почтовые  вагоны.  Но,  картина
разрушений резко обрывалась. Буквально метрах в четырехстах  от  колеи  снег
был ослепительно белым. Сержант увидел мачту  семафора  и  понял,  что  надо
пробираться туда.
   В вагоне валялся бушлат Иван поднял  его  и  по  погонам  догадался,  что
принадлежал тот капитану Лазареву.
   Он долго пытался всунуть левую безжизненную руку в рукав, чуть не потерял
сознание от нестерпимой боли. Затем, накинув бушлат  на  плечи,  спотыкаясь,
побрел, вначале вдоль насыпи по глубокому снегу, а затем выбрался на пути и,
ощущая под ногами шпалы,  время  от  времени  цепляясь  за  них,  побежал  к
разъезду.
   Совершенно нереальным,  сказочным  показался  ему  маленький  домик,  над
трубой которого вился голубоватый дымок. У стрелки сержант замер,  посмотрев
на пятна крови. Но это его даже не удивило. Он уже увидел столько крови, что
другому хватило бы на всю жизнь. Рядом  валялась  лисья  шапка,  похожая  на
свернувшегося зверька. Иван Кудинов наклонился, взял шапку  в  правую  руку,
подержал, затем нахлобучил себе на голову.
   "Скорее к домику, может, там есть кто-нибудь живой! Скорей..."
   Смутная надежда еще теплилась в душе сержанта Кудинова.  Больше  всего  в
это мгновение он боялся упасть, потерять сознание и  замерзнуть  в  глубоком
снегу. Но как ни тяжело было добраться до домика Сидора  Щербакова,  сержант
Кудинов смог это сделать. Он выдернул палочку из дверного пробоя и  вошел  в
жарко натопленный домик.
   Расписание, отрывной календарь,  печь,  покрашенная  серебряной  краской,
кот, который, завидев чужого, тут же бросился от него, забившись под сундук,
ведро с короткой цепью. Кудинов схватил кружку и, обливая грудь, стал  жадно
пить воду.
   В домике, кроме кота, больше ни  одной  живой  души  не  оказалось.  Иван
чувствовал, что силы предательски покидают его. В глазах ежеминутно темнело,
плыли разноцветные круги, сталкивались,  дробились  и  разлетались  тысячами
сверкающих звездочек. В одно из мгновений просветления он увидел на  дощатом
столе старый эбонитовый телефонный аппарат без наборного диска.
   Подвинув к столу табуретку,  Иван  Кудинов  сел.  Бушлат  с  капитанскими
погонами сполз на пол, но Кудинов  даже  не  обратил  на  это  внимания.  Он
потянулся к телефонной трубке, сорвал ее с рычагов, затем подгреб телефон  к
себе и завалившись на стол, прижал трубку к уху.
   - Алло! Алло! - зазвучал из наушника спокойный женский голос.
   - Говорит сержант Кудинов... Говорит сержант Кудинов,  -  словно  заевшая
пластинка принялся повторять обессилевший человек в микрофон.
   - Да говорите же вы, в конце концов! Что вы заладили:  "сержант  Кудинов,
сержант Кудинов" - женский голос стал злым.
   - Произошла авария.., произошла авария... Литерный с  грузом  врезался  в
товарняк...
   - Не вешайте трубку! Не вешайте трубку! - изменившимся голосом  закричала
женщина и принялась кому-то громко пересказывать услышанное.
   Кудинов медленно разжал пальцы, сознание покинуло его и  он,  опрокидывая
табурет, упал на пол.
   Трубка, как черный маятник, раскачивалась над головой Кудинова и  из  нее
доносился женский голос:
   - Да где же вы? Где же вы? Говорите! Вас слушают! Говорите, вас слушают!
   Кот, осмелев, выбрался из-под  сундука,  подбежал  к  трубке  и  принялся
раскачивать ее лапой, то и дело норовя схватить зубами за шнур.
