ролей и не жалела его, она ему принадлежала, а  он
-  ей.  Клэр  мысленно  поблагодарил  Звездного  Лебедя   за   то,   что
возвращается в Варху. Если б его дорога по-прежнему сплеталась с дорогой
Рене, она была бы полна сомнений.
   Эльф спрыгнул с коня и пошел навстречу  улыбающемуся  Александру.  Он
ничего не знал, иначе никогда не коснулся бы  чужой  подруги.  Вся  вина
лежит на Геро, которую придется называть Ликией  и  с  которой  придется
говорить, как с чужой. Женщина стояла у крыльца, не пытаясь ни скрыться,
ни подойти. Она всегда была смелой и всегда давала другим право  выбора.
Если б не Рене! Клэр Утренний Ветер обнял Александра Тагэре.
   - Да пребудет с тобой Звездный Свет, эмико, - Эмзар шлет тебе  привет
и правду об Арции.
   - Спасибо тебе, - просиял глазами Сандер, - я думаю  о  доме  меньше,
чем должен, но я слишком счастлив.
   - Твое счастье вряд ли помешает твоему долгу. Твою подругу, я слышал,
зовут Ликия?
   - Да, она будет рада встрече.
   Они с Герикой  заговорили,  как  чужие.  Эльф  старался  скрыть  свои
чувства, но Геро все поняла. Ради Александра лгали  оба,  и  это  у  них
выходило отлично. В Убежище Клэр славился своей правдивостью,  но  жизнь
разведчика  учит  лжи.  Пришли  Гардани  -  Анджей,  Ежи  и  Стефан,   а
Герика-Ликия попрощалась, не желая мешать мужскому  разговору.  Утренний
Ветер проводил ее взглядом. Мы не властны ни в нашей памяти, ни в  нашем
сердце. Рыцарь Осени не вправе судить Темную Звезду,  но  должен  ли  он
рассказать ей о Рене? И как теперь смотреть в глаза Рене, если их  тропы
вновь сойдутся?
   Скиталец  исчез,  как  и  собирался,  но  разведчиком  Клэр  быть  не
перестал, он поклялся, что, как бы ему ни хотелось рисовать,  не  бросит
меч, коня и дорогу...
   Рыцарь  Осени  медленно  и  спокойно   рассказывал   новости.   Тодор
Фронтерский с позором выставил посланцев Тартю, пытавшихся стравить  его
с Гварой и Наботом.
   В Тагэре, Мальвани и Эстре  зреет  бунт,  но  остальная  часть  Арции
покорилась.  Люди  боятся,  страна   наводнена   "краснопалатниками"   и
циалианскими  прихвостнями,  без  которых  Пьер  Тартю  не  может  жить.
Узурпатор больше не пытается мягко стелить и дерет шкуры со  всех  -  от
крестьян до нобилей. Исключение составляют  лишь  клирики,  чиновники  и
новые гвардейцы.
   Предстоятель Илларион проповедует о скором пришествии Антипода  и  не
желает благословлять короля. Говорят, антонианец  безумен,  но  Кантиска
пока молчит. По всей Арции продолжают ловить маркиза Гаэтано, мириец же,
словно в отместку, открыто разгуливает по столице, его видят то тут,  то
там. За голову смутьяна назначена награда,  но  ее  вряд  ли  кто-нибудь
получит. Клэр тоже пытался разыскать мирийца, но не смог...
   Разошлись глубокой ночью, но Клэр, несмотря на усталость, не ложился.
Разговор с Герикой был важнее всего, хотя видеть ее не хотелось. Женщина
пришла сама. Это случилось  перед  самым  рассветом,  и  Утренний  Ветер
прекрасно понял, что или, вернее, кто ее задержал.
   - Сначала объяснимся, - Эстель Оскора прямо взглянула в глаза  Рыцарю
Осени. Внешне она изменилась не столь уж и  сильно,  разве  что  отросли
отрезанные Лупе волосы.
