от похода  в
Таяну, так как достойный племянник великого дяди полагает, что его место
рядом с его королем, и весьма ревниво и неодобрительно относится к вашим
новым друзьям. Рорик Ра-Гвар счел уместным подтвердить баронство Хайнца,
но наш добрый дарниец останется безутешен, пока не  обретет  возможность
исполнять приказы Его Величества Александра Тагэре или, на худой  конец,
командора Трюэля. В этом он не одинок, мы уже  собрали  неплохую  армию,
которая утроится при известии, что законный король жив и намерен вернуть
свой трон.
   Эстре, Тагэре и Мальвани готовы к восстанию, как лес в месяце Дракона
к пожару - достаточно одной искры. Ифрана вряд ли сможет  помочь  Тартю,
так как охота на тигра весьма отличается от стрижки овец. Лиарэ осаждена
с моря и суши,  но  осадить  -  не  значит  взять.  В  крепости  хороший
гарнизон, и ее защитники верят своей  герцогине  и  командору  Монтрагэ.
Сезар Мальвани разбил в пух и прах Ипполита Аршо-Жуая, а его самого взял
в плен. Теперь герцог занимается тем, что поодиночке  щелкает  ифранские
гарнизоны.
   Думаю, Жоселин сама не рада, что развязала войну,  но  отступать  уже
поздно. Оргондская зима славится своей мягкостью, и отдыхать ифранцам  и
дарнийским наемникам не придется.
   Перечислив хорошие новости, перехожу к  средним  и  плохим.  Начну  с
того, что Церковь Единая и Единственная, за исключением Жоржа Мальвани и
вечно молчащего Предстоятеля антонианцев, на стороне  Тартю.  Его  права
признаны  законными  и  неоспоримыми,  о  чем   существует   булла   Его
Святейшества, оглашенная в каждом  иглеции.  Акт  Генеральных  Штатов  о
престолонаследии, в котором преемником  Филиппа  Четвертого  назван  его
брат,  изъят  и  уничтожен,  а   хранение   его   копий   приравнено   к
государственной измене.
   К счастью, благодаря предусмотрительности покойного Обена Трюэля, сей
документ  существовал  в  трех  экземплярах,  к   каждому   из   которых
прилагались свидетельства отца Поля и заверенные копии представленных им
доказательств незаконности брака Филиппа Тагэре и Элеоноры Гризье.  Один
экземпляр акта находится в тайнике в доме Обена Трюэля, другой - у Жоржа
Мальвани, который до недавнего времени сам не  знал,  что  хранит  (Обен
просил  вскрыть  присланный  кардиналу   пакет   лишь   в   чрезвычайных
обстоятельствах). Таким  образом,  мы  располагаем  доказательствами,  с
которыми вынуждена будет считаться и Церковь, но, разумеется, не раньше,
чем законный король заявит о своих правах.
   Теперь пара слов об узурпаторе. Пьер Тартю труслив  и  напрочь  лишен
воинских талантов, Мо ум у  него  государственный,  хоть  он  и  из  тех
государей, что думают не о  котлах  своих  подданных,  а  о  собственной
мошне.
   Судите сами. Арцийский  король  портит  арцийские  же  ауры  и  арги,
уменьшая содержание золота и серебра и обрезая края  монет.  Правда,  он
взялся чеканить собственные  золотые  монеты  с  циалианским  оленем  на
реверсе и своим портретом на аверсе,  но  цену  за  них  назначил  вовсе
несуразную - 1 пек   серебряных денег...
   - Пек? - поднял бровь Гардани. - Ваш крысенок изрядно обнаглел.
   -  Похоже,  -  кивнул   Александр,   -   брат   и   Обен   в   Гробах
переворачиваются.  Сколько  сил  вколотили,  чтоб  вернуть  уважение   к
арцийской монете...
   - Меня больше олень на реверсе  волнует,  -  перебил  таянец,  -  где
олень, там зло.
