Эанке  с  Тэноллианом.  Эльф  чувствовал
тяжелую, отчаянную ненависть к Свету,  Тьме,  Тарре,  эльфам,  смертным,
богам,  камням,  букашкам...  Пусть  все  летит  в  тартарары,  рушится,
корчится в страшных, бесконечных муках.
   - Не смотри на него!
   Тоненько заскулила лльяма, по телу Белого Старца пробежала  судорога,
"снег" на тощей груди вспыхнул нестерпимо яркими цветами,  а  зеркальная
поверхность  медленно  вздымалась  и  опускалась,  переливаясь   сонными
волнами.
   - Не смотри...
   Усилием воли Рамиэрль оторвал взгляд от погибающего  и  вновь  увидел
себя. Звездный Лебедь, на кого он похож! Волосы спутались, на лбу и щеке
какие-то ссадины, а он даже не помнит,  где  и  как  их  заработал.  Нэо
поднял руку, чтоб стереть кровь, но пальцы не нащупали никаких царапин и
остались сухими. Эльф провел ладонью по лицу - в  зеркале  его  рука  не
появилась. Нэо покачал головой, отражение осталось неподвижным.  Зеркало
перестало быть зеркалом или никогда им и не было? И  как  прикажете  его
уничтожить?
   Нэо опустился на колени, ухватился руками за края впадины и  заглянул
вниз. Рядом с первым отражением появилось второе -  бледное,  правильное
лицо, на котором не было ни крови, ни порезов.
   - Не смотри туда!
   - Где ты?
   - Здесь... Времени не остается... Не пытайся понять!.. Действуй!.. Не
касайся больше Света... Сейчас  он  опасен...  Зачерпни  из  Тьмы...  Ты
можешь...
   Отражение! С ним говорит его первое отражение!
   - Скорее! Во имя Звезд...
   Гридэтара вновь зашелся в длинном, неистовом крике. Страшная  гибель,
отчего ж Белый Старец не просит его  добить?  От  ненависти!  Он  что-то
знает, что-то гибельное для остающихся.  Отражение  право!  Пусть  пламя
Ангеса поглотит безумного мага с его  кошмарным  зеркалом,  и  будь  что
будет!
   - Ты! - никак Старец? Заговорил... - Смотри, кого ты убиваешь!
   - Не смотри!
   Но Нэо уже увидел - на  отвесной,  отливающей  сумасшедшими  красками
стене кто-то висел.
   - Не медли, - тихий,  прерывистый  голос  пленника  странным  образом
прорывался сквозь нарастающий вой и визг, - меня  не  спасти...  Но  все
остальное можно... Ударь!
   - Ты можешь забрать его, - выкрикнул Хозяин Вархи, - его больше никто
не держит! Он безумен, но это поправимо...
   - Не теряй времени! Во имя Звезд!.. Если Тарра для тебя  значит  хоть
что-то - бей...
   Нэо стиснул зубы и потянулся к Бездне. На этот раз дело пошло быстрее
- не было нужды скрываться и рядом была лльяма.  Рамиэрль  опустился  на
колени, уставившись в горящие глаза. Так было легче,  но  эльф  чуть  не
отшатнулся, чувствуя, что сам вот-вот сольется с темным огнем.
   - Скорее...
   Рамиэрль и так спешил, как мог.  Его  никто  этому  не  учил,  но  он
чувствовал, как где-то далеко из Пламени  и  Тьмы  свивается  чудовищный
хлыст. Нэо из последних сил тащил его в Варху, было страшно  тяжело,  но
потом Рамиэрлю показалось, что кто-то перехватил его ношу, а затем эльфа
швырнуло к краю площадки.
   - Прощай... Беги... Вниз...
   Нэо кинулся прочь по белым  блестящим  ступенькам.  Он  почти  достиг
подножия,  когда  раздался  грохот,  и  верх  башни  расцвел  чудовищным
черно-багровым лилионом.

2896 год от В.И.
