я. Свяжись с нашими посольствами, с консульствами в Риме
и  Осло.  Свяжись  с  нашими  арабскими,  норвежскими   и   итальянскими
коллегами. - Мне эта информация нужна как можно скорее.
   - Федор Филиппович, - подполковник встал со своего места, - но вы  же
понимаете, что, скорее всего, эта информация секретная и ни норвежцы, ни
итальянцы не захотят поделиться ею с нами.
   - Захотят,  Александр,  захотят.  Пообещай  им,  что  мы  за  это  их
отблагодарим. И если  их  интересует  то,  что  известно  лишь  нам,  мы
подобную информацию им предоставим.
   -  Может,  норвежцы  нам  и  помогут,  а  вот  арабы  как  пить  дать
заартачатся.
   - Не рассуждай, Александр, не рассуждай, а действуй. И чем быстрее ты
получишь факсы из-за границы, тем будет лучше для нас.
   Генерал не стал больше  ничего  объяснять  подчиненному,  он  хлопнул
дверью и закрылся в своем кабинете, где  начал  расхаживать  из  угла  в
угол, от стены к стене, не решаясь вернуться к бумагам.
   Его страшила им  же  самим  выстроенная  логическая  цепочка,  звенья
которой были надежно скреплены друг с  другом  и  каждое  занимало  свое
место; логика прослеживалась с безжалостной  очевидностью  и  влекла  за
собой очень далеко идущие выводы.
   Генерал опять подошел к столу, облокотился на него  и,  склонясь  над
запиской, стал вчитываться в текст, проговаривая вслух слово за  словом.
В этот момент он был похож на еврея каббалиста, изучающего древние книги
и  пытающегося  найти  магическое  заклинание,  которое  может  раскрыть
сокровенный смысл всего сущего.
   Около получаса Потапчук колдовал над  аналитической  запиской.  Потом
сложил страницы тоненькой стопкой.
   "И как это все мои бравые аналитики не заметили явную закономерность?
Однако не стоит  на  них  особенно  пенять:  это  сейчас  закономерность
кажется простой и очевидной, как решение любой задачи, когда  ответ  уже
найден".
   - Так, так, -  пробормотал  Федор  Филиппович,  постукивая  кончиками
пальцев по крышке стола, - хоть и не хочется, хоть гонор и не позволяет,
но придется напомнить о себе коллеге из девятого управления.
   Генерал Потапчук взглядом стрелка,  выбирающего  цель,  посмотрел  на
многочисленные  телефонные  аппараты,  стоящие  на  приставном  столике,
наморщил лоб, вспоминая номер.
   "Слишком давно я тебе не звонил, Андрей Николаевич, вот и выпал номер
из памяти. Наверное, я старею, наверное, пора  на  покой.  Ладно,  ладно
тебе, Федор Филиппович, есть еще порох в пороховницах, -  приободрил  он
себя несколько иронично. - Такую штуку увидел, а вот молодые пропустили.
И только ты, Федор Филиппович, разобрался, что к чему".
   Генерал вытащил из стола записную книжку в кожаном переплете,  провел
пальцем по глянцевым страницам и остановился на букве "Р".
   - Так-так, Решетов... Ага, вот он, попался.
   Генерал снял трубку, быстро пробежал пальцами по клавишам. А затем  с
улыбкой, может, чуть ехидной, прижал трубку к уху.
   - Решетов слушает, - раздался  в  наушнике  усталый,  как  бы  слегка
надтреснутый голос.
   - Здравствуй, Андреи  Николаевич,  Потапчук  тебя  приветствует.  Как
жив-здоров?
   - Ба, Федор Филиппович! Сколько лет, сколько зим!
   - Да уже месяца четыре, по-моему, не встречались.
   - Наверное, у тебя какая-нибудь просьба? Ведь иначе  ты  не  стал  бы
звонить. Я-то знаю, какой ты  гордый.  Нет,  чтобы  вот  так,  запросто,
позвонить своему другу, пригласить на шашлыки или на Рождество.
