ты  оказался
прав, теперь я поняла, что мне хотелось именно этого.
     - Слова всегда врут, - напомнил Сиверов.
      -  Извини, что заставила тебя нервничать, - сделав над
собой  усилие, произнесла Ирина. - Я знаю, о чем ты подумал,
-  добавила  она. - Такие слова может сказать  жена,  но  не
любовница. Да?
     - Ты угадала.

                           Глава 8

      Теплоход, гордо носивший в советское время имя Павлика
Морозова,  стоял в Коломенском возле запасной  пристани.  Из
рубки   можно   было   рассмотреть  островерхую   колокольню
знаменитого   храма.   Теперь   теплоход   носил   абсолютно
нейтральное  название - "Анжелика". Так звали любовницу  его
владельца.
     Судно выглядело лучше, чем в тот день, когда сходило со
стапелей   судостроительного  завода.   Исчезли   деревянные
лавочки,  простые  стальные поручни  заменили  на  латунные.
Крашеного  дерева нигде не было - сплошь желтое, пропитанное
специальным составом и покрытое лаком. Небольшой корабельный
колокол сиял ничуть не слабее, чем солнце.
     На первый взгляд могло показаться, что на самом корабле
и   на   пристани   никого  нет.  Стоит   себе   готовый   к
увеселительной прогулке теплоход, и никому до него нет дела.
      Глеб  Сиверов  легко  сбежал по откосу  и  задержался,
совсем  немного не добравшись до настила пристани. Бейсболка
с  длинным  козырьком, отбрасывающим на  лицо  тень,  темные
.g*(,  трехдневная щетина, которую так не любила Быстрицкая,
покрывала его щеки.
     Он знал, что безжизненность судна всего лишь видимость.
Генерал  Потапчук предупредил Слепого о том,  что  на  судне
постоянно дежурят люди олигархов. Иногда наведывается и  сам
начальник охраны Прохоров.
      На  Глеба пока никто не обратил внимания. Мало ли  кто
гуляет   в   парке.  Пяти  минут  хватило,   чтобы   оценить
обстановку.    Иллюминаторы   надстройки    были    довольно
маленькими.  Рассмотреть  целиком,  что  происходит  внутри,
почти   невозможно.  Но  если  долго  наблюдать  за  изредка
мелькающими  тенями, то можно даже сосчитать, сколько  людей
находится внутри.
      "Трое, - наконец определился Сиверов, - и еще  двое  в
деревянной будке возле входа на пристань".
      Охранники, сидевшие в будке, вели себя менее  скрытно.
Из-за   приоткрытой  двери  струился  легкий  дым   сигарет.
Охранники играли в карты. Еще неделю тому назад колода  была
новенькой,  теперь  же  она засалилась,  у  карт  заломились
уголки.  Оба  игрока знали больше половины карт по  рубашке,
поэтому   игра  приобретала  особый  интерес,  то   и   дело
вспыхивали споры.
     - Что ты мне даму не в масть подсовываешь, когда у тебя
есть трефовая десятка, - возмутился охранник.
     - Ты не должен знать, что она у меня на руках. Может, я
ее в следующий раз из колоды возьму.
     - Но она у тебя есть.
      -  Будем исходить из того, что ты не должен знать о ее
существовании.
      -  Тогда игра закончена, - охранник зло бросил на стол
веер из карт и вышел на улицу.
      Он  стоял,  щурясь  от  яркого  солнца.  Когда  что-то
охраняешь   и   долго  ничего  не  случается,   бдительность
потихоньку   притупляется.  Осоловевшими  глазами   охранник
медленно  обвел  окрестности, даже  не  задержав  взгляд  на
Сиверове.
     - Вашу мать... - громко произнес охранник, потягиваясь.
     Под полой куртки мелькнула ручка пистолета.
      -  Сколько  нам еще здесь торчать? - бросил  он  через
плечо.
     - Сколько надо, - резонно ответил его напарник.
      - Совсем с ума хозяин сошел. Не знаешь, когда Прохоров
приезжает?
     - Когда захочет, тогда и приедет.
     - Ни хрена ты не знаешь.
      Охранник вразвалочку двинулся по пристани к теплоходу,
преодолел узкий деревянный мостик с веревкой вместо перил  и
скрылся в надстройке.
     "Хорошо, что я сюда наведался", - подумал Глеб Сиверов,
разглядывая  теплоход. То описание, которое предоставил  ему
Потапчук,  относилось к прошлой жизни судна, когда  оно  еще
называлось "Павлик Морозов".