29-й день месяца Звездного Вихря
ТАЯНА. ГЕЛАНЬ

   Александр полагал, что предстоит что-то вроде  заседания  Генеральных
Штатов, и разумеется, ошибся.  Таянские  обычаи  не  имели  с  мунтскими
ничего общего. Выборные от гильдий, торговцы, откупщики и  крестьяне  на
гомону  не допускались. В коронном зале Высокого Замка собирались лишь
нобили,      избираемые      в       милитариях        на малых гомониках.  Еще  по  осени  Анджей  разослал  гонцов,
оповещая о Большой Гомоне, назначенной по  традиции  на  самый  короткий
день года.
   И  гоцарство  ,   и
знаменные  нобили    отнеслись  к  приглашению
по-таянски. Выборные начали съезжаться в Гелань еще  по  первому  снегу.
Старики вспоминали молодость и поругивали молодежь, молодежь крутила усы
перед столичными красотками, затевала потасовки и охоты и  подсмеивалась
над стариками. Вино и царка лились рекой,  вспыхнувшие  ссоры  сменялись
попойками, недавние враги клялись друг другу в вечной дружбе, а приятели
и собутыльники в пылу ссоры хватались  за  сабли,  чтобы,  доказав  свою
удаль, вновь поднять кубки за здоровье Друг друга. Никто не  сомневался,
что предстоит война, и все  этому  радовались.  Победа  над  Билланой  и
Тарской окрыляла, Александр Тагэре, или, как его называли здесь,  Шандер
Аррой, стал всеобщим кумиром, а Фронтера уже лет  триста  нарывалась  на
хорошую взбучку.
   Граница тлела, нужен был  лишь  повод,  чтобы  многочисленные  стычки
перешли в  открытые  военные  действия.  То,  что  за  Фронтерой  лежала
неведомая  Арция,  где  засел  Пьер  Тартю,  с   помощью   циалианок   и
предательства  захвативший  трон,  лишь  подливало  в   огонь   горючего
каменного масла. В бой рвались  и  старые,  и  молодые.  Едва  Александр
Тагэре вместе с Анджеем Гардани вошли в  Гомонный  зал,  как  от  воплей
"Виват Таяна", "Виват Аррой", "Виват Гардани" чуть не вылетели стекла.
   Сандер успел неплохо узнать Высокий Замок, но  в  Гомонном  зале  был
впервые. Он был огромным, хоть и уступал помещению, в котором собирались
арцийские Генеральные Штаты. Здесь не было  ни  ступеней,  ни  скамей  -
только возвышение, над которым висел огромный щит с гербом - стоящая  на
задних лапах серебряная рысь в проеме крепостных ворот, увенчанных тремя
башнями. И все. Ни балдахинов, ни ковров, ни охраны, да и зачем она?  На
гомону нобили приходили вооруженными до зубов, несмотря  на  пылавший  в
противоположном конце зала огромный камин, никто не  снимал  не  то  что
верхней одежды, но даже шапок. Считалось, что, приняв решение,  выборные
немедля либо разъезжаются по своим милитариям,  дабы  сообщить  новости,
либо уходят в бой.
   Арциец в некотором обалдении смотрел с возвышения  на  жизнерадостную
толпу, ему казалось, что он привык к  таянцам,  тягаться  с  которыми  в
шумливости и жизнелюбии могли разве  что  мирийцы  во  время  байлы,  но
Гомона была чем-то особенным.
   Высокие рысьи  шапки,  украшенные  журавлиными  и  орлиными  перьями,
раскрасневшиеся от жары и крика  лица,  грозно  торчащие  усы  и  усики,
распахнутые на груди короткие полушубки, под  которыми  виднелись  яркие
кафтаны с галунами, все  вместе  сливалось  в  бушующую  пеструю  массу.
Тагэре с детства водил людей в бой, но,  глядя  на  таянское  гоцарство,
малость растерялся. Анджей лишь улыбнулся в темные  усы,  оглядев  своих
буйных подданных, и поднял руку.