   - Так я же православный, Андреи Николаевич.
   - Да и я не католик, как ты понимаешь. Какой же  православный,  Федор
Филиппович, не любит праздники? Не важно, католические  они,  иудейские,
коммунистические, лишь бы, как говорят, был повод.
   - Наверное, придется  мне  с  тобой  встретиться,  -  сказал  генерал
Потапчук и тяжело вздохнул.
   - А что это ты там пыхтишь, как загнанная лошадь?
   - Ты знаешь, тяжеловато.
   - Кстати, как ты там после госпиталя, оклемался?
   - Вроде бы оклемался...
   - Так что тебе надо?
   - Есть у меня к тебе, Андрей Николаевич, разговор серьезный.
   - Какой же?
   - Сейчас тебе отправят по факсу одну бумагу. Ты посмотри ее, может, и
ты разглядишь что-нибудь занятное.
   - Что за бумага?
   - Ни к чему разжевывать - сам увидишь. Давай  вначале  ознакомься,  а
потом поговорим поподробнее, но, естественно, при личной встрече.
   - Хорошо, договор, посылай, жду.
   Генерал Потапчук усмехнулся, кладя трубку на рычаги аппарата.
   Он взял три страницы аналитической записки и вышел в  приемную.  Один
из его помощников  сидел  за  компьютером.  Генерал  положил  перед  ним
листочки.
   - Немедленно отправь в "девятку" лично генералу Решетову.
   - Будет сделано, Федор Филиппович.
   Обратившись к другому помощнику,  Потапчук  распорядился  приготовить
кофе и принести ему в кабинет пачку  сигарет  Чувствовалось,  он  слегка
взбодрился и повеселел.
   Через час раздался звонок генерала Решетова.
   - Так что ты там увидел, Федор Филиппович?
   - Что я увидел? - хмыкнул в трубку Потапчук, пощипывая мочку  уха.  -
Я-то увидел, Андрей Николаевич, кое-что, а что увидел ты?
   - Думаю, мы увидели одно и  то  же,  -  ничего  не  выражающим  тоном
произнес генерал Решетов. - Я к тебе приеду или ты ко мне?
   - Как хочешь.
   - Тогда я еду. Через полчаса встречай.
   Через полчаса генерал Решетов - а это был  высокий  статный  мужчина,
как раз такой, от которых женщины  теряют  головы,  -  вошел  в  кабинет
Федора Филипповича Потапчука.
   -  Ну,  здравствуй,  старый  хитрый  лис,  -  протягивая  ладонь  для
рукопожатия, поприветствовал гость хозяина.
   - Здравствуй, Андрей Николаевич. Присаживайся, устраивайся поудобнее.
Вот кофе, вот чашки, вот сигареты.
   Решетов опустился в кресло и забросил ногу на ногу, оглядел кабинет.
   - Да,  давненько  я  у  тебя  не  бывал.  Но  ты,  Федор  Филиппович,
совершенно не меняешься. Только кабинеты у тебя  каждый  раз  другие,  а
привычки все те же.
   Ты так и не стал героем нашего времени.  Не  завел  себе  длинноногую
секретаршу, всякие эти жалюзи, потолочные вентиляторы, компьютеры... Все
у тебя по старинке. Небось, и пишешь по-прежнему - простым карандашом на
маленьких листочках?
   - Да, Андрей Николаевич. Не люблю я все эти новшества. Модная мишура,
от которой никакого проку.
   Настоящий разведчик должен  работать  головой  -  вот  его  настоящее
оружие, вот его компьютер, - генерал Потапчук постучал себя указательным
пальцем по высокому лбу. - Из такого компьютера никто ничего не стащит.