      Реконструкцию,  наверное,  проводили  без  составления
документации, целиком полагаясь на вкус нового  хозяина.  На
-.a.".)  части палубы располагались барная стойка, небольшое
возвышение  для оркестра и площадка для танцев. На  кормовой
части  палубы  были  оборудованы места  для  рыбалки.  Чтобы
гостям  не  испортил настроение внезапный  дождь,  над  всей
палубой   был   натянут  навес  из  тонкого   гофрированного
алюминия.
      Наверняка,  под  палубой  была  парочка  уютных  кают-
кабинетиков. За круглыми бортовыми иллюминаторами  виднелись
бордовые занавески, шитые золотом.
     "Выглядят они чрезвычайно развратно", - решил Глеб.
     С палубы в трюм вела крутая лестница, устланная ковром,
слишком  шикарным  для  того, чтобы им  пользовались  только
члены команды.
      "Называть теплоход именем любовницы, - подумал Глеб, -
то же самое, что выколоть на груди "Таня я тебя не забуду".
      Сиверов  вышел из-за дерева и неторопливо  двинулся  к
причалу. Он шел, дымя сигареткой, словно не замечал  дощатой
будки,  в  которой  расположился охранник. Так  спохватился,
лишь когда услышал звуки шагов по гулким доскам настила.
      - Эй, мужик! - крикнул охранник. - Дальше идти нельзя.
Видишь белую линию? До нее - можно, а за нее - нет.
     - Почему?
      -  За  ней начинается частная собственность,  -  гордо
заявил охранник.
     - Ты, что ли, владелец? - рассмеялся Сиверов.
     Охранник наконец удосужился выбраться из своей будки.
     - Может и я, тебе-то какая разница?
      - Никакой. Корабль красивый, - добавил Глеб, став так,
что  носки  его ботинок оказались вровень с белой линией.  -
Сколько стоит?
     - Что стоит? - не понял охранник.
     - Покататься на кораблике с барышней.
     - Это раньше ты на нем за тридцать копеек покатался бы,
теперь это удовольствие не для всех.
      -  Зря.  Мужик, времена меняются. Сегодня на нем  один
человек катается, завтра - другой.
     - Не понял.
      -  Частная собственность имеет свойство из рук в  руки
переходить.
     - А...
      Глеб  медленно  повернулся и пошел к берегу.  Охранник
какое-то  время растерянно смотрел ему в спину.  Сиверов  не
вызвал у него абсолютно никаких подозрений. "Заинтересовался
мужик  кораблем.  В  самом  деле, игрушка  стоящая,  дорогая
только, не в смысле купить, а в смысле содержать. Не каждому
по карману".

                             ***

      Накануне  вечером Глеб Сиверов связался с  Потапчуком.
Тот подтвердил, что прогулочный теплоход "Анжелика" готов  к
отплытию, продукты завезены, ждут гостей.
      -  Юшкевич точно будет? - переспросил у генерала  Глеб
Сиверов.
     Именно эта фамилия интересовала его больше всего.
      -  Судя  по  количеству стульев, которые  привезли  на
теплоход, компания ожидается довольно большая.
     - Поточнее нельзя?
     - Нет, Глеб Петрович. Чувствую, будут гости, которых мы
с тобой не ждали.
     - Кто охраняет мероприятие?
     - Наверное, Прохоров, - неопределенно сказал Потапчук.
     Ему и самому мало было известно о том, что готовится на
теплоходе,  но  то,  что это не простое празднование  юбилея
одного  из  филиалов, не вызывало сомнений. Сиверову,  ясное
дело,  хотелось  знать  больше,  но  он  понимал:  Потапчуку
приходится   действовать  неофициально.  За  каждое   лишнее
движение  с  него  могут снять голову. Это  же  не  шутка  -
устроить   слежку  за  одним  из  первых  лиц  президентской
администрации.
     - Я постараюсь, - сказал Глеб.
      Сиверов  на  этот раз домой не возвращался.  Все,  что
нужно,  имелось в мансарде. Ему не хотелось вновь переживать
разговор  с  Быстрицкой, поскольку предыдущий надолго  выбил
его   из  колеи.  Сиверов,  как  и  все  мужчины,  не  любил
чувствовать себя виноватым.
      Уже смеркалось, когда Глеб поставил машину на стоянку.
Одет он был в рыбацкий комбинезон; удочки и спортивная сумка
лежали в багажнике. Он взглянул на часы. Теплоход должен был
отчалить от причала в Коломенском через час.
     Гулять будут всю ночь и за городом. На берег не сойдут,
иначе  зачем тогда столы и стулья. К чему избегать комфорта,
когда на судне все приготовлено по высшему разряду.