   - Данове. Я имею сказать вам нечто важное. Но сначала ответьте: разве
мы трусы?
   - Нет, - взревела толпа.  Сандер  знал,  что  таков  местный  обычай,
заменяющий  торжественный  молебен,  открывающий  заседание  Генеральных
Штатов. Собравшиеся не раз слышали эти вопросы и  отвечали  на  них,  но
возмущение  лихих  вояк,  которых  хотя  бы  из  ритуальных   побуждений
заподозрили в трусости, было неподдельным.
   - Разве мы предатели? - продолжал вопрошать король. - Разве забыли мы
Добро и Слово? И заржавели наши сабли и застоялись кони? Разве не  любим
мы Таяну и честь нашу и не готовы служить  им  и  саблей,  и  копьем,  и
жизнью, и смертью?
   Последние слова утонули  в  диком  реве,  достойном  стада  буйволов.
Немного выждав, король громовым голосом объявил:
   - То слушайте меня, данове, и не говорите, что  не  слышали.  Все  мы
знаем, что в прошлом годе к нам пришел друг - потомок Счастливчика Рене.
Шандер Аррой! Виват!
   Сердце Сандера бешено забилось в ответ на  приветственные  вопли  его
новых друзей. Его всегда любили  воины,  и  всегда  это  наполняло  душу
восторгом и благодарностью, но таянцы  научили  его  не  скрывать  своих
чувств. Здесь искренность не считалась слабостью.
   Тагэре, улыбаясь,  отыскивал  в  толпе  знакомые  лица.  Стах  Тонда.
Раскрасневшийся даже сильней, чем обычно. Рышард в белом полушубке,  под
которым чернеет доломан "Серебряного",  и  рядом  -  Ежи.  Наследник  на
гомоне - лишь один из названных на геланском гомонике и  гордится  своим
избранием много  больше,  чем  титулом.  Принц  поймал  взгляд  друга  и
залихватски  подмигнул,  в  мыслях  он  уже  рубил  фронтерцев,   а   за
разбегающимися усачами маячил незнакомый Мунт, который следовало взять.
   - Данове, - прервал гомонное буйство Анджей Гардани, - все  мы  знаем
доблесть Шандера. Он принес нам удачу. Он раскроил башку главному рогачу
и взял Монтайю! Мы должны ему, как Аррою, по  долгу  памяти.  Мы  должны
ему, как другу, по долгу чести! Шандер - король  арцийский,  но  на  его
троне сидит трус, предатель и убийца,  и  помогли  ему  рогатые  бабы  и
усатые гады!
   Кажется, орать громче, чем орали вначале,  было  невозможно,  но  при
этих  словах  таянцы  превзошли  самих  себя.  Некоторые,  несмотря   на
опасность задеть соседей,  выхватили  сабли  и  подняли  их  высоко  над
головой, словно летя навстречу вражеским сотням.
   - Слушайте дальше, - прокричал король, и, как ни странно, в  Гомонном
зале воцарилась относительная тишина. - Все мы знаем слова старого Эрика
о том, что придет год Трех Звезд и поднимет меч  Последний  из  Королей.
Никто не помнит, чтоб Волчья и Лебединая когда-то сияли так  ярко,  а  с
конца Копьеносца в небе горит хвостатая звезда, чего не бывало со времен
Проклятого! Вот он год Трех Звезд! Все мы помним клятву Шандера Гардани,
друга и соратника Счастливчика Рене, сломавшего шею Михаю Окаянному!  Мы
разошлись с большой Арцией, но мы не отреклись от рода Арроев.
   Шандер, Последний из Королей с нами! Святой Эрасти спас  его,  Тахена
благословила его и открыла ему дорогу. Его меч принес  нам  победу!  Так
неужто наши сабли не пойдут за этим мечом? Что скажете, данове?
   Тут уж поднялось нечто вовсе невообразимое. Александр  понимал  одно:
таянцы готовы немедленно наброситься на фронтерцев, Пьера,  циалианок  и
самого Триединого,  стены  зала  дрожали  от  крика  "виват",  которому,
казалось, вторило и бурно взметнувшееся  пламя  в  камине,  и  ветер  за
окном.