 
*** 
 
   Люди, напавшие на литерный поезд, спешили. Казалось, больше  всех  должен
спешить сам  руководитель  операции.  Полковник.  Но  он-то  как  раз  и  не
суетился, не делал ни  одного  лишнего  движения.  На  ящики,  положенные  в
трейлер, ветер  наметал  мелкий  снег.  Один  из  ящиков  пришлось  скрутить
проволокой, потому что во время удара доски, обитые железом, треснули, и  он
грозил рассыпаться.
   Люди в военной форме собрались возле КамАЗа с кунгом.  Никто  из  них  не
чувствовал холода, нападавшие переживали сильное возбуждение. Опасность  еще
далеко не миновала, предстояло уйти с места преступления, а это было чуть ли
не самым трудным. Полковник выглядел уверенно, и его уверенность  постепенно
передавалась другим.
   Полковник" еще раз посмотрел накладные на груз, а затем  разделил  бумаги
на две ровные стопки. Оригинал опустил себе в карман,  а  копии  приложил  к
деревянному столбу, на котором под  ветром  покачивался  фонарь  с  разбитым
стеклянным колпаком, вытащил из  кармана  гвоздь  и  прибил  листки  бумаги,
используя вместо молотка подобранную в снегу сплющенную трубу.
   Гвоздь он не забивал до конца, а загнул так, чтобы тот надежно  удерживал
листки бумаги. Усатый, убивший стрелочника, мысленно удивился. Это было  так
странно - гвоздь в кармане бушлата, как будто бы нарочно приготовленный  для
того, чтобы прикрепить накладные к столбу посреди чистого поля.
   "Да черт с ним, - подумал Усатый, - пусть делает  что  хочет.  Главное  -
избавиться от груза и получить свою долю денег".
   Теперь обещанные десять тысяч долларов показались  Усатому  несправедливо
маленькой суммой. И он с неудовольствием подумал, что когда возьмет деньги в
руки, реальная их стоимость покажется ему еще меньше. А когда потратит..,  и
думать про это не хотелось.
   Наконец обрезок водопроводной трубы полетел в  снег.  Полковник  отряхнул
руки в шерстяных вязаных перчатках и не спеша двинулся по глубокому снегу  к
КамАЗу. Уже на подходе он вскинул руку и крикнул:
   - По машинам и вперед!
   Если сюда, на разъезд, Полковник ехал внутри кунга, то  на  этот  раз  он
занял место рядом с шофером в кабине КамАЗа,  идущего  с  трейлером.  Теперь
дорогу, по которой следовало ехать, знал  только  он  один.  Шофер,  молодой
парень  лет  двадцати  трех,  с  новеньким  обручальным  кольцом,   боязливо
посматривал на Полковника.
   Тот был мрачен.
   - Курите?
   - Курю.
   - Берите...
   - Потом.
   За лобовым стеклом дергался и прыгал приевшийся за часы ожидания  пейзаж.
Машины  пробирались  по  недавно  расчищенной  грейдером,  но  уже   местами
засыпанной снегом дороге. Впереди темнел лес.
   Отъехав  к  самой  опушке,  парень,  сидевший  за   рулем,   вздохнул   с
облегчением. Наконец-то  исчезла  гнетущая  картина  разрушения,  мир  вновь
выглядел таким, что в нем хотелось жить. Первые ветки  деревьев  ударили  по
кабине, с шумом прошлись по ней. Полковник посмотрел в зеркало заднего вида,
опустил стекло, поправил кронштейн. Теперь ящики,  находящиеся  в  трейлере,
постоянно были в поле его зрения.
   "Интересно, что  же  мы  все-таки  везем?  -  подумал  парень,  закуривая
сигарету и кладя пачку  на  приборную  панель  так,  что  мог  угоститься  и
Полковник. Тот вновь проигнорировал предложение и сидел так,  словно  никого
рядом с ним не было. - Один хрен, - рассуждал водитель  КамАЗа,  -  в  любом
случае вляпался я капитально. Главного, чтобы нас  не  поймали  в  ближайшие
час-два, а потом никто и ни за что не найдет меня. Дудки - уйдем".
