ие  от  неожиданности  мужчины
обернулись, Базиль разжал руки, и девушка... Даро! - путаясь в  складках
платья, бросилась к нему. Легкое движение поводьями, и  конь  Александра
оказался между мирийкой и насильниками.
   - Тебе никто не поверит, - первым, разумеется, опомнился Реви.
   - Ты ошибаешься, - холодно,  хотя  внутри  его  все  кипело,  ответил
Александр, - мне поверят все. Кое-кто не захочет поверить, это верно, но
даже король должен считаться с народом. - Все так же холодно и  спокойно
герцог Эстре обнажил меч.
   - Что? - взвизгнул братец  Эллы.  -  Что  ты  хочешь  делать?  Ты  не
посмеешь!
   - Еще как посмею, - красивые губы Александра тронула волчья  усмешка,
- твари!
   Их было трое, но он был верхом и готов  к  бою.  Впрочем,  с  Реви  и
обоими Гризье он бы справился, даже  будь  те  на  конях  и  при  полном
вооружении. Родичи  королевы,  в  отличие  от  Мулана,  отнюдь  не  были
великими воителями.
   Никогда еще клан Вилльо не был столь близок  к  тому,  чтобы  понести
потери, в серых глазах Александра полыхнула такая ненависть, что  Фернан
с племянничками сжались в комок. Герцог двинул коня вперед,  но  тут  на
противоположной стороне речушки появилось несколько всадников в  зеленых
одеяниях помощников главного ловчего. Александр со вздохом вложил клинок
в ножны.
 
2885 год от В.И. 
1-й день месяца Собаки. 
Арция. Окрестности Лаги. 
 
   Она не сразу  поняла,  что  спасена.  Звук  рога,  всадник  на  белом
жеребце,  удивление,  ярость,  растерянность  и,   наконец,   страх   на
физиономиях  Вилльо,  ловчие  в  зеленом  на   том   берегу,   уверенные
распоряжения герцога Эстре, - все смешалось в единый  цветной  и  шумный
вихрь. В глазах у Даро помутилось,  и  она  наконец  потеряла  сознание,
свалившись ничком в колючие кусты. Охотники, с ненавистью и  злорадством
глядя на притихших Вилльо, окружили поляну, ожидая приказов  Александра.
Базиль молчал, опустив голову, Жорес пытался  скандалить,  и  кто-то  из
ловчих с удовольствием  связал  ему  руки  зеленым  кушаком,  граф  Реви
изображал из себя оскорбленное  достоинство,  глядя  в  небо.  Александр
спешился, бросив поводья кому-то из подоспевших охотников, и, подойдя  к
Дариоло, легко поднял ее на руки. Кто-то  из  ловчих  уже  расстелил  на
земле плащ.
   - Как она, монсигнор? Они не...
   - Мы успели вовремя. Царка есть у кого-нибудь?
   - Орельен, а ну, давай, делись!
   - Передай монсигнору...
   Александр приподнял голову девушки и легонько  ударил  ее  по  щекам.
Длинные ресницы дрогнули. Даро открыла  глаза,  с  удивлением  глядя  на
склонившегося над ней Тагэре,  а  потом  на  ее  лице  отразилось  такое
облегчение, что у герцога к горлу подскочил комок.
   - Все в порядке. Выпей!
   - Что это?
   - Это, - он улыбнулся, - это очень мужской напиток, но  сегодня  тебе
можно.
   - Где они?
   - Тут, к сожалению. Не бойся, ничего они тебе больше не сделают...
   - Они сказали, сказали...
   - Ах, они еще и говорили?
   - Они сказали, что... Чтобы я вышла замуж за Аганна. А  если  я  сама
не... он... А Рито, он... Это же родственники Ее Величества - Если  что,
они скажут, что я сама с ним... И свидетели будут, а потом... Потом меня
все равно в монастырь...
   - Так, -  блеск  в  глазах  Александра  не  предвещал  Вилльо  ничего
хорошего, - забудь все, повторяю, ВСЕ, что они наболтали. Это мое  дело,
я поклялся честью вас защитить, и, Проклятый меня побери, я это  сделаю.
Циалианкам я тебя не отдам, не бойся. Робер, вы тут?
   - Да, монсигнор, - седой человек с коротко стриженными усами  подошел
к герцогу.
   - Постарайтесь найти что-нибудь  сухое  для  девушки  и  какую-нибудь
женщину ей в помощь. Видимо, нам придется молчать.  Этих,  -  он  махнул
рукой в сторону сидящей на траве троицы, - не жаль, а вот девушка...
   - Понимаю, монсигнор, она не виновата, а болтать все равно будут.
   - Даро, ты меня понимаешь?
   - Д-да...
   - Так вот, эти твари теперь близко к тебе не подойдут. Сегодня я буду
говорить с королем, и он меня выслушает, уверяю тебя, но  ты  же  знаешь
наших дам... Боюсь, не все поверят или захотят  поверить,  что  я  успел
вовремя, так что для тебя лучше молчать. Рафаэлю  расскажи,  конечно,  и
все. Люди Робера рта не раскроют, да и эти "пуделя" тоже. Ты поняла?
   - Да, монсигнор, я буду молчать.
 
