог зафрахтовать и вертолет, хотя бы на пару дней.
   - Отыскать вертолет проще, чем машину, - усмехнулся Судаков.
   - И что это тебе даст? Ну, отыщешь ты  вертолет,  на  котором  перевозили
груз, если, конечно, он не лежит где-нибудь в расщелине, засыпанный  снегом,
или в степи. Всю страну не оцепишь, как в добрые  старые  времена.  Главное,
ему удалось уйти, вырваться из кольца оцепления и выиграть  время.  А  время
сейчас работает против нас с тобой.
   Генерал Судаков зло ударил кулаком по лоснящемуся капоту машины.
   - Придется докладывать. Не хочется, но, что поделаешь, выхода нет.
   - Поехали, здесь больше делать нечего.
   - Остановим Чеботарева? - поинтересовался генерал Малишевский.
   - Да черт с ним, пусть  откачивает  ил.  Все  равно  земснаряд  сюда  уже
отправили. Только ни хрена он не найдет. Не будет ящиков на дне - это  ясно,
как божий день.
   Два генерала побрели по снегу к  военному  "Уралу",  возле  которого  уже
суетились связисты, а в небо  упиралась  пятнадцатиметровая  мачта  антенны.
Тросы звенели. Капитан-связист доложил генералам, но они лишь отмахнулись от
него рукой. В КамАЗе перед панелью с горящими лампочками сидел связист.
   - Ну-ка, сынок, набери Москву, - распорядился  генерал  Судаков,  опуская
воротник бушлата.
   - Номер, товарищ генерал.
   - А откуда ты знаешь, что я генерал? - осведомился Судаков. -  Бушлаты-то
у нас одинаковые.
   Солдат  немного  смутился,  смолк,  но  тут  же   Через   секунду   четко
отрапортовал.
   - Если полковник вам подчиняется,  то,  значит,  вы  не  меньше  генерала
будете.
   - Смекалистый малый. Ну, давай соединяй, -  и  генерал  назвал  номер,  а
затем попросил связиста покинуть кабину.
   Трубку подняли на удивление быстро.
   - Говорит генерал Судаков. Свяжите меня с министром.
   - Министр сейчас на приеме.
   - Немедленно найдите, дело не терпит отлагательств. Через  пять  минут  в
трубке послышался недовольный голос министра.
   - Докладывай.
   - Говорит генерал Судаков.
   - Слушаю тебя, Николай Васильевич. Чего беспокоишь? И чего в  такую  даль
забрался?
   - Очень крупные неприятности.
   - Когда ты звонишь, всегда неприятности.
   - Извините, если отвлек вас.
   - Да говори в чем дело?
   - Пропал груз.
   - Какой груз? - невидимый абонент замолчал.
   - Груз ЕАС-792.
   - Это что за штуковина? Загадками говоришь. Я все сокращения не упомню.
   - Тот самый, последняя пробная партия, - напомнил Судаков.
   - Как пропал?
   - Литерный поезд, в котором груз, чтобы спрятать от  комиссии,  отправили
из Чапаевска в Арзамас, пустили на запасной путь, где он врезался в состав с
лесом. Ящики с контейнерами неизвестные перегрузили на два КамАЗа и вывезли.
Охрана груза уничтожена...
   Министр слушал молча, не задавая никаких вопросов. Генерал  докладывал  и
докладывал:
   - ..вот и все, что известно на сегодня.
   - Так это те самые контейнеры? - министр все  еще  отказывался  верить  в
услышанное.
   - Да, те самые.  Была  надежда,  что  они  находятся  в  машинах  на  дне
Бездонки.
   - Какой, мать вашу, Бездонки? - сорвался министр, нервы у  него  были  на
пределе.
   - Да есть здесь  одно  озеро...  Мы  не  стали  поднимать  шум,  все  еще
надеялись, что найдем груз.
   - Сколько контейнеров?
   - Шесть ящиков, в каждом по три.
   - Значит, восемнадцать? Вся партия?
   - Так  точно,  -  буркнул  генерал  Судаков,  поеживаясь,  слыша  дыхание
министра.
   - И что ты мне сейчас прикажешь с тобой делать, а, Николай Васильевич?  -
с нервной дрожью в голосе выкрикнул министр.
   - Не знаю, - сдавленным голосом пробормотал генерал Судаков  и  посмотрел
на Малишевского.
   Тот стоял, опустив голову, выдергивая нитки из перчаток  и  завязывая  на
них узлы.
   - Мы продолжаем поиски. Есть версия, что груз  вывезли  на  вертолете,  а
машины намеренно утопили в озере.
   - На каком, мать вашу, вертолете? Кто вывез груз? Как допустили?
