них  дворов  и  темными  арбатскими  переулками  заспешил  в   свою
мастерскую.

***

   Он успел  принять  душ,  когда  зазвонил  телефон,  и  через  полчаса
полковник Поливанов был в мастерской Глеба Сиверова.
   Глеб, сидя в кресле, рассказал то немногое, что ему удалось узнать.
   - Надо действовать быстрее, как можно быстрее.
   Мы возьмем того, что остался в "топоте". Может быть, он заговорит,  -
сказал полковник, связываясь по телефону со своими людьми.
   - Вряд ли вы узнаете от него что-то  нужное.  Хотя...  -  Глеб  пожал
плечами. - Может, и удастся. Но это будет не скоро, я его сильно... -  и
Глеб, недоговорив, махнул рукой.
   - Генерала  вызывали  наверх.  Срочно  нужны  результаты,  -  сообщил
полковник. - Я по своей линии делаю все, что в моих силах.  Мы  пытаемся
выяснить, каким образом наркотики переправляются через границу.
   И у нас уже есть одна зацепка.
   Глеб поднял голову, на его лице застыл вопрос.
   - Да-да, есть зацепка. Но пока говорить об этом рано,  -  официальным
тоном  произнес  полковник.  -  Как  только  будет   более   достоверная
информация, как только появятся  конкретные  факты,  я  поставлю  вас  в
известность.
   Глеб кивнул и рассказал о втором нападавшем.
   Полковник досадливо поморщился, узнав, что один из следивших уже труп
и не может быть полезным для расследования.
   -  Есть  некто  Савельев,  -   сообщил   Глеб,   -   зовут   Владимир
Владиславович. Надо навести о нем справки, проверить по всем картотекам.
Может быть, это наведет на какой-нибудь след.
   - Да, я этим займусь, - сказал Поливанов. - Буду держать вас в курсе.
   Они простились.
   На этот раз Поливанов не произвел того настораживающего  впечатления,
которое он оставил после предыдущей встречи.
   Глеб ходил по мастерской, пытаясь размышлять.  Интуиция  подсказывала
ему, что пока еще он не ухватил ту нить, которая может  привести  его  к
разгадке.
   Он приподнял одну из блестящих пластин жалюзи и  взглянул  на  спящий
город. Только в редких окнах горел свет.
   Глеб почувствовал усталость. Она тяжело  навалилась  на  него,  мысли
путались. Он не мог сосредоточиться, не мог принять никакого решения.
   И как всегда в таких случаях, он включил музыку.
   Зазвучал оркестр, и звуки  музыки  захватили  Глеба,  унесли  куда-то
далеко. Он воспарил. Ему сделалось легко, но мозг продолжал работать.
   Глебу вспомнился один случай.

***

   Случай никак не был связан с тем, что происходило сейчас. И Глеб даже
не пытался увязать его с настоящим Он просто вспоминал.  Это  опять  был
Афганистан - далекая, выжженная солнцем земля.
   Его подняли на рассвете и вызвали к командиру.
   Глеб вошел в палатку  подполковника.  Там  было  накурено,  на  столе
стояла большая чашка с чаем.
   - Садись, садись, -  предложил  подполковник,  прикуривая  неизвестно
какую по счету сигарету - пепельница была полна окурков. - Вот,  смотри,
- подполковник развернул подробную карту. - Видишь эти горы?
   Видишь вот это селение? Оно стоит в долине.  По  сообщениям  разведки
там находилось крупное войсковое соединение душманов. Наша авиация вчера
бомбила это селение.
   Глеб перевел взгляд  с  карты  на  командира.  Щека  и  веко  у  того
подергивались. Он жадно курил.
   - Сейчас там, где-то вот в этом квадрате, в этой зоне находится  один
человек, полковник Зверев, герой Советского Союза.  Он  вел  эскадрильи.
Они атаковали.
   И когда самолеты разворачивались, заходя  для  вторичной  атаки,  его
"МиГ" сбили. Полковник катапультировался...
   Глеб  всматривался  в  карту.  Сплошные   горы,   безлюдные   ущелья,
непроходимые тропы.
   - То, что  полковник  Зверев  катапультировался,  видели  пилоты  его
эскадрильи. Но они, конечно же, ничего не могли  сделать.  И  сейчас,  я
думаю, за полковником идет охота. Его надо найти живым или  мертвым.  Мы
послали туда две группы, вернее,  группы  были  не  наши,  туда  послали
десантников. Но насколько я понимаю, их  уничтожили.  Так  что  придется
отправиться в горы тебе.
   Сколько тебе надо людей?
   Глеб немного подумал, глядя на карту.
   - Я возьму человек шесть. Я сам отберу людей.
   - Это очень важно.  Пойми,  капитан,  это  очень  важно,  -  повторил
подполковник, давя окурок в полной пепельнице.