   - Прав ты, Федор Филиппович, как всегда. Так что ты  мне  скажешь?  -
Решетов  следил   за   перемещениями   хозяина   кабинета,   который   с
размеренностью  маятника  двигался  туда-обратно  по  диагонали  мягкого
ковра, держа на отлете дымящуюся сигарету.
   - А я думал, ты мне скажешь.
   Генералы пока еще не спешили  раскрыть  друг  перед  другом  карты  и
обмениваться мнениями по фактам, изложенным в аналитической записке.
   - Что нам с тобой темнить и играть в прятки?  -  Решетов  поднялся  с
кресла, расправил широкие плечи, сунул  руки  в  карманы  брюк  и  почти
вплотную подошел к замершему на месте Потапчуку. -  Ты  хочешь  сказать,
что эти два убийства связаны?
   - Это, по-моему, очевидно, - буркнул Потапчук.
   - А дальше, дальше что ты мне скажешь?  -  напряженно  вглядывался  в
лицо собеседника Решетов.
   - Пока еще убиты только два человека.
   - А сколько нужно? - как на базаре, спросил Решетов.
   В пальцах Потапчука появилась уже новая сигарета, он  в  задумчивости
разминал се, просыпая крупицы табака на ковер.
   - Это смотря кому нужно. Нам с тобой  ни  сколько  не  нужно,  а  вот
кому-то другому - вынь да  положь,  чтоб  три  трупа  было.  Контракт-то
трехсторонний...
   Федор Филиппович замолчал. Молчал и Андрей Николаевич.
   - Ты, наверное, хочешь сказать, - почти  шепотом  проговорил  наконец
Решетов, - третьей жертвой должен стать мой Степаныч?
   - Вот именно, - разворачиваясь на месте и щелкая зажигалкой,  ответил
генерал Потапчук. Его лицо приобрело отрешенное выражение.
   - Да нет, что ты, Федор, этого не  может  быть!  Это  невозможно.  Мы
своего так охраняем, что подобраться к нему практически невозможно.
   - Полагаю,  и  Аль-Рашид  беспокоился  о  своей  безопасности,  да  и
Валентин Батулин тоже не лыком шит.
   - Да, не лыком шит, а отдыхать поехал один... А кому это  выгодно?  -
спросил Решетов, глядя вниз на носки своих начищенных башмаков.
   - Вот это я и хотел спросить у тебя, Андрей Николаевич.  Ты  ближе  к
нефтяному королю, тебе и виднее.
   - Желающих сорвать контракт - пруд пруди.
   - А как бы ты поступил, если бы тебе было надо сорвать контракт?
   - - Я действовал бы, скорее всего, так же, как и  они.  Хотя  никогда
себя к подобным ситуациям не примеривал.
   - А стоило  бы,  генерал...  -  Федор  Филиппович  подошел  к  своему
огромному письменному столу, абсолютно чистому и пустому, как футбольное
поле по окончании сезона. Он уселся в кресло и несколько раз качнулся. -
Думаю, они попытаются добраться и до Черных.
   Генерал Решетов как-то в  момент  осунулся,  даже  постарел,  на  его
побледневшем лице явственно проступили морщины, глубокие складки.
   - Обязательно попытаются, - прошептал он  потерянной  добавил  совсем
уже по-стариковски:
   - Оборони Господь.
   - Есть у меня и еще одна мысль. Не исключено, что я опережаю события,
но в таком деле лучше поспешить, чем задержаться.
   Решетов взял себя в руки и выглядел более уверенно.
   - Говори скорее, что ты тянешь кота за хвост!
   - А мысль вот какая. Правда, она...
   - Да  ладно,  хватит,  Федор  Филиппович,  говори!  -  уже  грубовато
прикрикнул Андрей Николаевич, будто разговаривал не  с  приятелем,  а  с
нерадивым подчиненным.
   И Потапчук увидел, что его  коллега  из  девятого  управления  сильно
волнуется.  Он  заметил,  как  у  Решетова  побелели  костяшки  пальцев,
сжавшихся в кулаки.