   Парень работал шофером под Смоленском,  и  даже  его  молодая  жена  была
уверена, что ее муж уехал к друзьям в  Питер  заработать  денег  на  покупку
квартиры.
   "Десять тысяч,  -  думал  парень,  -  хватит,  чтобы  купить  квартиру  в
Смоленске и забыть про то, откуда взялись эти шальные деньги. Я не убивал, я
никого не грабил, просто сидел за баранкой. И раньше мне  доводилось  возить
неизвестно что, но за копейки..."
   - Забирай вправо, - крикнул Полковник, когда впереди показалась развилка.
   Парень пожал плечами, вывернул руль, и машина двинулась  под  гору  среди
мрачных елей.
   Люди, сидевшие в кунге, не отличались  разговорчивостью.  Каждый  из  них
инстинктивно избегал смотреть на соседей. Куда приятнее строить  планы,  как
потратить  полученные  деньги  Кто-то  собирался  начать  собственное  дело,
кто-то, как и шофер головной машины, подумывал о покупке квартиры.
   Полковник расстелил на коленях военную карту и принялся пальцем вести  по
дороге, по которой сейчас двигались две машины. Парень мельком бросив взгляд
на карту, сразу же догадался, что едут они к озеру -  небольшому,  километра
полтора на два, расположенному среди леса. Озеро  носило  довольно  странное
название Бездонка. Расчищенная дорога выходила к самому льду.
   - Куда теперь?
   - Прямо!
   Водитель не сразу сообразил - дороги-то не видно, куда же двигаться?
   - Вперед! - скомандовал Полковник, складывая карту.
   Парень, не будучи уверенным, что правильно понял приказ, переспросил:
   - На лед?
   - На лед, мать твою!
   Беспокоиться особо не стоило, зима стояла холодная и лед мог выдержать  и
не такую нагрузку. Когда машины оказались в самом  центре  озера,  Полковник
приказал:
   -  Глуши  мотор!  -  и  даже  не  дождавшись,  пока  машина   остановится
окончательно, выпрыгнул на снег. Затем он распахнул дверь кунга и приказал:
   - Быстро! Осталось совсем немного! За работу! Построив людей, он прошелся
перед ними, по-птичьи вытянув шею, положив правую руку на автомат,  висевший
на плече. Отряд стоял неровно, лишь отдаленно напоминая своим строем военную
шеренгу.
   - Ящики исчезнут здесь! - неожиданно зычно выкрикнул Полковник,  указывая
пальцем в лед озера.
   "Здесь так здесь, - подумал Усатый, - избавиться от улик всегда приятно".
   Уловив некоторую настороженность в лицах  людей,  Полковник  улыбнулся  и
провел ладонью по небритой щеке.
   - Сработали мы отлично. (Советую всем: как выберемся отсюда,  забудьте  о
том, что было. Усатый усмехнулся:
   - Ясное дело, Полковник,; забудем. Я, уже и так ничего не помню.
   - Забыл?
   - Да.
   - Точно?
   - Точней не бывает. Полковник осклабился:
   - Никто из вас не забыл о деньгах,  и  я  тоже.  После  того,  как  ящики
исчезнут на дне озера, я расплачусь с вами, -  Полковник  запустил  руку  за
пазуху и вытащил прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором виднелись  пачки
долларов. - За работу!
   - А сейчас рассчитаться нельзя? - спросил Усатый.
   - Черт с тобой, - весело крикнул Полковник. - Не по-моему и не по-твоему:
пропилите полынью, получите ваши деньги.