***

   Через чае вертолеты  уже  были  подняты  в  воздух.  Они  прошли  над
селением, которое  бомбили  самолеты  Зверева  -  вместо  селения  зияла
выжженная пустыня.  Затем  нашли  площадку,  и  Глеб  со  своими  людьми
высадился.
   Вертолеты вернулись на базу. Глеб по рации сообщил, что  он  добрался
до места и начинает поиск.
   В успехе операции Глеб сомневался, ведь уже прошли целые сутки, а эта
территория плотно контролировалась душманами. Тем более,  местность  они
знали, это были их горы, их земля.
   Перед посадкой в вертолет подполковник обнял Глеба и сказал:
   - Надежд у меня мало. И, честно признаться, капитан, я не думаю,  что
вы найдете полковника. Но если кто-то и сможет  с  этим  справиться,  то
только ты и твои люди.
   - Попробую. Сделаю все, что в моих силах.
   Он помнил  глаза  подполковника,  помнил  тот  прощальный  взгляд,  в
котором была безысходность.
   Двое суток блуждали в поисках Глеб Сиверов  и  его  маленький  отряд.
Дважды они нарывались на засады, и  Глеб  потерял  троих,  а  двое  были
ранены и двигались с трудом. Через  полтора  дня  Глеб  потерял  и  этих
людей.
   Он остался один и уже приготовился к худшему, понимая, что  жить  ему
осталось недолго, может, несколько часов, а может, несколько  минут.  Он
уже не думал о полковнике, не думал даже о себе. Какое-то безразличие ко
всему охватило Глеба.  Он  брел  по  ущельям,  поднимался  на  перевалы,
пробирался над обрывами.
   И ему повезло. Возможно, это была случайность, а может,  удача  -  та
удача, в которую Глеб всегда верил.
   Он нашел полковника, вернее, вначале нашел его след и пошел по  этому
следу. Полковник Зверев был ранен. Он лежал в тени камня, сжимая в  руке
пистолет, в котором остался лишь один патрон.
   И только чудо спасло Глеба от выстрела в упор. Он успел  отскочить  в
сторону, и пуля прошла в нескольких сантиметрах от его головы.
   - Полковник! Полковник! - закричал Глеб. - Ты что делаешь, твою мать!
   Раненый полковник поднялся из-за камня. Его  левая  рука  безжизненно
висела, нога была перевязана, все лицо и тело были  в  ссадинах,  одежда
превратилась в лохмотья.
   - Ты кто? - закричал полковник, уже близкий к истерике.
   - Капитан Сиверов, - представился Глеб. - Меня послали,  чтобы  найти
вас.
   - Пить, капитан, пить . У тебя есть вода?
   Глеб подал флягу, в которой оставалось еще немного воды.
   Затем полковник рассказал, как все случилось.
   И Глеб вновь изумился той простой истине,  что  на  свете  существует
удача и она сопутствует смелым и отчаянным.
   Теперь им предстояло выбираться к своим. У них не было рации, не было
воды. Раненый полковник двигался с трудом, опираясь на суковатую  палку,
найденную в горах...
   Трое суток пробирались они через горы.
   Глеб нес полковника на плечах и, хотя сам шатался, едва не падал,  но
тащил его вперед.
   - Брось меня, капитан, брось, уходи,  -  просил  Сиверова  полковник,
приходя в себя.
   У Зверева  был  жар.  И  Глеб  полагал,  что  у  полковника  началась
гангрена.
   - Брось, брось меня, - шептал Зверев, затем опять впадал  в  забытье,
что-то бессвязно бормотал, в бреду выкрикивал  команды:  "Второе  звено,
атакуй! Первое звено, прикройте!"
   Иногда полковник кричал очень громко, и  это  пугало  Глеба.  Капитан
останавливался, опускал полковника на землю и закрывал ему рот.
   - Тише, тише, полковник, нас могут услышать.
   Дважды они нарывались на душманов, и дважды им удавалось уйти.
   Как они вышли к своим, Глеб помнил смутно, хорошо запомнил  удивление
на лице подполковника.
   - Мы тебя уже похоронили.
   - Рано, товарищ  подполковник,  -  пересохшими,  растрескавшимися  от
солнца и жажды губами прошептал Глеб, - рано меня хоронить.
   - Да-да, рано, капитан. Молодчина. Ты сделал невозможное.
   - Я потерял людей... Всех своих людей.
   Подполковник ничего не ответил...