   - По всей вероятности, за это дело возьмется человек, мне  достаточно
известный. Я давно наблюдаю за его работой  и  могу  тебе  сказать,  это
профессионал экстра-класса.
   - Кто? - коротко спросил Решетов.
   - Олег Мерцалов. Но думаю, тебе ни имя, ни фамилия ничего не говорят.
   - Действительно, ничего о таком не знаю.
   - Так вот, я тебе кое-что  расскажу  и,  если  тебе  интересно,  могу
показать кое-какие снимки.
   Андрей Николаевич подобрался, словно большой сильный кот, готовящийся
схватить зазевавшегося воробья.
   - Ну же, продолжай, Федор Филиппович! - взмолился Решетов. Теперь  он
чувствовал себя подчиненным, будто, по меньшей мере, опустился в  звании
до майора.
   Генерал  Потапчук  открыл  один  из  многочисленных   ящиков   своего
письменного, стола и достал тонкую пластиковую папку.
   - Вот, посмотри. Это фотографии Мерцалова.
   - Так это же наш российский офицер!
   - Не  российский,  а  советский.  В  восьмидесятых  служил  капитаном
спецназа  и,  по  официальным  сведениям,  погиб  в  Афганистане.   Были
свидетели его гибели, но тело якобы не смогли извлечь из ущелья, где  он
- опять же якобы - погиб. А потом уже по  своим  каналам  я  узнал,  что
Мерцалов принял ислам и работает  теперь,  естественно,  не  на  нас,  а
против. Враг опасный. Мы его  хорошо  обучили,  думаю,  что  и  они  его
обучили очень многому. За ним длинный шлейф заказных убийств.
   Все, конечно, мне не известны, но вот кое-какие, смотри,  -  Потапчук
подал Решетову лист  бумаги,  испещренный  строками  мелкого  шрифта.  -
Смотри, смотри...
   Вот Ближний Восток, Израиль, Турция, а вот и Европа пошла.
   -  Он,  наверное,  очень  богат,  твой   Мерцалов?   Скольких   людей
ликвидировал, да к тому же не абы каких, известных.
   - Да, не бедный, надо полагать.
   - А откуда у тебя, Федор Филиппович, если не секрет, эти фотографии?
   - Наш человек доставил их, рискуя жизнью. Ты, надеюсь, понимаешь, что
если бы его засекли, то он прожил бы не долго?
   - Да, понимаю, - кивнул Решетов.  -  Ты  хочешь  сказать,  этот  твой
Мерцалов  настолько  неуловим,   что   сможет   подобраться   к   нашему
подопечному?
   - Запросто - ты же сам видишь, какие за ним тянутся дела. И  еще  мне
кажется, но я пока это не проверил, что и в Норвегии, и Италии поработал
именно он.
   - Так там же расхождение по времени в несколько дней!
   - А что ты, Андрей Николаевич, считаешь, тяжело попасть из Норвегии в
Италию для такого человека, как он?
   - Считаю, тяжеловато. Гарантирую, Интерпол его ищет.
   - Ищет, ищет... Уже несколько лет ищет. Фотографии  Мерцалова  у  них
пока нет.
   - Так в чем дело, Федор Филиппович? Давай разошлем его фотографии,  и
пусть суетится Интерпол.
   - А ты что  думаешь,  он  сейчас  в  Норвегии  дожидается,  пока  его
схватят? Такие люди, насколько мне известно,  -  Потапчук  поднял  вверх
указательный палец, - на месте не сидят. Сделал дело  -  и  улетел,  или
уехал, или уплыл...
   - Послушай, - Решетов вновь весь подобрался, напрягся, - а что,  если
сейчас этот твой Мерцалов уже в России?
   - Вполне может быть, - с расстановкой проговорил Федор Филиппович.  -
Может быть, он уже в Москве.
   Русский язык знает, на иностранца не похож.