      Прохожих было мало. Сиверов медленно прошел по  мосту,
облокотился  на поручни, долго смотрел вниз в  черную  воду.
Затем  извлек  из  спортивной  сумки  маленький  бинокль  и,
облокотясь  на  перила,  приложил его  к  глазам,  навел  на
сияющий огнями теплоход.
      Он  видел, как к набережной подруливают одна за другой
машины.  По  номерам Сиверов определил, какая машина  какому
ведомству  принадлежит.  Половина приглашенных  гостей  были
государственными  чиновниками. Было  несколько  "Вольво"  из
государственной  думы  - с мигалками  и  прочей  хренью,  до
которой  так  падки  депутаты. Один  автомобиль  принадлежал
Совету безопасности. Кто именно на нем приехал, Глеб, как ни
старался,  рассмотреть не смог - это был  человек  в  черном
костюме  с невыразительным лицом. Охранники опекали его  так
плотно,  словно  закрывали телами  от  выстрела  снайперской
винтовки.
       "Хорошо  работает  охрана.  У  Совбеза  всегда   были
профессионалы, и сейчас там работают на совесть. Ничего,  на
каждую  хитрую  задницу  есть свое средство.  Я  вас  полечу
немного".
      Глеба  удивляло  то, что чуть ли не с каждым  мужчиной
была  дама.  Обычно,  когда  идут  деловые  переговоры,  дам
намного  меньше. Здесь же явно намеревались  под  прикрытием
торжества решить какие-то свои делишки, а может быть, дела.
     - Ну вот и все, - пробормотал Глеб, когда стоянка перед
/`(g  +.,  опустела и охранники пробежали по  набережной,  а
затем подняли мостик со свежепокрашенными перилами.
      И  тут  произошло что-то странное, нарушившее  плавное
течение  жизни.  К набережной на большой скорости  подлетела
белая "Волга". Номера были частные.
     - Кто же это, большие люди на "Волгах" теперь не ездят,
если не считать любителя отечественного автомобилестроения -
московского  мэра.  Но эта машина явно ему  не  принадлежит.
Машина без мигалки, без антенн. Самая обычная, старая.
       Из   машины   несколько   раз  просигналили.   Охрана
засуетилась.  Мостик медленно опустили  назад.  Сам  Данилов
вышел  встретить гостя. Приехавший повернулся в профиль  как
раз в тот момент, когда пожимал Данилову руку.
      "Ба!  Вот  это уже любопытно, - изумился Глеб,  -  сам
полковник  Кривошеев  прибыл  на  тусовку.  Официально  его,
насколько  мне  известно,  никто  не  приглашал.  Но  вполне
возможно,  что  он  -  самый главный  гость,  а  главных  не
приглашают,  они  приходят  сами,  если  сочтут  свой  визит
нужным".
      Если  бы  опоздал  простой депутатик  или  даже  лидер
фракции,  мостик  вряд ли опустили бы. Пароход  бы  медленно
отплыл,  поморгав огоньками опоздавшему пассажиру, и  уплыл,
растаяв  в  ночной  мгле. Дамы, опершись на  перила  палубы,
послали   бы  несколько  воздушных  поцелуев,  помахали   бы
невезунчику  рукой. Сейчас же все произошло иначе.  Теплоход
развернулся,   вода   у  бортов  забурлила,   огоньки,   как
показалось  Сиверову, засверкали ярче, и  корабль  поплыл  к
мосту.
      Со стороны Глеб напоминал обыкновенного зеваку-рыбака,
у  которого  не заладилась рыбалка, а домой возвращаться  не
хочется.  Вот  он  и  застрял на мосту, любуясь  на  реку  и
раздумывая,  куда бы податься. Может, пойти  в  гаражи  и  с
мужиками  выпить, а может, еще постоять, покурить, стряхивая
пепел в реку, а затем, швырнув вниз окурок, посмотреть,  как
рубиновая точка, быстро уменьшаясь, исчезнет в черной воде.
       Пароход  медленно  приближался.  Сиверов  уже  слышал
музыку,  летящую над гладью реки, - Пора, - пробормотал  он,
перелезая через перила и пристегивая к ремню карабин.
     Веревку он держал в руках, свободный конец был привязан
к тумбе ограждений.
      -  Ну же, ну... - шептал Сиверов, медленно в уме  ведя
обратный отсчет, - ..десять, девять...