   - Вряд ли у  ног  Циалы  лежит  ТОТ  олень,  -  Александр  машинально
накрутил на палец темную прядь.
   - Если у кого-то выросли рога, он будет бодаться, - хмыкнул  Гардани,
- нам придется иметь дело не только с армией, но и с орденской магией.
   - Возможно, - кивнул Сандер. - Читаем дальше?
   Вместо ответа Гардани придвинул поближе шандал.
   "Тартю оказался изрядным шутником, он завел милую  привычку  отдавать
вельможам и общинам заведомо невыполнимые приказы. На не справившихся  с
королевским заданием налагается огромный штраф.  Правда,  ублюдок  редко
требует  выплатить  всю  сумму,  предпочитая  тянуть  понемногу,   держа
должников в страхе, что в один прекрасный день их обдерут  до  нитки  во
славу короля. Воистину, Пьеру Тартю следовало родиться сыном Паука,  ибо
он его превзошел. Стэнье Рогге и барон Эж  протащили  через  Генеральные
Штаты закон, под страхом штрафа в сотню  пеков  серебром  и  конфискации
самой ссуды запрещающий давать деньги в рост.
   Единственным законным ростовщиком в Арции остался  король,  причем  в
расписке проставляют не реально одолженную сумму, а вместе с  процентами
за оговоренный срок.
   В средней Арции конфискованы все земли, до которых смогла  дотянуться
кошачья лапа, причем две пятых отобранного Пьер предусмотрительно отдает
Церкви  и  циалианскому  ордену.  Достается  не  только  нобилям,  но  и
крестьянам. Приняты законы, запрещающие сельским жителям перебираться  в
города, и, говорят, весной им вообще запретят менять место жительства. В
деревнях короля уже прозвали "Пьер-нечистый".
   Я понимаю, что  утомил  вас,  расписывая  изобретения  сына  Орельена
Тартю, но за прошедший год  он  успел  немало.  Например,  завел  манеру
выказывать дворянам и богатым горожанам свою немилость, от которой можно
откупиться. Недогадливым  грозит  тюрьма,  затем  родичам  жертвы  через
третьи руки дают понять, что узника можно выкупить и даже денег  платить
не надо - достаточно подписать долговое обязательство. Но и это не  все!
Если  Его   Величество   приходит   к   выводу,   что   продешевил,   он
собственноручно подправляет расписки - то проценты  увеличит,  то  сумму
долга.
   - Этой дряни мало свернуть шею, - таянец  оттолкнул  от  себя  пустой
кубок с таким отвращением, словно в нем сидел Пьер Тартю, - но  те,  кто
под него лег, еще хуже. Я еще понимаю - волка бояться  или  медведя,  но
крысы?! С ума твои арцийцы посходили, что ли? У нас  бы  такой  "король"
уже вверх ногами болтался или в Рысьве плавал.  -  Гардани  замолчал,  и
стало слышно, как за стеной догуливают самые стойкие.
   - Анджей, - невесело улыбнулся Александр, - в том-то и дело,  что  вы
не мы. Ваши горы и болота к вам словно что-то не пускают. Вы - свободны,
а  мы  с  рождения  бьемся  в  какой-то  паутине...  Липкой,  невидимой,
ядовитой... Пьер Тартю - именно тот король, который Арции нужен, а вот я
в своей стране оказался чужаком. Здесь, у вас, я - дома, а что-то  будет
в Мунте... Проклятый! Я всегда осуждал Рауля,  который  привел  с  собой
иноземцев, а сам...
   - Мы не чужаки, - твердо сказал Анджей, - и  ты  это  знаешь.  Гомона
пойдет за тобой. Хоть в огонь, хоть в воду, хоть в Арцию. Но если  Арция
достойна Тартю, а ты не хочешь новой войны, оставь все как  есть.  Ты  -
потомок Рене Арроя, а значит, наш сюзерен, а орки признали в тебе  кровь
Инты. Стань нашим императором и забудь о том, что творится за Гордой.