   - Изволь, - кивнул Клэр, - признаться, я  был  удивлен,  увидев  тебя
здесь...
   - ...с другим, - закончила за него Герика.  -  Героиня  песни  должна
любить лишь раз, не правда ли? Но я недостойна песни, Клэр, и знаю  это.
Наши чувства от нас не зависят, я могла отказаться от Александра, но это
не вернуло бы меня в прежнюю любовь. Я слишком долго шла  домой,  эмико,
слишком...
   - Не мне тебя судить.
   - Но ты судишь, - Эстель Оскора кривовато улыбнулась. -  Твое  сердце
осталось прежним и принадлежит Осени и Тине. У Лебедя может быть  только
одна любовь, но во мне слишком мало вашей крови. Я не умею быть верной и
никогда не  умела.  Я  забыла  Стефана,  почти  полюбила  Астена,  затем
встретила Рене, и он стал для меня всем. Для  вас  наша  любовь  и  наша
жертва были песней, но конец ее оказался не правильным.  Но  разве  наша
жизнь правильна?
   - Ты сказала все, мне нечего добавить. Теперь скажи, как ты из  башни
Адены попала в Гразу?
   - По воле того, кто открыл Тропу Отчаяния. Я не знала, чего  от  меня
хотят, но увидела раненого всадника, за которым гналась целая  свора,  и
вмешалась.
   - Что ты сделала с теми, кто шел следом?
   - Дикий ветер, мне это  удается  лучше  всего.  Лошадей,  впрочем,  я
пощадила. Битва была проиграна, но спасти раненого я успела, хоть  и  не
знала, что спасаю короля. Дальше все случилось само собой,  я  не  сразу
поняла, что со мной творится, а когда поняла, решила взять от жизни все.
И хватит об этом. Тебе неприятно видеть меня не с  Рене,  а  я  не  хочу
бередить твою боль, но есть вещи, которые в  Вархе  должны  знать,  а  с
Эмзаром мы вряд ли встретимся.  Как  я  поняла,  он  не  готов  оставить
Кольцо, а я не должна появляться там, где меня знают слишком многие.
   - Я все передам. Спасибо, что избавила меня от  лжи.  Что  ты  хочешь
рассказать?
   - Многое, - Геро поправила шпильку. - Мы вернулись вместе  с  Эрасти,
нам открыли дорогу сразу двое.
   - Где Проклятый?
   - Не знаю. Мы решили  до  поры  до  времени  не  обнаруживать  своего
присутствия. Эрасти считает, мы  не  вправе  растрачивать  силы  на  тех
противников, с кем справятся другие. Я не была в этом уверена,  пока  не
прогулялась по Миру Обмана, но теперь признаю его правоту.
   - Где Ройгу?
   - Я ищу его, - задумчиво произнесла Герика, - но он исчез. Я  его  не
слышу, не слышала даже тогда, когда горели его храмы. Клэри, лучше б  он
был здесь и в полной силе, с НИМ я бы справилась...

2896 год от В.И.
Ночь с 18-го на 19-й день месяца Волка
АРЦИЯ. МУНТ

   Было уже поздно, когда Его Величество начертал последнюю резолюцию  и
с чувством выполненного долга отложил перо. Пьер с детства  относился  к
бумагам  с  уважением,  граничащим  с  нежностью,   и   теперь   получил
возможность  удовлетворить  свою   страсть.   Сначала   король   передал
обязанности Главного  Казначея  Казначею  Красной  Палаты,  сделав  того
единственным хранителем государственных денег, но потом стал вмешиваться
и в его дела. Счета двора и всего королевства Пьер вел сам,  не  доверяя
даже своему избраннику.
   Сегодня Его Величество имел все основания гордиться: он  сделал  все,
что намечено. Странно, но некоторые не понимают, что работа  с  бумагами
важнее и нужнее громыхания железом. Правда, Александр Тагэре был силен и
в первом, и во втором, но зато не владел искусством интриги и  проиграл.