   - Вы приняли решение, данове? - спросил Гардани,  когда  гоцарство  и
знаменные нобили малость успокоились.
   - Так!
   - Есть кто-то несогласный?
   - Нет!!!
   - Объявляю приговор. Как стает снег, пойдем через Фронтеру и  дальше.
Пропустит нас Тодор - хорошо, нет - сам виноват, но мы не вложим сабли в
ножны и не повернем коней, пока не исполним клятвы Шандера! Арде!
   - Виват! Виват!! Виват!!!

НЭО РАМИЭРЛЬ

   Воин в темно-синем тяжелом плаще  очень  медленно  замахнулся  мечом,
гигантский черный  клинок  рассек  вспыхнувший  воздух  и  обрушился  на
дышащее зеркало, разрубая и еще  живого  Хозяина  Вархи,  и  волнующуюся
блестящую поверхность. Нэо видел хлынувшую из раны  кровь,  стремительно
превращающуюся во что-то вроде ядовитого жидкого  металла,  из  которого
арцийские  академики  веками   пытались   получить   золото   к   вящему
удовольствию Жана-Флорентина. Рамиэрлю было стыдно, что  он  прячется  у
подножия башни, когда наверху идет бой, но что он  может  сделать?!  Эта
схватка за пределами его понимания и его сил. Воину  проще,  он  -  тень
Ангеса... А как он, кстати, оказался в Вархе?! Он же слился с Кольцом, а
Кольцо взяла Герика. Нет, тут что-то не то!
   Нэо постарался собраться с мыслями. Если он сидит внизу,  держась  за
раскалывающуюся голову, он не может видеть,  что  творится  с  треклятым
зеркалом! Значит, это бред! Бред, однако, и не думал  проходить,  а  вел
себя как самая настоящая реальность. Воин крушил мечом зеркало,  которое
корчилось и выло,  словно  чудище  из  хаонгской  сказки.  Белый  Старец
прекратил свое бренное существование, чему эльф искренне порадовался,  -
пусть это трижды морок, но вид  мертвого  Гридэтары  и  в  бреду  как-то
обнадеживал. Зеркало оказалось более живучим, оно упрямо затягивало раны
уже знакомым радужным  металлом,  покрываясь  сверху  сверкающей  сетью.
Нужно было что-то делать, и Рамиэрль начал взбираться  наверх.  Лестница
казалась бесконечной, он полз по скользким, холодным ступенькам, видя  в
каждой свое отражение - окровавленное, измученное,  грязное.  Нэо  почти
забыл, как и почему начал подъем, но он был должен  добраться  до  цели.
Должен - и все! До площадки оставалось совсем немного, когда  над  самой
головой  загрохотало,  словно  Анри  Мальвани  вновь  рванул   проклятое
клириками зелье. Горячая, дымная волна бросила Нэо назад, и он покатился
по ступенькам, теряя сознание.
   Когда разведчик открыл глаза, он увидел небо - обычное, зимнее небо -
серое, низкое, холодное. Было тихо и  холодно.  Нэо  с  трудом  повернул
голову, и его взгляд уперся в сияющую  стену.  Кольцо  Вархи!  Он  снова
дома. Дома? Но почему линия пламени так странно изогнута? Ах да,  он  не
снаружи, а внутри Кольца. Старец... Зеркало... Падение...  Что  было  на
самом деле, а что примерещилось?
   Собрав все силы, Рамиэрль сел. Мерцающий опаловый купол  над  головой
исчез, равно как и стены  лабиринта,  и  Нэо  с  удивлением  разглядывал
унылый двор какой-то крепости, хотя почему какой-то? Это и есть старушка
Варха, непонятно только, куда делись внутренние постройки. От  старинной
цитадели остались только стены и ослепшие башни,  лишенные  и  ворот,  и
окон. За ними пылало Кольцо, внутри же не было ничего, кроме  устилавших
землю мутно-белых шестиугольных плит. Раздалось знакомое  ворчание.  Нэо
оглянулся:  на  безопасном  расстоянии  (соображает!)  стенала   лльяма,
изнывая от сочувствия и невозможности помочь. Рядом маячила  закопченная
стена - значит, лестница и взрыв все-таки  были?  Задирать  голову  было
больно, но Рамиэрль все-таки это сделал.