   - Прости? - Александру показалось, что он ослышался. - Таяне не нужен
никто, кроме Гардани, а у горцев прекрасный король.
   - Биллана и Тарска остались без головы, и с ними нужно что-то делать,
пока там снова какая-то зараза не завелась. Если  не  хочешь  разгребать
арцийский навоз, стань их господарем  и  главой  нового  союза  из  трех
королевств.
   -  Я,  наверное,  пьян,  -  покачал  головой  Сандер,  -  раз   начал
жаловаться. Мне никуда не деться ни от своей короны, ни от своего горба.
Я - король Арции, и я разорву эту  проклятую  паутину,  как  бы  мне  ни
хотелось остаться с Ликэ в ваших горах и просто жить.
   - Тогда и говорить не о чем, - засмеялся  Анджей,  наливая  царки,  -
стает снег - и в поход! Жаль, ты не можешь взять с собой гоблинов...
   - Почему это - не могу? - подался вперед Александр. - Потому что наши
ханжи объявят их приспешниками Антипода? Пусть объявляют!  Если  Церковь
поддержала Тартю, наплевав на все законы  божеские  и  человеческие,  то
пошла она куда подальше. Орки - мои  друзья,  и  они  -  лучшие  в  мире
пехотинцы. Против нас будут  не  только  наемники,  но  и  ортодоксы,  и
орденские рыцари, а тяжелую конницу надо гасить пехотой.
   - Вот поэтому, - веско сказал таянец, - Гардани шли за Арроями, а  не
наоборот. Горный Король будет счастлив, узнав о твоем  решении.  Решено,
мы выступаем вместе, как в Войну Оленя, и гори все синим пламенем!

ЭСТЕЛЬ ОСКОРА

   Что-то не давало мне покоя, что-то, случившееся  на  свадебном  пиру.
Гости разошлись, замок затих, угомонились даже слуги. Я стояла  у  окна,
вслушиваясь в темноту, и пыталась вспомнить то, не знаю что. Сначала все
было спокойно, но потом меня словно что-то кольнуло.  Магия?  Или  же  я
почувствовала, что где-то что-то случилось? Раньше со мной такое бывало.
Я перебрала в памяти тех, кто был  сейчас  далеко.  Рене?  Роман?  Клэр?
Эмзар? Эрасти? Нет, что бы они ни делали, моя тревога связана  с  чем-то
другим. Хоть бы Сандер, что ли, пришел, но  Анджей  его  так  быстро  не
отпустит.
   Кажется, у меня завелась милая привычка  -  чуть  что,  прятаться  за
спину Последнего из Королей. Это не дело. Ты, моя дорогая,  не  Ликия  и
тем более не Герика Годойя, ты - Эстель  Оскора.  Чем  бы  ни  кончилась
война, после нее ты останешься один на один со своей вечностью, так  что
не привыкай к чужому теплу...
   Я бросила любоваться на луну, высекла огонь, зажгла свечи и подсела к
зеркалу. Мне нравилось  делать  то,  что  делают  обычные  люди,  может,
поэтому  я  и  полюбила  смертного.  Смертного?  Кто  знает,  что   ждет
Последнего из Королей. Разве я думала, что  проживу  несколько  веков  и
научусь ходить между мирами?
   Отрезанные без малого семь веков назад волосы отросли и  требовали  к
себе внимания. Я занялась своими косами, думая обо  всем  и  ни  о  чем.
Утром я была пронзительно счастлива, откуда же эта тревога?  Я  отложила
гребень и уставилась в темное стекло, не замедлившее показать мне серую,
широко разлившуюся реку, рябую от дождя. То ли очень поздняя  осень,  то
ли, наоборот, весна. Эланд? Тогда этой реки, на берегу которой  я  после
возвращения из Убежища поссорилась с Рене, уже нет, она осталась  только
в моей памяти. Так же, как и заслонивший унылый пейзаж герцог Алва с его
синими, почти эльфийскими глазами и кривой горькой  усмешкой.  Не  стоит
долго смотреть в зеркало, особенно ночью - из него на тебя глянет боль!