   Оживленные таким обещанием, люди взялись за работу. Из кунга достали  две
мотопилы. Затрещали двигатели.  Каждому  нашлось  дело.  Лопатами  расчищали
снег, очерчивая контуры будущей полыньи,  зубья  мотопил  с  леденящим  душу
скрежетом впивались в промороженный лед. Усатый, орудуя пилой, подумал:
   "Наверное, точно такой же звук раздается, когда пила проходит по кости".
   У него мурашки пробежали по спине. Руки  уже  онемели  от  напряжения,  и
Усатый передал работающую пилу шоферу КамАЗа, который с  радостью  схватился
за обтянутые резиной ручки и вонзил бешено  вращающуюся  цепь  с  зубьями  в
полупрозрачный озерный лед.
   - Пилите! Пилите на совесть! - кричал Полковник. - Ящики должны продавить
лед.
   Он то и дело посматривал на часы, нетерпеливо поглядывал в небо.
   - Готово, Полковник!
   - Быстро, как на смотре.
   - Когда в жопу огонь дышит, шевелиться приходится, не посачкуешь.
   Наконец пилы смолкли. Полковник прошелся по периметру  полыньи,  принимая
работу. Лед напилили на ровные квадраты со стороной примерно сантиметров  по
семьдесят. Чтобы продемонстрировать свое старание, шофер КамАЗа схватил  лом
и вонзил его в один из квадратов. Затем пошевелил ломом. Вода  поднялась  по
пропилам, лед сделался чуть темнее, напоминая собой грязное стекло.
   - Отлично, - произнес Полковник, подышав на пальцы, согревая их дыханием.
- Давайте в кунг, там тепло.
   Все собрались за столом в кунге, глаза людей горели огнем.
   - Деньги! Сейчас будем делить деньги!
   - Это нужно отметить, - произнес Полковник и кивнул Усатому.  -  Пошли  в
кабину, принесем пиво. Что-нибудь покрепче  попьем  позже,  когда  выберемся
отсюда в безопасное место.
   - Да, шампанское с бабами пить сподручнее.
   - Шампанское - не мужской напиток. Усатый пожал плечами.  Пить  и  впрямь
хотелось. Если пойти с Полковником, можно выпить  лишнюю  жестянку  пива,  а
можно послать и кого-нибудь помоложе.
   - Бушлат накинь, - посоветовал Полковник, - холодно.
   - Не замерзну, недолго.
   - Все равно надень.
   Вскоре они вдвоем оказались на снегу. Полковник  пристально  посмотрел  в
глаза Усатому:
   - А теперь ничему не удивляйся.
   Он вынул из-за пазухи картонный  цилиндр  шашки  со  слезоточивым  газом,
дернул матерчатую петлю и тут же, зашвырнув шашку  внутрь  кунга,  захлопнул
дверь, моментально вставил в петли  предназначавшийся  для  навесного  замка
толстый болт и за полсекунды движением фокусника  навинтил  на  него  гайку.
Затем махнул рукой:
   - Побежали!
   Усатый, еще не сообразив, в чем дело, бросился следом за Полковником.  Он
лихорадочно соображал, что происходит,  и  инстинктивно  понял  "Да,  зря  я
оставил свой автомат в кунге".
   Послышались крики. Дымовая шашка упала прямо на стол. Шофер КамАЗа  хотел
схватить ее, но тут же обжег руку. Дым быстро наполнял тесное помещение,  ел
глаза, заставлял  кашлять.  Переворачивая  стулья,  люди  спешили  выбраться
наружу. Но у дверей движение остановилось.
   - Заперты!
   - Сука!
   Раздались выстрелы, вспоровшие обивку кунга.
   - Стой здесь! - приказал Полковник, сам распахнул дверцу кабины,  вскочил
за руль и завел двигатель. Он включил пониженную передачу, схватил со своего
места сумку с картой, с вещами.
   - Где же...?