Времена, когда король был лучшим воином своей страны, безнадежно прошли.
Сейчас победы одерживают не на поле боя, а во дворцах, придет  время,  и
Арция  станет  сильнее  Ифраны,  а  потом  и   подчинит   ее.   Конечно,
освободиться из-под Паучьей опеки непросто, но он это сделает.  А  Сезар
Мальвани, сам того не желая, поможет.
   Если Оргонда разобьет Ифрану,  с  ней  можно  будет  говорить  другим
тоном, а если Ифрана проглотит  Оргонду,  у  нее  будет  несварение.  И,
опять-таки, этим нужно воспользоваться. Твои самые сильные враги  -  это
твои друзья и покровители. Их неудачи - это  ступеньки  к  успеху,  надо
только суметь ими воспользоваться. Правда, иногда существует  опасность,
что  союзники  потребуют  помощи,  но  сейчас  это  не  грозит.  Жоселин
понимает, что впутывать Арцию в оргондскую войну нельзя, в стране многие
продолжают симпатизировать Тагэре и Мальвани.
   Анастазия попробовала отучить народ от привязанности к горбуну, но ее
магия сработала не до конца. Александр Тагэре слишком много болтался  по
стране, а на  тех,  кто  знал  его  лично,  пиесы  Перше  не  действуют.
Оказалось, что  человеческое  упрямство  и  верность  переламывают  даже
волшбу, да еще эта песня!
   Пьер Тартю объявил награду за голову автора зловредных  виршей.  Было
получено немало доносов, но, по словам  циалианок,  никто  из  пойманных
рифмоплетов не виноват. Даже те, кто спьяну хвастались, что  именно  они
придумали "крапивную песенку".
   И ведь стихи-то ерундовые, ни складу, ни ладу, а  не  забудешь!  Пьер
сморщился, отгоняя  назойливые  воспоминания.  "Бей  Тартю  крапивой  по
унылой харе"... В юности виконт Эмразский ненавидел свое лицо, как он ни
старался выглядеть  уверенным  и  спокойным,  оно  оставалось  кислым  и
настороженным. Проклятый поэт ударил по больному, добраться б до него!
   Король задумчиво коснулся  подписанных  бумаг.  Это  должно  принести
плоды, уже приносит -  людям  свойственно  жертвовать  малым,  чтобы  не
потерять все. Тут, главное, вовремя  остановиться.  За  год  он  изрядно
укрепил трон, у него есть наследник, а те, кто посадил его  на  престол,
поняли, что он не марионетка.
   Элеонора больше не ввяжется ни в один заговор, он не горбун,  который
прощал, прощал и допрощался. Такая ведьма, как его теща,  должна  сидеть
или в тюрьме, или в монастыре, хотя жаль, что она не  умерла.  Анастазии
зачем-то понадобилось сохранить старой корове жизнь, но из  обители  она
не выйдет. От слепого Аганна вреда немного, хотя был бы шурин здоров,  с
ним пришлось бы что-то делать. Отчим Рогге... Пока верен, да и куда  ему
деваться! Матушка  за  ним  всегда  присмотрит.  Базиль?  Проклятый  его
разберет... Родичи его всерьез не принимали, но для Пьера это ничего  не
значило. Его самого долго  считали  пустым  местом,  даже  когда  решили
сделать на него ставку. Никто  не  удосужился  понять,  что  на  душе  у
виконта Эмразского, а что, если и Базиль  Гризье  не  столь  прост,  как
кажется? Да, парень выглядит шутом, много пьет, ему на все  плевать,  но
так ли это на самом деле? Граф Мо вернулся из Набота и стал другом графа
Вардо, с этим нужно считаться. А привезенные  головы  -  что  это  было?
Глупость? Наглость? Тонкий расчет?