   Зеркалу  понравилось  меня  мучить,   Алва   исчез,   уступив   место
измученному Астени. Таким я его никогда не видела  и  не  могла  видеть.
Нет, хватит с меня зеркал! Продолжая плести косу, я  вернулась  к  окну:
лучше луна и звезды, чем глаза ушедших друзей.
   Раньше в этой башне не жили, здесь хранилось старинное оружие,  а  со
стен глядели портреты Ямборов. Я попыталась восстановить в  памяти  лицо
Стефана. Темные волосы, зеленые, как у  Ванды,  глаза...  Да,  я  его  и
впрямь  забыла,  иначе  б  подумала,  что  это  у  королевны  глаза   ее
отдаленного предка. В жилах Ванды есть немного крови Ямборов, как бы мне
ни было неприятно думать о Ланке...
   Ланка! Мое беспокойство связано с  ней,  даже  не  с  ней,  а  с  тем
несчастным и вместе с тем ненавидящим  взглядом,  которым  она  на  меня
смотрела в Кантиске. Также сегодня смотрела сестра Беаты, только в  душе
Ланки хватало и доброго, а в Гражине злобы не меньше, чем в Эанке,  и  в
придачу она глупа, как коза.
   Не знаю, что на меня нашло, но я бросилась торопливо собираться. Косы
мешали, и я решила завтра же обрезать их хотя бы на треть  -  воевать  с
таким  украшением  себе  дороже.  Наскоро  натянув  домашнее  платье,  я
задумалась. Что может быть глупее, чем ворваться  к  молодым  в  брачную
ночь? Гражина Ракаи - злобная маленькая дрянь, но от злобы и ревности до
убийства - а я боялась именно убийства - все же далеко. Беата  сейчас  с
Луи, ей ничего не грозит. Я поуспокаивала себя с пол-оры, а потом все же
вышла. Уж лучше жалеть о сделанном, чем о том, что ты  промешкал,  когда
следовало вмешаться.
   Мне повезло - в первом же  коридоре  я  наткнулась  на  Ежи,  на  сон
грядущий проверявшего караулы. Если Гардани и удивился, увидев меня,  то
не показал виду.
   - Ежи, - я предпочла взять быка за рога, - возможно, я сошла  с  ума,
но мне не по себе, когда я вспоминаю Гражину.
   - Гражину? - еще бы, мужчины на такие вещи,  как  женская  злоба,  не
обращают внимания, пока не становится слишком поздно.
   - Да. Она и так ненавидит Беату, а тут  еще  эта  старуха  со  своими
шутками.
   - Язычок у Баси Завгородней и впрямь  змеиный,  -  улыбнулся  Ежи,  -
Гражинка аж позеленела.
   - Можешь считать меня полохливой курицей, но я боюсь, что она  что-то
натворит.
   - Пошли, - Ежи подхватил меня под руку. Он был не то чтобы  пьян,  но
немного навеселе.
   - Куда?
   - Сначала к нашей красотке, потом  молодых  навестим.  Собак  она  во
дворец, конечно, не впустит, но как бы какую отраву не раздобыла.
   Разбуженная служанка сообщила,  что  даненка  велели  не  беспокоить.
Принц кивнул и постучал. Ответа не было. Ежи постучал громче, я прикрыла
глаза, пытаясь нащупать за дверью чужой разум, но там  никого  не  было,
зато...
   - Ежи, - заорала я, - ломай дверь!
   Гардани от души саданул ногой по дубовой створке,  но  та  выдержала.