      Он лег, чтобы его никто не увидел с парохода. Никто на
мост  и  не  смотрел.  Все  были слишком  поглощены  началом
торжества.  И  охрана - вся, что была на теплоходе,  -  была
уверена,  что  никто  чужой на борт не проник  и  они  могут
расслабиться до тех пор, пока гости не примут  лишнее  и  не
начнут  выяснять, кто из них важнее, не начнут  высказывать,
как с трибуны, свои политические взгляды, понося на чем свет
оппонента. Тогда возможна и небольшая потасовка. К  счастью,
Жириновского не было, значит, все пройдет относительно тихо.
Во всяком случае, за борт никого не сбросят.
       Гости  разбирали  бокалы  с  шампанским.  Фуршет  уже
начался.  Небольшой  оркестр  вовсю  наяривал  "Подмосковные
"%g%` ". Теплоход заходил под мост.
      -  С  Богом,  -  сказал Глеб, ногами  отталкиваясь  от
парапета.
      Веревка  качнулась, и Сиверов, как опытный  альпинист,
заскользил   вниз.  Все  произошло  именно   так,   как   он
рассчитывал,  с  точностью до сантиметра. Глеб  опустился  в
метре  от  рубки,  мгновенно отстегнул  карабин  и,  натянув
веревку, дал свободному концу выскочить, затем бросил  ее  в
реку. Веревка исчезла в бурлящем потоке.
     Секунд десять Сиверов сидел на корточках, прислушиваясь
к  разговору двух охранников. Они стояли у борта  и  курили.
Глеб  видел их затылки. У каждого имелись наушник и выносной
микрофон.
     Говорили охранники, как обычно, не о работе, а о бабах.
О  чем  еще  может мечтать здоровый мужик, которому  сегодня
нельзя  выпить  ни грамма спиртного, нельзя ни  с  кем  даже
потанцевать? Можно лишь пожирать дам глазами, вдыхать аромат
дорогих  сигарет да сглатывать слюни, глядя на разнообразные
закуски.
     - Ты видел ту бабу?
     - Которую?
      -  Она с депутатом-либералом приехала. Ты видел, какая
на ней блузка?
      -  Видел,  - облизнувшись, со вздохом произнес  второй
охранник,  -  дырчатая вся, словно сеть  рыболовная,  а  под
сетью - ничегошеньки нет.
      -  Соски,  как каменные, сквозь дырки в крупной  вязке
наружу торчат. Она бы еще кольца в них всунула, как в уши. И
специально,  сука,  перла прямо на меня, чтобы  грудью  меня
коснуться.
     - Можно подумать, ты отскочил.
      - Отскочил, работу терять не хочется. В другое время и
в другом месте я бы на депутата хрен забил, я бы его бабенку
оприходовал, как нечего делать.
      -  Денег у тебя не хватит, - философски заметил второй
охранник.
      -  Ей, ты знаешь, на деньги уже, наверное, смотреть не
хочется.  Они у нее из задницы пачками торчат. Ей что  надо?
Ей мужик нужен хороший, а не депутат старый, потрепанный.
      -  Думаю, что и мужиков у нее хватает. Улучив  момент,
Сиверов  бесшумно спрыгнул на палубу, прокрался у надстройки
прямо за спиной охранников. Те даже не пошевелились, занятые
обсуждением очередной дамы, прибывшей в слишком короткой  на
их  взгляд  юбке. Их крепкие затылки напомнили Сиверову  два
булыжника у обочины дороги. "Придурки", - подумал он, быстро
сбегая   по   металлической   лесенке   вниз,   туда,    где
располагались каюты. Открыл первую попавшуюся дверь. В узком
коридоре  появился  охранник, который не  успел  рассмотреть
Сиверова, быстро проскользнувшего в каюту.
      На  этот  раз  Глебу повезло. Каюта  была  пуста.  Две
кровати аккуратно застелены. На столике ваза с цветами. Глеб
закрыл  за  собой дверь, быстро снял комбинезон и остался  в
костюме при галстуке.
      Охранник  остановился у двери, негромко, но настойчиво
/.abcg +.
     - Что надо? - буркнул из-за двери Сиверов.
     - Это охрана.
      -  Ну  и  что из того, что ты охрана, а я  депутат.  В
туалет сходить не дают...
     - Извините, - произнес охранник, скривив рот, и остался
ждать.
      Глеб с облегчением вздохнул. Естественно, он был готов
к  тому, что охранник попытается войти. Тогда с ним пришлось
бы  разобраться другим способом, более простым  и  надежным.
Разобравшись,  пришлось бы засунуть его под  кровать,  туда,
куда  обычно  складывают чемоданы и  где  сейчас  лежит  его
комбинезон.
     Немного постояв у зеркала, Сиверов причесался, поправил
узел галстука и осмотрел себя.