   - Да, я думаю, родной язык он не забыл.
   Решетов посмотрел на пачку сигарет, лежащую на столе.
   - Кури, кури!
   - Дорогие сигареты позволяете себе курить, Федор Филиппович.
   - Дорогие потому,  что  о  здоровье  пекусь.  Курево  -  единственная
радость, которая мне осталась.
   - А что, алкоголь из списков радостей ты уже исключил?
   - Не я исключил,  Андрей  Николаевич,  врачи  исключили.  -  -  Можно
подумать, ты их сильно слушаешь!
   - Слушать не слушаю, а организм уже не принимает.
   - Да, стареем мы с тобой. И что будет, когда мы уйдем на пенсию?
   - Кого ты имеешь в виду? Себя и меня?
   - Ну нас всех - старую гвардию, тех, кто работал при Андропове.
   - Да уж, и не говори, Андрей... Хотя свято  место  пусто  не  бывает.
Придут молодые, они тоже много чего умеют.
   - Как, же умеют!.. Вот твои аналитики читали записку, сами составляли
ее - и ничего не заметили?
   - А ты не трогай, Николаич, моих людей.  Они  не  заметили  -  так  я
увидел.
   - Ты стреляный воробей, - с грустью в голосе обронил Решетов.
   - Я-то стреляный. Надеюсь, они вскоре такими же станут.
   - Надейся, надейся, а сам не плошай.
   - Так что будем делать? - глядя в глаза Решетову, спросил Потапчук.
   - Что будем делать... Надо размножить фотографии, послать в Интерпол.
Надо сдать этого мерзавца Мерцалова! Пусть его обложат со всех сторон, и
тогда, будь уверен, он не ускользнет.
   - Хотелось бы верить.
   - Черт подери, как здорово, - пробормотал Решетов, стукнув кулаком по
столу, - что у тебя есть эта фотография! А скажи, если не секрет,  много
заплатили за снимки и фотографию?
   - Нисколько, - покачал головой генерал Потапчук. - Тот,  кто  передал
нам снимки, действовал из идейных соображений.
   - Не верю я всем этим идейным. Но, все равно, дай Бог ему здоровья! -
Решетов прошелся по кабинету, взял снимок и стал  его  рассматривать.  -
Думаю,  мы  его  найдем.  И  не  таких  отыскивали,  тем   более,   есть
изображение.
   - Ну что ж, давай тогда этим и займемся. Хотя, честно  признаться,  у
меня нет  стопроцентной  уверенности,  что  именно  Мерцалов  приедет  в
Россию, чтобы поставить последнюю точку и сорвать контракт.
   - Как мне надоели все эти Хусейны, Каддафи и прочие  Арафаты!  Друзья
долбаные! У нас, славян, все проще. У немцев проще, у американцев проще.
А эта арабская шайза вечно лезет в каждую дырку...
   - Да, публика неприятная, - выдохнув через нос дым, сказал Потапчук и
понял, что его старинному приятелю разговор дается нелегко.
   Потапчук наблюдал, как Решетов подрагивающими пальцами  извлекает  из
пачки сигарету и нервно раскуривает ее.
   - В общем, я по своим каналам, а ты, Федор Филиппович,  по  своим.  И
еще, надо будет связаться с ФСК, с  МВД  и  службой  охраны  президента,
чтобы всем действовать синхронно.
   - Ладно,  хорошо,  я  этим  займусь.  Но  пока  лучше  никому  ничего
конкретного о нашей догадке не говорить.
   - Как не говорить? - генерал Решетов пристально  взглянул  на  Федора
Филипповича.
   - Знаешь, Андрей Николаевич, может случиться,  что  я  ошибся,  может
случиться, что ошибся ты. Информация, во всяком случае, у нас  пока  еще
не полная.
   - А ты запросил из Италии и из Норвегии все материалы  по  этим  двум
убийствам?
   - Да, запросил. Жду, что ответят.