***

   Там было хорошо, там было все понятно: вот - свои, вот - враги.
   А здесь? Здесь все перепутано - кто  свой,  кто  враг?..  Разобраться
очень  сложно.  Иногда  Глеб  думал,  что  война   хороша   ясностью   и
определенностью. Он ненавидел войну. Но тогда это была его профессия. Он
был  вынужден  делать  то,  что  приказывали.  Был  вынужден  прыгать  с
парашютом, кого-то спасать, кого-то уничтожать.
   Тогда он вынес полковника Зверева Но через  неделю  Глеб  узнал,  что
полковник Зверев скончался в госпитале И это вызвало такую досаду, такую
злость на самого себя, что Глеб два дня ни с кем не разговаривал, а пил,
спрятавшись в своей палатке.
   "Вот как бывает... Я сделал  все,  что  мог.  Погибли  люди,  молодые
парни. Я нашел полковника, принес его. Но судьба сыграла злую  шутку  и,
подарив было удачу, забрала у полковника жизнь. И вместе  с  его  жизнью
забрала жизни молодых парней".

***

   - Лучше об этом не думать! - приказал себе Глеб.

***

   Люди Поливанова нашли "тойоту", в которой Глеб оставил одного из тех,
кто следил за ним. Мужчина был жив. Его отвезли в реанимацию, но  он  не
приходил в себя.
   -  Сделайте  все  возможное,  он  должен  жить,  -  просил  полковник
Поливанов врачей. - Он мне нужен, я должен его допросить.
   - Мы делаем все, что в наших силах, - сказал седой хирург, - но мы же
не боги. У него перебиты шейные позвонки и сломано четыре ребра.  Шансов
на то, что он останется в живых, очень мало, очень...
   А утром, так и не придя в себя, человек  Савельева  умер.  Оборвалась
еще одна нить, которая могла привести к разгадке.
   И сейчас полковник Поливанов понимал: существует только одна  зацепка
- человек, который, возможно, сам ничего не  знает,  который,  возможно,
выполняет функции обыкновенного торговца, - Прищепов Альберт Николаевич.
***

   Эта же нить была в руках Глеба Сиверова. И он  решил  пойти  ва-банк,
ведь времени на длительную разработку у  него  не  было,  решил  прижать
мецената.

***

   В полдень Матвей Фролович Санчуковский встретился с Савельевым.
   Полковник Савельев, вернее, бывший полковник, уже знал,  что  погибли
двое людей, которым он поручил следить за Глебом  Сиверовым.  Информация
исходила от Прищепова И Савельев решил разузнать, что  это  за  человек,
предлагающий Прищепову большие деньги, и не является ли  он  подосланным
агентом.
   - Двое  из  моих  людей  мертвы,  -  сказал  Савельев,  не  глядя  на
Санчуковского.
   - Меня сейчас это абсолютно не интересует. Ты привез документы?
   - Да, - Савельев протянул Матвею Фроловичу тонкую кожаную папку.
   - Здесь все?
   - Да, Матвей Фролович, здесь все цифры, фамилии и даты.
   - У тебя осталась копия этих документов?
   - Нет, это единственный экземпляр.
   - А твоя фамилия здесь есть?
   - Здесь есть и моя фамилия, - сказал Савельев.
   Матвей Фролович поднялся, вытащил  бумаги  из  папки,  приблизился  к
жарко полыхающему камину.
   - Эти бумаги, конечно, очень ценны, и поэтому мы с  тобой  сейчас  их
сожжем.
   На лице  Савельева  появилось  недоуменное  выражение,  а  на  лысине
выступили капельки пота.
   - Зачем?
   - Так надо.
   - Не понял.
   - Я сказал, что так надо.
   Матвей Фролович брал один листок за другим и бросал в  огонь.  Бумага
быстро горела, превращаясь в серый пепел, и вскоре папка была пуста.
   - Вот теперь хорошо. Вот теперь все могут  быть  спокойны.  Как  идут
дела?
   - Нормально, Матвей Фролович.  К  концу  месяца  будет  готова  новая
партия.
   - Это хорошо. Твои специалисты довольны жизнью?
   - Конечно, довольны!  Из  грязи  да  в  князи,  -  ответил  Савельев,
вспоминая  химиков,  которые  стали  богатыми  людьми  за  время  работы
лаборатории.
   - Ну вот и хорошо, если они довольны.  Можешь  заплатить  им  в  этом
месяце побольше. Только следи за ними.
   - Конечно, они постоянно находятся под контролем.
   - Это хорошо.
   Поговорив  еще  минут  пятнадцать,  Санчуковский   отпустил   бывшего
полковника КГБ, и тот, усевшись в свой черный "мерседес", укатил.
   "Хоть  ты  и  умен,  но  дни  твои,  наверное,  сочтены,  -   подумал
Санчуковский, вспоминая разговор с Зубовым. - Да-да, дни твои сочтены. А
то перстни с бриллиантами, костюм из Лондона, шикарная  машина  и  счет,
небось, не слабый где-нибудь за границей..."