   После  возвращения  от  Лося  Базиль   Гризье   силой   прорвался   к
единоутробным братьям, а на свадьбе о них даже не спросил.  Он  отвечает
на письма Норы, но его ответы пусты, зато донесения об  ифранских  делах
написаны очень неплохо, но сколько в них правды?  Базиль  видел  братьев
после Гразы, он знает  про  пиесу,  а  Нора  получает  из  Авиры  советы
побольше думать о собственном ребенке, так как оплакивать  давно  убитых
вредно для здоровья. Почему? Родственные чувства  не  для  Гризье?  Если
так, на шурина можно рассчитывать, а если он затаил зло?
   Верить нельзя никому, все играют в свои игры, все продают  и  предают
всех. Он приблизил к себе простолюдина, сделал капитаном  своей  стражи,
но что у того в голове? Что в голове у  толстого  Клавдия?  У  Рогге?  У
Анастазии?
   Дворцовый колокол отзвонил два и три четверти. Опять король  просидел
полторы оры, думая о  крапиве  и  своем  предшественнике.  Александр  не
отпускал, несмотря на то, что все портреты прежнего короля были сожжены,
обстановка заменена, а дворец Анхеля трижды обходили клирики  со  своими
кропилами и кадильницами. Скоро год, как  Пьер  перестал  видеть  глупые
сны, а из дворца Анхеля исчезли  кошки,  но  избавиться  от  горбуна  не
удавалось, потому что он не был ни призраком, ни портретом.
   Герцог Эстре в свое время поразил воображение виконта Эмразского, и с
этим нельзя было поделать ничего. Александр погиб (конечно, погиб, иначе
бы он отыскался!), но осталась память  о  давнем  унижении  и  осознание
того, что мертвый волк остается волком, а живая  кошка  -  кошкой.  Пьер
Тартю знал, что его презрительное прозвище связано с тварями, которых он
ненавидел, и это было еще одним оскорблением.  Так  же  как  и  красные,
зудящие пятна на руках и шее, которые  ни  за  что  не  желают  сходить.
Медикусы в один голос утверждают, что это от  переутомления  и  излишней
возбудимости. Надо больше спать и меньше работать, но он не  может  себе
позволить такой роскоши. Если он хоть  немного  отпустит  вожжи,  он  не
удержится...
   Колокол отзвонил три. Хватит  сидеть,  нужно  лечь  и  уснуть.  Утром
предстоит много важного, он не может себе позволить валяться в  постели,
даже если хочет. Король должен быть прежде всего королем самого себя. Ты
можешь нарушить слово,  данное  кому  угодно,  если  это  нужно  тебе  и
государству, но то, что обещал себе, нужно выполнять.
   Его Величество прошел из кабинета  в  спальню.  Торопливо  вскочивший
слуга помог ему облачиться в алый халат с золотой оторочкой и  поясом  в
виде шнура с кистями, принес таз и кувшин, полил на руки, подал нагретые
полотенца и удалился.
   Говорят, Тагэре раздевался и одевался сам. Еще  бы,  горбуну  незачем
хвастаться своим уродством. Но, Проклятый побери, Пьер Тартю  согласился
бы и на горб, если б в придачу ему дали лицо Тагэре и его  глаза.  Серые
глаза  в  обрамлении  очень  длинных  черных  ресниц,  смотрящие  сквозь
собеседника, словно его нет и не было... Глаза герцога Эстре на  свадьбе
Дариоло Кэрна, он никогда их не забудет!
   Горбуна  обожало  и  простонародье,  и  нобили  без  помощи  Перше  и
Анастазии, он выигрывал сражения, за ним шли в огонь и в воду, за него с
готовностью умирали. Наемники из Дарнии защищали Тагэре  до  конца,  как
вождя и короля, а  не  как  нанимателя.  Лось  и  Лидда  остались  верны
свергнутому союзнику, даже герцог Мирийский - и тот ввязался в  войну...