Нэо Рамиэрль. 
 
   "Никогда не  говори  "невозможно",  хуже  этого  слова  только  слово
"поздно", - эти слова, некогда сказанные Рене, Рамиэрль запомнил на  всю
жизнь. Самое страшное - это опоздать, он должен  вернуться  в  Тарру  до
года Трех Звезд <Речь идет о Пророчестве Эрика.>, но  как?  Роман  думал
ночь и полдня, а потом принялся топить в котелке снег и  поливать  водой
серые  камни  между  передними  лапами  каменного  волка.  В  ответ   на
недоуменный взгляд Норгэреля разведчик бросил:
   - Хочу понять, куда падает луч звезды. Лед блестит, а камень - нет.
   Скоро гранит покрылся сверкающей коркой. Роман сам не знал, что будет
делать  потом,  когда  звезда  укажет  ему  нужное  место.  Выковыривать
огромные валуны? Глупо, вряд ли Ангес просто завалил Врата камнями и  на
этом успокоился. Эх, будь у него Кольцо, но Черный Перстень он  подсунул
Герике, готовясь к смерти на  алтаре...  Ладно,  подождем  ночи,  думать
будем потом.
   Лунный свет заливал округу, снег сверкал нестерпимо, и  на  его  фоне
скала Ангеса казалась сгустком  тьмы.  Неудивительно,  что  бог-Воин  во
время своих скитаний  подобрал  странный  черный  камень,  похоже,  его,
Светозарного по рождению, тянула загадочная  и  страшная  красота  Тьмы,
отсюда и Волк с Луной, знак клана Ларэна...  А  кто  они  с  Норгэрелем?
Лунные или Лебеди? Похоже, не то и не другое.  Они  -  дети  осиротевшей
Тарры, и этим все сказано.
   Луна свершала свой путь по небу, спускаясь все ниже, и  вот  ее  лучи
уперлись в морду  каменному  волку,  заскользили  по  гигантскому  телу,
превращая его из черного в серебристо-серого. Лунный свет коснулся  льда
в тот миг, когда рыжая звезда поднялась над головой зверя  и  ее  острый
узкий луч отразился от ледяной поверхности, смешавшись с лунным сиянием.
Роману показалось, что он видит  вырвавшийся  из  камней  язык  пламени,
узкий, словно клинок шпаги. Проклятый,  если  бы  при  нем  было  Кольцо
Ангеса, или хотя бы тень бога, завещавшая потомку Ларэна  этот  мир,  не
слилась с талисманом, а осталась здесь. Воин думал,  что  исполнил  свой
долг, но как же он сейчас нужен! Не для воспоминаний и вздохов о прошлых
ошибках, для дела.
   Горькая ирония заключалась в том, что он, названный Хозяином Зимы, на
деле превратился в бессильного пленника этого мира. Будь он  господином,
серые  глыбы  расступились  бы,  покорные  одному  его  слову.  Они   бы
пропустили его!
   - Рамиэрль! - В голосе родича слышался неподдельный ужас, смешанный с
восторгом. Роман глубоко вздохнул, гася в себе затопивший  его  безумный
порыв. Он был готов положить руку  на  плечо  Норгэрелю  и  пробормотать
какие-то объяснения, но сын Ларэна смотрел не на спутника, а  на  скалу.
Огромная каменная лапа бесшумно и медленно,  как  во  сне,  поднялась  и
обрушилась на каменные глыбы. Скала, нет, Волк Ангеса, покорный  приказу
повелителя, разгребал осыпь. Камни с грохотом летели во все  стороны,  а
двое эльфов с благоговением взирали на ожившего  исполина.  Даже  Роман,
помнивший всадников Горды, и то был потрясен, чего уж  было  говорить  о
Норгэреле. Мелькнула мысль, не подсказало ли  Ангесу  мысль  о  каменном
страже наследие Омма? Может, и так... Волк окончил свою работу и  затих,
вновь став гранитной скалой. Показалось ли это Рамиэрлю, или же  наверху
и впрямь блеснули  расплавленным  золотом  звериные  глаза?  Блеснули  и
погасли, подернувшись мутной серой пеленой. Все стихло,  лишь  на  груди
каменного волка дрожали синие отблески.
   Рамиэрль не поверил своим глазам.  Меж  каменных  лап  лежало  нечто,
похожее на овальное огненное озеро, и  синее  пламя  было  тем  же,  что
пылало у Вархи. Они отгородились от ройгианцев  так  же,  как  Ангес  от
Арцея. Эмзар наверняка узнал эту волшбу от матери, а та от Ларэна... Что
ж, они с Норгэрелем знают не только как ставить такой барьер, но  и  как
его убирать, а силы, силы должно хватить. К их  услугам  вся  маги  мира
Зимы, признавшего его своим хозяином. Воин не шутил, он и вправду вручил
ему наследство Ангеса...
 