   Башня здорово прокоптилась, но уцелела. Эльф вздохнул и в который уже
раз поплелся к ступенькам. И чего он там забыл, хотелось бы знать?! Лишь
уверенность в том,  что  Хозяин  Вархи  и  впрямь  покинул  этот  мир  и
отправился... Куда б ни отправился, лишь бы Тарра впредь обходилась  без
его персоны! Ступенек оказалось не так  уж  и  много,  а  именно  -  сто
семьдесят три. Нэо с некоторой опаской  ступил  на  верхнюю  площадку  -
пусто, только в середине чернеет овальный провал.
   Подходить не хотелось мучительно, но Рамиэрль себя пересилил. Зеркало
исчезло  бесследно,  и  башня  представляла  собой  эдакий   закопченный
колодец,  на  стене  которого  по-прежнему  кто-то  висел.   Несомненно,
мертвый, но это ничего не значило! Это был друг,  и  без  могилы  он  не
останется. Рамиэрль попытался понять, что держит пленника. Похоже,  сами
стены. Приглядевшись, Нэо понял, что с беднягой произошло то же, что и с
хозяином Вархи. Его руки и спина вросли в странное вещество, из которого
состояла внутренность башни. Рамиэрль с  опасной  покосился  на  гладкую
поверхность, но заставить себя к ней прикоснуться не смог. Магии  он  не
чувствовал - если здесь и было какое-то колдовство, оно прекратилось, то
ли когда умер Старец, то ли когда разбилось зеркало. На  первый  взгляд,
опасности башня не представляла,  но  отвращение  порой  бывает  сильнее
страха.
   Пахнуло  жаром  -  лльяма  вскарабкалась  наверх   и   сосредоточенно
созерцала внутренности башни.
   - Такие дела, Волчонка, - сообщил ей Нэо. - Бедняга сказал, что  Свет
здесь трогать нельзя, что делать будем?
   Огневушка, судя по  всему,  придерживалась  мнения,  что  для  начала
следует кого-то сжечь. Рамиэрль был с ней полностью согласен, но  рядом,
как назло, не оказалось ни одного негодяя. Эльф  безнадежно  смотрел  на
поникшую фигуру на стене, пытаясь добраться хоть до Тьмы, хоть до Света,
но то  ли  он  сам  смертельно  устал,  то  ли  после  учиненного  здесь
безобразия это место стало неким карманом, из которого не дотянешься  ни
до одного источника сил.
   - Нэо! Ты жив!
   - Вам виднее. - Слава Звездному Лебедю, отыскались и вовремя!
   - Ты нашелся, - сообщил Аддари,  -  и  лльяма  тоже!  Я  не  смог  ее
удержать и не успел снять панцирь.
   - Гррррмммррр, - вспыхнула Волчонка.
   Солнечный принц подошел поближе.
   - Свете Всемилостивый! Кто это?
   - Кто - не знаю, но это друг. Не знаю, смог бы я прикончить  старичка
без его помощи.  Похоже,  пленник  открыл  лльяме  путь,  но  как  -  не
представляю. Тут такое творилось, не передать!
   - Вот даже как, -  зеленые  глаза  Солнечного  потемнели,  -  нам  не
следовало разделяться.
   - Очень даже следовало. Втроем мы бы вообще ничего не  сделали.  Этот
Грэдитара, или как там его,  уверился,  что  я  на  поводке  и  один,  и
разнежился, а тут и лльяма подоспела.  Ожидай  хозяин  подвоха,  нас  бы
смололо в муку еще на краю лабиринта. Звездный Лебедь, надо  его  как-то
вытащить, воронья тут, похоже, не водится, но все равно...