Ждать было некогда, и я пустила в ход эльфийскую магию. Дерево уступило,
не рассчитывавший на это Ежи влетел внутрь вместе с  обломками.  Гражины
не было, но на столе возвышался жертвенник, на  котором  истекал  кровью
пушистый белый котенок, привязанный  к  старому  оленьему  рогу  длинной
золотистой прядью. Мы успели вовремя, чтобы спасти  и  зверушку,  и  ту,
против которой было направлено колдовство. Магия медленной смерти тем  и
опасна, что пустить ее в ход  может  каждый  неуч,  а  описание  подлого
ритуала есть чуть ли не в каждой таянской  песне.  Подарочек  от  Ройгу,
чтоб его!
   - Где эта мерзавка?! - Ежи был вне себя, без сомнения, старые  сказки
он знал не хуже меня.
   - Подожди, - я завернула мягкий пушистый комочек в свою шаль.  -  Его
лучше не спускать с рук хотя бы до восхода.
   Если б не уроки Астени, я бы вряд ли сумела  спасти  это  создание  -
Эстель Оскора создана убивать, а не врачевать.  Теперь  Беатке  придется
трястись над этим котенком года три. Со временем заклятие сойдет на нет,
но сейчас здоровье девушки  и  жертвенного  животного  намертво  связаны
между собой. Еще бы,  ведь  порчу  наводила  родная  кровь!  Я  мысленно
приготовилась к новой волшбе. Следовало во что бы то ни  стало  отыскать
эту дуру. Сотворив такое, она  отдала  себя  в  руки  магической  дряни,
хорошо хоть в Замке нет никого вроде моего покойного папеньки, уж тот бы
не упустил случай заполучить такое орудие.
   - Ты можешь сказать, где эта гадючка?
   По всей комнате валялись разбросанные вещи. Гражина Ракаи бежала,  но
куда?  К  счастью,  проследить  человека,  запятнавшего  себя  медленной
смертью, не труднее, чем унюхать имевшего  несчастье  обидеть  хаонского
мафатиса .  Я   без   труда
обнаружила панель, за которой начинался потайной ход, о котором не  знал
даже Ежи.
   Едва в стене показалась щель, как туда ринулся Гардани.  Я  поспешила
за ним, мы мчались по узкой винтовой лестнице вниз, в  подвалы.  Похожим
путем Преданный вывел меня из  замка;  правда,  тот  ход  был  в  лучшем
состоянии, но и лет с тех пор прошло немало.  Мы  спустились  в  подвал,
пробежали еще немного и уперлись в  свежую  груду  камней.  Коридор  был
завален, и  оставалось  лишь  гадать,  произошло  это  после  того,  как
маленькая дрянь проскочила под этими сводами, или они стали для  Гражины
Ракаи могилой.
   Я прикрыла глаза,  ощупывая  окрестности  в  поисках  чужого  разума.
Астени заглядывал на весу, если не дальше, мои способности были  гораздо
скромнее. Вот обрушить потолок я могла запросто. И  я  бы  сделала  это,
если б обнаружила беглянку, но впереди никого не было.
   Мы стояли у обвала, Ежи вполголоса поминал всю местную нечисть,  а  я
боролась  с  искушением  пустить  в  ход  отнюдь  не  эльфийскую   Силу.
Исчезновение девчонки тревожило все сильнее, уж  больно  кстати  взялась
она за этот мерзкий ритуал, да и жертвенник сделан  не  наспех.  Похоже,
сестрица Беаты давно задумала отомстить, и спасибо  старой  Завгородней,
что змея прыгнула раньше времени.

2896 год от В.И.
17-й день месяца Зеркала
ТАЯНА. ГЕЛАНЬ

   Этот тихий свист не поднял бы  графа  Трюэля  только  из  могилы.  Не
представляя, зачем он понадобился Сандеру в такую рань и в  такой  день,
Луи осторожно перебрался через что-то  пробормотавшую  Беату,  вышел  из
спальни и увидел весьма странную компанию. Сандер, так  и  не  сменивший
столь нелюбимое им парадное одеяние, похоже, не только не ложился, но  и
не поднимался к себе, зато  Ликэ  была  в  домашнем  полотняном  платье.