2885 год от В.И. 
2-й день месяца Собаки. 
Арция. Лага. 
 
   Филипп был настоящим дворянином. Покоряя женские сердца,  он  никогда
не унижался до насилия, презирая и ненавидя тех, кто, не сумев завоевать
любовь, пользовался тем что силен или богат. Сандер с  плохо  скрываемым
удовольствием смотрел на то, как  сильные  руки  брата  скрутили  винтом
щипцы для сахара.
   - Эти мерзавцы уберутся из Мунта и будут сидеть в Аганне, пока их  не
позовут. А Элла может хоть в узел завязаться, хоть  за  ними  поскакать.
Даро я пальцем никому тронуть не дам. Она МОЯ, - король сделал  на  этом
ударение, - гостья, и она сама выберет того, кого захочет. Я  скажу  это
ей и всем завтра же, а этими кобелями займусь прямо сейчас. Ты доволен?
   - Спасибо, - от души сказал Александр.
   - Пожалуйста, - рассмеялся король, - ты так  редко  чего-то  просишь,
что выполнять твои просьбы для меня сущее удовольствие.  Кстати,  раз  у
нас пошел такой разговор, давай начистоту. Тебе нужно жениться.
   - Мне?
   - Тебе! - Его Величество пододвинул к себе кувшин с вином и  наполнил
два кубка. - Давно хотел с тобой поговорить, да руки  не  доходили.  Про
твои подвиги с красоткой Вивианой я знаю, не такой уж  ты  и  недотрога,
каким кажешься. Виа прямо-таки в восторге была, после нашего отъезда  аж
два месяца грустила. Такого с ней еще не было.
   - Правда? - поднял бровь Сандер, принимая из рук  брата  кубок.  -  Я
польщен.
   - Еще бы. Ты кого-нибудь любишь? Только честно.  Может,  эту  малышку
Кэрна? - засмеялся король. - Хочешь, я вас сосватаю?
   - Даро? - от удивление Сандер чуть не выронил кубок. - Нет, конечно.
   - Врешь ведь! - засмеялся король.
   - С Дариоло Кэрна меня связывает лишь данное  ей  и  ее  брату  слово
позаботиться от них. Честью клянусь.
   - Ладно, верю, хотя дурак ты, братец. Спасти  такую  красавицу  и  на
этом успокоиться.
   - Ты с ума сошел, она же девочка совсем. Ей златокудрый рыцарь нужен,
а не горбун.
   - Златокудрый, говоришь? - приосанился король, глянув  в  висящее  на
стене зеркало. - Что ж, черное к золотому,  юг  к  северу...  Беру  свои
слова назад. Да и не стал бы ты меня за свою красотку  просить,  сам  бы
вступился. Слушай, может, тебе Аврора подойдет? Она не хуже Эллы, да  не
такой, как сейчас, а десять лет назад. Тебе без малого двадцать три,  ей
- двадцать. Сам бы женился, да хватит с меня венчаний  всяких...  Да  не
смотри на меня так, я ее не трогал. И другие тоже. У баб Вилльо с честью
строго. Ну, что скажешь? Элла не против,  братцы  ее  тоже.  Хватит  вам
собачиться, право слово.
   - Нет.
   - А ты присмотрись все же, таких кос и у Эллы не было, разве что у...
Проклятый! - Король залпом выпил свое вино и налил еще.
   - Не буду я смотреть, брат, - твердо  сказал  Александр,  -  я  ни  с
Вилльо, ни с кем другим связываться не намерен, разве что дело о жизни и
смерти пойдет. У тебя есть  наследник,  вы  с  Эллой  ждете  прибавления
семейства, да и у Жоффруа уже есть один сын, а чем меньше в  королевском
доме наследников, тем спокойней. Да и сам посуди, какой из меня  супруг?
Дома сидеть не люблю, да и нет у меня дома. С моей неземной  красотой  я
уж лучше буду Джакомо или Жозефа пугать.
   - Ну и Проклятый с тобой, братец, - зевнул Филипп, - не хочешь любить
Аврору, не надо. Джакомо с Жозефом от тебя не уйдут, это я тебе  обещаю.
Весной я за Паука возьмусь. Ладно, прости, меня Эжени ждет. Не  всем  же
по заповедям жить, кому-то и грешить нужно.
 
2885 год от В.И. 
2-й день месяца Собаки. 
Арция. Лага. 
 