   Порывшись в сумке, достал аккуратно  обстроганную  палочку  и  подпер  ею
педаль газа. КамАЗ медленно двинулся к полынье. Усатый  стоял,  открыв  рот,
тяжело дыша. Он даже не заметил, как Полковник выпрыгнул на ходу из  машины,
упав  лицом  в  снег.  Слышались  выстрелы,  ругательства.  Дверь,  запертая
толстым, болтом, от мощных ударов сотрясалась.
   В последний момент, когда до первого  пропила  КамАЗу  оставалось  метров
пятнадцать,  кто-то  догадался   завести   мотопилу.   Захлебываясь,   чихал
бензиновый движок.
   Мужчина с пилой вслепую взмахнул агрегатом, поднимая  бешено  вращающуюся
цепь. В дыму он не заметил, как задел стоявшего рядом с ним  шофера  КамАЗа.
Брызнула кровь, послышался хруст. Рука парня с  новым  обручальным  кольцом,
подхваченная цепью, отлетела на нары.
   Зубья цепи впились в дюраль обшивки. Пиливший не обращал внимания  ни  на
крики шофера, ни на панику,  царившую  в  кунге.  Он  навалился  животом  на
бензопилу, моля Бога лишь о том, чтобы не заглох мотор.
   - Пили! Пили!
   Разбрасывая белые хлопья пенопласта, полотно вышло наружу.  Зубья  задели
за клепочный шов, цепь замерла, мотор заглох.
   - Черт!
   - Это конец...
   Правая рука Усатого поднялась, и он перекрестился. Передние колеса КамАЗа
въехали на распиленный лед. Машина  тяжело  ухнула,  проваливаясь  передком.
Вода хлынула на снег, ледяные глыбы, треща, ломались, всплывали в полынье.
   На несколько секунд КамАЗ замер, выбрасывая из-под задних скатов  снежные
фонтаны. Протекторы добрались до льда и скользили. Затем  машина  качнулась,
задние мосты повисли в воздухе, кабина по самое стекло оказалась в воде.  Но
двигатель  работал,  труба  воздухозаборника  все  еще  находилась   вверху.
Медленно, как в страшном сне, машина скользила, уходя под воду.
   Усатый даже не успел понять, чье  именно  лицо  показалось  в  маленьком,
только голову просунуть, стекле кунга. Да  и  не  мудрено  было  не  узнать:
гримаса  страха,  слезящиеся  глаза,  нос,  расплюснутый  о  стекло.   Затем
послышался выстрел, стекло разлетелось,  и  мужчина,  задыхавшийся  в  дыму,
высунул голову наружу. Он успел еще  схватить  глоток  воздуха,  как  задние
колеса соскользнули с ровно опиленной кромки льда, и машина с шумом упала  в
воду, скребя задней стенкой кунга по острой кромке Льда.
   Шшшшш..!
   Голову отрезало, будто ножницами: высоко подскочив, она звонко  ударилась
о лед, подпрыгнула  и  улетела  в  воду.  КамАЗ  на  секунду  исчез,  затем,
благодаря воздуху, сохранившемуся в  кунге,  с  шумом,  разбрасывая  льдины,
всплыл, завалившись на бок, и вновь, пуская пузыри, медленно исчез в  черной
ледяной воде.
   Глаза Усатого округлились, он даже забыл, что нужно дышать. Зубы выбивали
мелкую дробь. Он крепко сжал кулаки и боялся двинуться с места. Усатый стоял
один на льду озера. Сколько хватал взгляд - ни человеческого жилья, ни  даже
признаков жизни.
   - Во бля...
   И тут совсем неподалеку от него, словно черт, выскакивающий из табакерки,
из снега поднялся  Полковник,  отряхнулся.  И  это  появление  произвело  на
Усатого куда большее впечатление, чем  исчезновение  КамАЗа  с  людьми  подо
льдом озера.
   Наверное, в кунге еще кто-нибудь был жив, ловил ртом остатки наполненного
слезоточивым газом воздуха, скопившегося под самым  потолком,  а  Полковник,
улыбаясь, подошел к Усатому и хлопнул его по плечу.