Трюэль первый раз видел любовь Александра с неподколотыми косами, ведьма
перебросила их на грудь, и все равно они волочились по полу. Третьим был
Ежи Гардани. Тонко вырезанные ноздри таянца раздувались, казалось, принц
только  что  с  кем-то  дрался  или  за  кем-то  гнался.  Меньше   всего
заявившаяся с утра пораньше троица напоминала друзей, решивших проведать
молодоженов, а посему Луи решил вокруг да около не ходить.
   - Что у вас случилось?
   - Скорее у тебя, - быстро проговорил Сандер,  -  чуть  не  случилось.
Скажи спасибо Ежи и Ликии. Ты только не волнуйся, все обошлось...
   - Жабий хвост! "Ты только не волнуйся, дома  все  в  порядке,  только
ножик сломался, когда шкуру с лошади снимали, которую  бревном  зашибло,
когда... "
   - Да знаю я эту притчу, - Сандер тронул Трюэля за плечо, - никого  не
зашибло. Луи, Гражина удрала из замка, а до этого  попыталась  напустить
на Беату порчу.
   - Как это, - Луи показалось, что он ослышался, - на сестру?
   - Ты же сам говорил, что ее надо за Тартю выдать.
   - Говорил, но, - граф потер виски, - в  голове  не  укладывается.  Ты
говоришь, обошлось?
   - Да, Ликэ что-то почуяла, они с Ежи высадили дверь.  Гражина  бежала
подземным ходом. Возможно, она погибла, но это было б слишком хорошо.
   - Возьми, - вступила в разговор Ликия, протягивая что-то,  завернутое
в пестрый платок, - это котенок. Гражина  связала  его  жизнь  с  жизнью
Беаты, так что береги его. Через пару лет колдовство исчезнет,  но  пока
за ним нужен глаз да глаз.
   - Если котенок умрет, то и Беата? - Луи показалось, что он ослышался.
   - Не умрет, но заболеть может. Это  особенно  опасно,  когда  женщина
ждет ребенка. Гражина - кровная родственница, и ее заклятия имеют особую
силу.
   - Ракаи знают?
   - Нет пока, - скрипнул зубами Ежи, - я Иштвану сам расскажу.  Вот  уж
удружила! Ну, попадись мне эта дрянь...
   - Нужно, чтоб  попалась,  -  неожиданно  жестко  сказала  Ликия,  так
говорят даже не королевы, а великие  жрицы,  про  которых  Луи  читал  в
хаонгских сказаниях. - Ежи, ты не понимаешь, что  она  может  натворить,
если возьмется вредить семье! Ты тоже наполовину  Ракаи,  так  что  будь
осторожен. Хорошо, что вы успели покончить с ройгинацами, спутайся она с
ними... - женщина прервала себя на полуслове. -  Я  сделаю  обереги  для
каждого, но лучше ее все-таки поймать.
   -  Сначала  ты  ляжешь  спать,  -  Александр  обнял  подругу,  и  Луи
почувствовал жгучее  желание  вернуться  в  спальню  и  последовать  его
примеру. Он понимал, что его руки от магии не защитят, но здравый  смысл
иногда отказывает даже Трюэлям.
   - Да, идите отдыхать, - натянуто улыбнулся Ежи, - а я дойду до завала
через подвал и посмотрю, есть ли там  след.  Я  понял,  как  туда  можно
добраться.
   - Я пойду с тобой, - предложила ведьма.
   - Я справлюсь, - заверил Гардани, - а ты едва на ногах  стоишь.  Если
Гражина и впрямь была сильна, мы б так легко не отделались.
   - Ты прав, - не стала спорить Ликия, - сама она не  страшна,  страшна
ее злость и ее кровь, которую можно обратить во зло вам всем. Постарайся
ее поймать, прежде чем она еще что-нибудь натворит.
   - Ты подготовь Беатку, - Ежи тронул Луи за  плечо  -  а  теперь  иди,
досыпай. Кота береги