   - Ты прав, - Норгэрель заглянул  внутрь,  и  по  лицу  его  пробежала
судорога, - жуткое место. Кажется, я видел его во сне.
   - Мне здешние  красоты  тоже  показывали,  -  Рамиэрль  повернулся  к
Аддари, - Творец и его Розы! Тут невозможна никакая магия!
   - Ты ошибаешься, - возразил Аддари, - то, чем баловался мой  покойный
дядюшка, сработает и здесь. Возьми то, что есть во мне!
   - С ума сошел!
   - Это - единственный выход. Нэо, честное слово, я не такой уж  плохой
источник силы. Тэноллиан меня весьма ценил.
   - Он прав, - вмешался Норгэрель, - как маг ты опытнее  нас  обоих,  а
чем быстрее мы закончим - тем лучше. Мы с Аддари  переживем,  не  бойся,
тут и требуется всего - ничего!
   - Уговорили, - Рамиэрль сосредоточился, готовясь  к  волшбе,  но  ему
помешала лльяма, вклинившаяся между двумя эльфами  и  явно  предлагавшая
свои услуги. - Вот ведь... Похоже, я теперь без Тьмы и Света ни на  шаг.
Спасибо, дорогая. С тебя и начнем, но учти, будет больно.
   Лльяма учла, по крайней мере, Рамиэрлю в  очередной  раз  показалось,
что его пламенная приятельница прекрасно осознает, на что идет. Забирать
силу у  живого  существа  опасно  для  обоих.  Отдающий  может  ослабеть
настолько, что просто не сможет жить, а забирающий  -  забирающий  может
войти во вкус и постепенно превратиться в живущее за счет  чужих  жизней
чудовище. Ничего, Рене удержался, Роман тоже удержится. Эльф  повернулся
к огневушке:
   - Будет невтерпеж, рычи, -  и  начал  заклятие.  Возможно,  это  было
излишней роскошью, но Нэо не мог заставить себя  коснуться  внутренности
башни, пусть и умершей.  Если  б  не  это,  он  бы  обошелся  связанными
поясами: до пленника было не так уж  и  далеко,  хорошенько  свесившись,
можно было коснуться безжизненно склоненной головы.
   Лльяма  была  очень  сильной,  и  -  Звездный  Лебедь!   -   Рамиэрль
чувствовал, что она с радостью отдает  ему  часть  себя.  Несколько  раз
разведчику доводилось спускаться при помощи  магии.  Свет  есть  Свет  -
раньше к ногам эльфа падало нечто, похожее на лунную  дорожку  во  время
штиля на море. Разглядеть в черноте колодца созданную из Тьмы тропу было
почти невозможно, но Нэо ее чувствовал. На всякий случай он обвязался  и
связанными поясами (свободный конец молча принял Аддари) и шагнул вниз.
   Эльфу казалось, что он идет по осенней паутине - Тьма  пружинила  под
ногами, снизу веяло сыростью и смертью, но разведчик старался не  думать
о том, ЧТО упокоилось на дне проклятого колодца. Его  дело  -  побыстрее
вытащить тело пленника и на сегодня - все.  Темная  тропинка  оборвалась
там, где нужно, и Нэо в упор взглянул на своего спасителя. Руки узника и
впрямь вросли в тело башни,  голова  падала  на  грудь,  лицо  закрывали
спутанные светлые волосы, но Рамиэрль и так  знал,  что  перед  ним  его
двойник - Хозяин Вархи был большим шутником...
   Разведчик вынул кинжал и, чуть помедлив, всадил его в стенку, отколов
изрядный  кусок.  Похоже,  эта  гадость  и  впрямь  мертва,  тронь  -  и
рассыплется. Вот уж не знаешь, где найдешь - где  потеряешь:  освободить
пленника оказалось проще простого. Не понадобилось никакой магии -  пара
десятинок работы кинжалом, и эльф подх