   - Если ты думаешь, что я кинусь утирать вам сопли, ты  ошибаешься,  -
Элла угостила сына таким взглядом, что тому стало не по себе.
   - Подумаешь, - Жорес попытался улыбнуться,  -  ничего  бы  с  ней  не
сталось, зато потом красотка стала бы посговорчивей.  Или  моей  матушке
она дорога, как памятник девственности?
   - Замолчи, - королева со злостью швырнула об пол  расписной  веер,  -
соображать надо, где, что и с кем  можно.  Филипп  обожает  оскорбленные
невинности и угнетенную добродетель, он и раньше на  нее  поглядывал,  а
теперь и вовсе. Даро - не Эжени, которая и Гастону не отказывает, и  вам
троим... И не забывай, она - дочь герцога.
   - Ты боишься, что король тебя бросит? - подал голос молчащий до этого
Фернан Реви. - Глупости, ты - мать наследника, Тагэре никогда на это  не
пойдет.
   - С надоевшими женами чего только  не  случается,  -  жестко  сказала
Элеонора, - тем паче и я, и вы, между прочим, поперек горла всей  старой
знати. Если Филипп захочет меня оставить, ему с удовольствием помогут, а
на вас ему сейчас смотреть тошно. Придется  вам  проехаться  в  Аганн  и
посидеть там до весны.
   - Еще чего! Чтобы я пошел на поводу у этого урода!
   - Этот урод, если захочет, прикончит вас всех и не заметит.
   - Вот как.  Моя  матушка  защищает  горбуна.  Это  что,  старость  на
пороге?
   Королева встала, не торопясь подошла к сыну и отвесила ему пощечину.
   - Не советую забывать, кому ты обязан своим положением, Жорес Гризье.
А что до горбуна, то, может быть, вы научились выигрывать сражения?  Или
за вас горой и столица, и провинция?
   - Нет, сестрица, ты точно или сошла с ума, или влюбилась в Эстре. Так
он тебе не ответит. Он у нас и так как собака на сене... Красавица  Даро
от него не отходит, а он на нее не смотрит, а ты все же постарше будешь.
   -  Жоресу  позавидовал?  Еще  слово,  и  тоже  получишь.  Я  ненавижу
Александра, но без него Филипп потеряет Юг и Север  и  угодит  в  кабалу
капустницам, как те же  мирийцы,  или  Жозефу.  Я  хочу  быть  королевой
сильной страны, братец, а это значит, что кто-то должен не только жрать,
но и сеять, а Эстре как раз этим и занимается. Да, горбун не  бегает  за
юбками, но стоит ему свистнуть, та же Эжени пошлет  тебя  к  Проклятому,
потому что знает, на какую лошадь  ставить...  И  ты  знаешь,  иначе  не
подсовывал бы ему Аврору.
   - Уж куда мне до тебя, вот ты точно хорошую лошадку оседлала.
   - Теперь мне главное на ней усидеть, и если для этого  нужно  терпеть