   - Пока неизвестно. Но здесь полно трупов. Все, кто  перегружали  ящики..,
эти.., бандиты.., скорее всего, убиты. Судя по  всему,  операцией  руководил
профессионал. Слишком уж чисто сработано, свидетелей нет. И мы не знаем, где
искать, - признался генерал Судаков.
   - Поднимите всех на ноги, все службы, всех  бездельников!  Милицию,  ГАИ,
обратитесь  в  контрразведку,  действуйте  от   моего   имени!   Звоните   и
докладывайте через каждые полчаса.
   - Я попытаюсь что-нибудь придумать.  -  Судаков  пожал  плечами.  Генерал
Малишевский слышал весь разговор, его лицо дергалось,  руки  дрожали.  А  из
трубки неслось и неслось:
   - Я вас к едреней матери уволю! Всех! Всех! Но не раньше, чем вы  найдете
этот проклятый груз. Да вы хоть понимаете, что может произойти?
   - Понимаем.
   - Так вот, оно уже произошло. Тот скандал, которого мы  хотели  избежать,
перевозя груз, - полная херня по сравнению с тем, что сейчас может начаться.
Неизвестно в чьих руках.., кто захватил.., по чьему приказу.., и кому  нужны
эти контейнеры. В общем, ищите, думайте и не хрен вам сидеть там двоим!
   Судаков понял, что министру еще до этого  звонка  стало  известно  об  их
внезапном отъезде из Москвы на Урал.
   Когда генерал положил трубку, по его лицу катились крупные капли пота. Но
вместе с тем Судаков испытывал определенное облегчение,  словно  часть  ноши
переложил на чужие плечи.
   - Ну, что будем делать, Болеслав?
   -  Хер  его  знает...  -  сказал  Малишевский.  Уже  стоя  под   огромной
многолетней елью, мрачной, под стать  настроению,  генерал  Судаков  взмахом
руки подозвал к себе полковника Чеботарева.
   - Слушаю, товарищ генерал, - устало и немного  испуганно  полковник  снял
шапку, рукавом бушлата вытер забрызганное грязью потное лицо.
   - Значит так, дорогой ты наш, остаешься здесь за главного. Мы с генералом
улетаем, нам здесь больше делать нечего.
   - Ясно, - полковник кивнул и  повел  плечами,  словно  сбрасывая  пудовый
камень.
   - Проверишь дно. Может быть, правда, я в этом  сомневаюсь,  что-нибудь  и
найдешь. Хотя надежды у нас с Малишевским никакой.
   - Да  и  у  меня  тоже,  честно  говоря,  -  почти  прошептал  Чеботарев,
расстегивая верхнюю пуговицу бушлата и поплотнее завязывая шарф. - А тут еще
два солдата, черт бы их подрал, погибли.
   - Ну, это дело десятое.  Если  прокуратура  насядет,  я  тебе  Помогу,  -
генерал Малишевский заморгал глазами, словно в них  попала  пыль.  -  Думаю,
прокуратура не станет совать сюда нос Они сами знают,  а  если  нет,  то  им
укажут, что следует делать, а что нет.
   - Но столько трупов...
   - Этим займутся наши  люди.  Никому  никакие  данные  по  этому  делу  не
выдавать И через сутки, полковник, подробнейший отчет о проделанной  работе.
А о смерти двух бойцов - это можно опустить,  -  судорожно  дернув  головой,
сказал генерал Малишевский.
   - Все понял На лице полковника Чеботарева застыло странное  выражение  то
ли растерянности, то ли обиды из-за того, что его одного бросают  разгребать
грязь, и предстоят еще бессонные сутки, за которые он должен успеть обшарить
дно озера и написать дурацкий отчет, а затем передать его в Москву, в теплые
чистые кабинеты.
   - И еще, полковник, мы оставим своего майора, он расширит  зону  поисков,
может, выйдет на след. В общем будешь оказывать ему содействие. Ясно?
   - Ясно, товарищ генерал.
   Чеботарев посмотрел сначала на Судакова, затем на Малишевского и подумал:
   "Тоже замучились, непривычные они  к  грязной  работе.  Любят  перебирать
бумажки, составлять планы, поучать А как дело делать, так все на таких,  как
я, и держится. В общем, хорошо быть генералом, особенно в Москве".
   Подобная перспектива полковнику Чеботареву не светила, он  это  прекрасно
понимал. У него не  было  ни  покровителей,  ни  каких-то  особо  выдающихся
дарований.  Обыкновенный  средний  специалист.  На  периферии  работать  он,
конечно же, мог, а вот в столице ловить было нечего Но  полковник  Чеботарев
даже и не подозревал, в какую историю  он  втянут,  и  напрасно  думал,  что
генералам хорошо, что на их плечах  лежит  меньшая  ответственность.  Иногда
знание тайны куда тяжелее самой грязной работы - душу  гнетет,  а  не  спину
ломит.