Ну, с ним как раз понятно, он это сделал из-за детей, но Рафаэль  ИЗБРАЛ
Александра своим сюзереном. Пока живы мириец, Сезар и  Марта,  покоя  не
будет. Проклятый, да его не будет, пока в Арции останется  хоть  кто-то,
кому мимоходом улыбнулся герцог Эстре. Говорят, его отец был таким же.
   Можно  стать  королем,  утвердиться  на  троне,  уничтожить   врагов,
отделаться от союзников, сделать страну великой  и  сильной,  но  нельзя
стать  всеобщим  любимцем,  им  нужно  родиться.  Умом,  настойчивостью,
хитростью можно  получить  многое,  но  не  все.  И  это  несправедливо!
Несправедливо!
   Его жена, самая красивая женщина Арции, родила ему сына,  теперь  про
него никто не скажет, что он  слабосильный  ублюдок!  Он  будет  править
долго и умно. Он не добыча - он охотник,  а  если  предпочитает  ставить
ловушки, а не бросаться на зверей с копьем, то оттого,  что  умом  можно
добиться больше, чем силой.  Он  назовет  сына  Анхелем  и  оставит  ему
сильную державу, в которой никто не посмеет не то что восстать, но  даже
помыслить об этом. Теперь ему нужно несколько  дочерей,  чтобы  скрепить
выгодные союзы. Наследник же должен быть один,  хотя  это,  в  известном
смысле, риск. Риск? У Шарля Тагэре было  четыре  сына,  не  осталось  ни
одного, а он у своей матери один, и он жив, здоров, стал королем  и  уже
имеет наследника.
   Медикус  говорит,  Норе  нужно  окрепнуть.  Хорошо,  три  месяца   он
подождет, хотя придется подыскать временную замену. Воздержание столь же
вредно,  как  и  излишества.  Жаль,  наперсница  Норы   напрочь   лишена
властолюбия и слишком строга. Сестра красива и в ней  есть  нечто,  чего
нет в Элеоноре. Увы, ее не заботят мирские дела, а ведь когда  Анастазия
прислала к нему Марию, он ожидал подвоха и ошибся.  Предстоятельнице  не
нужны шпионки, она все узнает  при  помощи  своей  магии.  Анастазия  не
захотела посылать во дворец кого-то, кого он мог сделать  союзницей  или
любовницей. Жаль.. Он бы предпочел, чтоб его женой была Мария, а не  эта
вечно хнычущая глупышка. Нора его боится, но  не  любит.  Его  никто  не
любит и не любил.
   Когда он прибыл в Ифрану, Жозеф прямо сказал, что виконт Эмразский не
должен  верить  женщинам,  так  как  его  любить  нельзя.  Его  признают
мужчиной, только если он станет королем, но и тогда в нем  будут  любить
трон, а не его самого. Паук был прав,  Барбара  пустила  его  к  себе  в
постель,  и  он  чуть  было  на  ней  не  женился,   а   у   девки   был
любовник-гвардеец. Когда он ударил проклятую шлюху,  та  закричала,  что
спать с такой дрянью даже за деньги тошно, и  засмеялась.  Он  хотел  ее
убить, но не решился. Вернее, решился, но после  и  чужими  руками.  Это
обошлось в двадцать ауров, и об этом узнал Паук... Мерзкие воспоминания,
нужно выбросить их из головы. Вытеснить чем-то приятным...
   Пьер задумался. Он мог приблизить к себе любую из придворных дам,  но
титулованная любовница неминуемо осложнит жизнь. Она и ее родичи  начнут
торговать своим положением,  чего-то  требовать...  Паук  -  и  тот  был
вынужден подарить баронессе Таган охотничьи угодья. К  тому  же  шила  в
мешке не утаишь, а король в глазах подданных и Церкви  должен  выглядеть
целомудренным. Молодая супруга только что подарила ему  сына  и  еще  не
оправилась от родов, он не может  в  это  время  развлекаться  с  другой
дамой. Анхель был прекрасным мужем и отцом, и Пьер Седьмой  будет  таким
же, но он - мужчина, и ему нужна женщина, причем такая,  от  которой  не
будет неприятностей.