***

   Владимир Владиславович Савельев был человеком чрезвычайно  осторожным
и осмотрительным. Уже усевшись на заднее сиденье "мерседеса", он  крепко
задумался над тем, что произошло.  Выражение  его  круглого  лица  стало
настороженным и враждебным, глаза сузились и зло заблестели, а  короткие
пальцы сжались в кулаки.
   "Подставить  решили,  -  размышлял  Савельев.  -  Не  выйдет,  Матвей
Фролович, ой, не выйдет. Плохо же ты меня знаешь. Я тебе  такое  устрою,
что небо с овчинку покажется. Ты меня  еще  попомнишь.  Не  тот  человек
Савельев, с кем можно вот так расправиться, ничего не объясняя и даже не
пытаясь договориться. Я-то знаю, кто за тобой стоит, а  вот  то,  что  я
сделаю, ты не знаешь, это тебе даже в голову не придет. Не надейся,  что
сможешь провести меня. Савельев и не из таких переделок выходил  и  даже
получал  награды.  Это  же  я  закрутил  дело  с  наркотиками,  сам  все
организовал, со всеми договорился, нашел специалистов, создал  маленькую
лабораторию. А львиную долю денег получали вы! Конечно, прикрывали меня,
защищали. Но лучше работать с "ворами в законе", чем  с  вами,  подонки!
Думаете, документы уничтожили - и все?  Э,  нет,  братцы,  у  меня  есть
копии. Я помню все фамилии, и пусть вами  займутся  мои  друзья.  Бывшие
друзья, - прошептал Савельев. - А я в это время буду очень  далеко.  Так
далеко, что вы до меня не сможете дотянуться".
   Наконец-то  бывший  полковник  КГБ  успокоился.  На  его  лице  вновь
появилось добродушное выражение, а взгляд  стал  спокойным.  Его  пухлые
губы зашевелились,  сложились  трубочкой,  и  он  принялся  насвистывать
нехитрую мелодию революционных маршей.
   Охранник, сидевший на переднем сиденье рядом  с  водителем,  повернул
голову и посмотрел на своего шефа.
   - Все хорошо, - сказал Савельев, -  все  очень  хорошо,  ребята.  Все
просто прекрасно.
   "Главное - успеть продать последнюю  партию,  получить  деньги,  и  с
этими деньгами можно уезжать".
   Владимир Владиславович  Савельев  сунул  руку  во  внутренний  карман
своего роскошного плаща, вытащил маленький  блокнот,  раскрыл  последнюю
страницу и, водрузив на нос очки,  стал  вглядываться  в  колонки  цифр,
шевеля губами. На его лице появилась довольная улыбка.
   "Главное - сделать все очень быстро. Провернуть - и смыться".