   - Федор Филиппович, если понадобится помощь, обращайся ко мне в любое
время дня и ночи. Телефоны мои ты знаешь, я тебе помогу. У нас, конечно,
не бог весть какие связи с западными коллегами,  но  тем  не  менее  они
наработаны. Мое управление их пару раз выручало. Так что,  думаю,  и  им
отказаться будет тяжело.
   - И наши люди их выручали, -  не  без  гордости  за  свое  управление
сказал Потапчук, - и не два, и не три раза.
   - Ну ладно, не  будем  сейчас  хвастать,  кто  из  нас  лучше  и  кто
активнее. Сейчас главное - получить информацию. А как только получишь  -
сразу же дай мне знать. Я  тоже  хочу  познакомиться  с  материалами.  Я
подключу своих экспертов, аналитиков, может  быть,  они  до  чего-нибудь
додумаются и сумеют подтвердить наше с тобой предположение.
   - Лучше, чтобы они его опровергли! - Потапчук махнул рукой. -  Лучше,
чтобы это все оказалось моим и твоим, Андрей Николаевич, вымыслом.
   - Нет, нет, - покачал головой Решетов, - к сожалению, это  не  похоже
на вымысел. Скорее всего, ты прав.
   Молодчина, Федор Филиппович,  есть  хватка.  Вот  что  значит  старая
гвардия!
   - Старый конь, как известно, борозды не портит, - с довольной улыбкой
отозвался генерал Потапчук.
   Решетов наконец-то налил себе чашку кофе,  который  уже  давным-давно
остыл, сделал маленький глоток, запивая горький дым сигареты  еще  более
горьким кофе, и подумал, не рассказать ли Потапчуку о том, что случилось
в Женеве с Артемом Прохоровым. Но затем, поразмыслив, решил до  поры  до
времени эту информацию придержать и не предавать  огласке.  Решетов  был
глубоко убежден, что пока эта информация  для  всех  в  России  является
закрытой.
   Откуда ему было знать, что во время налета на  швейцарский  банк  там
находился человек генерала Потапчука, и не просто  близкий  знакомый,  а
один из самых лучших, самых опытных и надежных сотрудников; что  там,  в
банке, был Глеб Сиверов, агент под оперативным псевдонимом Слепой.
   О Слепом генерал Решетов, разумеется,  слышал.  Но  о  том,  что  это
человек Потапчука, он в курсе не был, и, ясное дело,  даже  предположить
не мог, что записная книжка Прохорова оказалась в руках агента  Слепого,
и тот ее тщательно  проштудировал,  проанализировал  и  составил  полное
впечатление, кто такой Артем Прохоров и  какими  делами  он  занимается.
Информация, содержащаяся в книжке, дорогого стоила,  а  попав  к  такому
человеку,  как  Глеб  Сиверов,  становилась  вообще  бесценной  и  могла
обернуться грозным оружием, направленным против Прохорова  и  не  только
против него...
   Два генерала, поглядывая друг на друга,  молча  пили  холодный  кофе.
Говорить им уже ни о чем не хотелось, все  самое  важное  было  сказано,
добавить было нечего и незачем. Теперь начиналась оперативная работа.
   Сколько она продлится, не знал  ни  Решетов,  ни  Потапчук.  Но  зато
теперь  у  них  появилась  конкретная  задача,  конкретный  человек,  на
которого следует выйти и во что бы  то  ни  стало  уничтожить.  И  самое
главное, уничтожить до того, как он сделает свое страшное дело и  уберет
"главного нефтяника" России.
   - Послушай, Андрей  Николаевич,  -  прервал  молчание,  становившееся
тягостным, генерал Потапчук, - этот контракт действительно так уж  важен
для России?
   - Важен? - усмехнулся  Решетов.  -  Да  он  просто-напросто  жизненно
необходим! Сейчас казна почти пуста, налоговая полиция получила огромные
полномочия, н