горбуна и отправить всех вас в Аганн, я это сделаю. Александр помешан на
верности брату и Арции, значит, он нужен и мне. А вот Даро... О ней  вам
придется забыть, хотя я и  хотела,  чтоб  дети  Жореса  были  наполовину
Кэрна.
 
2885 год от В.И. 
3-й день месяца Собаки. 
Арция. Лага. 
 
   Гвардейцы браво раздвинули копья, пропуская брата короля на  террасу,
где в обществе придворных отдыхали  Их  Величества.  Вообще-то  подобные
посиделки Александр не терпел, но после позавчерашней охоты  нужно  было
показать, что ничего не случилось, а  спешный  отъезд  сыновей  и  брата
королевы вызван письмом эркарда Аганнского.
   Герцог  Эстре  вошел  своей  всегдашней  легкой  походкой,  сразу  же
приковав к себе  внимание  кавалеров  и  дам.  В  этом  не  было  ничего
особенного, когда  вице-маршал  появлялся  при  дворе,  на  него  всегда
обращали внимание, видимо, потому, что  он  старался  бывать  здесь  как
можно реже. Отвечая дежурной улыбкой  на  поклоны  и  реверансы,  Сандер
подошел к Их Величествам,  и  королева  указала  ему  на  кресло  рядом.
Разговора было не избежать,  но  он  знал,  куда  шел.  Теперь  придется
слушать посыпанные сахаром гадости и улыбаться потому, что Элла  -  жена
брата, и потому, что женщин  на  дуэли  не  вызывают.  Впрочем,  сегодня
Сандер не был расположен глотать оскорбления. Вырывая  доверившуюся  его
покровительству девушку из лап  мерзавцев,  он  прекрасно  понимал,  кто
подал Аганну столь блестящую мысль. Равно как и  Филиппу,  попытавшемуся
его женить на дочери Фернана.
   - Я должна поблагодарить вас, любезный брат, - пропела королева, - за
то, что вы проявили благоразумие и не стали губить девочку.
   - Должен же кто-то был его  проявить,  дорогая  сестра,  -  Александр
почтительно коснулся губами руки Эллы, -  если  ее  родители  и  тетушка
этого не сделали.
   -  О  да,  Александр,  -  голубые  глаза  вспыхнули,  серые  остались
спокойными  и  доброжелательными,  -  вы  всегда  были  благоразумны   и
добросердечны.
   -  Верность  меня  обязывает,  сигнора.  -  Герцог  Эстре   поднялся,
поклонился на удивление  изящно  для  горбуна  и  направился  к  выходу,
раскланиваясь со встречными нобилями.
   - Получила? - засмеялся король. - Я же просил тебя, Элла, и прошу еще
раз. Не трогай Сандера,  он  стоит  всех  твоих  родственничков,  вместе
взятых. Как бы ты ни была мне дорога, с братом  ты  меня  не  рассоришь.
Подумай об этом на досуге... а теперь прости,  мне  нужно  сказать  пару
слов брату и сестре Кэрна.
 