      -  Мужчина  хоть куда. В таком виде  можно  и  в  ЗАГС
явиться, сразу за жениха примут.
      Он вытащил из вазы, стоявшей на столике в каюте, букет
цветов,  дорогой, стоивший никак не меньше двадцати  баксов.
Небрежно  и  элегантно  стряхнул  со  стеблей  воду,   потом
промакнул их салфеткой, сунул в рот сигарету, зажигать ее не
стал,  и  появился  в  коридоре этаким  хлыщом.  На  лацкане
пиджака поблескивал депутатский значок.
      Охранник  даже  хмыкнул. Никогда  ему  не  приходилось
видеть таких молодцеватых и элегантных депутатов.
     - Земляк, огонька не подбросишь? Сиверов остановился, с
торчащей  в губах сигаретой подался вперед, словно хотел  ею
прикоснуться  к  кончику  носа  охранника.  Тот  отшатнулся,
растерялся и почему-то схватился за кобуру.
     - Не шали, земляк.
     - Извините, привычка.
      -  Понятно...  Из  какого  подразделения  будешь,  что
прошел?  -  заметив шрам у левого уха охранника, осведомился
Сиверов.
      Тот  что-то пробурчал про седьмое управление и наконец
щелкнул  бензиновой  зажигалкой. Глеб прикурил  и  умудрился
задуть огонек, не вынимая сигареты изо рта.
     - Спасибо, браток, - он фамильярно хлопнул охранника по
плечу и удалился, обдав его запахом дорогого одеколона.
      -  Везет  же  некоторым,  - пробурчал  охранник,  -  и
здоровье  у него есть, бабок, наверное, немерено и должность
не  маленькая. А я за свои три сотни горбатиться должен  как
проклятый.   Сейчас  напьется  как  свинья,  начнет   посуду
крошить,  бабу  снимет,  какую  пожелает,  может   в   каюте
наблевать, и ничего ему не сделаешь. Вытрут, уберут, обмоют,
еще  и  извиняться  примутся, в глаза  заглядывая.  Вот  это
счастье, вот это жизнь!
      Сиверов  смешался с толпой и выглядел среди  разодетых
мужчин   и   элегантных   дам  абсолютно   своим.   Вдобавок
разноцветные  лампочки подсветки, громкая  музыка,  хохот  и
выкрики  изменяли людей до неузнаваемости. Со вторым бокалом
шампанского исчезла чопорность, узлы галстуков расслабились,
пиджаки расстегнулись. Все вели себя раскованно.
       Сиверов  сразу  понял,  что  будет  лучше,  если   он
$%/cb  ba*()  значок снимет, спрячет в карман. Депутатов  на
палубе  хватало. А эти своих знают, как волк знает  всех  из
своей  стаи.  Чиновники принимали его здесь  за  бизнесмена,
бизнесмены  -  за чиновника, а депутаты вообще  ни  за  кого
Сиверова не принимали. Ходит себе мужчина и пусть ходит,  не
шумит,  не  орет,  ни к кому не цепляется.  Раз  пустили  на
теплоход,  значит,  свой  в доску.  Лишних  людей  здесь  не
держат.
      Глеб  старался не спускать глаз с Данилова и Ленского.
Те  держались  вместе, словно приросли  друг  к  другу,  как
сиамские близнецы. И немудрено - где медь, там и никель, где
никель, там и медь.
      Кривошеев  держался поодаль. Он не привык  к  подобным
тусовкам.  Он  не  пил, лишь держал в  руках  бокал,  полный
шампанского.
      "Значит,  будут говорить о деле, - подумал Глеб.  -  О
делах   всегда  говорят  на  трезвую  голову".   С   бокалом
шампанского он подошел к Кириллу Андреевичу Кривошееву:
        -   Извините   великодушно,   по-моему,   меня   вам
представляли?
      -  Кривошеев  вел  себя на борту теплохода  "Анжелика"
совершенно  непринужденно, как ведет себя  человек,  который
находится здесь по праву, по долгу службы.
      -  Нет,  вы,  наверное, ошиблись.  Мы  не  встречались
раньше.
      -  Что  ж, жаль, человек вы приятный. Я людей насквозь
вижу,  с первого взгляда, - Глеб одарил полковника налоговой
полиции счастливой улыбкой и отошел в сторону.
      "В  любой  компании есть завсегдатаи, - рассуждал  про
себя  Сиверов, - те, кто не пропускает ни одной из  тусовок,
кто всегда в курсе событий. Искать таких людей среди мужчин,
во   всяком   случае,  здесь,  где  собра