   Генералы об отдыхе не  думали.  Они  уже  представляли  себе  весь  объем
предстоящих дел, сотни вариантов, которые придется  отработать.  И  если  ни
один не приведет к желаемому  результату,  придется  изобретать  новые,  еще
более изощренные и сложные.
   Судаков натянул мятые перчатки и посмотрел на Малишевского.
   - Ну что, Болеслав, пока будем лететь до Москвы, можем поспать.
   - Да неплохо было бы. Голова как свинцом налита.
   - Это нехорошо, - Судаков снял перчатку и потер лоб. - У меня тоже  башка
раскалывается. А как представлю, что нас ждет в  Москве,  волосы  на  голове
начинают шевелиться.
   - Возвращаться в Москву с пустыми руками  не  хочется.  Представляю,  что
скажет мой шеф. Хорошо, если  об  этом  еще  ничего  не  известно  людям  из
президентского окружения. Но если министр перетрусил и  уже  доложил,  тогда
появятся еще двадцать советчиков,  которые  на  самом  деле  ни  за  что  не
отвечают, а только толкают в спину и кричат: давай, давай! Давай  результат!
А до  результата,  насколько  я  понимаю,  -  морщась,  пробормотал  генерал
Малишевский, - еще топать и топать.
   - Что сейчас об этом рассуждать! Давай попробуем отоспаться, а там  видно
будет.
   Военный вертолет перебросил двух генералов с озера Бездонка в  Челябинск,
где они на военном грузовом самолете тотчас вылетели в Москву.  Метеоусловия
были не из лучших, но генерал Судаков приказал:
   - Летим и никаких гвоздей! Нам надо в Москву.
   - Метель... - попробовал объяснить начальник диспетчерской службы.
   - А мне плевать! Тут такое поднимается, что не до метели.
   Военный самолет тяжело оторвался от бетонной полосы, и уже через тридцать
секунд метель замела его следы.
 
Глава 12 
 
   Натужно ревели двигатели. Глеб Сиверов сидел на  полу  в  тесной  кабинке
туалета, неяркий свет лился из небольшого иллюминатора. Девушка примостилась
напротив Глеба, губы се побледнели от волнения. Она не отрываясь смотрела на
острый нож в  руках  мужчины.  Хотя  теперь  лезвие  выглядело  уже  не  так
устрашающе: крови на нем не было.
   Стюардесса наконец отняла  от  шеи  носовой  платок,  окровавленный  бинт
валялся на полу.
   - Кажется, остановилась.
   - Да нет, еще идет, - усмехнулся Глеб, - сейчас я тебе помогу.
   - Что вы собираетесь делать? - вздрогнув, поинтересовалась стюардесса.
   - Сиди тихо и не двигайся. Запрокинь немного голову, чуть-чуть.
   Девушка выполнила приказ Глеба. Чувствовалось, что она его уже  почти  не
боится. Глеб приложил ладонь правой руки к ее шее. Его пальцы завибрировали,
как будто он чем-то невидимым, но очень теплым залеплял ,рану.
   - Что со мной? Что вы делаете?
   - Не разговаривай, молчи. Ну вот и все,  -  Глеб  отряхнул  Правую  руку,
словно сбрасывал что-то налипшее на пальцы.
   Потом сполоснул руки. Стюардесса поднялась и взглянула в зеркало. На  шее
виднелась всего лишь тонкая нитка  шрама,  бледно-розовая  и  еле  заметная,
словно царапнул мягкими ногтями ребенок.
   Сиверов вздохнул. Девушка повернула голову, все еще  опасаясь,  что  рана
может открыться.
   - Не стоит волноваться, до свадьбы заживет, - Глеб усмехнулся.
   - А откуда вы знаете, что у меня свадьба?
   - По глазам вижу.
   - Странный вы человек.
   - Многие меня считают странным.
   - Какой-то вы не такой как все. Не правильный.
   - А  что,  по-твоему,  террорист  обязательно  должен  ходить  обвешанный
гранатами и стрелять всех налево и направо? Пиф-паф?
   - Нет, я не об этом. Глаза у вас какие-то не такие.
   Спокойные.
   Тут Глеб пожалел, что его очки остались в салоне-.
   А девушка все еще продолжала осматривать тонкую нитку шрама на шее;
   - Как вы это сделали?
   - Если можно порезать, значит, можно и залечить.  Обратимые  процессы.  В
школе тебя этому не учили?
   Девушка улыбнулась..