2885 год от В.И. 
3-й день месяца Собаки. 
Арция. Лага. 
 
   Даро не хотела идти во дворец, но пришлось.
   - Ты должна вести себя так, словно ничего не случилось - сказал брат,
- и потом, с тобой буду я. Ну же... Если ты начнешь прятаться,  поползут
слухи.
   И Дариоло честно надела золотистое  платье  и  нитку  золотистого  же
жемчуга на шею - память  о  спасшем  их  капитане.  Все  остальное  было
подарками Рито, или, вернее, герцога Эстре который, хоть и не купался  в
золоте, как семейство Вилльо, имел обыкновение помогать тем, кого считал
друзьями.  Рафаэль  пытался  отказаться,  но  монсигнор  нашел  какие-то
слова... Даро не удивилась, Александр Тагэре мог убедить кого угодно. Не
словом, так клинком. Мечом он пользовался нечасто, но  ради  нее  поднял
руку на всесильных временщиков. Только бы Эстре сегодня был у брата!
   Когда они с Рито подъехали к летней резиденции, девушке  вновь  стало
страшно. Ей казалось, что на нее смотрят все, и это  действительно  было
так, но причиной была красота Даро, которую волнение сделало еще ярче.
   С монсигнором они столкнулись у самого входа  на  Террасу  Нарциссов.
Александр весело болтал с  какими-то  нобилями.  Он,  видимо,  собирался
уходить, потому что стоял лицом к двери. Увидев Рафаэля и  Даро,  герцог
сразу же простился с собеседниками и подошел к ним.
   - Хорошо, что пришли, - Эстре весело улыбнулся, никому бы и в  голову
не пришло, что речь идет о чем-то серьезном, - я говорил с  королем,  он
берет Даро под свое покровительство. Ее Величество вынуждена сделать  то
же самое. Никого из наших "друзей" здесь нет. Они все осознали  и  ночью
уехали в свои владения. К сожалению, мне нужно идти, но здесь вам ничего
не грозит. - Александр слегка сжал прохладные пальчики Даро  и  ушел.  А
она осталась.
   Было глупо держаться за брата, к которому подошел какой-то  рыцарь  с
разговорами о соколиной охоте.  Даро  заметила  стайку  дам  и  девиц  и
попыталась к ним присоединиться, но не успела. Подошел король.
   - Разрешите, сударыня,  -  Филипп  протянул  девушке  руку,  галантно
обернутую плащом, и она, вспыхнув, на нее оперлась, немедленно попав под
прицел доброй сотни все замечающих придворных глаз, -  давайте  погуляем
по саду. Не возражаете?
   Как бы она осмелилась  возразить?  Рука  короля  была  твердой,  Даро
видела его красивый профиль, обрамленный золотистыми  локонами.  Филиппа
называли "Пять ланов мужской красоты", и это не было преувеличением.  Он
слыл добрым и учтивым кавалером, но девушка отчего-то отчаянно  трусила,
хоть король на нее и не думал смотреть. Наконец они  дошли  до  изящного
мраморного  мостика,  повисшего  над  соединявшей  два  озера  протокой.
Наверху была беседка с низкими диванами. Филипп провел туда  свою  даму,
Даро, замирая, опустилась на расшитые бабочками подушки, и только  тогда
король заговорил:
   - Я все знаю. Мне очень жаль, что мои родственники повели себя  столь
неподобающе.  В  какой-то  степе