   Усатый моргнул, хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
   - Я обещал пива, - весело  произнес  Полковник,  -  на,  держи,  -  и  он
протянул поллитровую жестянку датского пива с изображенным  на  черном  фоне
белым медведем.
   - О.., о.., о-ни... - проговорил Усатый ненатурально  высоким  голосом  и
показал пальцем в ледяное крошево, чуть покачивавшееся от  поднимавшихся  со
дна пузырей. Ему мерещилась в полынье отрезанная голова.
   - Что?
   - Онииии?
   - Да, они, - спокойно согласился Полковник.
   - Зачем?
   - На двоих делить легче, чем на десятерых.  Да  и  Николаю  обидно  будет
попасть на тот свет без хорошей компании.
   - Зачем? - повторил Усатый.
   - Да успокойся ты, выпей пивка.
   Полковник, понимая, что  обезумевший  Усатый  сам  не  откроет  жестянку,
рванул за колечко и прямо-таки заставил своего подручного сделать  несколько
глотков.
   - Ты подумай, на два делить куда легче. Да и свидетелей меньше.
   Усатый потряс головой, отказываясь верить в то, что произошло.
   - Ыыы...
   - Чего испугался? Ты же жив, - расхохотался Полковник, несильно толкая  в
грудь Усатого. - Да ты и не знал никого из этих людей раньше, какая разница,
живы они или... - говоривший  перевел  взгляд  на  ледяное  крошево,  -  или
утонули.
   - А я? Почему я остался?
   - Не задавай глупых вопросов, - подбодрил его Полковник, -  раз  остался,
значит нужен мне.
   - Ты.., ты... - заикаясь, начал Усатый.
   - Ты хочешь сказать, я не правильно сделал, отправив их на тот свет?
   - Ты.., ты...
   - Или может,  я  не  правильно  сделал,  оставив  в  живых  тебя?  Ну-ка,
улыбнись! - резко крикнул Полковник. - Улыбка!
   Усатый, как марионетка, тут же раздвинул губы в  подобострастной  улыбке,
но глаза его при этом оставались смертельно испуганными.
   - Вот так-то лучше, - Полковник прошелся вокруг Усатого. - А.., теперь  я
понял, - протянул он,  -  переживаешь,  что  автомат  свой  в  кунге  забыл?
Боишься, пристрелю тебя?
   Усатый кивнул.
   - Не бойся, - Полковник порылся в сумке и протянул Усатому пистолет.
   - Не-а...
   - Бери!
   Усатый замер, положив пальцы на защелку, державшую обойму.
   - Можешь посмотреть, заряжен.
   - Сейчас...
   И  впрямь,  в  обойме  оказалось  несколько  патронов.  Тут  из-за   леса
послышался стрекот. Усатый пригнул голову, готовый бежать.
   - Это за нами, - бесстрастно произнес Полковник и широко расставил ноги.
   Стрекот приближался,  вскоре  над  лесом  показался  вертолет  странного,
грязно-голубого цвета. Ни бортовых номеров, ни опознавательных знаков.
   - Эге-гей!
   Полковник вскинул руки и замахал ими над головой. Вертолет  пронесся  над
озером, низко - обдав людей, стоявших на льду, сильным упругим ветром.
   - Не бойся, свои.
   Заложив вираж, вертолет развернулся  и  медленно  проплыв  над  полыньей,
опустился метрах в ста от замершего КамАЗа с трейлером. Распахнулись  ворота
грузового отсека.
   - А теперь быстро! - скомандовал Полковник, потащив Усатого к трейлеру.
   - Бегу, бегу Тяжелые ящики вдвоем было не  поднять.  Полковник  раскрутил
проволоку, снял крышку и взял на руки один  из  цилиндров.  Он  держал  его,
прижав к себе, скрежеща от натуги зубами.  А  затем,  шатаясь  под  тяжестью
цилиндра,