   - А вы женаты? - с легким акцентом спросила  стюардесса,  и  на  ее  лице
появилось чуть кокетливое выражение.
   Она решила воспользоваться своими чарами. Ведь многие  летчики,  штурманы
говорили, что она неотразима.
   - Как тебя зовут?
   Вместо ответа девушка показала значок, укрепленный на лацкане пиджака.
   - Нет, это я давно прочел. -Как тебя называла мама?
   Или как тебя называет жених? - А зачем  это  вам?  -  чуть  насторожилась
стюардесса.
   - Все-таки интересно, как звучит по-латышски уменьшительное от Лаймы.
   - Мама у меня русская, а отец латыш. Мама у меня чудачка и называет  меня
Лама.
   - Тоже красиво, - улыбнулся Глеб.
   - Вы меня так и будете здесь держать до конца полета?
   - Пока самолет не приземлится в Пулково, тебе придется побыть со мной.
   - Вы меня точно не зарежете?
   - Если не сядем в Пулково,  то  точно  зарежу,  -  Глеб  скорчил  ужасную
гримасу и зажал нож в зубах, чем очень рассмешил девушку.
   Она принялась кокетничать пуще прежнего.
   - Со мной такое впервые.
   - Террористы впервые захватывают самолет с тобой на борту?
   - Да, мне везло. Я еще только полтора года работаю стюардессой.
   - А до этого? - Глеб вытащил нож и стал ловко им манипулировать, вертя  в
пальцах.
   Нож выписывал замысловатые зигзаги, вспыхивая яркими бликами, от  которых
у Лаймы зарябило в глазах.
   - Да вы настоящий фокусник, а никакой не террорист! А знаете, какой  срок
светит за угон самолета?
   - Знаю, - сказал Глеб, - могу назвать статью Уголовного кодекса.
   - И не страшно?
   - Нет, не страшно Работа у меня такая - самолеты угонять.  Мне  это  дело
нравится.  Одни  угоняют  машины,  другие  эти  машины  делают,  а   я   вот
специализируюсь по  самолетам.  Приземлимся  в  Пулково,  выпущу  вас  всех,
потребую заправить баки под завязку, сяду за штурвал и улечу, куда мне надо.
   - Может, вы и меня с собой возьмете? - усмехнулась девушка.
   - Давай слетаем, если тебе интересно. А как же жених, как свадьба?
   Лайма  насторожилась.  Потом   как-то   безрассудно   махнула   рукой   и
расхохоталась, показывая ровные белые зубы:
   - А у меня жених не ревнивый, он только рад будет,  что  я  прославилась.
Еще страховку получим от компании, квартиру сможем купить.
   - Рад, что сумел помочь тебе... Глеб не стал продолжать эти  рассуждения,
Он поднял руку и прижал палец к губам.
   - Тише, помолчи!
   В салоне послышалось какое-то движение. Сиверов  припал  глазом  к  узкой
щели, но ничего подозрительного в узком секторе обзора не заметил.
   Лайма оглядывала свои колени.
   - Вот незадача, - с легким  акцентом  прошептала  она,  -  такие  хорошие
колготки  порвались.  И  все  из-за  вас,  террористов  проклятых.  Хватаете
молоденьких девушек,  мучите,  как  пираты  какие!  Нет,  чтобы  все  решить
полюбовно, цивилизованно.
   - Погоди, еще решим, - сказал Глеб, снимая дверь с фиксатора.
   - Куда вы? - переполошилась Лайма так, словно  бы  ни  на  шутку  боялась
остаться одна, без этого не правильного террориста, с которым она  почему-то
чувствовала себя в полной безопасности.
   - Надо глянуть, как там да что. А ты сиди здесь  и  не  высовывайся,  так
будет лучше.
   - Кому лучше?
   - Тебе будет  лучше,  да  и  мне  хлопот  поменьше.  Сиверов  внимательно
посмотрел на девушку, затем резко ударил кулаком по двери, сломав защелку.
   - Не бойся, Лама, это я сделал для твоей же безопасности.
   - Ничего себе безопасность... - как-то глуповато хихикнула Лайма и  вновь
уселась на крышку унитаза, забросив ногу на ногу, и  принялась  разглядывать
ссадину на колене.
   "Дура она все-таки,  -  подумал  Глеб,  -  так  хохочет,  что  все  может
испортить. Не в настроении я сегодня. С бомбой проморгал, да  и  с  братьями
Петуховыми долго провозился А теперь решил устроить увеселительный  круиз  с
бабой. Все, к черту! Внимание, только внимание!"
   Глеб на цыпочках подобрался к занавеске и выглянул из-за нее в  салон.  И
как раз  вовремя.  Он  увидел,  как  уже  знакомый  ему  помощник  пило