2896 год от В.И.
Ночь со 2-го на 3-й день месяца Звездного Вихря
ОРГОНДА. ЛИАРЭ

   Марта Тагэре стояла у высокого тополя, который посадили за год до  ее
замужества, и смотрела на башню:  над  ней  развевалась  сигна  с  тремя
серебряными нарциссами и серебряным иноходцем.  Было  солнечно,  сыро  и
весело, карнизы и трубы облепили сосульки, а на мокрых  ветках  радостно
орали отогревшиеся воробьи.
   Заскрипел, опускаясь, подъемный мост, и во двор конь о  конь  влетело
четверо всадников в синих плащах. Отец послал Пепла  в  высокий  прыжок,
выхватив меч,  срубил  толстенную  сосульку,  нависавшую  над  входом  в
казарму, и засмеялся. Марта давно не видела его таким веселым, если быть
честной - с рождения Сандера. Тот тоже смеялся, запрокинув  темноволосую
голову.  Разглядеть  четвертого  мешал   Эдмон,   вздумавший   повторить
отцовский  подвиг  и  объявивший  нещадную  войну   плачущим   ледышкам.
Золотистые  волосы  в  лучах  весеннего  солнца  ослепительно  блестели,
ледяные брызги летели во все стороны.
   Веселье оказалось заразным, губы  сами  собой  расплылись  в  улыбке,
Марта побежала навстречу отцу и Сандеру, и младший  брат  ее  подхватил,
словно она была маленькой девочкой. Она и не подозревала, что  он  вырос
таким сильным, но почему он старше Эдмона?!
   - Ты молодец, что  дождалась!  -  обычно  серьезный,  Сандер  сегодня
прямо-таки лучился весельем, и плечо у него было в полном порядке.
   - Кто приехал с вами?  -  Марта  приняла  как  данность  и  отцовскую
радость,  и  исцеление  Александра,  и  то,  что  Эдмон   стал   младше,
единственное, что имело значение - это имя гостя.
   - Ты его прекрасно знаешь, - отец обернулся и  махнул  рукой  Эдмону.
Тот оставил в покое побежденные сосульки и  спрыгнул  с  коня.  Марта  с
полным спокойствием отметила, что у брата за  спиной  лебединые  крылья.
Все ее мысли занимал  человек,  сидевший  на  огромном  черном  жеребце.
Теперь его можно было рассмотреть, и это был... Александр!
   - Марта, дорогая!
   Залитый солнцем двор отцовского замка исчез, над ней нависал расшитый
цветами полог, она была в Лиарэ в своей постели  и  видела  сон.  Сон  о
счастье,  которого  не  было.  Герцогиня  оргондская   торопливо   села,
вопросительно глядя на свекровь. Еще темно, а Миранда сама отправила  ее
спать около полуночи. Что-то случилось. Какое странное небо...
   - Что-то случилось?
   - Да, и скорее хорошее, чем плохое... Но это надо видеть.
   - Что с небом? Где-то пожар?
   - В заливе! Это или чудо, или твои маринеры...
   Сон был забыт,  Марта  торопливо  одевалась,  свекровь  ей  помогала,
рассказывая, как ей не спалось, она вышла  в  парк  и  увидела  странные
вспышки, затем загремел гром и вспышки превратились  в  костры.  Миранда
ничего не понимала, но зарево разгоралось все сильнее, и, наконец, стало
ясно, что это горят стоящие в заливе корабли.
   - У меня одно объяснение, - говорила Миранда, торопливо  зашнуровывая
корсаж невестки, - проклятое зелье. Это безумие, но эландцы всегда  были
сумасшедшими. Как бы то ни было, ортодоксы остались в дураках.
   - Маринеры застигли их врасплох?
   - Видимо...