Глава 13

   Владимир Владиславович Савельев познакомился с Альбертом Николаевичем
Прищеповым  очень  давно  -   когда   еще   был   полковником   Комитета
государственной безопасности.
   Знакомство   произошло   при   довольно   странных   обстоятельствах.
Полковнику  КГБ  было  поручено  дело,  связанное  с  пропажей   большой
коллекции икон новгородской школы XVI века. Расследование вывело его  на
Альберта Николаевича Прищепова, человека тогда еще молодого,  но  уже  с
обширными связями в  дипломатических  кругах  и  кругах  коллекционеров,
реставраторов, художников и торговцев  произведениями  искусства.  Тогда
Савельев ничего не  смог  доказать,  и  Альберта  Николаевича  Прищепова
оставили в покое.
   Прошло полгода. Дело, связанное с коллекцией икон новгородской  школы
уже было закрыто, и Савельев занимался другими делами.
   Но о Прищепове он не забыл. И  вскоре  ему  вновь  удалось  выйти  на
коллекционера. Но сейчас у полковника  КГБ  имелись  улики,  и  Альберту
Николаевичу Прищепову светил довольно большой срок, а  самое  главное  -
срок ему светил с конфискацией имущества.
   Разговор между полковником  и  тогда  еще  начинающим  коллекционером
произошел с глазу на глаз, и  они  смогли  договориться.  Полковник  КГБ
получил довольно крупную по тем временам взятку,  а  Альберт  Николаевич
Прищепов остался на свободе.
   С тех пор и пошло.
   Полковник  Савельев  встречался  с  Прищеповым  довольно  часто.  Они
подружились, вернее, стали приятелями. Их связывали темные делишки,  тем
более  что  такой  человек,  как  Савельев,  для  Альберта   Николаевича
Прищепова  был  просто  находкой,  Савельев  помогал,  пользуясь  своими
каналами и влиянием, переправлять произведения искусства на  Запад.  Это
дело приносило огромные барыши двум предпринимателям,  один  из  которых
носил форму и которому по роду деятельности и по долгу службы полагалось
стоять на страже интересов государства. Стоял  же  он  на  страже  своих
собственных интересов, набивая карманы деньгами. Дела сообщников шли как
нельзя лучше. Действовали они  крайне  осторожно,  аккуратно,  занимаясь
только  очень  ценными   произведениями   искусства,   обходя   стороной
мелочевку, даже не пытаясь ввязываться во всевозможные копеечные аферы.
   Все складывалось настолько хорошо, что  Альберт  Николаевич  Прищепов
уже подумывал о том, чтобы уехать из Советского Союза на  Запад,  а  там
открыть свою приватную галерею. Ведь у него уже  было  множество  людей,
поставлявших  ему  произведения  искусства,  иконы,  церковную   утварь,
старинные одежды, антикварную мебель, книги.
   Но обстоятельства распорядились по-другому:  грянула  Перестройка,  и
Альберт Николаевич остался в России.
   А полковник ФСК, который  больше  занимался  своими  личными  делами,
нежели государственными, подал в отставку.
   Савельев понял, что  самое  лучшее  -  уйти  тихо,  пока  он  еще  не
запятнан, пока не попал под следствие, пока не вляпался  в  какую-нибудь
историю, связанную с нелегальной торговлей произведениями искусства.
   Еще года два они занимались торговлей.
   А  затем  Владимир  Владиславович  Савельев  пришел  к  выводу,   что
промысел, связанный  с  произведениями  искусства  и  антиквариатом,  не
настолько выгоден, как хотелось бы. И после долгих  раздумий,  тщательно
все взвесив и просчитав,  отставной  полковник  решил  перейти  к  более
крупным, хотя и более опасным, делам.
   Поразмыслив, Владимир Владиславович Савельев понял, что самым дорогим
на западном рынке является такой простой продукт, как наркотики. Но  где
их взять?
   Конечно, можно  было  заниматься  доставкой  наркотиков  транзитом  с
Востока через Россию  в  Западную  Европу.  Но  это  дело,  как  понимал
Савельев, не сулило тех огромных доходов, о которых он мечтал.
   Существовали некоторые другие поприща, однако все они были еще  более
опасными, чем наркотики.
   Например, торговля оружием  или  нефтью.  Но  этим  занимались  очень
большие люди. За торговлей нефтью и оружием стояло правительство,  а  за
наркотиками - воры и всякие преступные группировки, которых, в принципе,
Владимир Владиславович и не очень-то опасался,  имея  надежные  связи  в
кругах ФСК и ФСБ.
   Но одно дело - придумать, а совсем, другое - реализовать  задуманное,
претворить в жизнь.
   За время своей службы в  органах  КГБ  полковнику  Савельеву  не  раз
приходилось сталкиваться с делами, связанными с наркотиками,  а  однажды
он  вел  довольно  щекотливое  дело,  связанное   с   учеными,   которые
разрабатывали психотропные  средства,  не  имеющиеся  еще  ни  у  одного
государства. Тогда это дело пришлось закрыть, но с учеными, проходившими
по делу, Владимир Владиславович Савельев  познакомился  и  был  в  курсе
того, что они могут сделать.
   Вот однажды ему и  пришла  в  голову,  на  первый  взгляд,  полностью
бредовая идея. Но так было только на первый взгляд.
   Он умело и профессионально воспользовался  тем,  что  время  смутное,
финансирование науки сокращено до минимума, ВПК разваливается  прямо  на
глазах,  научно-исследовательские  институты,  работаю